Легенда о первом заседании. Новогодняя сказка

Новогодняя Сказка.
(«Легенда о первом заседании»)


1.Приезд.

Автобус занесло и развернуло поперек дороги.
На излете скольжения, он ударил задним бампером по вырубленной в плотном снегу стене, встряхнул спящих внутри него людей и замер.

Пассажиры проснулись. Некоторые тотчас уткнулись носами в запотевшие окна.
В неясном еще рассвете был виден шлагбаум и милицейский пост.
На ступеньках крыльца стоял капитан и махал рукой водителю, чтобы тот не мешкал.

Словно океанский лайнер, возвратившийся с бескрайних морских просторов в тесную гавань, автобус осторожно тронулся и медленно поплыл мимо игрушечных домиков, огромных сугробов и занесенных снегом автомобилей.
Вот и Домбай!

У «Горных Вершин» лайнер взревел двигателем в последний раз и остановился. Шипя сжатым воздухом, открылась дверь, и все высыпали на площадку перед гостиницей.

Пока народ разбирал свои вещи, я огляделся.

Сколько лет приезжаю сюда, а каждый раз по-новому восхищаюсь красотой этих мест.
Огромная поляна с жилыми домами, гостиницами и кафешками в обрамлении заснеженных горных вершин выглядела как новогодняя открытка.
Частокол из мачтовых елей начинался от самого края дороги и уходил вверх по каменным склонам. Тяжелые шапки искристого снега мягко пригибали мохнатые еловые ветки вниз к белоснежному покрову земли.
А какой чистый воздух, - голова кружится!

Зажмурив глаза, я вздохнул поглубже.
Сказка началась!

«Крупные хлопья снега медленными хороводами кружили над головами редких утренних прохожих, налипали на шапках, бровях и ресницах, таяли на лицах и тонкими струйками стекали по щекам.
 
Без очереди минут за пять Павел поднялся на маятнике в гору и толкнул дверь в знакомую гостиницу. Внутри было как всегда тепло и уютно. Негромко играла музыка, потрескивали дрова в камине, вкусно пахло едой и обжитым домом.

Фатима привычно хлопотала за плитой.
Он окликнул ее, - она улыбнулась, вытерла руки о передник и подошла.
Здравствуйте, Павел! Надолго ли к нам, как подрастает доченька?
Он показал ей фотографию двухгодовалой Настюшки и увидел, как повлажнели глаза женщины.

Сквозь застекленную стену просторного холла гостиницы неприступной стеной высились отвесные скалы со свежими следами снежных лавин.
Чеканно-черный пик Суфруджи, как палец сказочного великана, появляясь и исчезая в снежной пелене, будто пытался напомнить редкому, но желанному гостю о чем-то давно позабытом или предупредить его о затаившейся в горах опасности.

Неясное предчувствие тихо шевельнулось внутри, но Павел не насторожился и не придал предупреждению ровно никакого значения. Какие - такие еще опасности могут подстерегать в предновогодние дни?!
Для себя он уже решил, что канителиться и ждать обеда не будет.
Сначала на склон, а все остальное потом!

Он быстро оделся, положил в рюкзак вместительную фляжку и теплый свитер, взял лыжи и вышел к кресельному подъемнику.
Странно, обычная с утра очередь отсутствовала. Более того – никто больше не поднимался на гору. Пустые кресла появлялись из снежно-туманного небытия, разворачивались на месте посадки, взлетали вверх по склону и исчезали.

Он пристегнул лыжи и привычно встал у обозначенной на площадке черты. Неведомая сила легко подхватила одинокого лыжника и утащила в белое безмолвие.
Совсем скоро возникло чувство нереальности происходящего. Казалось, все вокруг замерло. Лишь негромкий перестук роликов на опорах, да изредка мелькающие внизу камни говорили о движении. Где-то там, скрытая падающим снегом и клочьями тумана, его ожидала вершина Муссы-Ачитара.

Слева сзади мощно ухнула лавина.
Павел ухватился рукой за металлическую стойку подвески и оглянулся.
Снегопад внезапно прекратился и в разрыв облаков ударил солнечный луч. Над въездом в поселок выше деревьев поднимался светлый вихрь, в котором мелькали черными точками поднятые с земли предметы.

Все! Путь к отступлению отрезан, теперь – только вперед!

А впереди у подножия Муссы яркими цветами горнолыжных костюмов пестрела Жизнь. На бугелях сновали туда – сюда робкие и начинающие, по узкому проходу между торгующими лотошниками молниями пролетали бывалые и опытные. На выносных столиках у кафешек сидели и беззаботно глазели по сторонам безлыжные отдыхающие.
Лица людей были улыбчивы и жизнерадостны.

Кресло под Павлом выровнялось, он коснулся лыжами плотно утрамбованного снега и, оттолкнувшись от кресла рукой, выкатился на площадку у подъемника.

В глаза сразу же бросился одиноко стоящий в начале первого бугеля УАЗик, - техника для зимнего высокогорья чрезвычайно редкая.
На грязном боку вездехода пальцем была выведена неровная надпись "PRADO".

Гляди-ка, Мардзо приехал! А ведь громче всех в прошлом году кричал, что "Все, блин, больше на Домбай ни ногой!".

Слева от автомашины за столиком у «Крокуса» сидел Дылда в красном комбинезоне и шлеме с опущенным затемненным забралом. В руке он держал лыжные палки в тон одежде, а на запястье виднелся золотой браслет солидных размеров с длинной цепочкой. Рядом на лавке вальяжно развалился огромный рыжий Кот с ошейником.
Цепочка соединяла эти два существа, которые старательно делали вид, что не имеют друг к другу ровно никакого отношения.

Привет, Мардзо! – поздоровался Павел. - Гуляешь?

Здорово! - ответил Кот и, не вставая с лавки, протянул подошедшему переднюю лапу.

Лапопожатие, по причине внезапно появившихся острых когтей, не состоялось, - Павел миролюбиво почесал Кота за ушком и присел рядом.
Ты сегодня не один?

Да вот, понимаешь, - загнусавил Мардзо, - с утра отвязаться от него не могу, приходится выгуливать. У-у, скотина!
Кот неловко дернулся на цепочке, зашипел от боли и с нескрываемой ненавистью посмотрел в сторону Дылды.

В это время на коротких блейдах подлетела Марго.
Изящно заложив крутой вираж вокруг столика, она остановилась, сняла шлем, тряхнула пышной копной черных волос и поздоровалась с Павлом.

Уже слышал? – сообщила лыжница в симпатичном оранжевом костюмчике, - сошла Кладбищенская и накрыла хибару с милицией, а там человек двенадцать еще со вчерашнего вечера заседали. Отмечали очередную капитанову награду!
Дорогу завалило от шлагбаума до поворота, высота лавинного выноса метра четыре.

Да-а, снега много, - подтвердил Кот, - теперь не скоро расчистят.

А чего вы здесь сидите, идите в кафе, - предложила Марго, там Аллена с Данилой Гимн Клуба обсуждают.
Им как раз голосов для кворума не хватает. Проголосуете быстренько и на склон!?

Но Коту эта идея явно не понравилась.
Я не пойду, - заявил он, поправляя лапой ошейник, - это животное опять начнет приставать к Директору. Неловко как-то.
Мы лучше здесь посидим, ведь и так хорошо слышно.

Павел прислушался ...
Из дверей «Крокуса» раздавался знакомый мотивчик.

Ну что ж, Гимн - так Гимн!
И он шагнул в сторону кафе.

2.Гимн.

Прямо с порога он почувствовал, что обстановочка накалена до боже ты мой!
Искры и молнии зримо летали по залу.

Аллена и Данила сидели у барной стойки спиной к входу: локоть – в - локоть, глаза – в - глаза, и никого не замечали.

А я говорю, что Гимн должен быть торжественным, - горячо выговаривала Данила, - чтобы вызывать у слушателя желание немедленно встать и стоять так со слезами на глазах до последнего слова!
Ты только послушай, Аллена! И она запела приятным контральто:

Лишь здесь на Домбае живем мы, ребята
А там, на равнине, одна суета
Единою дружбой гордились всегда мы
Ее не разрушат ни лед, ни вода!

Павел, чтоб их не тревожить, тихонько сел в углу и достал фляжку.
Тепло от согревающего напитка растеклось по телу.
Он прислонился к стене и закрыл глаза.

Если Данила горячилась, то голос Аллены был на удивление рассудителен и спокоен, - звучно прихлебывая из своего стакана, она говорила:
Ты не права, Данила. Это я тебе как Модер - Модеру говорю.

Ты так говоришь, потому что еще припева не слышала! – Перебив директора, продолжила Данила. - У меня прямо мурашки по коже:

Славься сообщество, наше свободное
Мысли об отпуске спать не дают
Вещи все собраны, силы природные
Транспортом разным в Домбай нас влекут!

Алену, однако, было не так-то просто сбить с начатой мысли.

Ты должна понимать, - как ни в чем ни бывало, закончила она свою мысль, - что Сам не даст использовать мотив государственного Гимна!
А без такого забойного мотивчика слова потеряются.
То ли дело Первый вариант, "Шанхай-блюз" и никаких гвоздей!
А слова, ты сравни, Данила!

А потом за столом мы споем и нальем, - начала она речетативом.

Как это по-нашенски, а?!!
И Аллена снова отхлебнула из стакана ... Ээх! Голоса у меня нет!

А хочешь, я его … гимн этот … щас и станцую?!!
И она начала задирать свою ногу на стол.

А вот этого нэ надо, дэвушки! - Дверь распахнулась, на пороге стоял Сам.

Ми, в конце - канцов, нэ шансонэтку принимаем какую - нибудь или канкан, а ГИМН!!
Сам торжественно поднял свой указательный палец вверх.
После этого он аккуратно закрыл за собой дверь и продолжил:
Рамки Гимна нэ позволяют даже намека на то, что в нашем, понимаете ли, Клубе могут випивать всякие сомнительные напитки!
Я предлагаю внести ясность в тэкст и тэм самым устранить всякую двусмысленность!
Надо конкретизировать напиток, который мы наливаем, наливаем и снова наливаем, а, значит, - Сам опять вознес свой указательный палец вверх, - и випиваем!!!

Так вот, - подвел он черту, - я предлагаю в тексте Гимна указать "Айран", это достаточно нэйтральный напиток и у наших противников нэ будет повода в чем-либо упрекнуть безупречный в остальном тэкст.

Да что там Айран, - заупрямилась вдруг Аллена, - вот Сусаб – это вещь! И она подняла в качестве доказательства свой стакан с чем-то мутным ...

Сам осторожно, двумя пальцами, взял стакан у Аллены и решительно поставил его на стойку, потом, перейдя на шепот, спокойно и доверительно начал вразумлять ее: Ты, как Дирэктор, должна панымать ... обстановка ... в настоящий момент ... как никогда ...

Дальше Павел не стал слушать, уговорит, все равно, Сам - есть Сам.

Сквозь подступающую дремоту (а коньяк приятно согревал и настраивал мысли на миролюбивый лад) он вдруг неожиданно для себя подумал: А что, слабо вставить Айран?
Да в легкую!

И потом, за столом
О былом, и о том, и о сем
Мы споем, и нальем
И снова нальем
Бармен, плесни-ка в стакан
Напиток жизни Айран
Е-е-е-е.

И волки сыты и овцы, панымаешь ли...

Он хмыкнул и хотел уже поудобней расположиться на лавке, как с улицы донеслись отчаянные вопли Кота:
Павел!!! Животное уходит!!!

Все высыпали за дверь и уставились в сторону швабры, - туда показывал лапой Мардзо.

По пухляку в сторону нависшего над бугелями карниза неестественно быстро и широко расставляя руки - ноги пробирался наверх Дылда …
Со стороны он был похож на Пауко-человека.

3.Драма.

…Ключи! Дай ключи от зажигания, - крикнул Павел Коту и прыгнул в водительское кресло «PRADO».

Мардзо, будто не слыша обращения, продолжал вопить во весь голос, и все тряс и тряс своей лапой. Уне-е-е-с! Все унес, гад, вместе с поводком!!

Без внимания общественности вопли Кота долго оставаться не могли.
Все, находящиеся поблизости пальтошники уже смотрели на одноклубников как на сбежавших из-под наблюдения сумасшедших.

В это же время со стороны Горы вдоль столбов пятерки к участникам описываемых событий приближался лыжник.
Скорость его была угрожающей, это было видно с первого взгляда.
Но пальтошники видеть его не могли. Ничего не подозревая, они продолжали любоваться сумасшедшим домом.

Через несколько мгновений лыжник этот с криком: Па-а-на-а-ехали ту-у-ут!!!, - не поворачивая и не тормозя, взорвал стройные ряды торгующих и отдыхающих.

Платки, шкуры и шапочки полетели направо, пальтошники – отвалились налево.
Лыжник лихо тормознул около Аллены, взглянул на свой GARMIN, снял шлем и мрачно сплюнул на снег.

Это был Монстр …

Сам пришел в себя первым. Стая-я-я-ть!!! - не свои голосом заорал он, растопыривая руки и выскакивая навстречу опомнившимся пальтошникам.

Эхо отозвалось в ушах быстрее, чем сознание.

Толпа, нахлынувшая вдруг и уже обступившая «PRADO» с сидевшим за рулем Павлом, стоявшим на подножке своего вездехода Мардзо, и остальными соклубниками, застыла, прикованная к месту командным криком.
В лицо окруженным дышало и рыгало плотно выпившая и сытно поевшая часть посетителей выходного дня, оторванная от любимого дела наглой выходкой Монстра.

Возникшая было пауза, долго продолжаться не могла, и это с каждым мгновением становилось все более очевидно.

Павел, не теряя времени, естественным для окружающих движением взял Кота за шиворот и засунул себе в ноги.
Котяра был не глуп и, засучив лапы, начал лихорадочно перебирать провода зажигания.

На какое-то время Пауко-человек остался без внимания.
А зря!
Если бы в компании друзей был отдельный наблюдатель за этим, без всякого сомнения, интереснейшим животным, то он бы отметил, что оставленный без присмотра зверь тем временем добрался до карниза и уже рыл тоннель через спрессованный снег наверх.

Вот Дылда выбрался на карниз, подошел к краю, посмотреть вниз, нет ли погони.
Лучше бы он этого не делал!

А-А-А-хххх: Снежная насыпь карниза мягко просела под Пауко-человеком, сорвалась вниз и беззвучно пока еще пошла на бугеля.
Совсем скоро нарастающий рев лавины достиг ушей участников конфликта, и все: пальтошники, лыже-бордеры, - все, кто был в это утро на поляне у бугелей, почти одновременно задрали головы вверх!

Двигатель «PRADO» внезапно взревел и на высокой ноте на какое-то время перекрыл все остальные звуки!

Павел схватил кота и одним махом пересадил в кресло водителя, соклубники не стали ждать особого приглашения и мгновенно заняли места в партере.

«Домбай-Клуб», - "Вперед, наверх, а там!!!" - завопил Мардзо и, уцепившись лапами за руль, рванул внедорожником в гору.

Толпа пальтошников, загипнотизированная видом приближающейся лавины, спохватилась. Кто-то в панике побежал было за машиной, но было уже поздно…

УАЗик, уходя от лобового столкновения, вильнул перед надвигающимся снежным вихрем вправо. Краем лавины машину все же зацепило, положило на бок и протащило несколько метров в сторону обрыва.

Центральная часть клубящегося вихря смяла отдыхающих, снесла вместе со столиками вдоль склона к маятнику и сгинула в пропасть ...


4.Заседание.

...Господа, начнем засэдание нашего клуба! - голос «Самого» был ровен и бесстрастен, словно полчаса назад не его чуть живого вытаскивали из засыпанной снегом машины.

Итак, я собрал вас сэгодня 30 дэкабря 2006 года для того, что би:
Во - пэрвых, обсудить и утвэрдить тэкст Гимна,
во - вторых, вибрать Девиз Клуба,
в - трэтьих, принять в действующие члены имеющих заслуги перед Клубом,
и в - четвертых, наконец, вместе встретить Новый 2007-й Год!

Слово предоставляется Дирэктору нашего Клуба.

Ребята, - начала Аллена, - давайте сначала обсудим кандидатуру Кота, а то неудобно как-то, что он там один на морозе, да и давно просится в Клуб.
Кто хочет высказаться?
Фельд?

Во, мля! Чуть что - сразу Фельд, других нету?!
Нам в клубе только котов и не хватало?!
Я ваще предлагаю на дверях Крокуса табличку повесить, типа: «с котами запрещено!»
Мази, скажи, когда такое было? Чтобы с котами?

Маззи, кряхтя, приподнялся и с придыханием произнес: Давно это было!
Как сейчас помню, - в одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертом годе, когда пятой очереди канатки еще и не было, ничего, понимаете, кроме меня на склоне не было … котами здесь и не пахло!

С галерки пискнул Николас: Друзья, неужели никому нечего сказать?
Вот я, к примеру, на Архыз собрался, а инфы - Ноль без палочки!

Кончай флудить, ребя! - Крик Искандера перекрыл предыдущее оратора. - Предлагаю на герб Клуба вставить фигуру бордера! Как представитель фракции предупреждаю уважаемое собрание, что если не будут учтены наши интересы, мы в полном составе покинем Домбай-ИНФО!

Все сразу загалдели, и собрание потеряло нить.

В углу началась легкая потасовка. Монстр, отстаивая свою точку зрения «89 км», не заметил, как схватился с Профом.

К потасовщикам, как бы между прочим, подошел Вайнер с вопросом типа: Ребята, а чего это вы такие все напряженные? А?

Но разнимона у миротворца не получилось.
Он с ходу получил от кого-то по морде, утерся рукавом, с криком: А по сопатке?! – сам кинулся в кучу - малу.

В это время в дверь робко постучали, - на пороге стоял Мардзо, он дрожал от холода, кошачий мех отдавал голубизной, взгляд был блуждающим.

Пустите погреться, пжалста!?

А лихо Мардзо вывез нас на своем говновозе!, - вспомнил раньше всех Андрей ПТГ. - Если бы не он, парились сейчас где-нить рядом с ментовской будкой, а не здесь в тепле! Кстати, сразу то и не врубился в тему, - а че там котяра орал, за рулем-то?!

Сам просек момент мгновенно:
Значицца так, Мардзо принимаем в члены за особые заслуги, кошачий выкрик «Домбай-Клуб, «Вперед, навэрх, а там!!!» - утвэрждаем в качестве дэвиза Клуба, остается обсудить ГИМН, - лихо закруглил он.

Тут подняла руку Данила.
Опустив глаза, тихо, но внятно она произнесла:
Мы тут с девушками посоветовались и решили голосовать за Первый вариант.

Кто «За»? «Против»? «Воздержался»?
Принято единогласно!

Сам, довольный собой, потер руки.
Павэстка дня исчерпана, собрание считается закрытым.
Всэм отдыхать!

Кстати, прошу нэ забыть, завтра вэчером собираемся на Церемонию принятия в члены Клуба! Сразу после окончания - Новогодний бал!


5.Призрак.

Все сразу пропали, кто куда.

У Павла от усталости после бессонной ночи в автобусе и сумасшедших событий дня уже начинало ломить в висках, и он снова приложился к фляжке.

Подошел Монстр, присел рядом, в его руке был стакан с мутным до краев, он отпил больше половины и уставился невидящим взглядом перед собой.
Павел, у тебя бывали на склоне глюки?

Если щас поеду, то наверняка будут,
- а в чем собственно …?

Монстра не надо было подталкивать, по всему было видно, случилось что-то серьезное: Сегодня на склоне я увидел Его!

Да кого, Моня?

Монстр отхлебнул из стакана и продолжал:
Лечу это я на самом пределе вдоль столбов, вдруг смотрю, справа меня обходит … бордер!
И не просто обходит, а делает какие-то знаки, мол, посмотри на меня.
Я и посмотрел, а пока вглядывался, в бордера этого гребаного, чуть с обрыва влево не слетел!

Павел никогда раньше не видел Монстра в таком состоянии: зубы стучали о стекло стакана, голос еле слышен, а взгляд безумный.
Монстр не просто кого-то боялся, это был настоящий, неподдельный ужас!

Паша! - Монстр перешел на шепот, - это был не человек, понимаешь?!!
Когда он повернулся ко мне лицом, у него вместо глаз дырки, лицо объедено до костей, а прикид весь в лохмотьях, словно годами по горам шатается.

Павлу стало не по себе: ведь неспроста парень на пальтошников наехал?! С ним раньше этого никогда не случалось, уважительно относился людям, - но вслух он сказал успокаивающее: Тебе, Моня, надо осторожнее быть с этими рекордами. Может, ты близко подошел к своему Пределу, а призрак этот, тебя предупредить и захотел.
Слышал, поди, легенду о Летучем Голландце?

Так это в море!

Ну, может, и у нас на Муссе свой горный призрак появился?!

А-А! Наверное, это тот бордер, который в феврале вечером на Русскую поляну в одиночку рванул! – предположил Монстр, заметно успокаиваясь.

Нет, вряд ли, того нашли летом и перевезли домой.
Этот твой призрак наверняка из тех, кого и искать-то некому. Приехал Чел отдохнуть, никому не сообщил куда уехал и когда вернется, сгинул, а где искать?
Лежит себе на поверхности, а душа мается без покаяния!

Да!! – Монстр допил стакан и пошел за вторым. Кинул через плечо: Паша, тебе тоже стаканчик?

А что у тебя?

Да вот, Алена дала попробовать утром, - оторваться не могу!

Возьми и мне, Павел протянул Монстру флягу...


6.Утро.

... Он проснулся около шести.
Видимая из окна верхушка Белалакаи, пробитая солнечными лучами, первая в ряду начала покрываться золотистым загаром.

Палец Суфруджи сегодня выглядел более миролюбиво и, казалось, больше ни о чем не предупреждал.
День обещал быть на славу!

Он залез в душ и постоял так минут 40, блаженно поворачиваясь и меняя горячую воду на холодную.
В дверь постучали, и женский голос пригласил на завтрак.
Чудненько!

Когда Павел вышел в обеденный зал, за столами уже собралось несколько человек.
Судя по разговору, один из них только что поднялся на маятнике с Поляны.

Приехавший громко объяснял что-то АндреюПТГ:
Икариус, как Икариус, торопиться мне было не нужно, ехал как ехал. В Теберде даже 3 минуты покурить удалось. Как всегда – времени до хрена, а денег ни хрена!

Андрей протянул руку: Привет, Паша! Вот познакомься, это Мусса Ачитарович.

Павел поздоровался с новеньким, а тот в ответ пробасил:
«Можно просто Мишаня!»
Ладонь у Мишани была большая и твердая, как доска.

Позавтракали, не спеша, оделись, а в 08.30, как запустили «Четверку», поднялись до бугелей первыми.
Канатчики с «Пятерки» как всегда пускаться не хотели, - ждали, пока народу соберется поболее.

Пока народ подходил, несколько раз съехали с первого бугеля.
Да, жестковато сегодня, даже слишком! А ночью снежка так и не подсыпало.

Но вот, наконец, закрутилось колесо пятой очереди канатной дороги.
Вверх потянулись первые кресла с людьми, болтающими лыжами и палками.

День начинался неплохо.

Несмотря на солнце, вершина встретила, как обычно встречает Мусса ранним утром, - неприветливо. Дул пронзительный морозный порывистый ветерок.

Павел, Мишаня и Андрей ПТГ встали за будкой, осматривая и обсуждая открывающуюся панораму Горы.
Пока они глазели по сторонам, подъехала Марго вместе с Вайнером, Искандером и Димком.
Почти сразу за ними подтянулись Данила, Монстр и Аллена.

Ну, что, поехали?!

Спускались не спеша.

В районе 10-го столба «Пятерки» налетел густой туман и Павел остановился.
Почти сразу сзади уткнулись в снег Монстр и Маззи.
Посидели, похохмили, пользуясь передышкой.

Туман понемногу расползался и, наконец, можно было двигать дальше. Маззи уже начал вставать, Павел затянул потуже капюшон и поправил маску …

Вдруг Монстр дико заорал: сзади него стояла неизвестно откуда взявшаяся собака и лизала в его щеку.

Призрак! - продолжать вопить не своим голосом Монстр ...

... На встречные вопросы Маззи, Монстру пришлось повторить историю с Бордером. Слово в слово. На Маззи история произвела неизгладимое впечатление, и он прошептал: Прямо тень отца Гамлета!

А как у Шекспира дальше было? - поинтересовался Монстр.
Он уже отошел от испуга и трепал собаку за пушистый бок.

Да как-как: завел он Гамлета на обрыв, да и напугал там до смерти.
Тот обделался, прямо в штаны, а потом сам вниз и сиганул!
Разбился в отбивную. Конечно! - Ниччо не отскрести.
Так и схоронили. Вместе с какашками!!!

Монстр заржал, собака испугалась и дернулась в сторону.
Ну что, пойдем? Веди Маззи!

И как только Маззи ориентировался в тумане?!
Шли почти что на ощупь и через 20 минут спустились к четверке.

Собака бежала вместе с ними до конца, отстала только у первого кафе, видимо почуяла съестное.

7.Новогодняя Ночь. Часть1.

Успев до обеда еще несколько раз спуститься с «Пятерки», он ушел приводить себя в порядок, и вот вечером выспавшийся, чисто выбритый и принаряженный он вошел в знакомое кафе.

Клуб встретил приглушенным говорком присутствующих.
До начала церемонии можно было еще пообщаться.

Группа в левом углу обсуждала, как и где лучше носить знаки отличия.
Только что раздали новенькие шевроны с эмблемой Клуба на куртки.

Ну что шеврон! - Гудел Мишаня, вертя наклейку в своих ладонях-досках, - разве в шевроне дело? Я хочу такое предложить, чтобы любого из нашего Сообщества можно было даже в бане опознать!

Ребята, - заволновалась не на шутку Аллена, - Айда в баню!
Но только если не больше четырех человек!

Да я про баню к примеру сказал, нечего к словам цепляться, - гремел Мишаня, - а на пляже, Черноморском пляже, как?!

Предлагаю татушки наколоть на видном месте, - поддержала свою подругу Зимняя.

Но Мишаня нашел чем успокоить и ее:
Какую такую еще татушку прикажешь тебе лично наколоть?
Ить нету ничего у тебя! - Глаза одни!
На веки, что ли?
Вот и будешь все время глазками хлопать!

Но соклубницу поддержал Димок:
Место для тату всегда определить можно. Вот только с членами Приемной комиссии загвоздка будет.

С мужиками-то конечно просто, место для этого матушкой - Природой подсказано!
Ну, а если не мужик?
Если, к примеру, - женщина?

Или опять же - Совет Старейшин. Да какая женщина согласится надеть шеврон, на котором написано «Старейшина»?!

Эко тибя, Дымок, занэсло! – Голос Самого раздался в самый нужный момент.
Будут вам всэм татушки.
В конце-концов клубный псэвдо можно наколоть на плэче или на определенном пальце, Сам внушительно посмотрел на присутствующих.
А для женщин в Совете сделаем спецтату: SovStar.
Но хватит, мэлочи рэшим в рабочем порядке, давайте Церемониться …

Итак, господа, - начал Сам, - за истекший период в стройные ряды Клуба влились нэсколько новых человек. Нэкоторые из них приняты на прошлой неделе, - я имею ввиду КараПиГру и Павла, а вчера буквально в сказочном порядке мы приняли за особые заслуги перед Братством – Мардзо.
Имеются заявления от ряда Пользователей, которые ждут своей очереди.

Итак, господа, - процедура сэгодняшнего посвящения в Сообщество коснется троих уже упомянутых наших товарищей.
Паапрашу их на сцену!!!

Мишаня, Павел и Кот, явно робея от важности момента (не каждый день тебя принимают в Клуб!), вышли на середину зала.

Прошу поднять правую руку, – провозгласил Сам, - и повторяйте за мной!

Именем Главного Кавказского Хребта! (троица, как эхо, повторила),
Клянусь все свои душевные (эхо не замедлило себя ждать),
физические (эхо) и моральные силы, (эхо)
использовать во благо развития Клуба,
Домбайской поляны и прилегающих к ней ущелий (эхо повторило: ущееелий),
а так же главной вершины обозначенной местности Домбай-Ульген и всех ближайших к нему вершин поименно (эхо: поименнно),
склонов,
ледников и рек (эхо: и реекк),
народа, населяющего сию местность,
равно как и приезжающего сюда для временного прэбывания.

Если же я нарушу эту мою Клятву, - то пусть меня покарает справэдливая рука «Клуба»!

Раздались нестройные аплодисменты и крики "Биис"!!
Некоторые подошли к троице и стали сдержанно пожимать руки и лапы.

8.Новогодняя Ночь. Часть2.

Теперь место Самого заняла Директор:
Ребята, - начала Аллена таким звонким голоском, что загудели бокалы на столах.
До полуночи осталось всего полчаса, надо ли в таком случае выбирать Деда Мороза и Снегурочку или пусть идет своим чередом?

Женская сторона опять взяла верх: голоса Марго, Данилы, Луны и примкнувшей к ним кандидатки, русоволосой и стройной Оленьки, - перекрыли весь остальной гвалт (это она громче всех из женщин кричала: Мардзо, Мардзо, Мардзо!!!).

Мужчины, как всегда уступили, лишь бы не тратить время попусту.
По этому поводу они быстренько соорудили первый тост: За Старый Год!

Кот, в который раз за последние два сказочных дня, вновь оказался в центре женского внимания. Он встрепенулся, встал на задние лапы, поднял свечой вверх распушившийся хвост и с достоинством вышел на сцену.

Друзья, - начал он, - разрешите мне самостоятельно выбрать вторую, так сказать, (кот смущенно опустил вниз свои, вдруг ставшие откровенно бесстыжими, глаза) половину для Деда Мороза?!
Я предлагаю Зимнюю!
И ее псевдоним и ее глаза как никогда совпадают с темой вечера.

Аплодисменты были бурными, громче всех хлопала мужская половина, которая по этому поводу быстренько соорудила тост №2: За женщин! Мужчины пьют стоя, женщины – до дна!

Зимняя вплыла на сцену и с места в карьер по простому врубила сразу третью передачу: предлагаю Белый танец!

Все засиделись донельзя и, не дожидаясь повторного приглашения, повскакали с мест и закружились парами по залу.

Мардзо, пользуясь случаем, увлек Зимнюю в сторону и в плавном движении танца начал вешать на уши. Дорогуша, - гнусавил Котяра больше обычного, как бывало с ним только в минуты особого волнения, - почему только Глаза и ничего больше? А?
Ну, хотя бы еще что-нибудь, – например - Губы!!

Я прошу, хотя бы Губы!!! Со мной такого раньше не бывало, я не знаю, на чем сосредоточиться, и потому волнуюсь!?

Зимняя, замирая при каждом прикосновении рыжего проходимца, томно закатывая все, что у нее было, отвечала:
 Ах, Мардзо, говорите, говорите, не останавливайтесь!
Когда со мной так разговаривают, то у меня начинают появлятья не только Губы, но и все остальное!
Мардзо, продолжайте!

Музыка загремела с удвоенной силой, Бал начался!!

9.Новогодняя Ночь. Часть3.

До полуночи оставалось 5 минут, и после очередного танца слово вновь взял Сам.

А теперь, Дамы и Господа, - голос Самого неожиданно утратил акцент и стал ледяным, - попрошу сюда! И он показал на приоткрытую дверь заднего выхода, за которой мерцали неровные отблески пламени.
Вход только для Членов Клуба!!!
Остальные могут продолжать вечер!

Стало ясно: Сам приготовил сюрприз.

Соклубники, кто в чем был одет, по - одному выходили за дверь.

Когда Павел в свой черед вышел в коридор, пахнуло смолой и серой. Сам, стоявший в проеме, вручил ему факел с деревянной ручкой и металлическим манжетом перед смоляной его частью. Факел шипел и потрескивал, разбрасывая вокруг мелкие капли огня.

Еще шаг! ...

Вдруг все вокруг неуловимо изменилось.

Павел оказался на Вершине Горы.
Рядом в черных плащах до пят стояли бок о бок соратники. Лица их были сосредоточены, если не сказать, - суровы! Полы плащей хлопали под резкими порывами ветра, пламя от поднятых факелов сдувалось набок.

Сам находился несколько поодаль от них, он стоял на небольшом возвышении и смотрел вдаль, где за границами горного абриса занималась тонкая полоска света.

Холодно не было, но это никого уже не удивляло.
Да, все было именно так!

Взоры присутствующих были обращены на Самого, все терпеливо ждали.
Наконец, Сам повернулся к присутствующим ...

Господа! Волею судеб мы оказались здесь в этот час.
Слова бессильны выразить мое волнение оттого, что данный миг больше никогда и ни кем из присутствующих повторен быть не сможет
Наши судьбы одновременно больше не пересекутся. Ни в Прошлом, ни в Будущем!

Стоя здесь перед горными вершинами Кавказа, благородным Собранием достойнейших и уважаемых мною Людей, я присягаю на верность нашему сообществу и прошу Горы скрепить сию клятву своей печатью!

Служу Отечеству, Горам и Людям!!!

Эхо трижды отчеканило каждое слово Главного.

Где-то далеко внизу раздался Полночный бой курантов.

С первым их ударом засветилась вершина Мусса-Ачитары.
Свет ее, как кружащиеся в хороводе блестки в лучах прожектора, плотным кольцом охватили стоящих людей.

Следующим пришло эхо с вершины Домбай-Ульгена, - его вершина, вслед за Муссой, так же осветилась кольцом серебристых блесток.

Далее, совпадая с ударами часов, поочередно приходило эхо и загорались вершины Джугутурлючат, Суфруджи, Белалакая, Эрцог, Джаловчат, Сулахат, Аксаут, Семенов Баши и Кышкаджер.

С последним двенадцатым ударом часов прислал свой привет и двуглавый Эльбрус.

Люди стояли окруженные светящимися в темноте горными вершинами.
Горы подтвердили свое согласие - Печать Гор была наложена!

С последним ударом часов силуэты присутствующих стали таять в воздухе.
Первым ушел Сам, следом за ним почти одновременно пропали и остальные.

Павел остался один, сразу же стало холодно, рубашка греть не хотела.
Факел шипел все тише и реже плевался яркими брызгами, пламя становилось все меньше.
Но вот и слабый огонек его, как Последняя Надежда на Продолжение, щелкнул и погас.
Все, кончились Чудеса в решете!

Ну что, - сказал он самому себе, - доигрался, ядрена корень!?
Думал, тебе все позволено, как хочу – так и верчу? Сказочник хренов!
Славы захотел, на Вершину потянуло?

Хорошо тебе здесь, на Вершине-то?!!!
Сиди вот и решай, как кончать будешь.

Кончу, как и все: заколотят и зароют, вся недолга. Хотя, это нескоро еще.

Хм, нескоро, - будешь сидеть,- сегодня это нескоро и наступит. Думай давай, быстрее!

Да как здесь думать-то, - мысли замерзают! Двигать надо…

Он обхватил себя поплотнее руками и в чернильной темноте, чертыхаясь, сморкая и подкашливая, начал спуск вниз.

Где луна, черт ее подери!

Тотчас облака раздернулись, и склон заиграл лунным отливом. Стало светло.
Ну, вот это другое дело…

Он продолжал спуск ...

А, собственно, не правы были братья-классики, - неверно они перевели японцев: «Тихо, тихо ползи, улитка, по склону Фудзи. Вверх – до самых высот».

Ну, и что там неправильного?

Да нечего этой улитке на вершине делать! Замерзнет нахрен, да и жрать там нечего.

Но улитка-то этого еще не знает!

Хм, я как-то об этом не подумал…

Да ты ползи, Паша, ползи … в смысле хромай!
У тебя еще не все долги отданы, да и ждут тебя там … внизу …

Кто?!

Девушка одна!

Зачем это я - девушке?

Ей твое объяснение нужно.
Маленькая она еще и сказки любит.
Ей нужно, что б обязательно со счастливым концом!


10.Новогодняя Ночь. Часть последняя.

В полной тишине послышалось отчетливое тарахтение дизеля, потом небо прочертили лучи света от фар.
Ратрак, перемахнув излом, порыскал галогенками влево-вправо, словно искал что-то определенное, нащупал стоящую цель и затарахтел прямехонько к ней.

Дверь кабины открылась.
Халит!

Паша, садись!

Двигая рычагами, Халит рассказал, что первой отсутствующего постояльца спохватилась Фатима, она растолкала спавшего в соседней комнате Умара, а тот не поленился дойти до «Тарелки» и объяснить, кого и где надо искать.

Ратрак тормознул у «Крокуса». Спасибо, Халид!

В который раз за истекший день Павел входил в это кафе.
Внутри было темно и тихо.
Никого…
Значит, не угадал!

Не включая света, он прошел к столику в углу, снял со стены куртку, и пошел к выходу, но его остановил тихий плач.

Кто здесь?
Я!

Оленька?

Вы все ушли в ту непонятную дверь, а в полночь и остальные пропали! - голос девушки вздрагивал от волнения.

Разве ты не знаешь, - что в полночь все сказки заканчиваются?
Ты посиди пока, я организую чайку!

Он прошел к стойке, включил чайник и, пока тот закипал, - выбрал и поставил в музыкальный центр любимый диск.

Вступительные аккорды французского концерта заполнили зал.
Знакомый «голос с хрипотцой» начал свою «Надежду»:

Ну вот, исчезла дрожь в руках, теперь - наверх
Ну, вот сорвался в пропасть страх, навек, навек
Для остановки нет причин, иду, скользя
И в мире нет таких вершин, что взять нельзя

Павел принес две чашки и поставил на стол:
Ну-с, на чем мы остановились? Вспомни сказку про Золушку: в полночь карета превратилась в тыкву, лошади - в мышей?
Все исчезло, кроме потерянной туфельки.

Почему?!

А почему ты осталась? Ведь спать пора давно!

Она вздохнула...

Помолчали.

А тем временем песня завораживала.
В полной темноте каждое слово, произнесенное поэтом, приобретало какой-то особый доверительный оттенок, словно он пел только для тебя:

Среди нехоженых путей один - пусть мой
Среди не взятых рубежей один – за мной
А имена тех, кто здесь лег - снега таят
Среди нехоженых дорог одна – моя.

Павел, а почему он выбрал другую?...в Снегурочки?

Дела..., он молчал, не находя нужного ответа.
А что в нем хорошего, Оленька? Ты сама же говорила: Наглый!

Я не о нем … чем я хуже нее?

Аа - понял, ты хотела быть снегурочкой?
Так это щас, - устроим!

Подожди, я опять не о том.
За что ты пальтошников-то, - а? Да и будку на въезде … тоже твоя работа?!

Оленька, пальтошники эти из выходного дня все и портят: жрут, пьют, гадят …
По ним местный народ о нас и судит. Это наш позор.
А капитан тот - взяточник, правда, два года назад еще старлеем ему со мной не обломилось! Но полчаса он меня мурыжил …

Ты с капитаном двенадцать человек завалил снегом, а ведь они тоже могут быть хорошими людьми, не такими, как он. Вот и получается дружба народов: они о нас – по пальтошникам судят, мы о них – по одному капитану!
Верни все на свои места?!

Он глубоко вздохнул. Все, пора заканчивать эту сказку!
Ладно, Ольга, будь по-твоему.
Только Новогодняя Ночь уже заканчивается, а борода моя еще не высохла.
Как это делается-то … аа … трах – тибидох - тибидох!

Тотчас вдоль кафешек пронесся вихрь снега, только двигался он вверх, взлетел как в обратном кино на козырек и там затих.

После вихря перед бугелями остались человек 15 пальтошников, капитан с милиционерами и Пауко-человек.
Они отряхивали дружка-дружку и поздравляли с Новым Годом!
Капитан по рации вызвал кого-то и через 15 минут вертолет унес развеселую компанию вниз на Поляну.

Пока Павел разглядывал события за окном, Оленька исчезла.
Он поднялся, - пора идти, потом решил по-другому и, уткнувшись лицом в стол, уснул.

Успел только подумать напоследок: Даже твои собственные сказки должны когда-нибудь заканчиваться … Жаль!»

КОНЕЦ.