Скрытое

Смеситель, поржавевший у основания, лениво, словно нехотя, выдавливал струйку горячей воды. Большие ладони принимали воду бережливо, стараясь как можно плотнее сложить лодочку, чтобы не просочилась ни одна капля. Затем, медленно в этакую чашу опускалось лицо, и громкий выдох наслаждения, от прикосновения кожи с водой, терялся в шуме журчащей воды. Мокрый, еще не бритый, но голый Антон вышел из ванной и побрел на кухню, оставляя на линолеуме влажные нечеткие следы. Загремела посуда, и следом за Антоном, из спальни поспешила жена – сонная, бледная женщина. Увидев мужа в полном естестве, она остановилась в проходе.
- Ты чего? – спросила она.
Антон повернулся. Рука аккуратно держала чашку с зеленым чаем.
- А что? – ответил он и сделал шумный прихлеб.
- Ты чего голый-то?
Антон осмотрел себя так, как будто впервые видел свое тело:
- Да так. Сейчас к Витьке пойду.
Жена внимательно посмотрела на мужа. Каждое движение, каждый шаг, даже незаметное моргание ресниц, можно объяснить, растолковать, найти причину и даже ее придумать. С Антоном она прожила двадцать четыре года, могла без трудностей предугадать его мысли, помнила до деталей, как муж встречает утро, сколько кладет ложек сахара, и каким способом завязывает бант на ботинках. Но оказалась, что уже тысяча раз прочитанный ею Антон, способен удивлять. А когда удивление, такое забытое чувство, возникает в семейной жизни, отсчитавшей четверть века, оно перерастает в шок, и тот в свою очередь парализует логику. Жена, смущенная поведением мужа, ушла досыпать в кровать, а Антон допил чай, быстро накинул одежду и, прихватив маленький пакет, вышел в подъезд.
Дверь открыли сразу, еще не успела короткая мелодия звонка доиграть до конца. Светлана улыбнулась Антону и впустила внутрь.
- Антошенька, он все про тебя со вчерашнего вечера спрашивал, - Светлана приняла с плеч Антона пальто, - Да, как только ты ушел, через час начал спрашивать: «А Антон не звонил?». Хотя сам же слышит, что телефон молчит. Слава Богу, слышит и разговаривает. А то ведь, некоторые вообще, попадают так, что ничего не ворочается.
Светлана подала тапки Антону, и, заметив, что тот достает гребень из внутреннего кармана пиджака, включила светильник над зеркалом.
- Я читал, что один парализованный не то художник, не то модельер, смог одним вращающимся глазом надиктовать целую биографию, потом книга вышла, - рассказывал Антон, укладывая редкие волосы, - Забыл, как звали его. Забыл.
- У нас ситуация получше, - спокойно проговорила Светлана.
Из комнаты, прикрытой стеклянными дверьми, послышался сиплый, не громкий мужской голос:
- Света, кто там?
Женщина улыбнулась, и указала пальцем Антону на дверь.
- О, я ж говорила. Надоел уже спрашивать про тебя.
- Да кто там? – повторилось из комнаты.
- Да Антон твой, господи!
Антон кивнул Светлане и зашел в комнату. На двухместной кровати, накрытый глаженой простыней, лежал человек. Рубаха в красную клетку была застегнута не до конца, и на шее висел жестяной крестик на шнурке. Человек был лыс, губы в мелких трещинах, а оттеки на лице, напоминали складки собак известной породы. Рядом с кроватью, стоял журнальный столик, на котором беспорядочно громоздились склянки с таблетками, микстурами, жирная посуда и чистая кружка, с торчащей из нее чайной ложечкой.
Восемь месяцев назад, Виктор упал с четвертого этажа, устанавливая телевизионную антенну. Парализовало практически все тело, он мог только разговаривать и поворачивать голову то влево, то вправо. Со Светланой они детей не вырастили. Кто стал носителем бесплодия, они не знали, но молча каждый сваливал вину друг на друга. Перед трагедией у Виктора появилась другая женщина, жила она в Туле, куда он мотался каждые две недели, оформляя отгулы за свой счет, а Светлане говорил, что едет в очередную командировку. Жена не возражала, хотя пресловутая интуиция раздражала легкую ревность. Светлана и потом не призналась мужу о своих догадках, решив для себя проблему легко и гадко, мол, парализован, теперь-то точно никуда не поедет. Вокруг постели вилась как рабыня, преподносила в срок таблетки, и Виктор только в таком положении понял, что с хозяйкою ему повезло. Однако часто вспоминал жаркие телеса тулячки, и об этом Виктор рассказал вчера своему единственному другу Антону в очередной «прикроватной» беседе. Когда пересказ о «блин, такой женщине, вообще» был исчерпан, Виктор попросил Антона забрать ее письма из шкафчика, где были они надежно спрятаны от глаз Светланы. Забрать и сжечь, просьба для друга простая, и ничего не стоит. Антон письма забрал, заверив инвалида, не беспокоится (тем более, в его положении, делать этого врачи не рекомендуют).
Антон кротко взглянул на Виктора и сел на стул. Виктор улыбнулся вошедшему, это означало: «я безумно рад тебя видеть».
- Как ты себя чувствуешь? – спросил Антон, когда ритуал приветствия был соблюден.
- Если бы ты знал, сколько раз я слышу этот вопрос в течении дня, - ухмыльнулся Виктор,- Я скоро буду вести статистику от нечего делать.
- Ну, хочешь, я буду заходить к тебе с песней?
- Тогда вообще не приходи, - весело пробормотал инвалид.
Антон положил в ноги Виктора пакет.
- Что ты принес? Светка опять посылала тебя в аптеку? – спросил Виктор.
- Зачем? Она у тебя все делает сама, от всякой помощи отказывается.
- Что есть, то есть.
- Да, а ты этого не хочешь понять. Наверное, тебе лучше сдохнуть, - спокойно проговорил Антон.
Виктор замолчал. Глупо моргая, он уставился на друга. Антон смотрел в пол, что-то нашептывал про себя, и со стороны казалось, что он не замечает лежащего человека.
- Да-да, не умереть, а сдохнуть, это должно тебя ошарашить, - утвердительно кивая головой, констатировал Антон.
- Ошарашил. Дурацкая шутка, Тоша, - осторожно сказал Виктор.
Антон с любопытством наблюдал за реакцией Виктора, потом улыбнулся, как это делает маленький ребенок, когда видит что-то впервые. Он резко встал со стула, прошелся по комнате. Потом снова посмотрел на парализованного, и медленно, довольно протянул:
- Во-о-т т-а-а-к.
Виктор попытался засмеяться, стараясь принять неудачно шуточную ситуацию. Антон наклонил голову влево, потом вправо, разминая затекшую шею, затем резко сплюнул на пол.
- Ты что себе позволяешь, а?! – зашипел Виктор, - Ты с ума сошел что ли?
Антон побледнел, заметался по комнате, бормоча:
- Прости, прости.
Вдруг бросился на колени и стал судорожно сжимать ничего не чувствующие ноги Виктора:
- Прости, но ты должен мне помочь. Ты должен мне помочь! – лепетал Антон.
- Чем помочь? Как? Я же…Ты же видишь, - голос Виктора дрожал от испуга.
- Вижу, вижу…Это хорошо, что ты лежишь и не встаешь. Это очень кстати, я сейчас все объясню! Я объясню тебе.
Антон встал с колен, механически отряхнул чистые брюки, и снова сел на стул.
- Я вчера прочитал письма, - начал Антон, - Она тебе там пишет, как тебя любит и хочет. Хотя чего я тебе рассказываю, сам все знаешь.
- Ну? – вставил Виктор.
- Так вот, я их не сжег, - продолжил Антон, - И даже не собираюсь этого делать. Я отдам их твоей жене. Пусть прочтет, расстроится…В общем, понервничает.
- Ты чего пожалел Светку? Солидарность что ли взыграла? – начал закипать Виктор, - Ты что делаешь, сволочь, она же меня бросит. Она может! Ты рехнулся! Мы ж с тобой, как одно целое. Кореша там, братья!
- Нет, Виктор. Пусть прочтет. Пусть бросает. Я специально сказал тебе, что отдам ей эти письма. Ну, чтобы тебе было больнее, понимаешь? – Антон пристально посмотрел Виктору в глаза, - Но это не из жалости к ней. Нет. А если ты умрешь, или тебе станет хуже – это будет как нельзя лучше!
- Да что ты несешь, сволочь! – крикнул хриплым голосом Виктор.
За дверью послышались частые шаги Светланы. Антон мгновенно оказался у двери и навалился на ручку, не впуская женщину в комнату. Светлана стала стучать, и пытаться толкать плечом дверь.
- Откройте! Что такое! Впусти, впусти же! – кричала женщина.
Виктор ничем не мог помочь, он безысходно смотрел на Антона.
- Ты смог лечь с женщиной, когда у тебя есть жена, - говорил Антон, удерживая натиск Светланы, - Вот так просто. А на что способен я? Мне это важно знать! Важно! До чего смогу лично я опустится! Кто лучше меня это знает? Никто! И я не знаю!
Виктор отвернулся, лишь желваки натужно пульсировали. Толчки в дверь прекратились. Светлана зарыдала.
- Мне сорок семь лет, Витя! – кричал Антон, - Сорок семь! А я себя до конца не изучил! Я способен дать кровь умирающему, кинуть мелочь нищему или помочь затащить коляску в лифт молодой женщине! Я знаю, что это смогу, потому что это так просто! А что-нибудь кардинально другое? Нет, изменить жене я смогу! Но ведь проблема в том, я получу от этого удовольствие! А так, чтобы на душе потом было грязно? Чтобы было страшно от самого себя? Я должен узнать, на что я способен! И ты должен понять это, как друг!
Антон открыл дверь. Светлана сидела на корточках и беззвучно рыдала. Виктор закрыл глаза и вздохнул. Антон взял пакет и достал стопку писем, стянутых резинкой. Бросил их рядом со Светой.
- Читай, - сказал ей ласково.
Она никак не отреагировала, и Антон вновь подошел к постели Виктора.
- Я больше не приду, - проговорил он, - Я все понимаю что делаю, не такой я и зверь, чтобы после всего этого приходить к тебе.
Виктор откашлялся и медленно сказал:
- Значит, ты даже эту желтуху до конца довести не можешь.
Антон промолчал. Он быстро вышел в коридор, накинул пальто и скрылся за входной дверью. Он бежал вниз по порожкам, изредка хватаясь за перила, тем самым не удерживая равновесия. По лицу текли слезы, и губы что-то нашептывали, похожее на повторяющееся без конца слово: «слабак».