Жизнь без прикрас. Гл. 11-12. Я теряю свой оптимизм

11

5 декабря - день рождения Ольги. Ей семьдесят шесть лет. По этому поводу выпили по рюмке кагора. По телефону ее поздравили Женя из санатория, Оля из Воронежа и Галя из мурманской больницы. Ей несколько лучше, но говорит она с трудом.
Перед моим отъездом в Орел не обошлось без ссоры с женой из-за масла, которое я купил для Людмилы Алексеевны. Ольга не любит ее и даже, как мне кажется, ревнует меня к ней. Я просто хорошо отношусь к Людмиле Алексеевне и очень благодарен ей за то, что она присматривает за нашей квартирой в мое отсутствие. Поэтому мне всегда хочется как-то отблагодарить ее. Я боюсь ошибиться, но должен признаться, что какие-то виды на меня были у неё. Возможно, что мое хорошее отношение к ней, если не сказать симпатию, она приняла за старческую влюбленность. Допускаю, что у нее был какой-то отдаленный расчет на нашу квартиру. Но не буду углубляться в психологию. Психика человека - дело сложное и не всегда понятное. Одно только скажу, что мысль о том, чтобы соединить свою жизнь на старости лет с какой-либо другой женщиной, никогда не приходила мне в голову.
Орел встретил меня оттепелью. Снег, которого выпало очень много в начале зимы, быстро таял. Декабрьские дни коротки. Сходишь в магазин, прочитаешь газеты, пообедаешь, немного прогуляешься по стадиону, и день прошёл.
Получил орден "Отечественной войны" 2-й степени как участник войны.
В конце месяца позвонил Женя, который только что прилетел в Москву самолетом из Ессентуков, сказал, что говорил с Галей, ей лучше, ее уже отпустили из больницы. Он должен еще слетать на денек к Оле в Воронеж, вернется в Москву и на следующий день улетит в Мурманск, билеты уже купил. Я сразу же решил ехать в Москву, чтобы встретиться с сыном, поспешил сделать все свои дела: побывал на партсобрании, расплатился с долгами, получил продукты, которые продавали участникам войны, и передал их Людмиле Алексеевне, убрал квартиру и рано утром 26-го декабря уехал.
Сына я встретил несколько постаревшим и осунувшимся, видимо сказалась болезнь жены. От него я узнал, что у Гали действительно рак, врачи направляют ее для дальнейшего лечения в Институт медицинской радиологии в Обнинск. Скоро они будут оформляться на пенсию.
27-го в восемь часов утра мы с Женей поехали в Шереметьево. Добирались на метро и автобусе не менее двух часов. Приехали вовремя, к началу регистрации. Вскоре мы с ним расстались. Он пошел на посадку, а я еще долго стоял у окна и смотрел на летное поле, ушёл, когда его самолет поднялся в воздух.
 
12

У Мити зимние каникулы. Мне удалось купить елку, вечером 30 декабря мы ее установили и нарядили игрушками и гирляндами. Новый год встретили хорошо за праздничным столом.
Первые дни января прошли благополучно. Ходили с Митей в кино, гуляли по лесопарку. Потом я заболел, наверное, простудился, поднялась высокая температура. Вызванный на дом врач нашла у меня бронхит.
В нашей семье у всех со здоровьем не благополучно. У Мити обнаружили сахар в крови, подозревают диабет. Мать и бабушка держат его на диете. Ольга жалуется на боль в груди после очередного падения. Таня продолжает страдать от своего хронического заболевания. Настроение у меня упало, я теряю свой оптимизм.
Женя сообщил по телефону: Галя скоро приедет в Москву. Утром 21 января Таня поехала на Ленинградский вокзал встречать ее. Часов в десять я пошел за продуктами и на первом этаже у лифта неожиданно увидел Галю. Я не сразу узнал ее. Таня почему-то ее не увидела на вокзале, видимо, тоже не узнала. Однако, она не казалась больной и немощной и выглядела вполне удовлетворительно, только голос ее изменился, стал глуховатым.
Весь день прошел в разговорах о ее болезни и переживаниях. Надо отдать ей справедливость: она - молодец, мужественно перенесла тяжелую операцию и, несмотря на эту страшную болезнь, не пала духом.
На следующий день утром я поехал с ней в Обнинск. Ехали часа два, в вагоне электрички было холодновато. Институт, где лечат раковые заболевания, нашли без труда. Это солидное медицинское учреждение, чуть ли не единственное такого профиля в нашей стране. Я долго ожидал в приемном покое, пока принимали Галю. Обратная скучная дорога в холодном вагоне, где я порядочно продрог. Только вечером вернулся домой.
Через несколько дней Таня проводила меня, и я уехал в Орел. Город встретил меня сыростью и мокрым снегом. Зима, как зима. В этом году она не была особенно суровой, только в самом конце февраля напомнила о себе сильными морозами. Короткие дни, длинные вечера. Таня звонит каждый день, справляется о здоровье.

Умер наш сосед по даче Александр Павлович Трошкин, которого я знал более двадцати лет и с которым поддерживал хорошие отношения. Прошлой осенью он купил большой прицеп навоза, который перетаскивал на свой садовый участок в течение долгого времени, натер кровавую мозоль на ноге, и кончилось это гангреной. Ногу ему пришлось ампутировать. Я узнал об этом после моего возвращения из Москвы и позвонил ему по телефону. Голос у него был старческий, невнятный; но умирать он не думал, собирался заказывать протез. А через неделю я узнал, что он умер. Жаль мне его. Человек он был простой, скромный, старый холостяк. Как непрочна жизнь человеческая! А я только собирался навестить его, да так и не успел.