Подсолнух

Галине Странн(ой)

Трактор был старенький. От него пахло соляркой. Казалось, что эта жидкость была всюду... на открытых крыльях двигателя, в ведре под его брюхом, в железном куске сцепки, за который привязали выцветший, но ещё вполне красный агрегат. Поле было выделено, агроном сверкнул своими редкими зубами, судьба в виде Фарида Ишмаметова поместила мешки с семенами в железную пустоту сеялки. И пошла работа. Колёса мягкими зубьями отталкивались от пахоты и оставили за собой засеянное поле.

Время шло, дожди залили почву водой, влага с шумом падала на осевшую землю, а затем мягко и тихо уходила внутрь, уходила, уходила и возвратилась бесчисленной порослью молодых побегов. Солнце ласкало и грело их каждый день; каждую ночь в темноте легкий ветер гулял всё шумнее и шумнее среди набиравших силу растений. И вот уже со стороны просёлочной дороги заиграло, зазеленело, зажелтело чудное поле подсолнухов. Сначала они грустно кивали своими маленькими блюдцами черной земле, выпустившей их из своих объятий, затем некоторые осмелели и подняли желто-зелёные глаза вверх и увидели там яркий диск солнца. И вот уже все до единого, исключая самых больных и немощных братьев, подняли свои лица к зовущему их теплу и ласке. Каждый день солнышко рассказывало им свои детские сказки, и оттого весь подсолнечный детский сад набирал силу, крепил зелёные шейные мускулы и рос по подсказке исходившей из нежного сердца своих родителей. Лето набрало такие обороты, от которых агроном всё чаще прятался под тенистыми кронами конторских берёзок в беседке с легким ветерком, прилетевшим от небольшого деревенского прудика. И вот уже целый лес мягких, шерстяных стеблей на уютном поле уносил в небо ярко жёлтые цветы с заметно почерневшей сердцевинкой. Подсолнухи тянули соки из родной почвы, черпали широкими ртами тепло жаркого солнца и росли, росли, росли. Иногда дождевая влага проливалась теплыми струями им на плечи. Трепетные листочки и желтые лепестки цветов вторили бесконечному танцу капель и успокаивались верой в незыблемость и твёрдость своих родителей.

Время развития подвело наши солнечные растения к черте созревания. И вот чёрные семена выбили зелёный цвет из своих круглых шапок. Агроном потрогал эти листья и диски, пошелушил парочку сердцевинок и выдал Фариду Ишмаметову наряд на уборку подсолнечного поля. И пошла работа. Твёрдые и мясистые стебли могли быстро затупить ножи комбайна, но ножи эти делались из хитрообработанной стали и выдержали нагрузку. К вечеру всё подсолнечное море лежало под настилом у зернового тока и готово было ехать дальше, дальше на маслобойку, от которой с прошлого года исходил запах солнечного, подсолнечного масла.

Не всё поле оказалось оторванным от земли-родительницы. Несколько совсем чёрных блюдец застыло калеками у кромки поля, а один гордый подсолнух продолжал одиноко торчать из побритого поля. Автомобиль остановился у придорожной лесополосы, высыпали из него грибные сборщики с лукошками. Маленькая девочка Лиза подбежала через полчаса к одинокому подсолнуху. "Папа, папа, смотри какой, смотри какой". Девочка дотронулась до жёсткого стебля и уколола нежную ручку о твердый мох растения. Слёзы подобрались к глазам ребёнка, но плакать в одиночку не входило в планы маленькой девочки, поэтому она сказала твёрдым уже голосом своё "У-у-у" и побежала на другую сторону полевой дороги искать родителей. Через недельку, на выходные дни с другой стороны деревьев лесополосы у оврага остановился мотоцикл. Повесили мотошлемы на его руль молодые и красивые влюблённые Ольга и Денис. У них тоже было ведёрко, одно на двоих, но едва ли четверть этого и без того маленького ведра покрыли грибы своими мясистыми шапками. Молодые люди в основном смотрели друг на друга. Оля заметила одинокое растение, подошла к нему, с трудом вынимая обувь из обнимающих её спелых трав, и посмотрела снизу вверх на одинокую солнечную шапку. Денис был на обочине и поднимал спелые диски оставленные комбайном и теперь лежавшие на земле. Девушка с улыбкой подбежала к молодому человеку, обняла его и рассказала о вчерашнем случае в общежитии. В ведро легли два спелых подсолнечных диска. Через две недели солнце стало совсем мягко лить свои лучи на скошенное поле. Что-то материнское, нежное было в его взгляде на лесополосу, овраг, дорогу, речку вдали, на всё, на всё. Старушка с палочкой и двумя сумками, перевязанными через худые плечи, прошла по дороге, нашла несколько грибов в сырой влаге дренажной канавки и пошла обратно, огладывая красивый и одинокий подсолнух.

Начались бесконечные дождики. Подсолнух пытался искать в осеннем небе своё солнышко, находил всё реже и реже, тяжёлые семена склоняли его голову ниже и ниже и вот уже его вечный поклон смогли увидеть местные птицы. Птицы пытались вырвать из почерневшего солнечного друга его богатство и, надо сказать, им это частично удалось. Уже холодные струи дождя, и осенний ветер сделали своё дело. От желтого величия подсолнуха не осталось и следа. Вот в один из последних октябрьских деньков выглянуло всё то же чуть теплое, нежное, любимое им солнце и подарило ему свой подарок, свой добрый взгляд, свою любовь. Утром земля покрылась белым одеялом первого снега.