Лама

Поезд извивался в унисон рельсам, впадал в какие то немыслимые ямы. Выбирался, делал виртуозный крен – тогда все пассажиры ехали в такт с матрасами под тем же углом. Набирал скорость – подбадривал себя завыванием металла об металл – и, выбираясь из каких то кромешных поскрипываний и подрагиваний устремлялся-таки к заветной Алма-ате.
 Катюшка не любила поезда. Особенно такие. Да и путь был неблизкий. Удручала жара и бесконечно подсаживаемые казахи. Местное население многочисленно – особенно на таких перегонах. Они ездят друг к другу в гости, угощаются кумысом. Хрумкают куртом и, воздевая руки к небу, вторят – вассалам аллейкум. Нужно очень любить восток, чтобы воспринимать все надлежаще миролюбиво. Полтора суток стоили ровно полгода для современной девочки из мегаполиса. Катюшка чувствовала себя не в своей тарелке – редкие саксаулы и жующие верблюды лишь усиливали приступ тоски.
Но Алма-ата не преминула появиться. Рано утром. Свежая – очищенная метлами и щедро политая водой. С каплями росы на розах и густой зеленью парков. Приветливыми маршрутками и такси. Да только колеса так приелись, что пройти по твердой земле - сходило на тот момент за великое счастье.
Мы двинулись к парку. Надеясь провести там световой день, заглянуть в зоопарк и пофотографироваться. Настроение оно либо есть, либо его нет. Его не было. Ни у кого. Ни у молодых. Мужа и жены. Ни у мамы молодых – по случаю их ненастроения.
Длинная извилистая улица пестрела витринами, картинами художников, охлаждала веером из фонтанов. Звенела брусчаткой и сколько бы ей не виться – привела к парку. Вы любите парки? Так спросила бы Таня Доронина. Да! Парки – это кузнеца здоровья! Плактно штампанул бы в ответ любой советский гражданин. Сейчас мы все не граждане и гражданки. Мы – госпожи и господа. Неважно, что не все в карете и не каждого опахают нанятые негры. Мы – господа, да и все тут. И так – трое господ посетили парк. Мама, ее сын и невестка.
Залитый солнцем и поданный утром – зоопарк – это маленькое чудо. Звери еще сонные, добрые. Умываются. Чистятся. Прохладная ночь пошла впрок. Кто-то жует клочок сена. Кто-то тащит тушку в дальний угол и капает слюной от удовольствия. Макаки на самой высокой ветке с бананами и апельсинами. Птицы клюют свои салаты. Самое благодатное время завтрака. Посетителей всего трое. И это мы. Спокойствие и солнечная прохлада царит над парком. Солнечные блики играют на дорожках. А воздух! Алма-атинский воздух – это лучший воздух в мире. Всем порекомендовала бы посетить этот необыкновенный город.
Мы бредем вдоль озера – там розовые фламинго чистят перышки и бесконечно зондируют клювом дно. Дорожка поворачивает - и огромный грозный кабан чмокает и хрюкает над своей поросячьей кормушкой. За ним просторный загон, огороженный высокой с крупными ячейками сеткой. Она метра два. Еще через метр идет ограждение нечто поручней. Примерно метровой высоты. Загон пустой. Мы вглядываемся и видно где-то вдалеке пасущихся животных. Их парочка. Катя в розовой футболочке и короткой голубой джинсовой юбочке. Надо сказать, что она очень красивая девочка. С узкой талией и красивыми бедрами. Стройные ножки и огромные глаза с черными ресницами, пушистые ниже плеч кудрявые волосы. Да дело даже не в физической красоте. В ней есть какая то тайна. Грациозность лани. Катя очень пластична и чувствует хорошо музыку. В то утро музыка звучала и из дупла огромной корабельной сосны, и с голубого неба и с белых облачков. Музыка шлепала солнечными пятнами по асфальту и пруду. Ее не было слышно – но она присутствовала в всем. Катя повелась. Побежала вдоль сетки и дурашливо подражала лани. Будто маленький олененок – она бежала и эта ее фигурка освещенная солнцем – ее молодость задор, какое то необыкновенное настроение. Все это было – уверяю вас необычно и прекрасно. Настолько, что подействовало и на животных. Я клянусь вам – что никогда не видела больше такого. И то, что пишу это абсолютно непреложная истинна. Лама, тихо мирно завтракающий каким то там своим сеном буквально поперхнулся и отделился от своей ламихи – легко и мгновенно очутился подле нас. А это метров сто. Глаза? Вы помните - какие у лам глаза. Они удлиненные и с огромнейшими ресницами. Влажные – черные как маслины. Он смотрел на Катю. Она бежала и смеялась. Как какой то колокольчик. Лама вздрогнул, замычал что-то на своем ламьем мужском. Но читалось – что он жутко восхищен, польщен и предлагает пробежаться еще. Девушка развернулась – приняла игру – и пробежала так еще в обратную сторону. Лама бежал соблюдая ритм и нога в ногу. Он косил глазами и всем свои видом выражал полную влюбленность. Ему было все равно, что он на четырех ногах, увенчанных копытами - и что густая шерсть покрывает его мощное тело. Было очевидно, что он сражен красотой незнакомки и желает бегать так и веселиться не час и не два – просто-таки всю оставшуюся жизнь. Знаете – я тут же поверила окончательно и бесповоротно, что мы живем не один раз. А несколько и всегда в разных формах. Этот лама был явно человеком в свое время – при чем донжуанистым таким человеком. Катюшкин муж пронаблюдал все и решил подыграть. А может быть - заиграло его мужское самолюбие. Как знать. Он погрозил кулаком ламе и сказал с грузинским акцентом – СЮШАЙ ЭТО МАЯ ЖЭНЩИН…ДА?!!! ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ ГИВИ? ДА ДАРАГОЙ! ОТСТАНЬ СЮШАЙ – А ТО ПОЛУЧИШЬ ДА?!!! Все было так классно сказано – эмоционально, с должными гримасами и жестами. За артистичность у Владимира всегда стояла твердая пять. Парень он видный, высокий и широкоплечий. И возымел должное действие на ламу. Тот оторопел. Встал как вкопанный – видно, что ярость началась - у него где-то глубоко в эпицентре желудка. Он затрясся – замычал как-то. Глаза его метали такие молнии, что сначала мне показалось, что он готовится перепрыгнуть сетку и пронзить соперника. Мы стали смеяться над его реакцией. А он – разъяренный – вдруг метнул какую то штуку. Не поняли даже как. Только Владимир хорошо, что успел увернуться. Снаряд, крепко сжеванный и сплетенный зеленой слюной и травой - чуть ли не попал в лицо. Мы ахнули - а лама метнул еще. Морда у него узкая и губы пучком. Без особых приготовлений в выражениях лицом - он плевался такими своими снарядами – как камнями из пращи. И на ТЫ ЧЁ!!! ПАРЕНЬ!! СЮЩАЙ - ХОЧЕШЬ ИСПОРТИТЬ МОЙ КРАСИВЫЙ КАСТЮМ ДА?!!! А?!!!! – он отвечал очередной порцией зеленого гнева.
Ламу не смущал безудержный хохот зрителей, стрекот сорок и ревнивые молнии его четвероногой подружки. Он копытил асфальт так, что искры сыпались во все стороны. Забегал круг – втягивал шею - потом делал резкий выпад – и плевок летел точно через сетку. Удивительно как его зло не застревало в ячейках. Просто альпийский стрелок какой-то. При всем своем гневе он не забывал кидать нежные взгляды на розовеющую футболочку. Мы шли вдоль вольера, а он гарцевал – показывал свои немыслимые бицепсы и трицепсы сотрясал воздух протяжным рыком и тосковал глазами - по мере того как мы уж удалялись все дальше и дальше.
Вот какая страсть может вспыхнуть в мышцах – если они перекачивают горячую кровь, равномерно хлопают клапанами и называются сердцем.
 Некое неуловимое МУЖСКОЕ проявление в борьбе за привлекательную незнакомку заставило зауважать такое прекрасное животное. И я попрошу всех, кто не преминет заглянуть в алмаатинский зоопарк – передайте привет и почтение тамошнему ламе. Скажите ему – что он настоящий мужчина.