Общественный транспорт против христианства!

Я зашёл в вагон метро и сразу же инстинктивно начал искать свободное место. Их было два. За одно из них я вступил в борьбу с молодым парнем: мы встретились с ним взглядами, посмотрели одновременно на это пустое место, он капитулировал. Он в конечном итоге будет горд за себя, у него не будет выбора и возможности стать говном, по крайней мере в эту поездку. А я…
Я сел на это место, по обыкновению начал рассматривать всякие надписи. И тут зашли они – старые люди. О, как я не люблю старых людей в общественном транспорте. На улице я к ним, конечно, любви какой-то особенной также не испытываю, но в общественном транспорте – просто терпеть не могу.
Вот они зашли, и… место нужно уступить, и вот здесь самое страшное: если сразу встал, то ладно, а вот зашла старушка, бабушка такая вся, а ты сразу не уступил. Началось! - Заводится механизм стыдливости: с каждой секундой тебе всё больше стыдно за себя, но встать и уступить ещё труднее.
Так вот сейчас я не уступил. Сразу не уступил, а бабушке пока тоже никто не уступает. Вот если сейчас найдётся хоть один человек, ситуация упростится – мы все забудем про свою шкурность, про то, что нас всех сидящих здесь родители с детства учили уступать место старшим, но вот в чём прелесть взрослости – родителей рядом нет, и не кому заставить тебя встать.
А бабушка всё стоит! О, что ты старая со мной делаешь. Ведь и книги нет, что бы рыло своё спрятать. Но сейчас у меня начнётся. Да… Я пытаюсь думать о другом, так нет… Христианская мысль уже в моём мозгу!
- А если бы твоя мама ехала, если ты сейчас на уступишь, и ей место не уступят. Вот это всё – жопа! Мысль эта полностью тебя разъедает, встать не могу, а что чмо последнее осознаю прекрасно. И тут начинается диспут в голове: христианское начало против хер знает какого начала, но оппонент в его лице весьма серьёзный.
- Так мама один раз и постоять сможет! – говорит это хер знает что.
Вот я, сука, гондон последний, что за аргумент такой выдумал, не возразишь! И христианское начало всё, кончилось, оно ничего больше сказать не может, оно всё такое бледное, прямо поседело.
Так, а пока моя жопа сидит – бабушка стоит. Все в вагоне, конечно, уроды, но я в особенности, я же себя христианином считаю. Самое страшное вроде бы прошло, я сказал сам себе, что я чмо и говно и успокоился на этом. Но нет, в этот момент бабушке уступает место точно такая же бабушка! Но они пообнаглели, эти старые создания, они там себе сами себя места уступают, а мне тут со стыда сгорай! А, сука, обзывания себе не могу придумать, каким моральным уродом себя наречь не знаю, еду и… плохо мне. А они местами ещё поменялись! То же мне… нашлись тут. Злой я на них за такие штуки.
Ну, про эту бабушку я даже думать не буду, сама уступила – сама и стой. Я теперь только вспоминаю, сколько раз я уступал место всяким старикам, настроение моё даже улучшается постепенно. Хорошо, что на следующей станции, бабушки вышли. Мне просто ещё минут двадцать ехать, а так спокойнее, глаза не мозолят.
Но нет!
Какой-то пьяный скин начинает бить черного в вагоне! Вот ты сука! Вот ты же, скин, знаешь, что никто не рыпнется, ты хоть и в говно ты пьяный, и с одного удара тебя прибить можно, но страшно всем, все сидят! Вот бил бы ты его на улице, я бы быстро прошёл и даже не задумался о своей ущербности, так нет же – мне же ехать и смотреть на это! И ведь все понимают в вагоне, что это они уроды, а не скин, – глаза все попрятали, но я то больше всех урод – я же христианин!
Сейчас только бабушки б могли защитить этого чёрного.
А этот скин ещё чего выдумывает – он, гнида, начинает бегать по вагону и кричать:
- Ну мы же русские! РУССКИЕ!
Пропущу абзац.
Следующая станция. Милицию кто-то позвал, скина вместе с чёрным вынесли из вагона, на минуту стало легче.
Дальше просто едешь, ни на кого не смотришь, понимаешь, что ты не Сергей Бодров, который бы сейчас встал против скина и не дал бы всему вагону такого морального падения в жопу! Вот из-за таких уродов приходится любить всех этих героев конченных… а себя, срань, уважать перестаёшь!
Вышел из метро. Униженный, оскорблённый, но всё равно уверенный, что христианин! Это только по тому, что я морально выносливый, но ведь могу рано или поздно не выдержать: ведь каждый день такие искушения на меня сыпятся в общественном транспорте, покушаясь на мою принадлежность христианству…
Нужно предать анафеме общественный транспорт, он против христианства!