Господи, помоги! Часть 1. Глава 9

Глава 9

Америка, Виргиния, осень 1701 года

Накануне Дня Благодарения все в доме сбились с ног, готовясь к празднику. Его дух уже витал в воздухе, наполняя дом ароматами варенья, печенья, всевозможных сладостей и вкусностей. Завтра все, как обычно, должны были собраться в столовой, чтобы отблагодарить Господа за обильный урожай, которым были наполнены закрома и хранилища, за здоровье и счастье людей, живущих на этой благодатной земле, за процветание и благополучие этого дома и его обитателей. Ни один слуга или раб не оставался без угощения и своей доли аппетитной и вкусной индейки.

Виола с сожалением подумала о том, что Чарльза снова нет дома. Успеет ли он к семейному праздничному столу? Как хотелось бы в этот день видеть всю семью в сборе! Энди подрастает и ему так не хватает отца. Да и ее сердце успокаивалось, когда она видела хозяина, сидевшего во главе стола. И хотя она безропотно и успешно выполняла все домашние заботы и обязанности, свалившиеся на ее хрупкие плечи, иногда ей снова хотелось стать слабой женщиной, которая могла бы черпать свои силы из неиссякаемого источника любви.

С этой мыслью она заходила в детскую, чтобы, как обычно, поцеловать перед сном сына. Не смотря на позднее время, он все еще не был в постели, а играл в прятки, стараясь отыскать Мэри. Увидев вошедшую в комнату мать, Энди радостно бросился к ней, крича на ходу: «Мама, мама, папа приехал! Мы играем в прятки!»

Чарльз, спрятавшийся за шторой, крякнул, и Энди, услышав этот звук, бросился к окну, радостно крича: «Нашел, нашел!» Отец подхватил сына на руки и закружил его по комнате.

Сердце Виолы радостно забилось при виде этой сцены. Надо отдать Чарльзу должное, отцом он был хорошим.

Сохраняя спокойствие, она строго сказала: «Пора спать! А с папой ты поиграешь завтра». Она раздела его и уложила в постель. Не дослушав до конца ее колыбельную, уставший Энди заснул со счастливой улыбкой на лице. Виола прошла в смежную комнату, где пожелала спокойной ночи Мэри и попросила ее почаще заглядывать к нему ночью и укрывать его, если он во сне сбросит с себя одеяло.

До двух лет Энди спал рядом с матерью в ее спальне. Как только Энди подрос и начал спать в своей собственной спальне, Мэри переселилась поближе к нему, чтобы присматривать за ним. Только ей Виола могла доверить самое дорогое, что было в ее жизни. Сама же она отказалась от служанки, когда Чарльз снова предложил на это место свою любовницу Доротти. Более того, она добилась, чтобы он навсегда поселил ее на плантации. Она старалась не думать о том, в каком качестве она там жила.

Поцеловав сына, Чарльз и Виола вышли из комнаты. Каждый из них любил этого ребенка, каждый понимал, что Энди связал их воедино, и они уже не могут жить как раньше, каждый своей собственной жизнью. Но и одной жизнью жить они еще не умели. Им предстояло этому научиться. Ну а пока с их губ слетали слова, по которым невозможно было определить их истинные чувства и мысли.

-Я не слышала, как Вы подъехали.

-Наверно, Вы были слишком заняты?

-Да, как обычно в это время. Я была в хранилище, проверяла, хватит ли нам зерна на зиму. И овса для лошадей.

-Ну и как? Хватит? А то, может быть, стоит подкупить, пока цены не особенно высоки. Весной зерно будет гораздо дороже.

-Нет, я думаю, что нам хватит своего. Урожай нынче хороший. Ну а как дела с табаком?

-Я достаточно выгодно продал его. Я думаю, что нам нужно составить список необходимых вещей, которые мы закажем в Лондоне. Вы не хотите отправить весточку Вашим родителям?

-Да, конечно. Завтра я напишу им.

-Кстати, завтра мы приглашены к Уайтам на день рождения Маргарет.

-А как же праздничный обед? - спросила Виола расстроено. – Мы столько всего приготовили, да и Энди все время только об этом и говорит.

-Придется съесть его пораньше. Я уже обещал Томасу.

Они подошли к спальне, Чарльз пожелал ей спокойной ночи и направился к комнате для гостей, в которой он всегда ночевал по приезде домой. Однажды он хотел расширить и переделать ее под свою спальню, но потом передумал. Во-первых, он очень редко бывал дома, и она все равно пустовала бы, а во-вторых, не признаваясь в этом себе, в глубине души, он надеялся, что когда-нибудь он разделит с женой их общую спальню. Подойдя к двери, он с грустью подумал, что в своем собственном доме он как всегда гость. От страстного желания вернуться и вместе с ней войти в их спальню у него закружилась голова. Он на мгновенье остановился, но, взяв себя в руки, не оглянувшись, вошел в комнату.

Виола грустно смотрела ему вслед, пока он не скрылся за дверью. Если бы он обернулся, то наверняка бы заметил слезинки блестящие в уголках глаз. С первой минуты, как она узнала, что он дома, ее сердце учащенно забилось от предчувствия чего-то радостного и томительного, что могло бы изменить всю ее жизнь. Но чуда не произошло, и ей было грустно. Слезинки, прятавшиеся в уголках глаз, медленно покидали свои укрытия, освобождая бездонные, голубые озера от избытка влаги.

Войдя в комнату и закрыв за собой дверь, она какое-то время стояла неподвижно, успокаиваясь и собираясь с силами. Затем она медленно подошла к окну. Земля была во власти ночи и тьмы, как и ее страдающая душа. Но вдруг робкий, одинокий огонек пробил эту непроглядную тьму, вселяя надежду в отчаявшиеся души. Это зажгли «Маяк Надежды». И как в первую ночь, проведенную под крышей этого дома, Виола взмолилась, увидев огонь маяка в ночи: «Господи, помоги мне обрести мужа и семью, а вместе с ними и душевное равновесие! Прости мне грехи мои тяжкие! Не оставь меня без тепла и света своей любви!» И слезы снова потекли по ее щекам, и только один Господь видел и знал о них.

Утром она проснулась, как всегда, рано, солнце только начинало всходить. Медленно поднимаясь над землей, оно щедро украшало позолотой тихую гладь речной воды, прибрежные леса и луга, переливаясь в каждой крошечной росинке. Виола не могла пропустить это чудо. Она встала с постели и босая, в одной сорочке, с растрепавшимися за ночь волосами, подошла к окну.

Солнце ярко и мощно выходило из-за горизонта, согревая и ослепляя все вокруг. Оно так сияло, что Виоле пришлось прикрыть глаза. Когда она их снова открыла и посмотрела на зелено-голубую воду, переливающуюся золотом, ее сердце замерло в груди от увиденного. Почти рядом с домом, у маленькой пристани на приколе стоял красавец-корабль. Его крутые деревянные бока блестели и грелись на солнце. Паруса были опущены, и, казалось, он еще отдыхал после долгого и тяжелого путешествия. Он был меньше того корабля, на котором они приплыли в Америку, но весь его вид говорил, что он не менее стойкий и надежный.

«Чей же это корабль? - думала Виола, пристально глядя на него и стараясь найти его название, но, к сожалению, нигде не увидела. – Наверное, его купил Чарльз. Но почему он ничего не сказал?»

Ей не терпелось пойти к нему и расспросить его об этом красавце. Она умылась, оделась, причесала и уложила волосы и пошла к сыну, чтобы, когда он проснется, полюбоваться вместе с ним на это чудо.

Войдя в комнату, Виола увидела Мэри. Та уже тоже проснулась и оделась. Она стояла перед кроваткой Энди и плотнее закрывала его одеялом, поскольку утрами уже было прохладно.

-Доброе утро, Мэри. Как вы спали?

-Все хорошо, миледи. За ночь вставала раза два, чтобы укрыть его. А Вы что так рано поднялись? Сегодня же праздник и можно поспать подольше.

-Что-то не спиться. Ты сегодня уже выглядывала в окно?

-Еще не успела. А что там?
-Иди сама посмотри.

Мэри подошла к окну и ахнула от изумления.

-Господи, что это?

-Я думаю, что это корабль? Разве нет?

-Это я вижу, но чей он?

-Это пока тайна, но я думаю, мы скоро её узнаем. Мне, кажется, его купил Чарльз. Но это только мои предположения. А ты не видела, когда и на чем он вчера приехал?

-Нет, я уже укладывала Энди в постель, когда он вошел в комнату.

-Ну ладно, пока он спит, пойду спущусь на кухню и предупрежу Сару, чтобы пораньше подавала праздничный обед. Вечером мы едем в гости. Ты поможешь мне одеться. А Луиза присмотрит за Энди.

-Хорошо.

Виола спустилась на кухню, поздоровалась с домочадцами и распорядилась о переносе праздничного обеда на полдень. На кухне все разговоры были только о корабле, стоявшем под окнами. Там она узнала, что Чарльз вчера вернулся не в экипаже. Значит, он приплыл на этом корабле. Матросов из команды корабля никто не видел, значит, они остались ночевать на палубе. Все сгорали от любопытства. Целая стая вопросов, вылетавшая из уст присутствующих, кружила под потолком не находя ответа. В воздухе царила атмосфера загадочности, праздника и ожидания чуда. Виола тоже поддалась этому настроению и с нетерпением ждала, что же произойдет дальше. Вдруг дверь отворилась, и в комнату вошел Чарльз. Он только встал и был еще в халате. Пожелав всем доброго утра и поздравив с Днем Благодарения, он подошел к Виоле и галантно поцеловал ей руку. Затем, обратившись к Саре, попросил приготовить завтрак для матросов и отнести его на корабль. После этого, повернувшись к Виоле, предложил ей руку, и они вместе покинули кухню, оставив кипеть не только готовящийся завтрак и обед, но и накаляющиеся страсти и любопытство.

-Всем очень интересно, что это за корабль? - спросила Виола, как только дверь закрылась за ними.

-Я купил его вчера. Он Вам нравиться?

-О, да. Он замечательный! Как он называется?

-Названия еще нет. Куда Вы направляетесь?

-Я хочу вместе с Энди, когда он проснется, полюбоваться на этого красавца еще раз. Вы не присоединитесь к нам?

-От чего же? С большим удовольствием.

Войдя в комнату сына, они замерли, нежно глядя на сладко спящего ребенка. Как будто почувствовав их взгляд, он зашевелился. Его закрытые веки несколько раз вздрогнули и начали медленно подниматься. Открывшиеся глаза еще какое-то время ничего не видели, а затем блуждающий взгляд остановился на родителях. Узнав их, он уже окончательно проснулся и, вскочив с постели, босиком бросился к ним. Отец подхватил его на руки, прижимая к себе и целуя. Затем подошла очередь Виолы. Она поцеловала его и радостно рассмеялась, глядя на всклокоченную копну волос. Он был похож на растрепанного воробышка, выпавшего из гнезда. Когда он родился, его волосы были темными, как у отца, но с возрастом они посветлели, выгорев на солнце.

-Доброе утро и с праздником, любимый, - сказала Виола, рукой приглаживая его непокорные вихры.

-Папа, ты знаешь, что сегодня День Благодарения? Мне мама рассказывала, что это самый большой праздник в Америке. И что все дарят друг другу подарки и едят индейку. Мы будем сегодня есть индейку? А вы подарите мне подарки? – вопросы сыпались из него, как из рога изобилия.

-Конечно, мы с мамой подарим тебе самый большой в мире подарок.

-Вот это да! А что это?

Чарльз поднес его к окну и указал на корабль. Глаза Энди округлились от удивления, когда он увидел корабль. Такой игрушки у него никогда не было!

-Когда ты вырастешь, ты будешь капитаном на этом корабле, – сказал Чарльз.

-И я могу поплыть, куда захочу? Даже к бабушке и дедушке в Англию?

-Конечно, - подхватила Виола. – Ну а сейчас тебе надо умыться, одеться и позавтракать, чтобы скорее вырасти.

Мэри вошла в комнату, чтобы взять Энди. Увидев ее, он закричал: «Мэри, Мэри, смотри, папа с мамой подарили мне корабль! И скоро я буду капитаном и поплыву в Англию. Ты поплывешь со мной?»

-Конечно, - сказала Мэри, беря его на руки. - Обязательно поплыву, а сейчас пойдем умываться.

Умывая, одевая и кормя его завтраком, она, не переставая, думала о том, хотела ли она снова вернуться в Англию. Скорее всего - нет. Кто и что ждало ее на родине? Никто и ничто! Ее родных уже не было в живых. Там у неё не было ни семьи, ни братьев, ни сестер. Только туманная и холодная страна, которой она была не нужна! Разве могла она променять на это ее дом, обретенный здесь, семью, в которой её любили и нуждались в ней? Никогда! Эта страна стала для неё второй родиной, приютила и согрела ее. Она позволила забыть голод, страх, боль, отчаяние. Господь был так добр к ней! Он услышал ее молитву, там на корабле. Сохранил ей жизнь и позволил жить в раю.

К обеду все собрались в доме. Все члены этой большой семьи, включая слуг и рабов, были одеты в свои лучшие одежды. И хотя у каждого была своя жизнь, полная трудностей, забот и проблем, один раз в год они собирались все вместе, объединяясь в одно большое сословие – переселенцев. Глядя на этих веселых и празднично разодетых людей, Виола вспомнила свой первый День Благодарения на этой земле.

Это была ее первая осень в Америке, первая уборка урожая, первые месяцы в роли хозяйки. Она очень уставала и боялась, что не справиться со всем огромным хозяйством. Но как бы не было трудно тогда, она была благодарна Богу за это испытание. У неё не было времени думать о Чарльзе, о судьбе своего ребенка и изводить себя этими мыслями. Она бы никогда не справилась со всеми заботами и проблемами, если бы не её «семья», как она называла своих домочадцев. Они все были рядом с ней в ее первую осень.

И вот настал День Благодарения. Все работы были закончены. Она с честью сдала экзамен на роль хозяйки. Слуги и рабы относились к ней с уважением и любовью. Впереди ее ждала зима, небольшой отдых, рождение ребенка и снова посевная, уход за урожаем и его сбор, и так до бесконечности.

Спустившись в столовую на праздничный обед, она увидела огромный стол, накрытый на одного человека. Рядом с ее стулом стоял слуга, готовый исполнить любое её желание, а из кухни неслись веселые голоса и смех слуг, собравшихся на праздничный обед, как было заведено Джеймсом в этом доме. Чарльз не приехал ко Дню Благодарения, и Виола не могла себе представить, что она будет праздновать свою первую победу на этой земле в одиночку. Не садясь за стол, она прошла в кухню. Разговоры и смех замерли при её появлении.

-Миледи, простите, что мы так расшумелись. Мы ждем Вас, чтобы подать на стол еду, - проговорила Сара и махнула рукой, чтобы все разошлись.

-Подождите, - остановила Виола начавших расходиться людей. – Я не могу праздновать этот день в одиночестве. Давайте все вместе выпьем за этот трудный для всех нас год, за эту чудесную страну и за нашу новую, счастливую жизнь.

С тех самых пор, когда Чарльза не было дома, Виола праздновала этот чудесный праздник вместе со всеми, но когда дома был муж, они обычно приглашали в гости кого-нибудь из соседей или сидели за их большим столом вдвоем. Но традиция поздравлять друг друга перед обедом осталась. Вот и сегодня хозяин, хозяйка и их сын, перед тем как сесть за стол с праздничной индейкой, зашли в кухню и поздравили всех своих слуг с очередной годовщиной. Затем они прошли в столовую и заняли свои места за праздничным столом. Во главе сел Чарльз, справа от него Виола, а слева Энди. Это был их первый праздничный обед, который они провели вместе. Энди без умолку болтал, без конца задавая вопросы и, радуясь всему, что его окружало: папе, маме, огромной индейке посреди стола, отливающей золотом посуде и несметному количеству вкусных вещей, которые он так любил. Виоле пришлось напоминать ему о правилах поведения за столом, которые он и сам хорошо знал. Но сейчас они напрочь вылетели из его головы. Он был счастлив!

После обеда Виола занялась подготовкой к приему у соседей, на который их пригласили. Мэри колдовала над ее прической, а она с радостью и страхом думала о предстоящем вечере. Странно, но чувство волнения, как перед первым свиданием, весь день не оставляло ее. Она ждала чуда, и ей хотелось выглядеть ослепительно.

Когда прическа была готова, Мэри оценивающе осмотрела ее со всех сторон. По выражению ее лица можно было догадаться, что она довольна. Затем она встала позади кресла, в котором сидела Виола, посмотрела на неё в зеркало и сказала: «Можно открыть глаза».

Виола не торопилась это делать. Казалось, она была не в своей спальне, а где-то в другом мире. Ей там было так хорошо, что не хотелось возвращаться. За годы, проведенные здесь, живя в постоянной заботе о доме, решая бесконечные проблемы, пытаясь совершить невозможное, одновременно оказавшись в разных местах, Виола научилась расслабляться и использовать каждую свободную минутку для отдыха и восстановления сил. Процедура укладки волос как нельзя лучше подходила для этого. Пока Мэри занималась ее прической, она закрывала глаза и уносилась далеко - далеко за границу реальности и мечты. О прическе она не думала, так как во всем доверялась «золотым» рукам Мэри, и результат ее никогда не разочаровывал. Она часто думала о том, откуда у Мэри, сироты из Лондонских трущоб, такой талант - делать прекрасным все, к чему бы она не прикасалась.

Виоле не хотелось возвращаться из страны своих грез, потому что только там, она могла быть актрисой, играть на сцене и слышать аплодисменты зрителей. Только там, в своих мечтах, она была любима и любила сама, неистово и страстно.

Но ей пришлось это сделать, так как в дверь постучали, и в спальню вошел Чарльз. Мэри тихо и незаметно покинула спальню. Чарльз посмотрел на Виолу в зеркало, и их взгляды встретились. И только после того, как она увидела в его взгляде восхищение, Виола посмотрела на себя. В зеркале на нее смотрела женщина, которую она никогда раньше не видела. А, может быть, и видела, но очень давно.

Её белокурые волосы были подняты вверх и замысловато уложены. Струящиеся вниз локоны рассыпались по плечам, обрамляя нежную шею. Фиолетовое платье с открытым вырезом выгодно оттеняло белизну ее кожи. Это платье Чарльз недавно заказал в Лондоне. Виола надела его впервые и в очередной раз отметила, что ее муж большой знаток женской красоты и умеет угодить прекрасному слабому полу. В подтверждение этому он протянул ей черную бархатную коробочку. Когда он открыл ее, Виола увидела бриллиантовое колье и сережки, изумительной красоты. Она долго оценивающе смотрела на это чудо, стараясь скрыть волнение. А затем, взяв себя в руки, произнесла бесстрастным голосом: «Я думаю, Маргарет это понравиться».

-Ошибаетесь, моя дорогая, это подарок не для Маргарет. Ей мы подарим кое-что другое. Это для Вас, миледи. Но я нахожу, что даже эти драгоценные камни не сравняться с Вашей красотой. Позвольте, я Вам помогу?

Он взял колье из коробочки, бережно приложил его к её шее и легко застегнул замочек, как будто, всю жизнь только этим и занимался. Камни коснулись шеи Виолы, и она ощутила их приятную прохладу. Но кроме камней, ее нежная бархатная кожа ощутила и еле заметное прикосновение его пальцев. Виола почувствовала, как по её телу пробежала дрожь от этого легкого прикосновения, и жаркая волна желания, поднявшаяся откуда-то снизу, опалила ее до самых кончиков волос. Она быстро опустила глаза, боясь, что Чарльз может понять ее состояние, заглянув в них.

И вдруг она вспомнила другое прикосновение, когда Чарльз поцеловал её в шею в тот памятный роковой вечер. Ответом на то прикосновение был холод и страх, парализовавший её. А сейчас ее тело вытворяло такое, что ей стало стыдно. Краска медленно заливала её шею и лицо.

-Господи, помоги мне с этим справиться! – прошептала она в смятении.

Чарльз не зря заслужил славу прожженного сердцееда, он все понял, но не подал вида. Он сам ощутил знакомые ему чувства: радость победы и предвкушение будущего удовольствия. Снисходительное высокомерие сильного мужчины боролись с любовью и жалостью к этой смущенной слабой женщине, с желанием защитить её от жестокости жизни и подарить ей радость и счастье.

«Господи, если ты есть, останови это мгновение!» - пронеслось у обоих в головах.

Все что происходило потом, Виола ощущала как во сне: поездка в дом Уайтов, встреча с хозяевами, восхищенные взгляда мужчин и ревнивые взгляды женщин, обед, поздравительные речи, пустые разговоры, танцы. Ей хотелось, чтобы все это поскорее закончилось, и они с Чарльзом снова оказались одни. Чтобы он снова нежно и ласково коснулся её шеи, волос, тела. И, поскольку, все когда-нибудь заканчивается, закончился и этот вечер, и, впервые после того злополучного разговора, Чарльз не пошел в комнату для гостей, а остановился возле двери спальни и вошел туда вместе со своей женой.

Ночью Виола встала с кровати. Свечи еще горели, оставляя на стенах причудливые, колеблющиеся изображения. С нежностью посмотрев на спящего мужа, она вышла на балкон. Было прохладно. Поплотнее закутавшись в платок, она взглянула на темное небо, переливающееся мерцающими звездами. Их было так много: больших и маленьких, мигающих и горящих ровным светом, белых, голубых и желтых. Где-то там, высоко-высоко светила и ее звезда. Господь не позволил ей погаснуть раньше времени, и Виола жила. И не просто жила, а была счастлива.

-Слава тебе, Господи, - шептала она, заворожено глядя в бескрайние глубины небес, созданные Всевышним.

Всплеск, показавшийся особенно громким в этой оглушительной тишине, оторвал её от созерцания бесконечной вселенной. «Наверное, это рыбка выпрыгнула из воды». Виола опустила голову вниз и увидела то же огромное звездное небо, отраженное в воде.

-Благодарю тебя, Господи, за жизнь, за эти бесконечные небеса, за счастье любить и быть любимой! – шептала она и слезы огромной благодарности и любви к Создателю медленно катились по щекам. В это время с неба упала звезда, оставляя после себя сверкающий след. Виола не стала загадывать желания. Все её желания уже исполнились.