Свингер. Глава пятая и Эпилог

 Двое из ларца.

На попутках и автобусами, я добрался до Вязьмы, где купил билет на поезд до Питера. Но, проезжая через Ржев, увидел на перроне Славку, свою первую любовь. Бывает же такое! Втрескавшись в парня в двенадцать лет, я долгие годы не мог забыть его. Но только гораздо позднее, получилось поставить жирную точку на этой истории. Я про это писал в рассказе «Самый первый». Интересная история. Встреча что-то повернула в моей и без того бесшабашной голове, что поезд до Питера был оставлен без всяких сожалений на станции Лихославль. Вот уж, лихо тут и приключилось. Прекрасно понимая, что надо двигаться в сторону Вышнего Волочка и Бологого, я вновь вышел на трассу. Сексуальный бандит, на большой дороге. Перемещаясь короткими и неудачными отрезками, я раздумывал над собственными желаниями. Как много потрясающих парней было встречено на этом пути. И каждый оказался по-своему необыкновенен. Они с такой лёгкостью дарили мне себя. Почему, интересно? А что мне мешало? Я же не девка, залётов бояться нечего. Конечно, один из одноклассников уже давно трахнул меня и не один раз. Собственная девственность с этой стороны была мифом для всех. Боли я не боялся. Да и в то, что когда тебя трахают это здорово, верил, наблюдая других. Вот только отчего-то не считал нужным позволять, кому угодно проникать в мою задницу. Хотя, есть сожаление, что не дал Женьке лейтенанту или солдатикам. Да и Рустам вполне мог бы заслужить этот приз. Уж про Димульку, солнышко моё деревенское, молчу. Эх, окажись он сейчас рядом! Бля буду, оседлал бы за милую душу, и погнали наши заводских от заката до рассвета. А, может, к Славику поехать? Если он был первым любимым, пусть уж будет первым во всём и до конца. А когда это я возвращался? Не, ни шагу назад! По Питеру соскучился дьявольски. Но что это будет точно не Ванька, клянусь всеми богами. Хрен ему лысый, по самую свастику, а не мой зад.
Опустилась ночь. В редких домиках не далеко от дороги зажглись огни. Похожий на кусок хозяйственного мыла шофёр Газика меня не вдохновлял. А решение прекратить изображение недотроги мадмуазель Никому в Зад Не дам, зрело с дурной силой. Выяснив, что сегодня суббота, я попросил высадить меня на краю какого-то посёлка. И, не имея в башке абсолютно никакого плана, пошагал в обход. Здесь наверняка клуб имеется. А что если подкараулить подгулявшего фраера посимпатичней и отдаться ему в первых же попавшихся кустах или лесочке? Ага, картина маслом, Медного зада хозяин и Данила мастер, передовик сельского хозяйства с каменным членом наперевес! Представляю, как опешит любой парень, если его в темноте схватит за руку такое чучело и серьёзно потребует его немедленно трахнуть немедленно в задницу прямо здесь. Ой, везёт же людям, бани растоплены, дома горячий ужин ждёт, самовар, уют, постель чистая. Мужички и парни готовятся бахнуть по маленькой. А потом, кто жене под бочок, а кто и на ****ки. И сколько, интересно знать, сейчас пацанов к любви готовятся? У кого-то быть может тоже в первый раз будет. Счастливые. Может, у кого-то и с парнем симпатичным. Вздрогнув от, почти реально прозвучавшего, так у тебя же, ****ина, столько парней было. Я загрустил. Ну, было. Так сейчас, ведь, нет никого. Даже завалящего
Меня догнала скрипучая телега, с неприметным поначалу возницей. Он какое-то время ехал рядом, искоса разглядывая меня. Потом, видимо что-то решил, заговорил.
- Ты не здешний что ли?
- Что ли, что ли. – Закивал я головой на манер болванчика. – Так, проездом из Лондона в Жмеринку. Вот думаю, а не напросится ли мне на ночлег к кому. Да и в баньке бы попарился за милую душу. Я Питерский, домой добираюсь автостопом.
- Хм, - он легонько шлёпнул вожжами по конскому крупу. – Совсем один что ли? Не страшно? Ты ведь молодой, ещё школьник совсем.
- Не страшно. Испытание на прочность, так сказать. Может, посоветуете, у кого переночевать можно? На улице не хочу, а в сарай кому залезешь без спросу, ещё за вора примут. Могут и по репе настучать.
- Это верно. – Мужик полез в карман телогрейки и задымил беломориной. – Народ у нас ретивый. Запросто могут бока намять, и только потом разбираться. А я сначала думал, что девчонка. Волосы длинные, белые, походка плавная.
- Так и я думал, что девчонка капризная. – Расхохотался я. – А попал в это приключение, вижу, нет. Парень. Так к кому посоветуете?
- Да хоть к нам можно. Правда, не богато, зато спокойно. И банька есть. Садись.
Одним прыжком оказавшись на телеге, я с удовольствием вытянул ноги.
- Как зовут то тебя?
- Денис. А вы далеко живёте?
- Меня дядя Витя можешь звать. А брата моего дядя Рома. Не далеко, сейчас свернём через пару огородов, а там рукой подать. Банька у нас, что надо. Попаримся на славу.
- Угу. – Некоторое время я вглядывался в темноту, пока не плюнул. Один хрен, не запомню, куда и откуда мы приехали. А Витька, дядя, мать его, заметно повеселел и конягу погнал чуть быстрее. Батюшки, лишь бы не людоед!
Двора в привычном понимании, возле их дома не было, только палисадник. Баня, белея ещё новыми брёвнами, аккуратно довершала плотный забор тёмного сада. В освёщённом проёме маячила крепкая мужская фигура с тазом в руке. Заметив огонёк дяди Витиной папиросы, мужчина окликнул.
- Витёк, ты чего так задержался? Я уже хотел один мыться. – Хриплые нотки выдавали до боли знакомое зековское прошлое. – Но, думаю, ещё подожду. Только стаканчик хряпнул. – Мужик подошёл ближе и увидел меня. – А кто это с тобой?
- Дениска, пацан из Питера, на ночлег попросился. – Сноровисто распрягая и стреножа коня, сообщил возница. – Ты не матерись при нём особо, Роман. Городские, они нежные, знаешь ли. Напугаешь ещё.
- Да материтесь, сколько влезет. – Махнул я рукой. – Этим меня не удивишь.
- Сначала в баньку, потом за стол. – Распорядился Виктор. Интересно, а кто из них старший? – У тебя чистое есть?
- Не-а, - я хоть и стирался при первой возможности, но чистого белья на тот момент действительно не было. – Может, дадите чего? Я не привередливый.
- А как это тебя из Питера в наш угол занесло? – Второй брат пристально рассматривал меня в свете, падавшем из дверей бани. – Приезжал к кому?
- Скорее мимо проезжал. – Мне не понравилось, что он меня отлично видит, а я его нет. Поэтому я быстро прошёл в предбанник, заставив второго хозяина развернуться к свету. Ну, так и есть! Взгляд настороженный, на зубе фикса, и наколка воровская чуть ниже локтя. Как там брат говорил? Сколько куполов, столько и лет отсидки? Два перстенька на пальцах синеют. Один за малолетку, второй не знаю за что. – Пятерик у хозяина гостил, дядя Рома? Или больше отметин не стал заводить?
Мужик присвистнул, весело глянул на вошедшего Виктора, который доставал какие-то бебехи из полиэтиленового пакета. Тот замер. Захохотал и налил в два стакана водки, из стоящей на столе в предбаннике, ополовиненной бутылки. – Лихо тебя, Ромыч, паренёк раскусил. А ты откуда такое знаешь, Денис? В книжке прочёл? Усы не раздувай, водки не получишь. Вон, квасу себе плесни в кружку.
- А водки и не прошу. Не пью. – Обиделся я, опуская нос в алюминиевую кружку с квасом. – Добрые люди просветили. И что котик воровской, и что паучок о завязке говорит. Да мне пофигу. Отец с зеками работал, а брательник вообще сидел.
- Твой пахан вертухаем что ли? – Дядя Рома присел на корточки у двери.
- Обижаешь, мужик. Мой батька мастер на заводе. К нему зека работать привозят.
- А ты ершистый. – Мужики степенно начали раздеваться, аккуратно развешивая вещи на вбитых в стену гвоздях. – Где братан чалился?
- Да в разных местах. – Я разделся быстрее их, и теперь стоял, ожидая, когда пригласят либо к столу, либо в парилку. – Я последний раз к нему в Воркуту ездил. Зимой.
- Понятно. Чего стоишь, как девица перед венцом?
- Так негоже поперёк хозяев что-либо делать. Пока не скажут – Пожал я плечами.
- Гляди-ка, с понятиями паренёк. – Дядя Рома хлопнул меня по плечу и подтолкнул к парной. – Пошли, попаримся. Чего зря базар разводить. Ох, и ладный ты Дениска.
- Ты потише паренька-то охлопывай. – Тихо сказал дядя Витя брату.
- Без тебя разберусь. – Так же тихо и как-то зло ответил Роман.
В низкой баньке было настоящее пекло. Чтобы привыкнуть, я сел прямо на пол, с восторгом наблюдая, как мужики истязают друг друга вениками. Набрав себе шайку почти холодной воды, попробовал вымыть голову.
- Что не паришься, корешок?
- Да я не любитель особо. От лишней жары сомлеть могу быстро.
- Тогда спинку потри, у Витьки не руки, а лопаты навозные, всю кожу сдерёт.
- Ложитесь на полок. – Сильно намыливая бледную, поросшую редким волосом спину Романа, я разглядывал незнакомые татуировки. Интересно, сколько им лет? Зона, конечно, лицо человека старит. Так, на вскидку, Роману лет тридцать. Поджарый, не то, что Витька, плотный, мясистый. Хотя тоже не такой старый, как мне в начале показалось.
- Что-то не особо вы на родных братьев похожи. – Неожиданно для себя резко выдавил я. – Вроде, одного возраста, а глаза и волосы совсем разные. Дядь Витя кареглазый и русый, а у дяди Рома глаза голубые, а волос каштановый с рыжинкой. Да и на яйцах всё рыжее. Может так, для отвода глаз называетесь?
- Ишь ты! – Виктор нагнул меня, заставив опереться руками в полок над Ромой, который перевернулся на спину. Большие крестьянские ладони, неожиданно ласково разминали и мылили плечи. И совсем не лопаты. – А мы, может, молочные братья.
- Дело Витёк говорит. – Роман почесал крупные, распаренные яйца, и теперь нахально разглядывал, как второй мужик усердно моет мою задницу. Одну руку он положил под голову, а второй размазывал мыло себе по груди и животу. – Одну соску сосали. Неожиданно, он крепко схватил меня за писюн двумя пальцами. – Неплохая у тебя женилка отросла. Красивая. Уже в дело пускал?
- Повернись-ка. – Виктор решительно развернул меня к себе лицом, и теперь старательно мылил спереди, не выделяя особо ни каких частей моего тела. Однако Ромины ладони игриво мяли мои ягодицы. – Ромк, ты бы вышел в предбанник, остыл малёха. А то твой коняка уже голову поднял.
- Не твоя печаль. У самого, вон тоже не на пол шестого, морду вынул и глаз выпучил. – Хохотнул Ромка, указывая на привставший член брата, сел на полке, прижал меня к себе спиной, крепко обхватив ногами и руками. Его здоровенный член твёрдо упёрся в поясницу. – Тебе братан о зоновских порядках всё рассказывал? А, Дениска? Сладкий ты малец всё же, так бы и съел.
- На жопу крутить собираетесь, дяденьки? – Ехидно поинтересовался я, откидываясь на горячую грудь Романа и беря в руку увесистый член Виктора. – Так не возражаю я. Сразу вместе или по очереди будете?
- Оба на! – Присвистнул Роман и отпихнул меня. – А ты не слишком молод для таких речей? Мы то с Витьком не откажемся. А ну, стуканешь?
- Не ссы, фраер. Не на целку напал. – И я, не тратя лишних слов, присел на колени, заглатывая Витькину елду по самые помидоры. Тот только охнул, отбросил мочалку и положил ладони мне на голову. Детально изучив ртом его член и яица, я чуть вздрочнул хорошую колбасину, и обернулся к Ромке. – Будем подключаться или глазки строить? Никак оробел, сердешный. А ну, дай сюда. – По хозяйски разведя его ноги, я придвинулся и облобызал налитую кровью головку. – Хорошо, что ты, дядя Рома, никаких шаров на зоне не вгонял. Сейчас бы по зубам погано стучало.
Мы, все трое громко расхохотались. Никакие они не братья оказались. Просто дружили, ещё до Ромкиной отсидки. А он вернулся, и зажили мужички душа в душу на отшибе большого посёлка. Ну, так, иногда с пацанами на пару баловались, но любили друг друга сильно, это чувствовалось. Да и видно было, как они ласкаются, пока я отдыхаю. Витенька в основном за женщину был, но в сексе мне меньше понравился. На ласки скупой, да и топорный какой-то. А вот Ромашка, хоть грубый в выражениях, когда ласкал, умереть можно было. По каким-то своим принципам, он в рот неохотно брал. Зато вылизывал невероятно, сам веселея, когда другой тащится. Первый раз они мне на морду кончили, когда я на полу сидел. Встали, за плечи обнялись и дружно так расстреляли из огромных гаубиц. Отдохнув в предбаннике, пока мужики выпивали и перекуривали, я смешил их россказнями о своих приключениях и анекдотами.
Удивительно, что именно в тот момент я понял, хоть ребятам и нравится со мной трахаться, в их жизни я абсолютно лишний. Потому что друг друга они любят. И никто, даже самый распрекрасный и молодой, им не нужен. Особенно, когда они кончи. Чтож, значит надо сделать так, чтобы им ещё раз захотелось кончить. Обняв замечательных мужиков за шеи, я зашептал.
- Рома, а давай, ты меня в попку сделаешь, а Витя одновременно в рот? Потом поменяетесь. Если захотите.
- Я тебя в зад не буду. – Виктор покраснел и потупился. – Пусть Ромка, он это любит. А вот в рот я с удовольствием. Здорово у тебя это получается.
- Н-да, Дениска, приучишь ты моего ртом ласкать. Чего глядишь, и от меня начнёт требовать. – Роман смачно поцеловал Виктора в губы.
- Тогда я Виктора трахну. – Я приоткрыл двери бани. – Ты меня, а я его одновременно. Согласны? Тогда пошли.
И всё у нас получилось. Ромка меня два раза трахнул. Первый раз, когда я Витьку в рот имел, второй, когда в попку. Умел он это делать, паршивец! Хоть и наградил Бог мотовилом, только чертей в аду гонять, а вставлял ласково и не больно. И драл как-то нежно, что ещё и ещё хотелось. После бани мы втроём завалились на сеновал. Сон сморил мгновенно, отсекая все приключения напрочь. Пригревшись между двоих потрясающих мужиков, я не заметил, как вырубился. Только одна мысль мелькнула на прощание. Я теперь чётко понял, как хочу отомстить Ванечке. Пусть меня кто-нибудь при нём отфачит, так чтоб я ему в глаза смотрел. И пусть видит, как мне хорошо.
Утром обнаружил рядом с собой только Витька. Ромыч работал на скотном дворе, и рано ушёл. Мы убрались в бане, помыли полы в доме, приготовили обед и сели на лавочке возле палисадника. Витька рассказывал о своей молодости. Как испугался, когда понял, что не любит женщин, и как в Ромку втрескался. Что боялся открыться ему, а вдруг разбитной парень насмех поднимет. Как любились они первый раз, и как из тюрьмы он милого ждал, даже не надеясь, что тот вернётся в родное село. Как-то незаметно, он не позволял мне пытаться направить его мысли на секс, словно предугадывая, выворачивал разговор на их отношения. Я понял. Не стал дожидаться Романа. Поблагодарил за всё, и распрощался.
Удобная попутка подвернулась быстро. Вскоре, от этого приключения остались одни воспоминания. Кстати, название того села так и не знаю до сих пор. Бывает же такое, в какой-то дыре счастливы два мужика! А тут в большом городе нормального днём со огнём не отыщешь, одни придурки. Тьфу, непруха! Впрочем, а сам-то я готов быть тем самым долгожданным? То-то и оно, что не знаю. Трахаться, вроде, готов. Даже быть верным, в принципе, мог бы попробовать. А сумею ли? Кто даст гарантию, что, даже имея рядом самого невероятного и любящего, меня налево не потащит за первыми игривыми глазками и прелестной задницей? И это всего лишь, чтоб убедиться, что в штанах там ничуть не лучше того, что имел. Что характер там похуже, да и кроме любви от меня ещё неизвестно что требовать будут. Или, что таких, как я, там пруд пруди, с печатями и без. Ладно, чего гадать, пока нет никого. Появится, там разберёмся.

Эпилог.
Я въехал в Питер на какой-то фуре глубокой ночью. Весёлый водитель высадил меня у Сенного рынка, пожелав всего самого лучшего. Перебросив за одно плечо верный рюкзачок, я потопал к Литейному мосту. Прошёл мимо Ванькиного дома. Свет, естественно не горел. Какая красотища, всё-таки, утренняя широченная Нева и взметнувшийся над ней мост. От избытка чувств, разговорился с ментом, дежурившим у моста. Его, кажется, Кирилл звали. Симпатичный. Жалко фуражку снял, не люблю черных и кучерявых, на лобок похоже. Как-то сбившись и растеряв задор, не мог дождаться, пока сведут Литейный мост. Почти вприпрыжку пересёк родимую реку, и вылетел на финишную прямую. Дома я был почти в шесть часов утра. Милые запахи родной квартиры вызвали слёзы. Да ещё батька проснулся, он только вчера приехал. Мы позавтракали, разговаривая в основном, какая у нас упрямая и сердитая бывает маман, но что мы её, конечно любим. С наслаждением я побултыхался в ванной, расстелил любимый диван и засопел, прижав между ног одну из подушек.
От каникул осталось суть меньше месяца, впереди ждал обязательный тогда для всех школьников колхоз и выпускной класс. Конечно, полученные навыки и тот период превратили в круговерть побед и поражений. Но это стоит отдельной повести. С Ванечкой мы встретились. Да, простил я его, даже без скандала. Опять всё вернулось на прежние рельсы. Только сюжет почти повторился через полгода. Точно так же он бросил меня в Риге. Без денег и без объяснений. Но никакого марш-броска по Прибалтике мне не захотелось. Призвав всю свою наглость, я подкараулил Питерский экипаж в аэропорту, и, заявив, что готов им отдаться всем вместе и каждому в отдельности, прошу доставить меня домой немедленно. Опешившие от такой наглости, лётчики, согласились. Что и было сделано. Спасибо огромное доблестному аэрофлоту, за его умение приходить на выручку глупым людям и даже ****ям. Особенно самоуверенным. Вот тогда-то, вернувшись, я и отметелил Ванечку за всё, чего от него натерпелся. Даже несколько вещей в квартире сломал. На память. И лекцию пламенную прочитал, Что нет никакой серой толпы и прирождённых её владык. А есть мелкие, пакостные душонки, типа него. Выдумавшие весь этот фашизм вместе с коммунизмом, чтоб свою убогость прикрыть. Да над людьми безнаказанно покуражиться. Но, всему хреновому есть предел. И время всё на свои места расставляет. Поэтому, таких, как он, надо ****ить без жалости где только поймаешь.
Но не могу считать этот рассказ полным без одного хорошего эпизода. Однажды в рабочий день, родители ещё не пришли, я готовился к экзаменам. Дни стояли жаркие для Питера, но ещё не майская теплынь. Какие-то факты нехотя перелезали в мою голову из энциклопедии, и недовольно ворочались там, жалуясь на тесноту и убогость нового обиталища. Отшвырнув упрямую книгу, я налил себе полную кружку молока, стараясь отвлечься и помечтать о ком-то приятном. Резкий звонок телефона, заставил подпрыгнуть и обозвать всех, и себя самого, дурными словами.
- Алё? Кому ещё хочется комиссарского тела? Говорите.
- Это Денис? – После небольшой паузы раздался озадаченный вопрос, заданный каким-то знакомым голосом.
- Ну? Кто же ещё.
- Это Женька тебя беспокоит. Лейтенант. Помнишь? Я в Питере и хотел бы с тобой встретиться. Если есть время, конечно.
Как я летел на это свидание, застёгиваясь на ходу. Прыгал из автобуса в метро и из метро в трамвай. Женечка!!! Какой молодчина, что не забыл меня. Кажется, вечность прошла, а ведь ещё и года нет! Летёха мой хороший! Ура, ура, ура!!!
Красивый старший лейтенант в парадной форме поджидал меня в условленном месте с букетом цветов. Он немного нервничал, краснел, поминутно поглядывал на часы и топтался на месте. Проходящие мимо женщины с интересом оглядывали неплохую фигурку, привлекательное лицо и цветы. Я вылетел из трамвая, едва открылись двери, повис на Женькиной шее, целуя его в губы, глаза и куда попаду. Мы оба смеялись, наверное, очень громко разговаривали, куда-то рванули, одумались, ещё раз поцеловались, как настоящие влюблённые и тихо пошли по самому лучшему городу на земле. Я солидно держал его под руку, заглядывая в глаза. А он краснел, и рассказывал какую-то ерунду о людях, которых я даже не помнил, но кивал, чтобы только ему было спокойно. Какое кафе?! Первый же высотный дом в новостройках приютил нас. На последнем этаже, оперевшись грудью о перила балкона, я отдался замечательному Женьке без слов. И не один раз. А потом была целая ночь в какой-то офицерской гостинице в номере на двоих. Мы сдвинули скрипучие кровати, и плюнули на отличную слышимость. Целая ночь и ещё три дня. Он уезжал домой под Полтаву, ещё раз доказав превосходство русских солдат над шведскими. И, видит Бог, в этот раз, шведы не считали себя проигравшей стороной. Мы долго переписывались. До самого моего призыва на флот. О любви ни одного словечка произнесено не было ни мной, ни им. Но кто скажет, что это была не она? Постепенно переписка затухла. Нет, не жалею. А вот светлая грусть иногда расправляет крылья. Особенно, когда вижу молодых офицеров в летних выцветших мундирах, а в их глазах лукавых чертенят.