Безболезненное падение

Падать всегда было больно - законы гравитации никто не отменял. Для нее при том существовала еще иная гравитация, которая при падении направляла ее прямиком на ТЕХ людей. Упадешь на такого - сначала весело. "Извините, простите, я не хотела" - "Да что вы, девушка, это даже приятно такая симпатичная" и прочие тыры-пыры. Обмен телефонами после полутора часового хождения по городу, долгие разговоры по телефону, заманчивые свидания, цветы, рестораны, открытки, признания в любви, секс, секс, секс, а потом - прощальная записка, слезы, раскрытые фотоальбомы и опять слезы.
Потом все налаживается. Забывается, пусть и колется до последней капли крови. Она идет на работу, несет отчеты, работы, планы... И она падает. Стрелка на графике издевательски поднимается вверх над ней, упавшей. И никто ее не поднимет - только затопчут в грязь. Она будет терпеть долгий и нудный разговор с директором фирмы, который в конце заявят - если хочешь остаться, переспи со мной. А работа нужная, важная... И что поделать - опять секс. Позже это сменяется на один т**х, разбитый на ежедневные приемы. Это мерзко, но что делать? Боязнь потерять работу не дают возможности никому пожаловаться, кроме лучшей подруги. Но помощи от нее не дождешься хотя бы потому, что она - из другого города. Так что это просто вариант для очищения совести. Чтобы знать, что ты т**хаешься для того, чтобы жить и прокормить семью. И лечить больную мать.
А потом об этом узнают сотрудницы. Каким макаром - не понятно, но зато больно. Потому что она опять упала, и даже не упала, а ее бросили на землю и придавили шпилькой. Каждое утро, когда она едет в лифте или идет по офису, по всем углам идет обсуждение ее личной жизни. "Смотрите, вон она идет, гордая такая. Занимается с нашим директором каждый день любовью, сучка драная. Понятное дело, он ее наверх тянет! Поставит себе на секретаршу ее, будет платить за ее ножки. Сволочь не дорезанная!". И ведь никто не вспомнит, что приняли ее на работу за ее проект, кардинально изменивший систему работы. И что продвижение она получила по праву, ведь она работает с утра до ночи в отличие от этих наманикюренных красоток, которые с трудом отличают кнопку SHIFT от кнопки ALT. Все просто будут подставлять каждый день подножки и нахально обращаться с достойным сотрудником.
Падать больно. И именно потому она много плачет... Уходя с работы, она надевает черные очки и идет домой пешком самыми темными и глухими переулками, чтобы рассказать стенкам, как ей больно, и вылить всю свою боль в слезах. Притом она дважды споткнется там, где падала уже раз пятьдесят, и заново раздерет коленки и порвет зашитые-перезашитые штаны. А когда вернется домой, запрется в ванной - будет долго принимать душ, прямо в одежде, потом лишь очнется и снимет все с себя. Оглядит многочисленные синяки, оставленные грубым директором, сотрудницами, толкавшими ее в плечо, дабы обогнать, случайными прохожими, так спешившими куда-то... И она опять заплачет. Она почувствует, как она одинока, но не будет спрашивать, ни у кого, мысленно или вслух, за что ей все это. Она лишь посмотрит в зеркало... и опустит глаза. Уйдет в свою комнату, чтоб окунутся в сон. Единственное место, спрятанное в сознании, где есть то самое счастье...
Утром она проснется от того, что упала с узкого и неудобного дивана. Кончилось счастье... Утро субботы даже хуже, чем утро понедельника - она идет в больницу к матери, больной лейкемией. Она расскажет все, что с ней произошло. Кроме того, что она делает ради денег на лечение. Но когда она завершит свой рассказ, мать спросит, почему она спит с директором. Получив в ответ лишь молчание, она скажет, что ей все это рассказала ее секретарша, когда мать пыталась позвонить и сказать, когда у нее операция по пересадке костного мозга. Девушка скажет, что она делала это ради мамы, иначе бы она потеряла работу и денег на операцию никогда бы не собрала. Мать выслушает, кивнет, поблагодарит, но скажет - дочь моя, ты упала в моих глазах.
Жизнь от падения к падению. Даже мать, родная мать не помогла ей подняться... Она попрощается с мамой и уйдет гулять по набережной. По дороге она встретит последнего бой-френда, но он ее не узнает и лишь скажет: «Женщина, проходите вперед". Она уступит, поглядит в след, вспомнит все, что у них было... Вспомнит корявый почерк и слова "у меня есть другая".
Она опять споткнется. Но на этот раз встанет и без всяких слез пойдет на ближайшую железнодорожную станцию, которая довезет ее до дачи. Там она пройдет мимо своего дома, сквозь лес и поле, переберется через овраг и выйдет на берег речки. И это будет даже не берег - это будет высокая скала, внизу, далеко внизу которую сторожат массивные камни, которые однажды когда-то откололись от этой скалы и больше никогда никуда не падали.
Она будет наслаждаться всем, что видит: медленно ползущим по небу солнцу, которое жадно закрывают облака, высоко летящими самолетами, так похожими на гигантских птиц и птицами, так похожими на маленькие самолеты. Она сядет, свесив ноги, на краешек скалы, и будет наблюдать, как мерно река несет свои воды прочь от города, словно стремясь незаметно убежать от этой жестокой цивилизации. Как вода нежно лижет берег своими волнами и оставляет мокрые следы на песке, переворачивая мелкие камушки. Как радуется всему этому движению рыба, выскакивающая посреди водной глади в воздух, как бы желая похвастаться пред птицами, что она тоже может летать, но тут, внизу, в завораживающе нежной прохладе лучше...
Она долго будет так сидеть, пока не дождется заката. Как только солнце своим краешком коснется горизонта, она встанет и оглянется. Над лесом вспыхнет звезда - наивная, она слишком слаба, что бы сейчас перебороть солнечные лучи... А еще где-то вдали уже зажегся город - небо там кажется светлее, чем здесь... Она вновь повернется к солнцу, которое прощально медленно погружается за невидимый край земли... И когда солнце совсем скроется, она отойдет на десять шагов от края, разбежится и прыгнет вниз...
И это будет первое и последние ее падение, которое не причинит никакой боли...