Ты живешь, сынок. Не бойся. Так бывает

 Я посажу ее к себе на колени, проведу рукой по волосам и назову малышкой. Но ты не подумай, малышка у меня только одна, а она просто так, на время. Потом я поправлю ее непослушный локон, посмотрю прямо в глаза и нежно улыбнусь. А она? Она прильнет ко мне всем телом и крепко обнимет. Потом прошепчет на ухо, что будет за меня бороться, хотя знает, что есть ты. Я рассказывал.
Я включу светильник, тот самый, который мы всю ночь делали с Федором. Комната наполнится красно-зеленым мерцанием . Мы станем горячо целоваться и, я опрокину ее на диван. Целуешься ты гораздо лучше, но сейчас для меня это не важно.
У нее потрясающая фигура и синие глаза. Говорит, что я быстро возбуждаюсь и, что она никогда не видела, чтобы мужчина так истекал смазкой. Я улыбаюсь и срываю с нее трусики. Мы занимаемся любовью под 78-минутный сэт DJ Tiesto...
Потом все закончится моим оргазмом - кончит она или нет, мне не важно. Я буду лежать с ней рядом и говорить о том, как все было здорово. А она будет гладить меня по влажной спине и твердить, что любит. Дура!
 Я закурю и буду стряхивать пепел прямо на палас. Она будет смеяться и говорить, что я поросенок. И в этот момент мне, возможно, покажется, что я тоже ее люблю.
А потом зазвонит телефон, и когда я подниму трубку, твоя мама скажет, что ты не вернешься домой, что был несчастный случай и тебя больше нет. Потом она заплачет, а я медленно сойду с ума.
Та, что лежит рядом спросит о чем я задумался. Я тряхну головой и пойму, что это были лишь мои мысли. Ты жива и здорова, и ты 25 августа вернешься.
Мне вдруг станет тошно и я захочу прогнать ее. Я увижу как ты в это время лежишь, свернувшись, как обычно, калачиком и думаешь обо мне, скучаешь и, может быть, даже плачешь – так сильно ты меня любишь. А она здесь – рядом – знает, что есть ты, и все равно рядом, говорит, что любит и будет за меня бороться, а ты там- калачиком свернулась и плачешь.
Она хлопнет дверью, на ходу одевая блузку, но на этот раз на столе не будет нарочно забытой зажигалки. И это здорово.
А примерно через час позвонишь ты и скажешь, что больше не вернешься, что остаешься жить с мамой, и любви, оказывается, не было, что ты ошибалась, выдавая увлеченность за любовь. Я буду хрипло дышать в трубку, а ты, прочитав приговор, превратишься в короткие гудки.
И я кинусь к запертой двери, перевернув стул и, бросив на пол телефон. Я кинусь туда где воздух все еще хранит для меня аромат женщины, которая меня действительно любит. Я буду бежать по этому следу, слыша, как все тише становяться звуки ее шагов. И когда я, наконец, собъюсь с пути и, обессилев, упаду на колени, я услышу голос мамы: «Ты живешь, сынок. Не бойся. Так бывает».