Я есмь?

Ба-а-алин!!! Я чё, рыжий что-ли? – подумал я почти вслух. Перечитав ещё в детстве уйму научной фантастики, я был уверен, что подобные вещи могут произойти только с неизменно рыжеволосыми главными героями. Я прищурил глаза и огляделся. Я стоял на зелёном лугу, который метрах в трёхстах у меня за спиной плавно переходил в небольшой песчаный пляж, ограниченный с обеих сторон огромными валунами, водная гладь была абсолютно неподвижной, противоположного берега не было. Солнце стояло довольно высоко, но не жгло. Легкий ветерок шелестел травой. Впереди километрах в двух был виден смешанный лес, покрывающий довольно плотным слоем подножие огромной скалы. Справа и слева горизонт загораживали небольшие холмы с торчащими то тут, то там камнями и мелкими кривыми сосенками. В общем, в данном пейзаже меня несколько смущало только одно: секунду назад, когда я вышел из машины и захлопнул дверь, я находился в своём родном дворе в Казани. И в Казани, между прочим, было 11 вечера, апрель и слякоть. А здесь, блин, солнце чуть-ли не в зените, и трава как в июле. Да и от моего старого УАЗика не осталось даже ключа в руке. Я чувствовал себя идиотом. Ведь это даже хуже чем Кин-Дза-Дза. Там хоть Гедеван Александрович был, в компании с которым уж себя то никак идиотом не почувствуешь. Несмотря на это, выглядел я, наверное, как и всегда невозмутимым, ну, разве что слегка озадаченным. Я понял, что у меня болит затылок. Видимо всё-таки, сквозь внешнее безразличие к случившемуся организм среагировал на этот шок резким повышением давления. Я осторожно присел на траву. Ну трава как трава, у нас в лесу на Горках точно такая же. Довольно быстро боль стихла, осталось лишь лёгкое головокружение. Нет, ну вот Денис Крымов рыжим был, Редрика Шуггарта и звали то Рэдом (Рыжим, то бишь). Даже этот учёный, из одной старой компьютерной игрушки «Другой Мир», и то был ярко рыжим. Но я то тут причём? Я растянулся на траве и посмотрел на небо. Мысли никак не хотели выстроиться в ровные логические цепочки. Ну и чёрт с вами, чем без толку мозги напрягать, пойду осмотрюсь. Я встал, отряхнулся (хотя на чёрных джинсах и так не осталось не травинки) и, глядя себе под ноги, направился к лесу. Если бы не странные обстоятельства моего появления здесь, само место мне бы даже понравилось. Еще в студенческие годы я выдвинул гипотезу, что умирающий мозг за мгновение до смерти рисует человеку картинку, сформированную в процессе жизни. На самом деле всё это длилось бы долю секунды. Человек видел картинку, которая зависела не только от его веры, но и от искренности его веры, т.е. человек религиозный, но хранящий в тайне свои грехи, увидел бы настоящий ад (по крайней мере то, как он его себе представлял). Данная картинка была бы чем-то зацикленным и для сознания длилась бы то необходимое время, за которое у человека успела бы плавно сформироваться мысль, являющаяся командой к смерти разума: «Я мёртв». Именно с осознанием смерти умирает разум, так же как и осознанием жизни разум возник со слов: «Я есмь». Так вот, в те студенческие времена я и представлял себе, каким было бы место, где я бы жил всю вечность после жизни земной. Это бы был остров посреди безбрежного океана. На нём бы тоже был и луг, и пляж, и скала, торчащая из земли, как если бы что-то огромное проткнуло этот мир и слегка показалось с этой стороны. Ещё там была бы речка, берущая начало в недрах этой скалы и текущая сначала серией водопадов и озер, а затем мимо леса, луга, пляжа. Ещё бы на острове обязательно были секвойи. Какое-то фантастическое восхищение они у меня вызывали. Трудно представить, но некоторые из ныне растущих проросли зелёненькими ростками более трёх тысяч лет назад. Да, там обязательно были бы секвойи. Человек в темной одежде вырос на периферии моего зрения казалось бы прямо из земли так быстро, что глядя себе под ноги, я не успел даже понять, что иду мимо него. Он стоял неподвижно с вытянутой ко мне левой рукой, сжимая что-то в ней. Я осознал это, когда до него было уже метров пять. С испугу я отскочил в сторону и только тогда поднял взгляд. Это была маленькая кривая и обугленная сосенка. Я мог бы поклясться, что видел человека. Испуг прошёл, но легче не стало. Мне показалось, что меня даже трясёт. Снова заболел затылок. Глупость. Появиться непонятно где и как, а испугаться какого-то дерева. Я прошёл несколько шагов назад и снова опасливо взглянул на сосну. Действительно, очень похоже на человека с такого ракурса, а сделаешь шаг, сосна сосной. Воображение у меня всегда было что надо, и не такие фокусы выкидывало. На опушке из леса вытекал довольно крупный ручей, а по берегам его рос лишь мелкий кустарник. Я пошёл вверх по течению. Высоких деревьев здесь было немного и солнце лишь изредка скрывалось за их кронами. Зато в чаще лес был и гуще и крупнее. Чтож, я давно уже не мог выкроить времени чтобы вот так просто пройтись по лесу, подышать свежим воздухом. Со всей этой коммерцией, с продвижением идей, с расчётами окупаемости экспериментальных производств я совсем перестал просто радоваться жизни. А как же иначе, ведь «никто не вложит ни копейки в товар или услугу, спрос на которые не определён или отсутствует». Вот и приходилось изучать, рассчитывать, доказывать… Так ведь и было за что бороться. Когда во Франции усилием учёных разных стран только-только с шиком и помпой запустили первый экспериментальный термоядерный реактор, я уже бегал по инстанциям, доказывая, что термоядерные двигатели - настолько простая, компактная, а главное, безопасная технология, что их можно начать производить уже в течение ближайших трёх лет. Что подобный двигатель уже сейчас можно уместить под капот военного УРАЛа, да так, что мощности у него хватит, чтобы на этот УРАЛ поставить четыре турбины, которые будут обеспечивать ему вертикальный взлёт даже будучи нагруженным втрое больше собственного веса. Да и система построена так, что упади этот УРАЛ на землю, повреждений будет от него только как от куска железа. У легковушек бензобаки и то сильней взрываются. И это только то, что реально уже сегодня. Сначала мне сказали, что это всё слишком сложно и опасно. Тогда я подготовил все чертежи и отчёты наглядно показывающие обратное. Мне возразили, что на это нужны огромные деньги, которых в бюджете страны не было никогда. А я вычислил, что на содержание дорог в нашей стране на данный момент тратятся на порядок большие суммы. Тогда они начали говорить что вот, я пытаюсь загубить энергетическую и нефтегазовую отрасли нашей страны, когда она только встаёт с колен, сколько тогда рабочих мест пропадёт, производств остановиться. И хоть я показывал, сколько на новых заводах рабочих мест появиться, насколько дешевле людям будет и тепло, и свет, и топливо для автомобилей, я снова натыкался на стену непонимания. И чем меньше у них оставалось доводов, тем чаще они подключали эмоции. Когда мне в очередной раз заявили, что я эгоист, и просто хочу разбогатеть на «чужом горе», я окончательно убедился, что своими проектами могу лишить Их монаршей власти над людьми, которым ведь всё равно нужен свет и тепло в домах. Тогда я понял, что помощи нужно искать в другом месте, о чём и заявил Им, не забыв при этом очень вежливо попрощаться и аккуратно закрыть за собой дверь. На самом деле я не знал что делать. Но блеф, похоже, сработал. Через месяц мне позвонили. Вежливый хорошо поставленный молодой женский голос поинтересовался, не будет ли мне удобно прибыть в Москву для подробного представления своей программы «на самом высоком уровне». Даже пообещали заказать билеты на самолёт, от которых я вежливо отказался. Слишком ценные документы у меня были с собой, чтобы доверять их судьбу воле случая. К вечеру собравшись, я сел за руль и «медленно и трагично» направился в сторону столицы. После ночи в дороге Москва казалось, встретила меня особо тепло. Даже грязи на дорогах было меньше. Меня впервые не остановил ни один КПМ. Ровно в 8 утра я был в Управлении. Представившись в холле, я был сопровожден до просторного кабинета на шестом этаже. На двери была табличка: Приемная начальника Управления, но фамилии не было. Я вошел без стука. Мне навстречу из кресла поднялся мужчина лет сорока. Оказалось, что это только что назначенный новый начальник, что он наводит порядок в управлении, что он лично представлял тезисы моей программы, и она была одобрена на «самом высоком уровне». Нам принесли кофе, который мне очень помог после ночи без сна. Я хотел было начать мои объяснения с самого начала, но был прерван. Оказывается, с программой все уже знакомы, все её плюсы учтены, потенциал оценен. По вызову начальника в комнате появилась девушка со стопкой документов. В них я узнал свои запросы на патенты, поданные за последние полгода. Всё было подписано и согласовано. Более того, начальник продемонстрировал мне проект указа о назначении меня руководителем Федеральной программы по переходу страны на термоядерные источники питания. Через 10 дней мне предстояло вернуться в Москву ещё раз и защитить свою программу. Мне было трудно поверить во всё происходящее, но я как и обычно, не подавал виду. Мне даже предоставили целый сейф в кабинете начальника, в котором я оставил всю документацию по проекту. Мы пожали друг другу руки на прощанье. Я спустился вниз и не перекусив и не отдохнув поехал домой. Вся документация теперь была в безопасности. По пути домой я постепенно начал клевать носом. Я остановился у придорожного кафе и выпил подряд два стакана кофе. Точно! Я же не спал почти двое суток. Наверняка я просто зашёл домой и рухнул спать. И сейчас всё это мне просто снится. У меня и раньше были подобные сны: чужие миры, дикая природа, даже незнакомые цивилизации. Я мог и не помнить того, как точно заходил домой. А может, я даже и не заходил домой. Просто остановил машину и забылся сном. Хотя нет, я отчетливо помнил хлопок двери. Я точно вышел из машины. Но тогда может быть после 13 часов за рулём я резко встал с водительского сиденья и через пару секунд потерял сознание. Такое тоже хоть и давно уже не случалось, но не было исключено. Хотя я не припомню, чтобы раньше, находясь без сознания, я видел какие-либо образы. Ну и в конце концов, я мог бы действительно перенестись в другой мир. Невозможно? Но могу ли я утверждать, что что-то невозможно лишь потому, что я ни разу с этим не сталкивался. Вот сейчас ведь я иду по совершенно незнакомому мне лесу, слева всё также течёт ручей. Я всё это вижу, слышу, могу потрогать. Неужели это не лучшее доказательство того, что подобные пространственные аномалии все таки имеют место быть. Хотя нет, логика, моя непревзойдённая логика мне подсказывала, что по теории вероятности подобная аномалия естественного происхождения скорее выбросила бы меня куда-нибудь в открытый космос, и навряд ли одним куском. Значит, что это? Чей то умысел, происки других цивилизаций? Тоже сомнительно. Я не обладаю никакими уникальными знаниями, хотя и среднестатистическим человеком меня тоже не назовёшь. Чем тогда мог бы быть обусловлен столь странный выбор? Я вышел из леса на берег маленького озерца, с одной стороны которого была гранитная скала огромных размеров. Ручей стекал по её склону кое-где образуя небольшие водопады. Над озерцом был каменный уступ, где поток воды с высоты нескольких метров падал в озеро. Вода была абсолютно прозрачной, и в местах, где водой вымыло грунт, виднелось гранитное дно. По небольшим валунам я подошёл к самой воде и посмотрел вниз. Мелкие волны, видимо, исказили моё отражение, я пришёл в ужас от того, что должно было быть моим лицом: на меня смотрел единственный полностью открытый глаз, а на месте второго было лишь тёмное пятно посреди кровавого месива. Я в ужасе отскочил назад и ощупал лицо. Всё было на месте. Опять эта моя больная фантазия. И всё то страхи-ужасы какие-то рисует. Я ещё раз убедился, что лицо невредимо, но подходить к воде больше не стал, а направился вдоль скалы. Нет. Мне нужно очень тщательно всё проанализировать ещё раз. Я закрыл глаза и так и пошёл дальше. Пройдя так несколько метров, я повернул за выступ скалы и перешагнул через лежащее прямо за ним бревно. Вторая нога была ещё в воздухе, когда я вдруг резко застыл на месте. Я не видел этого бревна когда закрывал глаза, а они были до сих пор закрыты. Я знал, что оно лежало там. Так же как я знал, что увижу сейчас, когда открою глаза. События вечера заново поплыли у меня в голове. Я подъехал к городу около 10 вечера. И чтобы не стоять на ещё работающих светофорах, свернул на объездную. Через полчаса я уже заезжал во двор. На въезде была припаркована старая «пятёрка». На вскрытой теплотрассе грелись бездомные собаки. У чёрного хода ресторана какой-то новенький охранник в темной куртке докуривал сигарету. Он отвернулся от света фар и выбросил окурок. Я остановил машину на грунте напротив своего подъезда и заглушил двигатель. Всё таки и у Михаила в ресторане тоже бардак: вот раньше охрана носила исключительно черные пиджаки. Я вытащил ключ зажигания, открыл дверь и вышел из машины. Сейчас я зайду домой и лягу спать до обеда. Теперь все дела второстепенны. Я должен набраться сил и собраться с мыслями. Я сделал глубокий вдох и толкнул дверцу. В момент, когда она с характерным стуком захлопнулась, в боковом стекле я увидел своё отражение. На мне была чёрная рубашка, хуже которой выглядел только я сам. За моей спиной я увидел охранника, стоящего ко мне лицом с вытянутой вперёд рукой. А ещё я увидел вспышку света и услышал сильный хлопок прежде чем почувствовал сам удар. Здесь и сейчас на опушке леса у подножия скалы я наконец открыл глаза, хотя я уже знал, что увижу. В нескольких метрах передо мной над всеми остальными деревьями возвышалась секвойя, а за ней сквозь редкие деревья был виден океан. Вопреки моему желанию, мысль, которая только и ждала своего часа, обрела форму и заполнила всё сознание. Я мёртв