Ситуация безвыходная

Ситуация безвыходная

Она не знала, она не знала, что он рассердится, когда прочтёт. Он не хотел, чтобы она вдруг случайно наткнулась на это его секретное, нужное только ему и такому же кому-то, кого это касается. Но вот она прочла, и он, раздосадованный, ушёл в другую комнату, закрылся на ключ, и лёг на диван с книжкой. Он хотел отвлечься от разговора, забыть, что нагрубил ей. Случайно, не желая сам, и теперь может чтение отвлечёт его от той скуки, которая вдруг овладела и смутила весь разум, всё тело от самого края лысины до кончика пальца, или нет до самого края ногтя на нём, большом, с широкими разговорами их: что ж ты, мил друг, опростоволосился? - Да уж давно обезволосился, - хотелось крикнуть своему ногтю Ивану. Но ноготь заткнулся и больше не разговаривал, и Иван перестал к нему придираться.

С тех самых пор, как он завязал со спиртным, он часто цеплял жену. То по делу, то не по делу, но ей приходилось выслушивать его цепкие глаголы, прилагательные. Раздражение перерастало в тихую замкнутость, и они могли не говорить месяцами. Только сухие кивки со стороны, какие-то переговоры бытовые и всё, и даже той особой нежности, которая была между ними с момента, когда они горячо полюбили друг друга, не осталось. Им было не о чем говорить, его всё в ней раздражало и заставляло замыкаться в себе.

Она встала сегодня перед закрытой дверью, ей хотелось заплакать, но не плакалось, надо бы было, но никак. Ни одной слезинки не могла она выдавить из себя. Поглядев напоследок на замочную скважину, она вдруг решительно собралась, и не взяв с собой ничего вышла из дома. Слёзы брызнули из её глаз, она думала, что они остановятся, но они продолжали стекать по щекам, соль разъедала кожу, Марина застонала, как собака, в которую кинули камнем. Куда пойти, - думала она. Где искать руку друга, человека, который бы смог с тобой поговорить, высказать ему всю горечь своей жизни. Поделиться этим самым беспокойным за последние годы. Вот непьющий муж, некурящий, но жестокий, сухой, неразговорчивый, срывающийся по любому пустяку. Ситуация безвыходная, - казалось ей.

- Вы плачете? – раздался голос с самого неба.
- Уже нет, вытирая рукавом накрашенные глаза, размазав при этом всё, что смогло увязаться за рукавом, дополнительно пару раз протерев ещё и, перенеся по щекам эту чёрную краску, - просипела она себе под нос, менее всего думая о том, чтобы её при этом услышали.
- Напрасно. Вечер такой тёплый, а на Вас глядя, можно подумать, что Вы находитесь на северном полюсе и бежите от белого медведя.

Марина уставилась своим выпачканным лицом в глаза человека, свалившегося на неё, как снег средь бела дня. Она думала, зачем он сейчас тут, что ему надо? Но он так и улыбался ей, предлагая продолжить разговор. Марина справилась со своими нервами на короткое время. Она внутренне собралась и сказала:
- Вы – добрый ангел вечерний?
- На самом деле? Видимо.
- Я уверена.
- Я нет.
- А почему?
- Вы просто одиноки в этот вечер, поэтому я вовремя заметил Ваше одиночество.
- Я одинока много лет при живом муже, живущем по-соседству.
- Вот как? Вы не пытались это изменить?
- О, сколько раз пыталась. Но безрезультатно.
- Он пьёт?
- Пил.
- А теперь кончил пить, начал думать о себе?
- Ай, откуда мне знать, что в его голове, - зло ответила Марина, не задумываясь о том, что говорит с посторонним человеком так сразу о таком сокровенном для неё, самом горьком и страшно важном.
- Вы разлюбили его?
- Я не умею пока это осмыслить. В иные минуты он – самое близкое, самое любимое существо на свете, проскользнёт лучик воспоминаний из прошлого и я верю, что ничего не изменилось, но в реалиях между нами нет ничего, что связывает двух человек, живущих вместе, являющихся мужем и женой.
- Мы можем поболтать вместе? - остановил её признание прохожий.
- Где? – ответила она, не думая.
- К примеру, можем заглянуть в барчик, что напротив. Не беспокойтесь, там спокойно и достаточно уединённо.
- Да, зайдём.
- Вот и прекрасно. Мне как раз захотелось пропустить вечерком немного коньяка. Надо вечером долго работать, а в голове никак не укладываются мысли.
- Я не хотела бы засиживаться долго, он может начать беспокоиться.
- Ну что вы, сразу видно, что он и не вспомнит, о том, что Вас нет дома. У него ведь своя жизнь, как я понял и Ваша его не интересует.
- Не наговаривайте на незнакомого человека столько. Мы с Вами, севшие сейчас здесь, более грешны, чем он.
- Может быть, нам стоит уйти?
- Нет, поговорим ещё, иначе я сойду с ума от невысказанности.
- Вы – милая женщина, всё ещё любящая своего мужа, как вижу я. Что Вы будете пить?
- Меня зовут Марина.
- О, да, я заболтался и не представился. Николаем нарекли меня родители.
- Николай, предложите мне то, что можно. Я не знаю. Я никогда ещё не была в баре.
- Вот это номер. В каком веке Вы живёте?
- Перейдёмте на ты, мне немного ловчее будет. Иначе я себя жутко чувствую, как на профсоюзном собрании, осталось только по списку представиться и закончить протокол.
- Марина, дома ты что-то пробовала пить?
- Я? Немного шампанского разного, однажды грамм сорок водки, но это не мой напиток, чуточку коньяка, но я не понимаю его вкуса и значимости, которую испытывают, к примеру, некоторые мои знакомые. Да, ещё как-то давно, наливочки сладкие по капельке. Нет, это не моя любовь – спиртное.
- О, тогда у меня глаза разбегаются от того, чтобы мне хотелось предложить выпить Вам.
- Тебе.
- Хорошо, тебе.
- Для начала я бы хотела апельсиновый сок, а то я не совсем в своей тарелке или хотя бы кофе. Всё равно не придётся заснуть вовремя.
- Тогда и я начну с апельсинового сока.

Заказав два апельсиновых сока, он решил, что надо перекусить, а то готовить дома не хотелось, а вечер убежит, в котором ещё столько надо сделать, заодно убить двух зайцев, это было тоже необходимо. Он не стал скрывать свой секрет от Марины, и сказал ей это прямо. Марина улыбнулась, с ней никогда муж не делился такими мыслями. И, невольно сравнивая их обоих, она пришла к некоторым соображениям, не в пользу своего мужа.

- Мне очень нравится обращаться к женщине с разными прилагательными, тебе не помешает?
- Что?
- Ну, к примеру, могу ли я назвать тебя милой?
- Можете... можешь.
- Ты выглядишь усталой, глаза полны страдания, в них тусклый свет печали.
- Так выглядят все женщины вечером.
- Нет, откуда тебе заметить, как выглядит любая женщина вечером, когда ты не смотришь на себя в этот момент в зеркало.
- Я не могу всматриваться в тебя, извини, так уж чувствую, что нельзя, призадумавшись вдруг сказала Марина.
- Ты думаешь о муже? – поддержал её разговор Николай.
- Да.
- Его здесь нет, здесь ты и я. И ты мне уже очень дорога и близка.
- Ты что? Так быстро?
- А как же иначе, если мой стук в сердце об этом мне говорит? – ещё больше понижая голос, произнёс Николай.
- Нет. Об этом мы не станем говорить, или я уйду сразу. Попрощаюсь и удалюсь. Пойми меня.
- Понимаю. Все жёны одинаковы. Ни да, ни нет.
- Я вынуждена уйти. Мне плохо. Здесь пахнет дымом, а не переношу. Извини, пока.
- Марина, позволь, извини меня. Я поторопился, не подумал, увлёкся, начал останавливать её Николай.
- Нет, не сегодня. Это уже перебор. Я ухожу, не провожай меня.
- У тебя есть телефон?
- Да. Но лучше не звонить.
- Я просто спрошу, как у тебя дела? Не упрямься.
- До завтра. Я приду сюда.
- Хорошо. Я буду ждать.
- Доброй ночи!
- Доброй!

Снова Мариной овладевала истерика, обычная бабская истерика. Она себя считала гулящей последней бабой, прошедшей весь курс гуляющей девки, и стыд сковал её грудь, она задыхалась от этой неприятной боли. Ненавидя в этот момент себя, она шла куда глаза глядят. Люди уже были мало заметны вокруг, вечер разбирал всех по домашним адресам и местам Только она опять не знала, идти ли ей домой на холодную подстилку у двери или уйти куда-то, где ей станет тепло и светло.

- Ты всё ещё убегаешь? – раздался его голос рядом, -он догнал её, совершенно незаметно для Марины, пока она размышляла. Я расплатился и решил посмотреть, где ты живёшь.
- Я живу нигде. Ты же понимаешь, что такая ситуация меня делает бродягой, в поисках человеческого тепла.
- Пойдём ко мне. У меня есть вкусный ароматный чай, красивая тихая музыка, она обнимет тебя тепло и ты узнаешь другой мир. Я не обманываю, я – сказочник.
- И не проси, и не начинай.
- Ну тогда будем шляться под открытым небом. И станем изучать звёзды.
- Станем. Что нам ещё остаётся? И она случайно взяла его за руку, как делала, когда ходила с мужем.
- Мне стало хорошо от твоей руки.
- И мне.
- Ну так пойдём!
- Айда!

Улыбающиеся, они шли по одним только огням, ориентируясь на их блеск, ослепляясь, смыкаясь с ними, и снова размыкаясь. Потом она убрала руку, одумавшись, срочно приняв решение, что надо расходиться.

- Да, мне тоже пора.
- Давай разойдёмся здесь, - тихо произнесла Марина.
- Ну так сразу? Хорошо!
- Твоя рука очень тёплая и надёжная.
- А у тебя было открытое сердце. Спасибо тебе, Марина, что ты вынесла меня из этого потерянного вечера. У каждого бывают вечера одиночества. Я не могу тебе ничего советовать, ты сама знаешь, что надо твоему сердцу.
- Мне бы не хотелось с тобой расставаться. Но я не часть твоей жизни, а то тепло, которое ты мне подарил сегодня, я буду помнить, как любовь.

Марина побежала домой быстро быстро, она поняла, что больше они никогда не увидятся, и это понимание ускоряло её побег, она почти летела над землёй.

Посмотрев на замочную скважину, Марина села в тёмной комнате на стул и тихо заплакала.

Тут дверь отворилась и в комнату попали лучи света. Иван вышел, взял её за плечи, спросил, что случилось, он очень тревожился за всё время отсутствия её.

- У меня ничего. Я гуляла с мужчиной по городу, потому что ты со мной не гуляешь. Он пригласил меня в бар, напоил апельсиновым соком, я была с ним также счастлива, как с тобой в дни нашей первой встречи и любви.
- Ты уходишь от меня?
- Я не нужна тебе.
- Извини, я пойду в комнату, - сказал хрипло Иван.
- Нет. Мы поговорим ещё.
- Зачем? Я тебе безразличен. У тебя есть другой.
- Он просто человек, который не равнодушен к людям. Он внимателен и добр. И будь на его месте ты, он бы говорил и гулял с тобой.

У Ивана закружилась голова. Он не мог устоять на ногах, Марина видела перемены в нём и не понимала, чем может это обернуться. Иван присел рядом на тот же стул. Им было тесно. Они не смотрели друг на друга. Он слушал, как дышит Марина. А Марина знала, что он не смотрит на неё.


***