Философия странного человека

Цель, дальнейший этап, что дальше, а дальше опять цель. Где он, тот человек который живёт ради цели, чтоб просто жить. Незнание, заставляет человека выбирать, между этими плодами, между жизнью и безрассудством, между бедой и счастьем, между любовью и призрением . Вот опять он подходит , чтобы насладиться нашей немощью , чтоб испытать тот порыв, к которому все мы не равнодушны , сможем ли мы понять себя, сумеем ли мы превозмочь боль и свои желания, где тот человек ? Покажи мне его!
Когда строили нас из земли, когда мир разрывался на мелкие, мелкие части, странно, что не побеспокоились о нашем сознание, Поднебесье слагает нам наши песни, и убаюкивает нас своей хрипатой. Где ты которого нет, где ты, который будет
которого ждут и не могут принять . Так много надо сделать так много надо, чтобы быть просто и очень просто человеком.
Мерзавцем ты стал от рождения, подонком тебя воспитала мать , кем же ты станешь после, когда останется совсем немного ,чтобы дышать и осознать своё предназначение. Пустота и ветер могут тебя утешать, могут дать сил жить, даже могут сказать тебе всю правду . Но ни что не отделит тебя от желания , понять свою природу , изменить её и надругаться над ней . В этом , закон и пророки. Что дальше спрашиваешь ты, может быть неведение заставляет тебя, поступать, как положено, может твой мир, стал иным, или изменились небеса, на которые ты смотришь, что происходит с тобой? не страшно?
Когда я увижу, последние отчаянье, когда вопиёт последний крик, может тогда и совершиться тот день, которого так все ждут. Прощай мой дорогой человек, мы только начинаем с тобой говорить, а ты уже уходишь, неужели тебе не интересно распознать тайну себя, прикоснуться к нему и отчаянно просить прощения. Сдаётся мне, что мы с тобой не расстаёмся.
Я буду говорить только с тобой, только о тебе, только
о твоих желаниях.
Вот настала пора, когда беззвучие мысли и тишина, заставляют остановиться от невыносимого бега, когда тяжесть груза под названием жизнь, становится слишком лёгкой и безликой, тогда, в те минуты дух мой идёт на поиски радости, и медленно, очень медленно я делаю первые шаги к невиданной пропасти. Она манит меня своей страшной уродливой красотой, бросая в мою сторону тихое молчание.
Может быть, тогда, когда до небес ещё далеко, а в землю слишком рано, когда тишина похожа на стон, а радость песен выворачивает душу, вот тогда и просит Она повстречаться с ним, чтобы стало легче.
Вот и ты читаешь мои мысли, даже не подразумевая, как ты мне дорог и если ты ещё продолжаешь читать, то ты дорог мне вдвойне. Я когда то писал своим неразборчивым почерком эти буквы, а теперь они выстроились в ровные ряды. Во мне говорит имя
которое мне дал Осанна, оно уже выбито в твоей книги, присмотрись. Потому, я сразу откажусь от своих слов ибо не поверю , что ты сможешь понять мои мысли. Ведь, как я понимаю, ты и прежде читал умные книги, и если бы ты понял себя, то ты бы не взял эту книгу, тебе бы хватало своего мира.
Улыбающийся оскал жизни заставляет тебя быть человеком.
Там, где начинается твоя жизнь, существует реальность, очень тонкая перегородка, между Тобой и им (видишь, даже он, с маленькой буквы).
Вот, во что ты превратил её, в омерзительный смех над собой, она сошла с ума от твоего плача, от твоих язвительных глазок. А, совсем недавно ты был хорошим ребёнком, вспомни, как мама покупала тебе мороженное. Тогда ты ещё не убивал людей в своём сердце, ты ещё не распинал того, кого уже распяли, а нежно вдыхал запах своего растущего благовония. Вспомни, как мама целовала твой розовый носик, вспомни очертанья могил твоих близких и тогда мир твой покажется терпким на вкус . Тогда запахи будут тянуть тебя послушать пение церковного хора, а руки твои захотят осязать невиданное.
Ты был похож почти на ангела, в красивых красных шортиках. Ты бегал загорелый по лужайке, и каждый день, на ночь тебе гладили спинку рассказывали сказку.
Ну а теперь, кто ты? Сидишь в своём коконе и разглядываешь свои зеркала, которые ты сам и развесил. Интересно, кого ты там видишь? Могу предполагать, что явно не весь мир.
Печально, очень печально смотреть на тебя человек.
Ты живёшь в стране называемой, стремись, а сам держишься за сгнивший столб, думая, что он выдержит нас обоих. Ты наваливаешься плечом на открытою дверь, но ветер перемен давно её сорвал с петель. Дом твой готов принять богатых, а рот твой попирает святых, одно тебе имя - человек.
Совсем недавно ты стоял у дверей большого проходного двора, я сначала хотел сделать бич, из твоих волос и как ОН, выгнать тебя и столы твои опрокинуть и продавцов человеческих душ продать за тридцать серебряников, но дрожащая твоя рука просила
милостыню, тебя было много. Я прислушивался к своему сердцу, кому из вас подать? Кому не жалко? И я, подал тебе, странное чудовище, с большой любовью ( как грешник перед Богом кается ) также вот и я, положил тебе на ладонь монету. Ты поднёс её к своим слепым глазам, что же ты там увидел, нет ты так много никогда не видел , ты никогда не держал в руках так много любви, так много надежды, всё , что тебе приходилось держать была лишь жалкая горстка испорченной шелухи.
Я чуть было не лишился рассудка, когда ты произнёс — «Милый, мне нечем тебе отдать. Это очень много».
Ты просто не веришь в чистое сердце, ты просто стал большим желудком, поглощающим всё, что падает в твой не закрывающийся рот. Твои руки дрожат от звона падающих монет, и тебе кажется, что этот звон, песнь ангела.
Нет, не обманывай себя и своё непонятное сердце, не лги своему разуму, не насилуй свою душу.
Страх перед Христом заставляет тебя подавать больше, чем надо, если бы не так, то ты не дал бы ломаного гроша, этим умирающим рукам.
Одержимый властью над своею жизнью, ты печешься о том, как зацепиться за неё. Ты ведь знаешь, что твоя жизнь это падение в пропасть. Пока ты летишь, можешь жить, пока падаешь значит живой. И очень много мудрецов хватаются за эту соломинку, в надежде продлить падение,
искушает он меня, да и ты меня искушаешь своим золотым тельцом. Я каждый день разбиваю свои скрижали, в надежде, что он даст мне новые.
Но только не ты будешь писать на камне, а мои руки будут выцарапывать Его имена.
Я боюсь тебя, твоего греховного запаха исходящего от твоего тела, пахнущего дорогими духами. Твои всходы растут из грязи и устремляются к Солнцу.
О, как же мой нос скучает по успокоительному запаху ладана, но когда я его чувствую, он уже не похож на то, что было ранее в нём слышен запах горелого мяса.
У тебя не было матери, и никогда не было. Ты появился на свет почти случайно, роковая ошибка, обстоятельства, пьяного угара.
Легче убить муху, нежели понять, что ты есть, проще уснуть в литургическом сне, нежели объяснить тебя миру.
Всё, пришло время изменить себя.
Укрываясь её тёплым одеялом из колючей проволоки, ты думал, что она тебя любит, ты ждал от неё тепла, а она дала горбатую спину -и ты, эту женщину называешь Родина? К тебе
не приходили её сёстры, нежные такие, с длинными ногами которые быстро спешат к эшафоту, чтобы своими худенькими ручками занести топор над твоей покрасневшей от оплеух шее. И ты их называл Надежда и Вера?!
Как много ты говоришь слов человек.
Белые пятна окружают твою жизнь, только изредка проблескивают в них твои отражения, твоей никчемной жизни, ставнями закрываются твои глаза и не один луч света не проникает на твоё сердце.
Тепла, тепла шепчут твои губы, желание и надежды, только давай и хочу, и в этом весь ты и твой бог.
Большие у тебя притязания, большая у тебя прыть.
Скоро шесть досок закроют твою личность, и ещё еле, еле живой мозг, будет слышать , как заколачивают в твой новый дом гвозди. От земли пахнёт сыростью и скрепя верёвками и зубами, твой разрушенный замок, медленно опустят на естественный фундамент , толпа полупьяных существ бросит каждая по горсти тёплой земли, и когда появится над тобой холмик, тебя утрамбуют гранитным камнем, так, на всякий случай ,чтобы не было страшно.
(атеистическая мораль заставляет обезопасить свои инстинкты и мы повинуясь желанию жить, вытёсываем гранитные глыбы, оберегая себя от страха.)
Раньше спасал Христос, теперь булыжник.
Порождение потомков богов, порождение странных героев, которые дуют в свои дудки и забывают про души умерших. Где тот стыд, когда на обнажённое тело взирают с высоты атрофированной мысли, и думают о никчемной святости, которая напоминает тебе о прожитых днях. Называешься ты человек.
Молчу и умиляюсь от той тошноты, которая подходит иногда к горлу, противно, одиноко, страшно.
Нет будущего, нет настоящего, только теперь.
Вчера он, подошел ко мне,- «не косись в мою сторону, пошли, отойдём на пол минуты», ноги стали ватными и он, что то говоря своим пьяным языком, протягивая мне руку.
Ты ищешь примирения не от злости, а от своей беспомощной глупости . этот страх который охватывает тебя, когда ты каждый день, сидя возле своего искажённого зеркала налаживаешь на себя крест.
Вот я вспомнил твой смех, это печаль и рыдание по жизни. Ты не можешь взять слишком низко или высоко, ты мычишь,
Ты появился жёлтым и сырым, твои скрюченные ножки были запутанны в сырой паутине материнской любви, а забитый слизью рот ещё не мог хулить человека. Как же я, тяжело подстраивалась под тебя, какие уродливые движения мне приходилось делать, какие положения тела мне приходилось делать вслед за тобой. Несмышленый, жёлтый, без будущего.
Когда ты ложился спать, мои бёдра нежно обнимали тебя и только падающие лучи фонаря, заставляли меня проявляться на белой стене.
Ты некогда не обращал на меня особого внимания, я не удостоилась от тебя даже взгляда в мою сторону. Твой крепкий сон, был для меня наградой.
Когда твоё тело засыпало, я тихонько вставала и не скрипя половицами, медленно проходила возле твоего лица.
Как - то раз, я повстречала твою подружку, твою душу. Она вся измученная и обездоленная вышла подышать свежим воздухом, шатаясь, облокотилась на моё плечо и нежным голосом стала спрашивать дорогу из этого дома.
Что я могла сказать, если я там некогда не бывала.
Это она, более лёгкая и красивая стремится подальше от тебя, а мне так, закрыты состояния. Она всё жаловалась на тебя, и унывала, ей не хватало тебя взрослого, ты ещё слишком мал. Ты ещё не можешь проникнуть за пределы невиданного, как же ей не печалится, когда она как рабыня гоняет у тебя кровь по венам. Но ты расти, расти человек, мы будем ждать.
Однажды, когда, у тебя стали появляться первые волосы, и твоя нежная кожа заработала несколько шрамов, ты увидел меня раздетою, без одеяния, было очень жарко, мне просто пришлось повторять твою наготу. Ты смотрел на меня и любовался моим естеством, моей странной природой. Я не могла быть хуже или лучше, я просто есть, как факт, как идея живого существа, как молния, в грозовой туче, я просто твоя тень, которая нуждается в тебе.
О, превосходнейшее твоё тело! Помню, когда ты был отроком и искоса заглядывался на загорелые ноги женщин, я часто подсказывала тебе, как следует поступать, куда идти, что делать. Но твой непослушный мозг, да знаний жадный, всё время смеялся надомной, язвил мне, в надежде не видеть меня. О чём думал ты, до сих пор остаётся загадкой. Но я выстояла, потому что выстоял ты.
Ты всё думаешь, что ты живёшь один, такие странные мысли, видно не знаешь ты очень многого. Твои мнения ничем не доказаны, они мертвы, и последние обстоятельства тебя стали пугать, напоминая о смертоносности твоего времени. Ты почти перестал говорить, не смейся немым смехом.
Сегодня я заглянул тебе под рубаху, да, ты ещё носишь святыню, только Христос твой какой то странный и одинокий. Впечатление будто Он не дышит. Я долго присматривался и хотел найти у твоего Бога кровинку, не одна мышца не дрогнула на оловянном солдатике, и прибитые ноги одна к другой издали напоминали одну.
Он висел на цепи, как пёс, покачиваясь из стороны в сторону, цепь обвивала твою шею, и мне казалось, что это не святой талисман, а твоя удавка.
Теперь я понимаю, почему те, кто носит крест, часто лезет в петлю.
Я часто находился позади твоей спины, наблюдая за твоей походкой, ты то ускорял шаг, то наоборот замедлял. Тебя несли твои ноги, а твои руки хаотично шарили в поисках упругого женского тела.
Ты направлялся в старый заброшенный дом, где твой мозг решил отдохнуть и насладится вечной тишиной.
Ты всегда чего то ищешь, то любовь, от которой тошнит, как от гнилого яблока, то смерть с камнем на шее в пустом колодце.
Как мне было плохо, когда я слушал твои молитвы, странные слова, непонятные имена.
Как часто вместо трёх раз ты отбиваешь поклон два, просишь прощения и не чувствуешь, как кровь невинного течёт по твоим рукам.
О, как твой лоб разбивает пол. С каждым ударом ты выбиваешь из себя человека и когда все слова сказаны, а чувств почти не осталось, ты предстаёшь перед Ним с пустыми глазами в надежде, что Он тебя поймёт. Ожидания напрасны.
Как печально, что ты не смотришь в мою сторону, я целый день нахожусь рядом с тобой, в самые яркие просветления твоей жизни тёмным контуром, я лежу у твоих ног в надежде, что ты меня заметишь.
Твоя жизнь зависит только от меня, не будет меня, ты, под вопросам. Где я только не бывала, в какие места ты меня не водил, я предавалась любви на старой скрипучей кровати, тёмные подвалы скрывают моё лицо, но я всё равно дышала тебе в спину, всё равно всегда была рядом. Я, это часть тебя.
Я видела, все падения и взлёты, возле смерти проходили мои блики, моя жизнь зализывала тебе раны, но ты был не благодарен, о, суровый человек.
Перед тем как тебе родиться, думала я, какой облик мне принять, под, что подстроить свой образ.
 Дела твои доказаны, в них видно твоё упрямство, упрямство граничащее с безрассудством.
Мой тёмный силуэт всегда в тебе, только лучи Солнца выгоняют меня из твоей плоти. Я страшусь света, он мне противен.
Ты всё время, думаешь, что я пародирую твои действия, ты даже не можешь себе представить, какая ты марионетка в моих руках.
Тёмными мыслями окутан твой взгляд, что же ты можешь сказать?
Я всё чаще ловлю себя на мысли проститься с тобой, посмотри, как ты ко мне относишься, вечно в твоём гневе, в твоих страстях, в твоих объятиях. Ты даже не подозреваешь, как многие нуждаются во мне.
Твоя человечность, доказывается мной. Есть я, есть и ты. Если же меня нет, то и твой гений исчезает, ты становишься никчемной идеей, вымыслом, иллюзией, движением моего воздуха.
Дух плоти, костей не имеет, но, если нету меня, а ты есть, кто же ты?
Назвать тебя нечестью, о нет, нечисть сама есть умершая тень, кто же ты? Может ты Тот, которого все ждут, но поверь, мне трудно преклонить колени перед тобой, не убедившись в своей правоте. Ведь лучи Солнца твоё творение, если же так, как есть, защити меня от этих сетей.
Ты стоял на обочине с опущенной головой, и твои забрызганные грязью штаны не давали мне лёгкой жизни, только я знаю, какая брезгливость во мне, ко всему не чистому, только я как никто из живущих стремлюсь к просветлению.
Вечно ходить в тёмных, одеждах так записано у меня на душе. Беззвучье, молчание окружает мою наготу. Странный запах почудился мне, я с начало хотел, было отбежать, но мои ноги, приросли, ты всё держишь меня и не даёшь мне жизни, всё пытаешься приручить меня и сделать своей, как же ты мне противен, в своей уродливой позе. Я вижу, как ты делаешь шаг, странно посматривая в мою сторону.
Я сейчас смотрю тебе в глаза человек, и пытаюсь понять, хочешь ли ты постичь меня, прикоснутся к моей тёмной коже, заглянуть в мои пустые печальные глаза. Посмейся над своим безобразием, над своей невозможностью овладеть моим телом, только я могу владеть тобой и принимать твою истину.
Моё сердце колотится в тебе, одно желание и тебя не будет, одна мысль и ты уже умер. Когда я из тебя выхожу, страшными криками разрывается твой рот.
Только недавно я подумала о смерти, о той старухе с косой в руках, которая настигает тебя. Я знаю, что мне придётся долго мучиться, одно мне известно, что, когда тебя не будет, мой силуэт всё равно станет вырисовываться лежа на открытой телеги, которая в последний путь будет провожать тебя своим скрипом. Всё, что я запомню, это красная крышка твоего убежища, и несколько скомканных сырых платков. Я вечна!
даже когда тебя скроет земля, и в твоё изголовье воткнут крест, я всё равно буду рядом, мои глаза будут святиться на распятой тобой деревяшки.
Ты ходишь, человек слишком быстро, от такого бега я натираю свои нежные ноги. Ты что, не можешь остановиться?
Спускаясь с огромной вершины, под названием Победа, изменился только ты, я такая, как и раньше. Да, ты стал весёлым и наполнил своё брюхо крепким соком, почти одичал в своих движениях, а твой ненасытный рот заставлял исполнять твою радость. Я, твоё пантомима, невиданный образ, я вещь окружающая тебя. Часто осознавая себя никем, я говорила с тобой на твоём, языке. Ты же не мог отличить слова от щебета птиц. Я говорила через рты, которые хулили человеческое имя.
Вновь обрёл ты свободу, свободу похожую на раздетую девицу, на привкус горьких слёз.
Видя, как твою белую душу пинают немытыми ногами, как твоё тело медленно меняет цвет, невозможно распознать теперь моего хозяина, как много ударов нанесено тебе понапрасну, как много лишнего и бесполезного. Нет в тебе места, в которое, хотелось бы плюнуть.
Где же истина спрашиваю я у тебя, где святые кусающие свои локти, не унаследовали ли они страх над своими богами.
Отрекись, кричат мне в ухо, будь как мы, такие же простые и нежные с пустыми глазами и с чистой душой. С душой от которой у всех тяга к любви, низкой и превратной, похожей на вымытое стекло, по которому ползает навозная муха.
О, мой свет, которого я так боюсь, о моё небо, которое я так призираю, вы не дали мне спокойно умереть, вы заставили меня ждать развязки. Завязанные вами узлы при малейшем движение затягивались ещё сильнее, так была прочна ваша истина.
Белый снег падал тебе на голову, как бы я хотел, чтобы вёдра нечистот выливали на твой череп. Ты бы наверно и не заметил, чем пахнет. Ты совсем разучился видеть двуногое существо, ослепли твои глаза от слишком хорошей травы, от пёстрых картинок жизни. Забыл, как совсем недавно я насмехалась над тобой.
дай, дай, вот твои любимые слова, обращённые к своему богу. Братство, как часто это звучит, единство к которому призывает твоя разбитая душа. Мой Бог, это не твой конвейер по выпуску благодатей.
Слишком много высокомерных глаголов кричит твой рот, слишком много сомнений приходит в посеревший от боли мозг. Твоя дорога длинный песчаный путь. Ты смотришь на эти песчинки, которые забиваются тебе под твою старую от жизни обувь, каждая из них напоминает тебе лицо измученных этой святой долей людей. Говорила же я тебе, не кричи на Небо.
Чёрные деревья зацепляют своими ветвями твои плечи. Твой выдуманный мир расплывается в иллюзорных красках, всю рушится с последним ударом твоего сердца.



О тех, кто тебя окружает.
Призрак ходит по пятам твоей жизни, он всегда ищет одного, твоего страха, он давно не ел, он хочет тебя поглотить. Его желваки выделяют вещество, но лучше было бы его сплюнуть. И уже твоя тень, ходит пасынком за этим видением. Она ложится к его ногам, ища пощады от твоей любви. Сгибается его спина.
В чём разница в неведение и озарение, её нет, ибо ты уже покорён. Кто кем покорён тот тому и слуга.
Ищи их, ищи, шарь своими немыми руками и думай, что нашёл, тони в своих иллюзиях, погружайся.
Видно настало время, когда предательство является основой всех добродетелей. А самоубийство самым честным, благородным поступком. Видно настало время, когда человеческой совести уже нет места в самом человеке, когда только инстинкты человека господствуют над его сущностью. Вот оно лето благоприятное, вот он день Господний.
Тот ещё, этот век, те ещё эти нравы. Не пристало видно нам понимать себя, не готовы мы принять эту жизнь без изъяна.
Уставшие от надежд, и от смеха над собой. Где ваши желания, быть лучше самих себя. Где весёлый смех, который ранит мою душу, и веселит весёлые лица, которые смеются над своими гримасами, где это всё?
Лучше сойти с ума, и видеть сны, чем принимать этот мир за реальность. Есть одно благородство у душевно больных, жить там, где он хочет, знать то, что он может понять и решить для себя всё то, что желаешь. Это тот, кого не сломал под себя мир, это тот который остался самим собой.
Набитые пухом невежества, подушки вашей души. Как славно звучат ваши гимны, как нежны мелодии, которые мы слышим в своей голове. Как важно не быть последним, чтобы остаться первым. Как много надо сделать, чтобы быть человеком.
Играй на своих расстроенных инструментах, исполняй мелодию под названием жизнь и думай, что ты опять приближаешь развязку. Стыдно, печально, противно.
Как сказать так, чтоб не закричать от бессилия и не сорвать свой голос, где вода, которая смоет нашу кровь. Покажите мне последнего человека, который знает себя.
Как нечто то, что не может понять свою жизнь, струями вытекающею из рук, и стремящуюся на волю. Последнего, с кем говорю, кого я хочу слышать.
Отчаянье, паденье, одиночество.
Нет знания, один бред, который заставляет вытягивать свои мысли и думать о приближающемся конце.
Вот оно лето благоприятное, вот он день Господний. Так начинается день, так заканчиваются судьбы.
Посмотри на тех, кто рядом, кто смотрит тебе через твоё плечо, кто думает, что знает больше тебя и умиляется своими идеями. Настало время и уже подходит тот час, когда твоя сущность почти растворяется в мире заблуждений, в мире обмана своей собственной души. Час близок, конец предрешен.
Мир, который напуган жизнью, как паутина распускает свою сеть, который стремится тебя покарать, за малейшею ошибку, за не правильное слово, которое, как острый нож разрезает тебя на части, в надежде выбить у тебя покаяние. Ты вскормил это чудовище из своих рук, дал возможность ему созреть и просить у тебя хлеба в надежде, что он тебя защитит. Надежда это твоя особенность, которая тебя томит и ублажает, даёт сил и отнимает последнею волю. Это она, которая смотрит в твои лица и знает тебя подлинного, это она, которая говорит с тобой твоим языком и переводит незнакомые песни. Вспомни своих детей, которых ты оставил, бросил и искалечил, это твоё будущее, твоя вера, твоя любовь.
В руку мою ты кладёшь своё орудие убийств, и кричишь мне в лицо, чтобы я был смел и долго не размышлял. давай! вот твои слова, делай за нами, не бойся, это не страшно только попробуй и будешь, как мы. В великой глупости, великая печаль. Посрамление, как надежда на награду.
Многие говорят про тебя хорошо, но я опечален. Но поверь, некому ты не нужен со своей идеей своего человека, бойся этих мыслей о своей свободе, вечно хотящей и убаюкивающий свою природу. Один, непонятый, брошенный. Все отвернулись от твоей любви, а ты хотел отдать её случайно, несмотря на тех, кто претендовал, кто жаждал окунуться в это пойло.
Та, человеческая мысль, которая бредит в нас, всё время посматривает на тонкую скрученную верёвочку, желание освободиться от гнетущего состояния, от не существующего мира. Ей так проще. Проще жить и думать, что наше существование неслучайно, что в нём есть определённая закономерность, которая уходит корнями в прошлое, добираясь до своей цели, разгребая всё на своём пути. Случай который тебя породил, желание которое осуществилось, надежда, воплощенная в твоё тело. Не надейся, что, ты сможешь изменить, сможешь принять всё, как есть и перепрыгнуть свой мир. Большой заблуждение и псевдо надежда, питающая себя своей иллюзией.
Чему уподоблю этот мир? Как раскрашу свои лица, которые нуждаются в новых мазках великого художника, нервно держащего этот мир в своих руках. Только бы не выпустил, только бы оставил нам надежду на этот исход, дал бы шанс совершить ещё одну ошибку под названием жизнь и осудил останки самого Себя. Горько, одиноко, страшно.
Мило, сам себе улыбаясь, продвигаешься ты в своё одиночество, даже когда, тебя много и ты любишь себя, печально видеть и знать, что ты опять одинок, что нет, не кого рядом , простая жизнь простые нравы. Свобода, как у Спинозы, свобода, как падения камня, который летит и живёт, надеется на будущее, только ветер. Одно тебе не достает человек, только надежды. Борись, надейся, верь.
Невзрачные следы, которые оставляют твои ноги, ровно ложатся на взъерошенный жизнью песок, которые шаркает по душе, медленно замедляя твой ход жизни. Не осталось сил принимать решений, не осталось сил лезть на эти стены, с которых падение ещё сильнее, ещё мучительней болят раны, от спуска. Но, поднимаясь на эти высоты, сдирая последнею кожу, крича от боли и покаяния, просишь ты принять свою душу в тёплые объятия этих сильных рук. Сладость и надежда.
Запомни своё имя, сотвори себе кумира по образу и подобию, которого ты высек на этой горе, зажги свой факел, чтобы разглядеть эти лица, которые тебя не помнят. Справь свою нужду в опустевший колодец, хоть этим утоли свою жажду.
Никто не знает ответа, на твой поставленный вопрос, только пустота может решить твою проблему, прошептать тебе в ухо и отказаться от твоих слов, которых и так слишком много, которые и так, разносят чуму. Нет правды, потому что нет.
Одно ты часто вспоминаешь, только бы не забыть эти мысли, только бы понять, то, что говоришь. Шумит лес, шумят мысли.
Призрак, но почему такой страх? Почему боишься, ведь тебя нет. Ты же, защищён осиновым крестом, вера должна носить тебя на руках, а ты ? ты бежал от своего бога , потерял свою совесть. Битвы тебя не укрепили, они лишь выбили последние знания. Одно ты теперь умеешь делать, махать мечом.
Я слышу их дыхание, слышу биение их сердец, бойся, они хотят схватить тебя, бойся. Но они не могут, слишком коротки их руки, слишком медленны их движения, что же им остаётся делать? ждать твоего падения.
Их много, их очень много, тех, кто тебя окружает, говорит красиво, но ещё больше тех, кто совсем не умеет говорить и всем им ты должен тянуть свою дрожащую руку. Но ты не хочешь, ты хочешь плевать на них и наслаждаться. Того, которого, ты породил, ужасает тебя, ты его отец, ты его воплощение.
Кто же тебя окружает? кому ты сосед? Надеюсь, что это не они, а те, кого я ещё не знаю, они лучше, потому, что они далеки.
Греховен ли я? Может быть, точнее, да. Если ещё точнее, не родиться мне на этом свете, если не смогу побороть свою плоть, надеюсь, что он поможет.
Чему уподоблю свой рай? Не одной из тех благодатей
которые предъявляли нам учителя. Он у меня родной, близкий пропитан тем, что я не знал здесь, мне предстоит только вкусить его мускатный вкус.
Я не знаю, кто живёт в этом доме, но мало надежд, что мне будет радостно видеть, что кто - то спит на моей кровати, и ест мной заработанный хлеб. Пусть правосудие свершиться, иначе я свершу его сам.
Ты ждёшь конец, ты думаешь, что обрёл святость, о, как ты много думаешь, наверно преткновение непонятности, заставляет тебя поднимать руки к небу и после очередной молитвы напиваться и бить в лицо своей жене, это твоя сущность, в которую ты не веришь.
Что, пустота гложет? Не знаешь, куда себя деть? Иди, посмотри, как птицы с огромной скоростью падают камнем вниз, ловя свою жертву. Так вот и живут целый день, падая, хватая, падая, хватая, только под ночь успокаиваются, расчёсывая свои красивые пёрышки своим клювом, подкладывая свою голову под крылышко.
Р.
Откуда все это, из чего. Но это не вопрос непонятного объяснения требующего определенных усилий нашего серого вещества, некая делема противоречий нашего состояния. Не удивление заставляет меня говорить о нашей феноменологии, а некое знание конца, ставящая вопрос нашего бытия в целом. Как часто мы слышим о нашей душе, но что мы вообще о ней знаем, одни догадки, навеянные религиозными мыслями, плюс старые сказки любимой бабушки, и не больше. Вообще наше знание потеряло свою цену, точнее мы занимаемся расужцениями о знаниях, и приплетаем туда невразумительные толки о вечности. Множество понятий и множество догадок, вот что нас окружает и заставляет мыслить. Недосказали не договорили, творя нашу природу , как сироты ходим в надеемся понять свою душу, ища в глупых объяснениях для себя утешения. Путь есть, путь приближается.
Сложность жизни не причина не думать о душе, оправдание своей глупости. попавшую к нам от родителей, бегство от самой цели, от источника жизни, от великой тайны знать Невозможность догадки, закрывает многим путь в неизвестность, оставляет им просто конец без тайны своей- жизни так заканчивается -человеческая жизнь, так перестает существовать мир. Просто для многих он закончился уже при жизни, как печально не подойти к самой сути, пропустить самое красочное представление, не испытать чувство восторга по самой жизни. Делающие беззаконие не могут унаследовать тайны человеческой жизни, не могут открыть для себя своего предназначения.
Как туман ненадежны наши догадки, только ветер подул и опять пустота. Все очень просто и объяснимо, мы норами пользуемся не своими. Мир не прощает простых постановок вопроса, особенно если мы говорим о душе, о тайне делающей человека человеком.
Страдание, как залог к правильному мышлению
Некто до конца не может понять наше избавление, кто носитель этой жизни и кто ей распоряжается, зачем, все это, кто ставит под большое сомнение нашу жизнь, попробуем разобраться. Мы не можем говорить о ней, можем только догадываться о ее природе и происхождение, она как вечное непонятное не объяснимо самыми умными словами которыми пользуется человек. что мы знаем о ней. Вопросов больше чем ответов, больше догадок, чем объяснений. Кто мы двуногие существа, наделённые разными словами, похожие на выкрики птиц, только не сбрасываем оперение и умеем улыбаться. Из всех теорий которыми мы владеем можем лишь объяснить только свою страсть. точнее не объяснить а оправдать своим мышлением. Быстро течем в неизвестность, как жаль, что нет времени и слов объяснить свою жизнь, пожелать понять саму природу бытия, Человек предназначен к смерти, к тому неизвестному пути,
по которому он идет. Пылинка. Но если мы не будем рассуждать о том, что есть мы, то нас уже нет. Проще, тогда доказать свое не существование, чем свою сущность.
Зачем дал нам Бог так мало дней; чтобы не быть звеном повинным в смерти Бога, который не может умереть дважды. Жертвы хотят от человека небеса и наделяют его жизнью. Путь человека это путь жертвы. Нет, того, который бы не страдал и был до конца доволен судьбой, который не втирал свои слезы, и не вспоминал бы святых, одна у нас участь страдать. В этом видит Бог наше спасение, здесь наш смысл. Кто не выстрадал не залил эту жизнь горем, не может понять человека, который пил из рук свои горькие слезы. Как дар от Бога наше горе, лишь бы снести его, пережить до конца. Есть глубина нашего страдания, это когда мы страдаем сами по собственной воле, по своему усмотрению, по своим желаниям. Это не есть страдания угодные жизни, это человеческая спесь. Страдать для исцеления своего человека, так задумано для жизни, для исправления человеческого пути. Какая зеленая трава.
Есть ли у человека прибежище на этом пути, где преклонить колени в поисках божества, и не споткнуться о камни. Вероятно, возможен выход есть тот путь который спасает человека и делает его человеком. Только, как найти его и понять, что мы на правильном пути, кто определит поводыря и проложит путь. Вся наша природа говорит о нашей не природе, о нашем отличие от природы, наша речь, которая сопротивляется всей биологии человека и требует выпустить себя наружу. Это она говорит своим языком и доказывает свою непричастность к нам, это она противник нашего состояния, наших природных инстинктов.
Справедливый кормчий долго ждал, человека. Кто первый увидит тот берег к которому все стремятся, правда каждый по разной воли, если отбросить все, что против нашей природы, то появится некое странное существо не умеющая лазить по деревьям и лишенная (по Платону) перьев. Чтобы называться человеком нужно сопротивление нашему существу, всей нашей человечности, иначе творение осталось бы творением, а не произвело бы из себя столько. Надо отличие от всей биологии , должен быть некий знак воплощенный в нашем существе, должна быть линия отделяющая человека от своих собратьев. Нам дан язык, это не телефон для коммуникаций в смысле разговора, или объяснений, это протест, некое воплощение каторги, в самом человеке. Он нам мешает и нас превозносит, заставляет нас страдать и становиться Богами, это колючая проволока, отделяющая два мира. Он живет, не касаясь нашего существа, подчиняясь своим непонятным законам. Говорит из нас, когда хочет, заставляет нас думать своими мыслями. Все ищет и ищет приближения конца. Он, как некто знает, что делать с нашей жизнью, как распорядиться нашим существом. Его нельзя исторгнуть, он даёт по своему усмотрению нам знания, распоряжается нашими умами, расставляя свои запятые. Его любимое занятие смеяться над жизнью и обманывать бренное тело.
Говорящий из меня, говорит не мной, я не учил эти буквы, он меня заставил. Прошу у него, чтобы он меня отпустил и дал свободу понять наказания. Вечный, странник, порабощающий мое тело.
Странно движется жизнь, странное у ней направление, из смерти в жизнь и обратно. Только на немного смерть отпускает нас погулять, только немного поволноваться, и опять в никуда. Так происходит со всякой жизнью, только вздох, и вот уже конец, только начало пути и опять остановка. Не нужны мы здесь.
Быстротечность жизни умиляет, заставляет чувствовать себя обманутым дураком, как издевка над самим смыслом бытия, как напрасно потраченное время для ненужных дел. Один путь, одно решение. Чтобы родиться и унять, так и ломая голову над своей тайной. Понять свою остановку, вот основной смысл человека в этом состоянии, дать возможность приблизиться человеку к осмыслению своих напрасных трудов и разрешить поставленный жизнью вопрос смерти. Нет других дел на этой земле, кроме взгляда в неизвестность, а если и есть другие дела, то только не здесь. Покричать, поволноваться и успокоиться.
Только путь, который, где-то радом, только причина по которой мы существуем и живем, должны волновать человека, его подлинное предназначение в этой жизни, его появление, его финал.
Мы строим своими мыслями этот мир, пытаемся
рассказать своим детям, что их ждет впереди, рисуем забытые образы невиданного будущего, не понимая, что все предрешено. Стоит остаться тем, кто мы есть, стоит, если есть желания знаний, не делать резких движений и распылять свое сердце, тогда одно, восхищение человека.
Только прилаживай к своей жизни страдания, не отказывайся от бесплатного куска сырого мяса, попробуй развести огонь на горе несчастий. Последний, кто склонит голову над причиной жизни, добьется не жизни, он всего лишь переманит на свою сторону, неизвестную сторону своего творения, которая откроется ему в последний день, чтобы унаследовать свое владение.
Тропа позора по которой я хожу, сгоревший тополь, на котором свиты гнезда,
Остановилось сердце на бегу, но оказалось, но оказалось , слишком поздно.
Ты перестань кричать, там пустота ,там только душный ветер и морозы,
Как жалко, что кончается пора,
Оставь на завтра высыхающие слезы.
С каждым разом всё сильнее понимаю, насколько глупо звучат слова о могуществе нашего мира, о том, что человек называет своим достижением, о том, что кажется нормальным и не выносимо мерзким. Как без страха человек кидается за своим благополучием, за тем что совсем скоро он будет сожалеть, даже не отдаёт отчет той скоротечности которая приближается. Наверное жизнь, как самая несправедливая и самое ценное, не дает приблизится к подлинному, и понятному, у ней нет полномочий распоряжаться жизнью человека и щадить его, она приглашает его только на порку. Не оставляя, нам не малейшего шанса, своими красивыми руками, от которых так и попахивает безысходностью, она принуждает служить ей, поклонятся той богеме, которая беспощадно срубает головы, обрекая нас на неизвестность. Тот искусственный мир, который нам нашептали только и делает, что перемалывает нас своими жерновами, и как отработанный материал складируется для дальнейшей растопки. Причина одна, чтобы мыслить – не сгореть вместе со всеми, то есть тоже конец неизбежен, но он только твой и некто не смеет на него покушаться. Древние продавали рабов и тем дополняли свою спесь, мы же продаём себя в угоду наших наслаждений.
Позорнейшее чувство из тех состояний, которое я когда-то знал, оно знакомо всем, каждой живой клетке, которая умеет жить, оно присутствует почти в каждом из всех живущих на земле. Только не доступно тем, кто потерял состояния любви, самое грандиозное, что стоит после смерти. Страх, имя ему. Он как мозоль на здоровой ноге, все ноет и ноет, не давая покоя измученной душе. Его излечение, и повторное огрубение. Как старый пес он воет, где-то внутри и говорит языком позора.
Нельзя говорю я себе, прочь, ты никогда не был моим, ты паразит, приросший к моей душе, жадно поглощающий из нее соки жизни. Ехидна ненавидящая свое отражение, опухоль приготовленная к удалению.
Даже сердце бьется сильнее, даже разум побеждает боль. Но только этот страх, палка в колесе, вырванная плоть без наркоза.
Как мне смериться с ним, если он больше меня, как сделать так, чтоб не наслаждался он моим поражением, и не поражал меня побеждённого, перевертыш ему имя. Он странный человек, со странной гримасой, нуждается в постоянном уходе и детской любви, где прячутся его корни, где начинается его жизнь. Жизнь, вечно зовущая на помощь, чтобы жить, ради этого состояния, бояться Бога и ненавидеть Спасителя, попирать святыню, и призывать на помощь святых, в этом суть человека, в этом его страх. Именно этот страх, сделал из глины человека, придал ему формы, надежды, и дал понимания тайны. Это он, ниспровергает с пьедесталов царей, и строит новые города, уничтожает страны и возводит новые. Мир христианства должен сказать ему большое спасибо, за то уродливое чувство познания вечной жизни, не имеющего ничего общего с тайной Творца.
Как острый нож разрезает он наши мысли, не давая понять свое оправдание с ним мы постоянно требуем от себя самообмана и ненужной готовности. Кто знает его природу, тот владеет, его тайной, тот знает свою тень.
Рвущая плод с дерева познания добра и зла, не испытывала страха, почему же он этого так боялся, разве там, есть этот парок, опускающий нас на уровень примата. Почему мы стали знать добро и зло, не от страха ли, тогда кем мы были в начале.