Свингер. Глава третья

 Весёлые и расписные.

Я не поехал поездом до Харькова. Решил сэкономить деньги на всякий пожарный. Добравшись до Симферополя, попытал счастье на трассе. Разумеется, про все встречи рассказывать ни к чему. Меня подвозили семейства на «Жигулях» и «Запорожцах», туристы и просто, спешащие куда-то люди. Я рассчитывался болтовнёй, песнями и анекдотами. Были и молчуны, пожалевшие одинокого паренька. Серьги я снял от греха подальше, и запрятал их в неприметный шов. Только зная, что ищешь, их можно было обнаружить. Сексуальные происшествия были, конечно. Но какие-то блёклые. Разве можно назвать приключением отсос за проезд нескольким придуркам? Что скрывать, бывало и такое. Просишь подвезти, уведомляя, что денег у тебя нет. Водила прямо спрашивает, чем рассчитаешься. Когда его не устраивают песни и разговоры, можешь сам миньет предложить. Если, конечно, он не особо противный. А чаще тебя в лоб спрашивают, возьмёшь в рот или нет. Я полностью доверял своей интуиции, и ни разу не нарвался на грубое предложение трахнуть меня в задницу. Конечно, после отсоса была пара, тройка робких намёков. Но категоричное враньё, что мне вот-вот только пятнадцать должно исполниться, остужало любого. Самое интересное, что даже очень грубые и злые дядьки ни когда не отказывались меня бесплатно накормить. Причём, вовсе не важно было, сосал я у них, или изображал из себя недотрогу. Народ, что ни говори, у нас замечательный и добрый.
Где-то в Белгородской области я заблудился, прозевав нужный поворот. Вскоре широкое шоссе плавно превратилось в узкое, а потом и в не асфальтированное. Тупые деревья шелестели листвой по июльской жаре. Донимали оводы с мухами, хотелось пить, спать, жрать и умереть. Зараза! Как не хочется терять время, но возвращаться придётся. Решив покемарить где-нибудь в тенёчке, я свернул на первый попавшийся просёлок. Извилистая дорога довольно быстро вывела к неширокой спокойной реке с пологими берегами. Прекрасно. Опять вода приходит на выручку. Искупаюсь, погрызу кое-что из запасов и вздремну часок другой. А там решу, куда дальше. Где-то недалеко прогрохотал поезд. Это вообще замечательно! Значит, не заплутаю. Выбрав подходящее местечко, я разделся и осторожно влез в, показавшуюся очень холодной, воду. Сильное течение и незнакомое место заставили не отплывать далеко от берега. Вволю поплескавшись и вымыв голову, припасённым ещё в Крыму, мылом, я перекусил черствым шматом хлеба и куском колбасы неизвестной породы. О, у меня ещё и конфеты есть! Прекрасно. Всё это запивалось речной водой. Батька навсегда отучил меня привередничать и довольствоваться тем, что есть. Как и не мучаться отсутствием чего-либо. Мама не то с удивлением, не то с восхищением, комментировала эту нашу с ним особенность одним словом. Колхозники. Соорудив себе некое подобие гнезда из высокой травы под ближайшим кустарником, я положил рюкзачок под голову и задремал.
Интересно, что сейчас Ванечка делает? Конечно, он будет просить прощения. Но в мои штаны никогда больше не проберётся. Хрен ему. А если не будет? Ну, это мы ещё посмотрим. Я же не успокоюсь, обязательно устрою ему спектакль. Да такой, чтоб от ревности все кишки скрутило. Вот только, кого из наших нациков на роль соперника выбрать? Димка самый симпатичный конечно, но дуб дубом. Володька- Геббельс точно на парней засматривается. Но от него блевать тянет. Юрка – Фриц, слишком болтлив. Придётся, видимо, как ни противно, Эдика окучивать. Самый жестокий мудак изо всей нашей гоп-компании. Ну, не с кобылами же нашими возиться, в конце концов? Этим тварям, что поссать, что потрахаться, один хрен. Фу. А ведь у Ванечки наверняка с кем-то из ребят что-то было. Не мог он возле воды ходить и не напиться. Слаба на предок, наша фрау Гитлер. Блин! Я перестану его вспоминать постоянно или нет?! Лучше считать баранов. Вернее, количество обработанных членов за весь путь. Поехали. Один… два… три… четыре… этот не считается, он сам у меня сосал… пять…
Проснулся я резко, потревоженный громким смехом, плеском и воплями десятка молодых голосов. Чуть выше по течению от того места, где я купался, резвилась ватага парней приблизительно одного возраста, в облепивших ноги одинаковых семейных трусах. Солдаты что ли? Ну, да. Вон и офицерик сидит, веточкой мух отгоняет. А занятно за ними подсматривать. Все такие привлекательные, мускулистые, и хохочут так заразительно. Неожиданно накатила жалость к себе и обида на вынужденное одиночество. Вспугнув, готовую выкатиться, слезу скрипом зубов, я осторожно поднялся. С военными до этого раза дела мне иметь не приходилось. Даже не общался ни с кем по-человечески. Прапорщики в военкомате и школьный военрук больше подпадали под графу «досадные помехи, облачённые в мундир», чем военные. Правда, батька и отслуживший на флоте старший двоюродный брат много рассказывали о воинской дружбе. Но, кто их знает, что там правда. Люди же так романтизируют собственное прошлое.
Стараясь не шуметь, я осторожно попятился через кусты подальше от неведомого общества. Когда за мной сомкнулись ветки, развернулся и шустро полез дальше, сохраняя при этом тишину. Блин, разрослись тут! Порядочной ****и пройти негде! А я вот возьму и начну вас ломать. Ой, солдаты хоть и шумят, а треск вполне могут засечь. Поймают, начнутся вопросы, потом милиция. На фиг, на фиг. Пусть медленно, зато тихо. Кусты как-то резко закончились, и я почти выпал на небольшую полянку, которую, видимо, недавно косили. Вместо травы торчал ёршик, а в дальнем конце живописно расположился миленький стожок. Или это копной называется? Вот где спать надо было, олух! Я пересёк поляну широким шагом, и резко завалился спиной на сено.
- Ты слышал? – Чей-то вопрос пригвоздил меня к месту.
- Тебе показалось, малыш. – Приглушённый смешок из-за стога заставил меня не дышать. – И когда ты перестанешь всего шугаться? Не отвлекайся.
- Тебе легко говорить, ты скоро демобилизуешься. А вдруг кто из наших узнает?
- Ну, узнает, что с того? Думаешь, мы одни такие умные, что любим друг друга? Да у каждого, наверняка, есть свой дролечка. Просто молчат об этом.
- Ещё бы. Ведь за такое статья полагается. Да и стыдно то как.
- Угу, трахаться не стыдно. В рот брать и давать тоже не стыдно. Ох, до чего ты у меня всё-таки смешной, Коленка. Иди ко мне.
Закусив собственный кулак до боли, чтобы не заржать в голос, я трясся почти в истерике. А вот про такие армейские отношения мне папка не рассказывал. Да и брательник молчал, хотя мог бы. Мы же с ним тоже баловались в рот друг другу. Раздававшиеся с той стороны не двусмысленные звуки, заставили мой член шевельнуться. Начав теребить его свободной рукой, я вновь зашёлся в приступе хохота, вообразив, что будет, если мне обойти этот стог. Картина маслом, голые солдаты, почему-то в пилотках со звёздочками и кирзачах, лежат друг на дружке. И тут перед ними возникаю я с деловой миной. Что бы такое отмочить? Здравия желаю, товарищи бойцы?! Или спросить где линия фронта и как попасть к партизанам? Нет, ну нафиг. Они мне тогда морду точно набьют. Пусть кончат, тогда вылезу. Однако хоть парни и завершили своё дело достаточно быстро, у них начался тихий разговор, перемежающийся довольно затяжными паузами и чмоканием. Сосутся, черти, от чего-то разозлился я. Член давно упал, так и не выстрелив. Долетавшие обрывки разговора вскоре выдали имя второго солдата. Он был разговорчивее пугливого Коленьки, и тот называл его Черныш, либо Уголёк. Но один раз произнёс Андрюшенька.
Подчинившись непонятно каким соображениям, я вернулся на берег. Офицер заинтересованно рассматривал меня, ожидая, когда подойду ближе. Из-под сдвинутой на затылок фуражки торчала упрямая чёлка, а в карих глазах плескались такое озорство и бесшабашность, что я очень сильно захотел узнать его поближе.
- Здрасьте, - глупо произнёс я, засунув руки в карманы брюк. – Сын полка не требуется? А то я так жрать хочу, что и переночевать негде.
- Ух, ты? – Лейтенант беспечно заржал. – Пока ты шёл, я всё надеялся, что это дочь.
Солдаты подхватили смех, и потихоньку начали выбираться на берег, кроме двоих, заплывших почти на ту сторону. Они с интересом разглядывали меня, отжимая трусы и не проявляя никакой агрессивности. Милый арсенал давно нетронутых ракет.
- А кроме шуток, ты кто такой, и чего надо? – Он сунул в рот длинную травинку, зажав её красивыми зубами. – ****ь! Где Ермолаев с Прокопенко лазят? Я тоже искупаться хочу. Звонцов, куда твои сержанты съебали?
- Не знаю, товарищ лейтенант. – Конопатый детина с полуоткрытым ртом никак не мог попасть ногой во вторую штанину галифе. – Они мне не докладывают.
- А не **** ни разу. Пойди и роди. Видишь, твой командир плавиться начал?
- Есть. - Однако конопатый Звонцов продолжал скакать на одной ноге.
Офицер вновь вопросительно посмотрел на меня своими красивыми глазами. Присев возле него на корточки, я постарался изобразить максимальную наивность, как её себе представлял. Ну, просто телок, которого слишком рано от сиськи отняли.
- Вы ведь на машине? – Он утвердительно кивнул. – Я не местный и заблудился. Не подбросите до ближайшего города?
- Подбросить можно. А что нам за корысть? – Сучка какая! Был бы ты тут один, я б тебе такую корысть устроил, ползать бы не смог. – Может, ты засланный казачок.
- У вас учения что ли?
- О! Вот уже вопросы всякие начались. – Но его бесшабашный взгляд говорил, что солдаты спокойненько подвезут меня куда надо. – Тебе лет то сколько?
- Шестнадцать. – Не стал я врать. – Могу показать паспорт.
- Потом. Искупаешься с нами? А ребята пока сухой паёк разогреют. По глазам вижу, что голодный. – Голодный, угадал, симпатяга. Только не до еды, а до твоего тела, бестолочь. В воду мне не хотелось ужасно, но вдруг удастся прикоснуться к нему невзначай в реке? – Звонцов! Кто у нас в наряде? Пусть костер разведут. Где эти пидоры, младшие командиры? Их за смертью, а не за пайком посылать.
- Да вон они. – Один из солдат махнул рукой в сторону дороги. – Идут, не торопятся.
- Прокопенко, дед хренов! – Гаркнул летёха так, что у меня в ушах зазвенело. – Еб твою мать, где ты лазишь? Назначь наряд по кухне, а сами разделись и марш в воду! Я уже все обмундирование промочил потом, вас ожидаючи! Звонцов и Лялин в караул, остальным отдыхать. – Выкрикивая эти команды, парень быстро скидывал с себя одежду.
Сказочный мужик. Пожалуй, Давид его бы с удовольствием изваял. А, может, и нас вместе. Увлечённый разглядыванием лейтенантских прелестей, я чуть не забыл оценить Коленьку с Андрюшенькой, пока на меня не упала их тень. Повернул голову и застыл. Оба черноволосые, один чуть ниже и смуглый. Красивые невероятно. У смуглого не глаза, а две тёмно-синих бездны, черты тонкие, правильные, и офигенно соблазнительные губы. Его улыбка сверкнула на миг, а быстрый взгляд, брошенный на товарища, выдал кличку. Уголёк, по-другому не скажешь. Второй зеленоглаз. Зато ликом на древнего витязя похож. Ну, ни дать не взять, Илья Муромец в молодые годы. М-да, это я погорячился. Тут и дать, и взять не грех. И не по одному разу.
- Чего сидишь? – Оставшись в одних семейных трусах, лейтенант толкнул меня в плечо. – Тебя как зовут, кстати?
- Фон, - чуть не выпалил я фамилию, от которой отказался не так давно. Поперхнулся, за что заработал два увесистых хлопка Коленькиной ладони по спине. У, медведь! – Спасибо. Фролов. – Непривычная по отношению к себе фамилия отца прозвучала немного дико. – Фролов Денис.
- Дениска, значит. – Лейтенант подтянул трусы, невольно привлекая мой внимание к обозначившемуся богатству. – А я Женька, лейтенант. Но, зови, как хочешь. Ещё успеешь званиями объесться, когда служить пойдёшь. Айда за мной! – И он прыгнул в речку головой прямо с берега, подняв тучу брызг.
Ух, и весело же нам было плескаться вчетвером в замечательной июльской речушке. Парни, сцепив руки, подкидывали меня и друг друга высоко в воздух, соревнуясь, кто поднимет больший столб воды, падая «бомбочкой». Мы играли в пятнашки и дурачились. Конечно, я не упустил случая прижаться несколько раз к Женьке. Да и он, похоже, был рад меня потискать. Один раз получилось так, что я сел верхом к нему на пояс. Его руки под водой подхватили меня под задницу, а я обнял его за шею. Наши глаза встретились, и мы замерли, как показалось, навечно. Он не улыбался. Просто смотрел. И я не мог оторвать взгляда от его глаз.
- Что, товарищ лейтенант, - оборвал сказку Уголёк. – Приобняли пацана и невеста вспомнилась? – Его ехидную улыбку заткнули брызги, поднятые бдительным Николаем.
- Вы бы потерли друг другу спинки, Коленька с Андрюшенькой. – Прошипел я. – А то сено нельзя смыть так просто одной лишь водичкой.
- Какое сено? – Не понял лейтенант, и отпустил меня. Уголёк выпучил глаза, а я показал ему язык. Выпрыгнув из воды, опёрся на Женькины плечи и ушёл вместе с ним под воду. Там мне, наконец, удалось, как бы в борьбе, накрыть его хозяйство ладонью. У, вещь! Ладно, будем трусы выжимать, обязательно рассмотрю. А, пожалуй, вынужденное купание того стоило. До сих пор вспоминаю тех троих солдат голыми, как будто это вчера было. Воистину, нет ничего прекраснее на земле, чем любить таких парней. Только, разве что сравнимо, быть любимым ими. Но тогда я мало задумывался над смыслом и последствиями собственных поступков. После сытной еды и небольшого отдыха, Женька приказал залить костёр, собрать посуду и грузиться в машину.
- Со мной в кабине поедешь? – Тихо спросил он, глядя в сторону.
- Не, душно там. Да и тесно. Я с ребятами в кузове лучше.
- Воля твоя.
Забравшись в кузов военного грузовика, я нагло уселся между любовниками Колькой и Андреем. Не захотев возмущаться при ребятах, они стерпели. А я, положив голову одному на колени, и придвинув другого к бортику задницей, провалился в спокойный сон. Машина мягко пружинила на ухабах, совсем не тревожа. Андрюшкино бедро под щекой убаюкивающе грело, а Колькина нога, упиравшаяся мне точнёхонько между половинок, навевала жаркие мысли о возможном и не очень.
Разбудил меня Уголёк, вернее, его вставший член, который чуть ли не в глаз упёрся сквозь брюки. Я приподнялся, непонимающе разглядывая лица солдат.
- Минут через двадцать приедем, можешь ещё поспать, - шёпотом информировал Андрей, притягивая меня обратно.
- Поспишь на твоей палке, как же. – Недовольно и тихо буркнул я. – Куда приедем?
- В лагерь, куда же ещё. – Он положил руку мне на плечо и зашептал в ухо. – Я все вспоминал, как ты кашу ел. Аккуратненько так, чистой воды котёнок сметанку лакает. А когда ты мне на яйца дышать начал, сразу всё поднялось.
- Дурак. – Изобразив оскорблённую невинность, я скинул его руку с плеча и придвинулся ближе к Николаю. Тот, как будто этого и ждал, моментально положил мне ладонь на бедро в опасной близости от члена. У меня же после сна ещё тот стояк был!
- В офицерскую палатку тебе нельзя. – Не менее возбуждающий, чем предыдущий, шёпот заструился в моё второе ухо. – Значит, спать у нас будешь. Ночью и поговорим.
- Договорились, солдатики. – Громко брякнул я, хлопнув обоих солдат по коленям со всей силы. – Мне терять нечего, да и скрывать, впрочем, тоже.
Так и оказалось. Извинившись, что не может меня взять к себе в офицерскую палатку, дабы избежать ненужных вопросов, Женька приказал взводу, спрятать сына полка у себя в палатке. А чтоб мне было, где спать, определил Андрея в ночной караул. Мол, сменится, разбудит следующего, а сам на его постель ляжет. Более спокойный Николай, вряд ли стал бы со мной разговаривать без любовника. Проверив перед отбоем, как меня устроили, Женька предложил немного погулять перед сном.
- Смотри, какие звёзды, Дениска. – Едва мы вышли из расположения лагеря, как он ласково обнял меня за плечи. – Любишь на звёзды смотреть?
- Угу, - я тихо млел от его близости. – И мечтать люблю очень.
- О любви, наверно? – Женька тихо рассмеялся. – Я в твоём возрасте постоянно о любви мечтал. Представлял себе, какой она красивой будет. А в жизни так обжёгся, не приведи Господи. У тебя девчонка есть?
- Есть, - я обхватил рукой его талию и прижался сильнее. – Только не любовь это. Так, трахаемся иногда ради удовольствия.
- Вот те на! – Присвистнул он. – А я первый раз переспал только в девятнадцать.
Мы остановились и повернулись лицом друг к другу. Он был выше, поэтому мне пришлось поднять лицо. Так даже удобнее. Приоткрыв рот, я преданно заглядывал ему в глаза. Однако пауза затянулась. Что он возбуждён не меньше моего, красноречиво заявлял стоящий член офицера, уткнувшийся мне в живот. Вот только Женька моментом решительно отодвинулся и первым поцеловать меня не решался.
- Ты откуда родом, Денис?
- Из далека. – Ну, не выкладывать же парню, пусть и очень желанному, сразу все подробности? Ещё перепугается. – А живу постоянно в Питере.
- А я из-под Полтавы. Знаешь такой город?
- Ещё бы не знать! – Я едва удержался, чтоб громким ржанием не вспугнуть и так шаткую романтику момента. Н-да, своеобразную месть за поругание предков выбрали боги. Что ж, маму бы эта ситуация тоже повеселила. Значит, идти придётся до конца. Один мой миньет местью считать ну никак нельзя. – Ты мне очень нравишься, Женя.
- Серьёзно? – Он насмешливо склонил голову. – И что бы это значило?
- Только одно. – Я опустил глаза и глубоко задышал, поднимая и опуская грудь. Шути, шути, милашка. Скоро будет не до шуток. – А я тебе нравлюсь? Хоть немного.
- Ты красивый, - начал он равнодушным голосом. Как список некий зачитывал. – Глаза очень выразительные, загорелый. Плаваешь здорово. С тобой очень легко.
- Этого мало, - прошептал я убитым тоном. – Так не говорят о тех, кто действительно привлекает. – Переместив одну руку на его затылок, я опустил вторую вдоль тела, сложил ладонь лодочкой и ласково поддержал ею хозяйство нерешительного парня. – Только не пойму, что бы вот это, в моей руке, могло значить?
На секунду его глаза распахнулись, но через миг наши губы уже сплелись в сладком поцелуе. Не тратя времени, я начал расстёгивать его китель и брюки, положив перед этим ладони Женьки себе на задницу. Он недолго помял мои ягодицы, стараясь при этом как можно глубже засунуть язык мне в рот. Но вскоре шустро залез обеими руками в мои трусы, и, немного замёрзшая в тонких брюках, задница ощутила желанное тепло.
- Ты атласный на ощупь, Денька! – Восторженно прошептал он. – Котёночек мой, как ты целуешься необыкновенно. – Приспустив мою одежду сзади, так чтобы вся попа оказалась наружу, Женька приподнял меня, прижав к себе. Я опирался о его плечи. С детства не выношу, когда меня берут на руки. Да и слово «котёночек», моментально напомнило о Ванечке. Эх, Жека, как ты всё испортил!
- Прикажешь мне тебя в ответ ягнёночком называть? – Я полостью расслабился, чтобы стать тяжелее, и он быстрее поставил меня на землю. Да и руки, красноречиво поддерживающие меня под зад, недвусмысленно говорили об ожидаемой от меня роли.
- Называй, как хочешь, только не гони. – Отшутился он.
- А если я скажу, что люблю тебя, Женька? – Тьфу, ****ь! Не скатиться бы на киношный пафос. Раскусит ведь моментом, огнеглазый, трахнет, как дешёвку, и пошлёт подальше. – Что тогда делать будем?
- Не знаю. – Он, наконец-то поставил меня. – Был бы ты девушкой, я бы знал, что делать. А так, - ой, ****ит и не краснеет. – Даже представить не могу.
- А ты постарайся, милый. – Взявшись за его член через брюки уже обеими руками, я снова поцеловал хитрого парня. Постарался в точности скопировать, как Давид это делал. Чем сложнее задача, тем она интересней. Освободить его от галифе и трусов было минутным делом. Когда мой палец, как бы невзначай, прошёлся по его промежности, Женька вздрогнул. Губ мы так и не отрывали. Ага, заработало. Я отодвинулся, якобы переводя дух, погладил его крепкий живот под одеждой, присел на корточки и взял в рот вполне замечательный член. Женька начавший балдеть, сделал самое отвратительное в такой ситуации. Ухватив меня за затылок, начал трахать в рот. Причём, не раскачивая бёдрами, а управляя моей головой. Плохо. Выплюнув его член, я резко встал и жёстко посмотрел в его глаза. – А теперь ты, ягнёночек. Не то я себя буду использованным ощущать. Знаешь, как это обидно?
- Глупенький мой мальчишечка. Да я ведь люблю тебя. – Ври умнее, лейтенант, это я тебе любовь предложил, а ты со мной играть начал. Я тебе не котёнок безмозглый и наивный, а вполне зрелая дикая кошка. Не смотри, что маленькая. И притворяться покруче умею, и когти опасные только для отвода глаз спрятаны. – Ты мне не веришь?
- Верю, Женечка. – Я коротко поцеловал его в уголок губ. Словно давал понять, что свидание окончено. – Только ты взрослый. Более умный и более опытный. А у меня такое в первый раз вообще. Я ведь наврал тебе про девчонку. Не хотел полным неумёхой выглядеть. В тебя невозможно не влюбиться. Знаешь?
- Ладно, - он подтянул брюки с трусами и огляделся. – Только не здесь на дороге. Отойдём вон за те деревья. – При этом его рука крепко сжимала мою выше локтя. Откажется он при таком то стояке. Как бы ни так! – А сосёшь ты для первого раза неплохо. Да и знаешь, что парням нравится.
- Сам парень, вот и знаю. – Парировал я, мысленно обругав себя за дурость. Но как прикажете совместить умение возбуждать и образ совращаемого младенца? – Когда дрочил, часто представлял, как и что делал бы с кем-то вроде тебя.
Далеко в лес мы углубляться не стали, пристроились возле большого поваленного дерева и продолжили. Женька очень быстро поднял мой, опавший за время перемены места, член. Здорово он это делал, ничего не скажешь. Потом я занялся его игрушкой. Затем, снова он моей. Кончать ему в рот я не хотел, а ему не позволял этого сделать специально, резко обрывая ласки, глотая слюну, сильно сдавливая его орудие рукой. Короче, вел себя, как полная скотина и дурища. Вскоре, мой лейтенант начал уставать. Уже не таким мощным сделался стояк, он то и дело порывался дрочить себе сам, или старался добиться моего оргазма. Дождавшись своей очереди, я перестал кривляться и начал делась миньет с привычным для себя удовольствием. Жека, почувствовав приближение финала, чуть не захлебнулся воздухом на вдохе. Проведя пару раз по его попке ладонью, я аккуратно раздвинул милые половинки и коснулся пальчиком очка. Мой парень, ослабив внимание от удовольствия, тут же сам легко наделся на палец. Но, опомнившись, соскочил и заставил меня встать.
- Денис, мне так никогда не кончить, - жарко зашептал он, покрывая поцелуями моё лицо и шею. – Маленький мой, а можно я тебя туда? Ну, в попочку попробую? Это только сначала больно, а потом, знаешь, как хорошо будет.
- Нет, Женечка, нет. – Я закаменел, прикрыв бесстыжую морду ладонями. – Я боюсь, у тебя такой член огромный, гораздо больше моего. Порвёшь. – Сара Бернар, бля.
- Денечка, сладкий мой, я же всё очень аккуратно сделаю. Тебе понравится. Правда. Только позволь мне. – И он вновь принялся меня целовать. – Чудо моё.
- Женя, - я сделал самое серьёзное лицо. – Ты так говоришь, потому что хочешь кончить, во что бы то ни стало. Ну, дам я тебе, и ты получишь своё. А что дальше? Ты военный, меня ждут дома. Мы ведь можем никогда больше не увидеться. Я не смогу жить без тебя после такого. – Интересно, он меня сразу пошлёт или всё же кончит сначала? – И потом, мне шестнадцать всего. Забыл, какой сильной бывает любовь в таком возрасте?
- Что ты предлагаешь? – Чётко произнесенные слова меня смутили лишь на мгновение. Отступать было поздно. – Говори, Денис.
- Я хочу первым попробовать тебя в попку. – Абсолютно копируя его интонации, выдал я и гордо поднял глаза. Суровость и решительность наших лиц в тот момент, вполне можно было бы сфотографировать для плаката «Эстафета поколений». Я спокойно выдержал его испытующий взгляд, словно действительно приносил присягу.
- А ты уверен, что у тебя получится? Я ведь тоже в первый раз такое делаю.
- Я постараюсь быть нежным, любимый.
- Хорошо. – Просто согласился он. Разулся, снял галифе и трусы, затем обулся снова и встал, одной рукой и плечом опираясь на дерево, а вторую поставив рядом на пень. Возбуждающая картина. – Только сначала слюной смажь. – Глухо обронил Женька.
Я ничего не ответил. Долго ласкал его, прижимаясь к спине и целуя затылок. Потом опустился к попке, перецеловал её всю, раздвинул ягодицы и медленно лизнул солёную дырочку. Женька застонал и прогнулся. Взяв одной рукой его член, я начал ласкать отверстие пальцем, помогая языку. Он уже весь принадлежал мне, дело за малым. Не переставая тыкать кончиком языка, в его расслабленный анус, я смочил собственной слюной головку, поднялся и сразу вставил. Он дёрнулся, моментально сжав сфинктер. Пришлось повторить ласки. Только теперь мой палец, а затем и два, проверили, насколько он умеет расслабляться. Второй подход оказался успешным. Плавно проникнув членом в Женьку до самого упора, я замер, давая ему привыкнуть, и вновь целуя затылок. Одной рукой мне приходилось сильно прижимать его за грудь, а вторая непрерывно ласкала уже вздрагивающий член. Первые качки были мелкими и осторожными. Но амплитуда все возрастала, как возрастала и скорость. Мои яйца хлопали по его мошонке, добавляя ощущений. Женька резко и шумно выдыхал носом при каждом толчке, одной рукой перебирая волосы на моём затылке, другой, оглаживая мои ягодицы.
- Господи, да они у тебя просто каменные, когда ты напрягаешься, Денька! – Вместо ответа, я повернул его лицо в свою сторону и поцеловал.
Женька чуть присел, прогнув поясницу. Так стало удобнее целоваться. Наконец, его руки легли на мой зад, и он начал сильно вдавливать меня в своё тело. Мне не хватало воздуха. Забыв о поцелуях, я принялся быстро дрочить его член, перебирая приподнявшиеся яички пальцами другой руки. Женька тихо заскулил. Тогда я увеличил скорость, пронзая его тело с яростью атакующей конницы. И тут он взвыл, очко начало судорожно сжиматься, а из члена, как из петарды, одна за другой полетели тёплые струи. Я остановился, но мой герой жестом дал понять, чтоб хочет продолжения. Тогда, крепко взяв его за тазовые кости, ограничивающие плоский живот, я в один миг довел до финала и себя. Уф. Нас обоих трясло от пережитого. Чувствовалось, как дрожат ноги моего парня, касаясь, точно так же вибрирующих, моих. Осторожно вынув член, я повернулся, чтоб осмотреть, нет ли следов чего лишнего. Всё чисто.
- Балбес. – Прошептал лейтенант с нервным смешком. Быстро опустился на корточки и старательно всё облизал. – Теперь точно чисто. Можешь не сомневаться.
Я молча облизал и его уже поникший член, позволив себе поиграть губами по симпатичным яичкам. Потом поднялся, крепко поцеловал припухшие губы и прошептал, держа его лицо в ладонях. – А ведь я не смогу тебе дать в попку.
- А мне по хую. – Весело заявил Женька. – Я такого кайфа никогда не испытывал. А знаешь, ведь тебя можно любить по-настоящему. И я, кажется, уже начинаю это делать.
Мы быстро оделись, вдруг заметив, что лес просто кишит комарами. Коротко поцеловались на прощание, и замечательный счастливый парень убежал к палатке офицерского состава. Он и так слишком загулялся после отбоя. А я расслабленно пошагал к палатке его взвода. Ночь восторженно улыбалась, прекрасно осознавая, что без её участия у нас бы всё получилось не так красиво.
- А ну, стоять. – Негромкий окрик заставил меня замереть. – Рук можешь не поднимать, просто развернись. – Николай и Андрей воплощали собой суровую неотвратимость, такие непроницаемые лица были у обоих.
- Ловко ты нашего командира окрутил. – Андрей толкнул друга локтем.
- Мы наблюдали от начала до конца, и всё слышали. – Подтвердил Коля.
- Здорово было. Правда? – Я подмигнул парням и тихо рассмеялся. – Мне тоже понравилось слушать, как вы за стогом развлекались. И действительно жалею, что не вышел тогда к вам.
- Каков гадёныш. – Андрюха сплюнул и рассмеялся. – Мы бы его приняли в игру, а, Колька? Как думаешь?
- Ещё как. - Николай скупо улыбнулся. – Отоварили бы в два смычка за милую душу.
- А не получится. – Я дурашливо скорчился и развёл в стороны растопыренные ладошки. – Я ещё маленький, в любой момент могу заявить, что вы меня принудили, угрожая избиениям. И в суде мне поверят.
- Вот дрянь! – Уголёк, резко оборвав смех, зло сощурился на меня. – А ведь он прав, Колька. Ему поверят больше, чем нам. Пошли отсюда.
- Катись колбаской, Дениска сосиска. – Напутствовал, растерявшийся Николай, разворачиваясь вслед за товарищем. – Так бы и заехал тебе в смазливую морду.
- А теперь вы, стоять. – Жёстко приказал я. Парни замерли и неприязненно повернулись в мою сторону. Подойдя к ним вплотную, я медленно заглянул в лицо Андрея, отчего тот скривился. Затем также медленно изучил Николая, даже зачем-то понюхал его. – Вы ещё один момент не учли. Я же спокойно могу разболтать, что видел, как вы трахались, просто так. И мне опять поверят больше чем вам.
- Думаешь с нас денег содрать, шантажист сраный? – Уголёк был настоящий боец, не сдавался просто так. – Так мы нищие солдаты, и родня у нас не богатая.
- А тебя всю жизнь будет мучить совесть, что посадил двух хороших парней. – Тихо добавил Коля. – Мы отсидим, вернёмся. Ты как раз повзрослеешь, начнёшь наслаждаться жизнью. А мы тебя просто убьём. Или изуродуем.
- Но сначала будем насиловать, пока не потеряешь сознание. Понял? – Молодцы, ребятки. Меня восхитило, как они держатся.
- Какие дикие ужасы вы мне рассказываете, - я театрально схватился за сердце. – Как бы не окочуриться прямо тут. Ладно, бойцы, я пошутил. Ну, зачем мне вас сдавать кому бы то ни было? Вы же видели, что мы с вами одинаковые. – Мальчишки ощутимо расслабились. – Просто я давно хотел втроём попробовать, да не с кем было. А вы мне нравитесь. Оба. – Доверчиво прижавшись к широкой груди Николая и обняв его под попку, я провёл пальцами по ширинке Андрея вверх вниз.
- А если мы откажемся? – Коля приобнял меня и потёрся носом о волосы. – Ты нас сдашь, да? - Андрей же просто перехватил мою руку и прижал к, начинавшему шевелиться под галифе, члену.
- Повторяю. Зачем мне вас сдавать? – Я поднял лицо и поцеловал Кольку в удивительно мягкие губы. – Отказывайтесь. Значит, я это сделаю с кем-нибудь другим. Не таким хорошим, и не таким настоящим. – Притянув к себе Андрея, я поцеловал и его. Не сговариваясь, мы поцеловались сразу трое. – Классно!
- Ну, не знаю, - руки Андрея уже рьяно орудовали у меня в штанах. – Мы то с Коленькой любим друг друга. И в сексе на равных.
- Да, - Николай, не долго думая, засунул ладонь ко мне в штаны сзади. – Ты же сказал летёхе что в жопу не даёшь?
- Не даю. – Невинно улыбаясь, я проник под их галифе, и теперь с огромным удовольствием ощупывал то, что так поразило моё воображение днём на реке. – И не дам, даже не надейтесь. Так как? Будем продолжать, или разбежимся?
- Ты Женьку совсем не любишь? – Почему-то выпалил Андрей.
- На редкость своевременный вопрос. – Обронил я сухо. Выдернул свои руки из их штанов. Резко вытащил их лапы из собственных и поправил одежду. – Спокойно ночи, товарищи солдаты. Непыльного караула. Считайте, что этого разговора не было. Удачной службы и скорой демобилизации.
- Постой! – Николай схватил меня за рукав. – Мы не можем вот так, сразу.
- Да, - Андрюха поправил свой толстый конец под мундиром. – Дай нам подумать немного. Если решим, что это измена друг другу, то извини.
- Ага. – Высвободив рукав, я быстро порулил к палатке. Странные они какие-то. Такой пацан им предлагает перепихнуться без проблем, а они чего-то там думать будут. Любовь у них видите ли. У всех любовь. У меня, может, с Женкой любовь будет. Или со Славкой уже есть. Или с Ванечкой. Тьфу, ****ь! Как он меня достал, вспоминаясь!!!
Спал я безмятежно до самого обеда. Только почти проснулся от крика «подъем», исполненного радостным Женькиным голосом. Почувствовал, как он поправил моё одеяло, быстро коснувшись виска губами, и снова вырубился. После обеда мой лейтенант заступал в наряд. Так что мы лишь не долго поцеловались, взвинтив себя, и договорившись непременно встретиться ночью. До конца учений оставалось двое суток, план стрельб был выполнен, и командиры позволили солдатам вволю бездельничать. Ребята нашли меня лазающим по полосе препятствий.
- Гляди, Колька, какое хилое пополнение нас сменит. – Андрюха легко выполнил несколько упражнений на брусьях. – Стоит ли его в кровать тащить? Сразу ведь скиснет.
- Не говори, - Николай иронично наблюдал, как я болтаюсь на перекладине. – Это позор и ужас, а не защитник Родины.
- Пошли в жопу. – Едва переводя дыхание, я повис на руках. Николай ласково обнял меня за ноги и преданно посмотрел в лицо.
- Мы бы с радостью, так ведь ты же не даёшь.
- А без этого никак? – Я разжал пальцы, но он меня не выпустил. Чувствуя, что начинаю падать, нелепо махая руками и вереща, я чуть не свалил и Николая за компанию. Но Андрюха успел подхватить меня поперёк туловища. – Всё равно не дам!
- Никто и не просит. Не ори. – Андрюха чуть сдавил мою грудную клетку.
- Куда вы меня тащите? – Неподдельно поинтересовался я, радуясь, что мальчишки всё-таки решились попробовать втроём. – Это похищение?
- Вот балабол! – Рассмеялся Колька. – Есть тут одно местечко. Недалеко. Дрюх, бросаем его, пусть сам топает, не маленький.
Местечком оказался полуразрушенный овин, с остатками прошлогодней соломы, прессованного в брикеты сена, тележными колёсами и прочей мурой. До половины помещения сохранился настил, куда вела подозрительно убогая лесенка. Туда то мы и забрались. Ого. А мальчики давно обжили местечко, свежего сена натаскали откуда-то, какие-то тряпки постелили. Даже ведро воды и кружку приготовили. Отель «Ритц» для новобрачных солдат, да и только. Не тратя времени даром, мы сразу разделись до гола, помогли друг другу подмыться, поливая из кружки на руки, и приступили.
Для затравки повторили вчерашний тройственный поцелуй. Здорово. Потом перецеловались парами, а свободный в это время оглаживал тела целующихся. Андрюха присел на корточки первым, но, гад такой, взял в рот член Николая, лаская меня только рукой. Не дожидаясь, когда Николай повторит то же самое, я опустился на колени. Уф, красотища. Баловался их концами попеременно, облизывал мошонки, ласкал пальцами мохнатее дырочки и красивые яйца, пока ноги не затекли. Предложил им лечь. Ребята уложили меня на спину. Николай умело занялся моим членом, а Андрюха, сев сверху, баловал своим мой рот. Потом в той же позиции побывали все. Усадив Уголька на Николая, я соединил их члены рукой, и взял ртом сразу оба. Ничего сложного, а солдатики охуели. Первым встал на четвереньки Андрей. Вот тут то я и развернулся. Старательно вылизал его дырочку, пока Николай имел любовника в рот, и попытался нащупать простату пальцами.
- Ну, ты даёшь! – Выдохнул Андрей, на минутку оторвавшись от Колькиной елды. – Я и не знал, что так можно. Коль, повернись и ляг на живот. Я тебе сделаю, офигеешь.
Но я не дал Николаю лечь, быстренько проскользнув под него валетом. Когда мы с Андрюхой одновременно начали обрабатывать другана с двух сторон, он мне чуть член не откусил. Пришлось даже слегка в ухо ладонью шлёпнуть. Не выдержав такого натиска, Коленка бурно кончил мне в рот. Однако, не дав себе ни секунды передышки, Николай тут же подключился ко мне. Андрей встал, взявшись руками за какую-то жердину над головой, а мы обрабатывали его член двумя ртами, с удовольствием то и дело, целуясь через него. Всю сперму друга Николай принял по праву. Быстро сообразив, что я не хочу кончать от оральных ласк, Андрюха решительно подставил свой зад. Он сам насаживался на мой член, а Колька в это время вылизывал то мои, то его яйца. Кончать от таких ласк было просто замечательно. Мы кувыркались долго, испробовав много чего, постоянно делясь впечатлениями и идеями во время перекуров. Николаю особенно понравилось быть средним в паровозике. Андрею, кончать в рот, когда его трахают. А мне понравилось всё. И я дал себе слово, обязательно провернуть нечто подобное при первом же удобном случае. Мы никак не могли оторваться друг от друга, и чуть не опоздали к ужину.
Я серьёзно думал, что ночью буду ни на что не годен. Однако не только трахнул Женьку пару раз, но и заставил его кончить раза три. Видимо, запали мне в душу бесшабашные искорки в его глазах. Да умение легко и радостно идти по жизни не оставило равнодушным. С весёлым взводом я доехал до Курска. Там наши пути расходились. Обнимая на прощание Кольку и Андрюшку, я чмокнул каждого в щёку, попросив никогда ничего не рассказывать Женьке. А он сам вызвался меня подсадить на первую же машину, которая остановится на трассе.
- День, - на обычно весёлого парня сейчас было жалко смотреть. – А ты ещё задержаться не можешь? У меня такое ощущение, будто не додал тебе чего. То ли ласки, то ли внимания.
- Жень, всё было более чем замечательно. – Я держал его за руку, пока мы медленно шли вдоль шоссе. – Я часто буду вспоминать тебя.
- Свой Питерский телефон можешь оставить?
- Почему нет? – Быстро черканув номер и код в его блокноте, я улыбнулся. – Только, как ты приехать сможешь? Я живу с мамой и папой. Они не поймут.
- У меня скоро отпуск. – Женька подмигнул, едва удерживая слезу. – Ни разу не бывал, а так хочется. Главное, чтоб у тебя никого такого не было. А где остановиться я найду. Ты же покажешь мне город таким, как рассказывал? Очень хочется.
- Обещаю. – Я прижался к нему всем телом. – О, фура подходящая. Тормози.
Быстро договорившись с водителем, мой лейтенант сунул тому деньги и застыл, держа меня за руки. Испугавшись не выдержать и остаться, если он скажет, что любит меня я притянул Женьку к себе и нежно поцеловал озорные, нахальные глаза. В зеркало заднего вида долго виднелась ладная фигурка с поднятой вверх рукой. Скинув почти развалившиеся сандалии, я забрался с ногами на сидение, забыв даже разрешение спросить у пожилого усатого водилы. Обхватил колени руками и беззвучно заплакал, злясь на самого себя, за непроходимую тупость и неумение ценить замечательных людей. И ещё, я дико страдал, что расстался с Женькой. Или с ребятами?