Собачье молоко

 Горы это не только вершины, склоны, скалы, но и ущелья, долины, долинки
Довелось мне как-то работать, а значит и жить, уж так в геологии принято, в миниатюрной характерной такой долинке на северо-востоке Хибинских гор. Если идти по ней вдоль речки снизу с равнины вверх, то за сорок минут пересечешь лесную зону, еще столько же уйдет на березовое криволесье, потом минут двадцать альпийских лугов и тундр и еще два часа уйдет на каменные мрачные россыпи и вот он цирк - тупик.
Скромная скучная, но мне нравилась. Летом, конечно. Зимой эти места становились ссыльными каторжными. Вряд - ли нашелся бы в экспедиции человек добровольно пожелавший работать здесь. Мне же пришлось, и ладно.
 Разговор про лето. Представьте себе склоны, внизу витиевато заплетенные белесыми стволами, выше с половины, запахнутые одеялом ягеля радостного салатного оттенка. Меж склонов внизу прозрачные журчащие струи, причем с рыбой, не крупной, но лососевой. Свежий ветерок, отгоняющий летающих кровососов. Белые ночи. Представляйте дальше. На небольшой березовой терраске стоят два домика, побольше на три комнаты, маленький однокомнатный, но зато именуемый «Сельсовет. Чуть ниже баня, мудреная, правда, какая-то, но мылись мы ведь. Остались они с незапамятных времен геологов-первопроходцев. И стояли бы еще долго наперекор ветрам, снегам и датым трактористам. Но геологи ушли, осиротел поселочек. А туристы проходящие добили его в два-три года. Жили в одной комнате, в соседней гадили, третью громили на дрова. Да-а. Но это случиться после нас. А пока он стоит, дает нам приют, укрытие, да и просто радует глаз. Это Наш Дом.
 Утренняя радиосвязь принесла неожиданную весть. Коллеги с другой стороны хребта сообщили о трех путешествующих девушках в компании пожилого мужчины. Оные упоминали мое имя и расспрашивали про тропу через перевал. Отговорить от авантюры отчаянных девиц не удалось, поэтому мне настоятельно рекомендовали выдвинуться им навстречу. Что я и сделал, прихватив с собой собаку и термос с чаем.
 По пути заглянул на буровую. Мать честная! Бурильщик Бобер стоял за рычагами в одних трусах и, неужто, влажных. Зыркнул на меня, сдвинул брови к переносице и снова уставился на шпиндель. Взгляд его выражал столько энергии, что, казалось, им можно было бы бурить без электричества. Странно, не холодно, конечно, но трико под брюками у нас носят и летом. Спрашивать не стал. Работают люди и чего мешать.
Интересно, вот только, где его помощник Сорока.
 Не пройдя и ста метров, обнаружил прогульщика. Веня лежал в живописном кутке нога за ногу и любовался редкими облачками. Рот до ушей и в глазах хохот. Ясно, стриптиз у станка его рук дело. Но как? С Бобром особенно не пошутишь, можно и по шее получить.
 -Ну?!
 -А чего? Я то тут причем?- вроде и оправдывался хулиган местный, но как-то хило.
 -Как хотите, но что бы станок работал.
 Ни день, ни два пройдет, пока прояснятся подробности того инцидента.

 Та смена началась спокойно. Спустили снаряд на забой, Бобер встал у шпинделя, Веня раскрыл «Огонек». Долистал до середки, а там во весь разворот Генсек (это не ругательство, а должность главы нашего государства в те времена). Брови, погоны, ордена на груди килограмм на пять, не меньше.
 -Глянь. Красота.
 -Да насрать - лаконично оценил и озвучил Бобер.
 Вскоре такая возможность с Вениной подачи представилась. Приспичило бурильщику. А в нужнике у нас при определенном румбе ветра на редкость мощный сквозняк сифонил. Шапку сдувало, а уж бумажки-то. Посетители для комфортности дырку закрывали в меру своей технической одаренности.
 -Встань за рычаги.
 -Иди, не боись - запел Сорока - возьми вон орденоносца, отомсти за наши беды- поделился инженерной мыслью.
 -Хм.
 Бобер вырвал цветастый глянцевый вкладыш, ушел. В скворечнике закрыл очко бровями к себе, поочередно придавив ножищами края, закрепил лист. От всей своей широкой души, точнее чрева, нанес оскорбительные действия автору застоя, провел гигиенические мероприятия, выпрямился, шагнул. И тут…. Толи из-за технологической ошибки, толи тяга случилась аномальной, а может гнев вождя был неудержим. Но разворот «Огонька» не вниз упал, а взлетел вверх и смачно прилепился к мощным нежнобелым ягодицам.
 Бедный провокатор три круга сделал вокруг бурового здания, но ушел от погони. И лежал себе потом на солнышке почти до конца смены. Резонно полагая, что он тут ни причем.

 Я пошел дальше. На развилке троп подождал странников. Дождался. Явились. Вместо «здравствуй» четыре мученика рухнули мне под ноги. Ходить, говорить они уже не могли. Как дошли? А если бы непогода? Но молодцы! Но впереди еще переход. Час поил чаем, пел дифирамбы, обещал чуть ни вертолет и все-таки пригнал к «Сельсовету». Накормил, уложил и занялся делами.
 Ближе к вечеру вернулся в поселочек, пора развлекать гостей, а там идиллия. Девчонки расселись на чурбаках и, раскрыв рты, пялились на Веню. Тот тоже сидя, но на ступеньках крыльца, лихо дергал за сосцы суку Гейшу, доил. Молоко брызгало в специально подставленную консервную банку. Удивился и я в свою очередь. Правда, не действию по существу, а чистоте вымытой банке. Собаку мы сдаивали уже третий день, чтобы не мучалась, щенков то утопили. Но вот зачем было посудину мыть, да еще, судя по глянцу, весьма старательно. Буд-то, прочитав вопрос в моих извилинах, дояр заворковал елейными голоском:
 -Ну вот, красавицы, милости просим вечерком на кашку-малашку, на свежем то молочке пальчики оближите.
 Гляжу, у красавиц девичьи шейки задергались в рвотных позывах. Повскакивали бедняжки, и, делая из последних сил пристойные мины на личиках, посыпали на бережок.
 «Шкодная рожа» встал, пожал плечами, ухмыльнулся и пошагал прочь. На ходу продукт плеснул в кусты, а банку швырнул к собачьей будке.
 На этом история не закончилась.
 Девчонки на свежем воздухе отдышались после перспективы отужинать собачьим молоком, оклемались после ночного перехода и уговорили меня на прогулку. Молодые мы были, неугомонные, легкие на ногу. Да-а.
 Была чудесная летняя ночь. Белая полярная. Изредка по пути, я закидывал немудреную снасть в речушку, а то и в вездеходную проточную колею, выхватывал гольчика под аплодисменты. И пел, пел соловьем о романтике полевой жизни, Великом Севере, о себе бывалом, между строк естественно. Да-а. Прекрасные моменты биографии. Но была и одна досада. В зарослях, вдоль речки комарье доставало не на шутку и портило пастораль.
 Спутницы брызгались антимоскитолом, отмахивались веточками, я же, бывалый, терпел. И не вытерпел. Достал флакончик с эмульсией дэты, плеснул в ладонь белую жидкость, помазался с облегчением.
 -А что это у тебя?- полюбопытствовала Анечка - помогает? А то нашей химии хватает на полчаса.
 -Не-е, моя надежней, попробуй.
 Затертый до неопределенности пузырек оказался в точеной искусанной ручке.
 -Так это что?- Открутила пробочку, понюхала, мазнула по шейке - И пахнет хорошо.
 Дак, это… молоко собачье – вдруг бесконтрольно поведали мои уста, еле успел подхватить падающую мазь. И вряд-ли моя брехня сработала бы, но тут затараторила «моя»:
 -Я же говорила, я же говорила, не будут они есть это молоко. Ха-ха-ха. Надурить хотели, не выйдет.
 -Да ладно – пробормотал в ответ, и мы продолжили променад.
 По возращении я нажарил рыбы, будущий тесть распечатал бутылку приличного рома. Но даже изысканный ужин не заставил девиц замолчать, трещали и трещали, впечатлениями делились.
 На следующий день я проводил их через другой более легкий перевал. Вернулся, занялся делами, суетой. В памяти про гостей остался ром и утерянная на рыбалке сережка.
 Но и это еще не конец.
 Прошло лето. Похолодел воздух, пропали комары. Шел я себе по городу, наверное, из управления, не помню, не суть. Шел медленно чинно, ведь жизнь в городе редкий для меня праздник. Каждый шаг в радость. Раскланивался, здоровался об ручку со знакомыми, полузнакомыми. Общались, новостями делились. Милое дело. А впереди еще свидание да поцелуи любимой. Красота.
 -О, привет! Давно не видел – навстречу Макарыч, бодрый, активный поджарый мужчина. Он старше меня лет на пятнадцать, работал лавинщиком на метеостанции, теперь в вычислительном центре вместе с моей будущей женой. Главная его черта всегда и везде сохранять имидж бывалого путешественника. За возраст, оптимизм, умение говорить мы не обращали внимания на частые поучительные нотки в наш адрес.
 -По полям все, по полям.
 -Я тоже три похода провел.
 -Молодцы. Гнус то не заел? Уж больно год комариный.
 -Эх! Молодость, молодость. Учись. Запоминай. Лучшее средство от комаров собачье молоко. Мне браконьеры удружили баночку. Горя не знал все лето.
 И понес теорию про травяной собачий рацион в бесснежную пору, голый пах и т.д..
 Я покивал головой из вежливости, подакал и пошел своей дорогой.
 Двумя часами позже, шагнув навстречу желанной, до меня дошло, а ведь Макарыч не в курсе, что я уже четыре месяца ухаживаю за его коллегой. Всплыли в голове летние детали. И я заржал… Ну совсем ни к месту.