В те летние дни я гостил у дочери на Урале

В те летние дни я гостил у дочери на Урале. С внучатами время бежало быстро, весело. Но случилось непредвиденное.
Как-то враз начались страшные боли в боку. Дочери пришлось несколько раз бегать на угол магазина к единственному не оборванному телефону и вызывать неотложку. От боли я не находил места, но скорая не прибывала. После долгих ожиданий в комнату ввалилась дама в белом халате. Без всяких лишних осмотров, заставив собраться, меня посадили в видавшую на своем веку развалину и мы погнали в клинику. На рытвинах, кочках я не мог удержаться от боли и издавал вопиющие стоны. Сопровождающая врачиха на это не проявляла никаких эмоций, весело болтая с водилой, наверно о своей бурно проведенной молодости.
В приемном покое я был в полном одиночестве оставлен без присмотра на довольно продолжительное время. Все куда-то бежали, спешили, о чем-то мирно беседовали меж собой и персоналу было до меня, как до лампочки, мутно освещающей холл приемной.
Молодой врач, толком ничего не расспросив, направил на рентген в соседнее здание. Пришлось скорчившись преодолевать расстояние до цели и через непродолжительное время возвратиться и с ужасом ждать, что скажет главный хирург.Промаявшись у него под дверью с полчаса, я осторожно приоткрыл дверь и напомнил о себе. Завотделением был очень занят- в операционной вышла из строя система вентиляции и ее срочно нужно было ремонтировать.
К нему то и дело врывались слесари, монтеры и прочая обслуга – какие уж тут больные? Наконец он понял, что я хоть и не вентилятор, тоже заслуживаю внимания.
 Держа в одной руке рентгеновский снимок, а другой производя «осмотр», он сообщил мне, что «дело плохо» - в почке громадный камень и срочно надо оперировать. И поскольку медлить нельзя, а очередь на операции большая, он, так и быть, как гостя, втиснет меня пораньше.
Я спросил: в какую сумму это выльется ? Он ответил: ни в какую, просто с собой нужно принести. И зачитал длинный список необходимых медицинских принадлежностей.
Когда я поинтересовался возможными результатами операции, он, как скальпелем, отрезал:»Откуда я знаю, что у вас внутри? Когда разрежем – тогда и узнаем. Операция будет диагностическая, ясно?»
Тут мне вспомнились чьи-то слова, что из всех наук медицина – самая приблизительная.
«В России это уж точно»- подумал я. Поскольку, пока буду под наркрзом, какой нибудь коновал с пилой и топором может удалить и нормальную, рабочую почку и я даже знать об этом не буду.
Мне совсем не улыбалось по чьей-то глупости угодить под нож и в результате стать инвалидом. Я дал согласие подумать, полежать в палате под присмотром медперсонала, может камень как-то развернется, уменьшится боль и я смогу срочно вылететь к себе домой.
Поместили меня в довольно неопрятную палату на восемь койкомест. С какой-то внутренней брезгливостью я лег на кровать с изрядно застиранными простынями и грязноватой наволочкой на подушке.
Все места были заняты, некоторые тут уже ни в первый раз и все принесли с собой, начиная от клочка ваты, туалетной бумаги, марли, не говоря о лекарствах. Пришлось ждать с нетерпением дочь, чтоб смогла она закупить все в ближайшей аптеке и заодно принесла из дома еды, так как сосед справа предупредил, что выдаваемую баланду есть не смогу.
К моему огромному счастью на третий день боль в боку улеглась и я попросился выписаться. Чему медперсонал был безумно рад и козней не строил.
Дальше задерживаться на Урале я не мог: в любой момент камень мог развернуться и тогда от ножа нет никакой гарантии. Буквально через несколько дней после начала всей этой круговерти я был дома и со страхом ожидал приступов. Действительно, злодей – уральский булыжник, не заставил себя долго ждать. При первых его малейших разворотах кузина супруги, подогнав машину, увезла в клинику.
Мое первое впечатление о немецкой больнице: тишина, стерильная чистота. Да полно, стационар ли это? Оказалось, он самый. Укомплектованный врачами, медсестрами и прочим персоналом. Там были больные, которых оперировали. И родственники, которые приходили их навещать.
В отличие от советских и постсоветских больниц, немецкая не производит впечатления обители страданий. Хотя люди здесь тоже страдают и, случается, умирают. Но в основном выздоравливают.
Помню, меня поразила палата – самая обычная, на три койки. В ней большой телевизор с дистанционным управлением, для каждого отдельные шкафы для одежды и занавешанная портьерами умывальня. Открыв дверь из палаты – туалет и отдельно душ.
Здесь никто не умывается, не моет голову и не переодевается на виду у всех. Потрясающие функциональные кровати, которые, если нужно, тут же превращаются в каталки. С помощью специальных рычагов можно варьировать высоту изголовья. У каждой кровати на тумбочке телефон, правда за пользование им нужно платить.
Когда ко мне впервые пришла диетсестра и спросила чего бы мне хотелось на завтрак, обед и ужин, я и вовсе опешил. Каждый день, как в ресторане, она вручала мне меню. Больничная же трапеза – это и вовсе песня, когда перед тобой ставят герметически закрытый поднос, ты открываешь его, а там твой персональный заказ.
Пациентов порой не отличишь от их родственников – все ухоженные, с прическами, в обычной одежде.
Душ со всем необходимым функционирует круглые сутки. Взял чистое полотенце, использовал и бросаешь его в корзину для грязного белья.
Но, пожалуй, главное здесь – отношение к пациенту, который изначально считается коллегой врачей.
На следующий день молоденькая сестричка, усадив на каталку, повезла на рентген, где высокая, симпатичная рентгенолог сначала подвела к туалету, попросив освободить мочевой пузырь, из которого я попытался с усилием выдавить последние капли, а затем, уже в кабинете, попросила лечь на стол под аппарат.
Со стариковской медлительностью я взобрался, а из ее наставления-инструктажа на немецком языке, в какую позу лечь, не мог врубиться. Тогда она, без крика, спокойно попросила освободить место, шустро, проворно взобралась, уложила руки под голову и высоко, почти вертикально, подняла стройные загорелые ноги.
На ее приятной коже белоснежные плавочки с французскими кружевами даже меня, престарелого старца, чем-то задели. Пример оказался понятным и через несколько минут со стоном, кряхтением я смог выполнить ту же фигуру, но думаю выглядел не так эффектно со своими костлявыми лытками.
К вечеру того же дня я отправился в кабинет лечащего врача на предварительный осмотр. Перед врачом монитор, на котором видно состояние ваших внутренних органов. Перед пациентом на стене тоже экран и на нем в десятки раз увеличенная та же картина.
Разумеется, оборудование здесь новейшее, а не времен царя Гороха, оно позволяет с максимальной точностью установить диагноз.
Утром следующего дня пришла заведующая отделением и сказала, что операция будет завтра.
Из моей почки был извлечен больших размеров прямоугольный гранит, а через несколько дней, сияющий как медный пятак, раскланиваясь и благодаря медработников, супруга с кузиной забирали меня домой.
Я был безмерно счастлив, что распрощался с долго мучавшими меня болями и благодарен врачам и всем, кто мне помог.


Александр Самохвалов