Весна

В тихом, в меру благоустроенном питерском дворике разгоралась весна. Лучики апрельского солнца задорно пробивались сквозь молодую листву тополей и причудливым узором ложились на влажную от едва сошедшего снега почву. Радуясь жизни, в ветвях голосили глупые птахи.

В песочнице копошились сопливые малыши. Вокруг скрипучих, с облезшей краской, качелей теснились детишки постарше. Взрослые приглядывали за отпрысками с позиции двух плотно сдвинутых скамеечек на кривых покосившихся ножках и вели ленивую беседу.

Всего на упомянутых скамейках располагалось четыре мамаши и две бабушки, блюдущие благополучие восьмерых резвящихся чад, да ещё дядя Юра, который потомства не имел, ни за кем не приглядывал, но являлся всеобщим любимцем, экспертом по всем вопросам, да и вообще душой любой компании, благодаря чему цепко держал на своей персоне внимание благодарной аудитории. Пенсионер со стажем, неискоренимый бражник, дядя Юра имел золотые руки и охотно помогал соседям в любых хозяйственных делах. Он мог вставить стекло, залудить прохудившийся чайник, врезать замок и починить старинные часы. Не было такого дела, за которое не взялся бы народный умелец. Денег за свои труды он не просил, но принимал благодарность «в натуральном виде», отчего частенько уходил в продолжительный запой. Сегодня дядя Юра был трезв, ворчлив и недоволен окружавшей действительностью.

- В прежние времена совсем не то было, - с убеждённостью знатока заявил дядя Юра и, ища подтверждения своей глубокой мысли, требовательно поглядел в сторону бабушек, как на знатоков «прежних времён». Те усердно закивали головами в серых пуховых платочках.

- Да, времена нынче тяжёлые, - вздохнула Анжелика, двадцатидвухлетняя мать трёхлетних девочек-двойняшек. – Государство совсем матерям не помогает. Если б муж не вкалывал на двух работах, детей и не поднять вовсе.

- А без мужа-то каково? – горько вздохнула потёртая жизнью разведённая Евдокия Кирилловна, чей восьмилетний оболтус с ожесточённым сердцем раскачивал качели, стараясь сбросить с сиденья упрямую шестилетнюю девочку. – Виталик! Перестань сейчас же! Ты же её зашибёшь!

- А чего она не слезает?! – задиристо прокричал в ответ мальчуган.

- Ты же мужчина, уступать должен, - урезонила сына мать.

- Ага, - обиженно надув щёки, проворчал Виталик, - лезет без очереди, а ей уступай…

- Во, глядите-ка, Пирожков топает… - ядовито прошипела беззубым ртом баба Глаша, узрев в конце двора тощего ссутуленного мужчину в смешном старомодном пальто, в очках и старомодной же шляпе. – Опять книжки тащит.

Пирожков и впрямь нёс в руках две огромные стопки книг, перевязанные шпагатом. Ноша была так тяжела, что тонкие пальцы его немощных рук посинели до густоты чернильных оттенков.
Сидящие на скамейках – все как один – перевели осуждающие взгляды на книголюба.

- И на что ему столько книг? – покачала головой баба Вера. - Кажен день, почитай, таскает. Всё не надорвётся…

- От большого ума, видать, - саркастически хмыкнула баба Глаша, - профессор как-никак…
Пирожков приблизился к детской площадке, и разговор на скамейках затих. Поравнявшись с соседями, профессор негромко поздоровался и быстро прошёл дальше, из последних сил превозмогая боль в затёкших пальцах. Когда он скрылся в подъезде, обсуждение продолжил дядя Юра:

- От этого ума что толку? Ум на хлеб не намажешь, и гвоздь умом в стену не вколотишь.

- Да и ума-то у Пирожкова – тьфу! Так, название одно, - подхватила тему тётя Зина, мать двухлетнего карапуза в синем комбинезончике, известная среди соседей своей страстью к решению кроссвордов. На протяжении всего своего продолжительного отпуска по уходу за ребёнком она неустанно заполняла пустые клеточки газетных сканвордов и регулярно отсылала решения в редакцию, надеясь когда-нибудь сорвать главный приз – пятьсот рублей. - Я у него как-то раз спрашиваю: «южноамериканская бабочка яркой расцветки?», а он – что бы вы думали? – очки поменял, и мордой мне в кроссворд – зырк. Сколько, говорит, букв?.. Нет, как вам это нравится? Я его что, просила, чтоб он мне в кроссворд очками тыркался? Да и вообще, разве ж культурный человек будет вопросом на вопрос отвечать? Не хочешь отвечать – не отвечай. Не помрём и без твоих умностей…

С верхушки раскидистого тополя каркнула ворона и подло напакостничала, уронив на плечо дяди Юры большую серую кляксу. Поглядев на испачканный пиджак, народный любимец рассердился.
- Чем на книги бестолковые деньги тратить, лучше б ружьё купил, да ворон бы всех во дворе перещёлкал! – возопил он в сердцах. – Совсем обнаглели проклятые…

- Уксусом надо, - посоветовала баба Глаша. – Или нашатырём.

- Сам знаю, чем, - буркнул дядя Юра, с ненавистью глядя на окна профессора Пирожкова. – Вот скажите мне, люди добрые, ну зачем отдельные умники столько книжек читают? Какой в этом глобальный смысл существования? Ну, прочитает он тысячу книжиц, ну, хоть бы даже миллион. Что, умным станет к старости?.. Ладно, пусть. Вот стал он к старости умным. А зачем ему ум, когда он одной ногой в могиле уже?.. Ну, так и быть, к примеру, спросят у него что-нибудь эдакое… Ну, блеснёт он накопленной своей эрудицией. Блеснёт, и тот же час – в могилу! Потому как жизнь-то прошла. Прошла за книжками-то за этими! И что толку? Какой в том глобальный вселенский смысл? Кому от этих умностей какая польза? Ась?

Женщины с дядей Юрой дружно согласились. А Евдокия Кирилловна развила предложенную тему:

- Вон, Васька Сидоркин из восьмой квартиры – дуб дубом, книжек отродясь не читал, всё больше по фарцовкам бегал. Теперь, глядикось, ларьки держит, иномарку купил. Человеком стал!

- Ну, богатство тоже не показатель, - возразил всезнающий дядя Юра. – От богатства тако же скудость ума происходит. И Васька Сидоркин тому лишнее подтверждение. Я вот в феврале ему батарею потёкшую менял…

- Помним, помним, - закивала баба Вера. – На цельный день весь подъезд от тепла отключил…
Дядя Юра нахмурился.

- Это только день. А вызвали б аварийку, так на неделю бы весь дом рубанули! А я за восемь-то часов и секции скрутил, и сгон новый приготовил, и резьбу нарезал, и кран поменял…

- Ладно, Юрочка, не кипятись, - спохватилась баба Вера. – Я ж не в укор, а так, для статистики…

- Для статистики! – передразнил соседку народный любимец. – А этот ваш разлюбезный Сидоркин для статистики мне за все труды бутылку бормотухи сунул! Из своего ларька, видать. Из тех, что никто покупать не хочет…

- Да, Васька прижимистый, - согласилась Анжелика.

- Прижимистый! – фыркнул дядя Юра. – Вот и скажите мне, люди добрые, где тут ум? А нету, отвечаю вам, ни ума, ни человеческой благодарности!

Женщины принялись сочувственно вздыхать. Ворона прокаркала три раза и улетела. Виталик согнал таки упрямую девочку с качелей и занял отвоёванное место. Дядя Юра поднялся со скамейки и, заложив руки за спину, принялся маетно прохаживаться взад-вперёд. На душе у умельца было погано. Он ощущал острейшую потребность в каком-нибудь добром деле и людской благодарности.

Свою душу мастеровитый пенсионер от посторонних всю жизнь держал в потёмках. Никто из его знакомых не мог точно сказать, в какого бога верит дядя Юра, да и верит ли вообще.
Но если бы верил и молился сейчас об исполнении своих нужд, то можно было бы смело утверждать, что бог дяди Юры услышал его молитвы.

Окошко в третьем этаже шумно распахнулось, и высунувшийся по пояс небритый лохматый мужик прокричал на весь двор:

- Дядь Юр, у тебя гвоздодёр есть?

Дядя Юра мгновенно преобразился. Морщинистое лицо его тотчас же приняло одухотворённое выражение.

- Есть. А что? – прокричал он с надеждой.

- Да гвоздь проклятый из косяка не вывернуть никак! – донеслось с третьего этажа. – Всю одёжу изодрал проклятый. Надоел, хуже зубной боли. Выручай, дядь Юр! А я маленькую поставлю…

- Лечу! – радостно отозвался народный умелец и вприпрыжку помчался на помощь соседу.

С уходом дяди Юры двор осиротел. Говорить вроде стало не о чем. Тётя Зина от скуки развернула газету с кроссвордом. Анжелика выдернула двойняшек из песочницы и, отряхивая от мокрого песка, повела их домой. Евдокия Кирилловна вздохнула и подошла к качелям.
- Виталик, ты уроки сделал? – спросила она строго.

- А нам ничего не задали, - нагло соврал мальчишка.

- Я тебе сейчас дам, не задали! – мать взяла пацана за ухо и стащила с качелей. – Полный дневник двоек, а ему «не задали»… А ну, пойдём, бестолочь такая! Ишь, учиться не хочет…
Не будешь учиться, вырастешь таким же обормотом, как дядя Юра! Вот и будешь всю жизнь чужие чайники паять, да пьяным под забором валяться…

Виталик захныкал и послушно поплёлся за матерью – делать уроки. Спорить с родительницей было бесполезно – мальчишка знал это твёрдо, но в уме он всё же бережно хранил особое мнение: быть похожим на дядю Юру не так уж плохо. Особенно, когда на дворе весна.