Крузер, он тоже застриёт...

Щас я тебе короткую дорогу покажу!: - с нездоровой инициативой взревел Витя и с молодецким энтузиазмом крутанул руль налево. - Тут в любое место можно проехать двумя дорогами. Короткой и длинной, продолжал он.

В душе у меня крякнул и зашевелилсо червяк сомнения. Точнее даже не червяк, а цельная червячина. Этот самый червяк осуждающе смотрел на меня изнутри и сокрушенно качал головой, как бы говоря, что короткая дорога, как правило намного длинней но в жесткой форме посланный на куй, он свернулся и затих.

А тем временем Крузер свернул с дороги и пугая грызунов начал углубляется в лес. В окна радостно долбились ветки деревьев, различные бурундучкИ и бурундУчки пулеметом выплевывая из за щек запасы, в ужасе выскакивали из под колес и потом долго глядели нам в след потрясая маленькими кулачками.

Нет, если вы подумали, что машина едет по лесу, то вы ошиблись. Она ехала по дороге. То есть не то, что по дороге, а точнее совсем не по дороге. Но и не совсем по лесу. Мокрая глина и колея как два параллельных противотанковых окопа и кочки, при заезде на которые кенгурин упирался в небо, а при съезде с них приходилось упираццо лицом в панель если не успевал выставить вперед руки. Одновременно машина кренилась то вправо то в лево так, что создавалось реальное ощущение восьмибального шторма.

В общем, судя по всему, дорога действительно была короткой. По расстоянию. Но не по времени.

Кстати, теперь я точно знаю, что морская болезнь у меня атцуствует. А вот у моего водителя – нет. Но это так, ладно, к делу не относиццо.

Уже минут двадцать мы, как шхуна во время шторма с в жопу пьяным рулевым, корячились посереди леса, когда я икая на кочках поинтересовался: -Вить.. а.. Вить.. тыж… говорил… что… тут… нормальная… дорога?

- Ну…да…нормальная…была….: - удивленно икая подтвердит он.

- А ты, пля, на чем тут ездил?- аццкое подозрение засквозило в моем вопросе

- Дык.. эта… на Урале…Нормально… все… было…

Не, ну ясный перец, на Урале тут вполне комфортно передвигаццо, а вот на остальном. Но самая жесть крылась в том, что развернуццо было негде. Справа, слева деревья, задним ходом никак, а впереди – жопа.

Танки плакали за березками глядючи как Крузер неуклюже размахивая колесами и пердя дизелем карабкался на очередную кочку.

Витя! – осуждающе начал я обличительно-воспитетельную речь – Виктор! Я хотел многое сказать. Например как это нехорошо ехать не зная дороги. Как безответственно вот так херить чужое время. Как наивно надеяццо, что Крузер проедет по дороге для Уралов. Я многое хотел сказать.

Но получилось только – плядь! Потому, как суровый жип не выдержав дороги, заскользил с очередной кочки назад по мокрой глине куда то вправо, аккуратно уперся задним бампером в холмик и остановился. Не скажу, что машина стояла свечкой, но очень близко к этому. Потому, что морда машины упиралась в небо.

Беспомощные передние колеса весело крутились по глине и помогали нам, как суслик подпряженный к тройке лошадей.

После короткого всплеска эмоций Витя радостно поведал, что и на Урале он тут застревал.
Услышав про Урал я сел голосом. Ежели и он умудрилсо тут застрять, то, блин, судьба моя ближайшая, это прогулка в костюме по мокрому лесу.

Для упорядочивания мыслей и определения глубины задницы в которой мы оказались я решил покурить на природе.

Полулежа на сидении, почти на спине, я толкнул, вдруг ставшую ужасно тяжелой, дверь. Она приоткрылась на пару сантиметров. Напрягши сурьезную силищу я двумя руками уперся в дверь и медленно отворил ее почти на верх. С наружной стороны отвалилось пару пудов грязи, немного облегчив мои старания.

Но все равно, такая диспозиция меня не радовала. Сидя полулежа, как космонавт в кресле, и держа двумя руками открытую дверцу я размышлял, что делать дальше.

Но чу! Гениальная мыслища, шустрой ящерицей метнулась по закоулкам мозга, и только хотела скрыцца в его темном уголке, как была поймана и осмотрена со всех сторон. Она была проста, как гороховый суп. Мне надо было всего то, шустро выскочить из машины, подальше от нее, а там дверка сама бы захлопнулась, а разлетевшаяся от нее грязь меня бы не достала.

Не, грязь меня не достала. Разлетевшаяся которая. Но вот…

Короче, следуя собственной гениальной мысля я, вытолкнул тело в сторону дверного проема. Поза, в которой я покидал машину, напоминала оживший саксаул.

Элегантная, черная лакированная туфля скользнула по грязному порогу и немного изменила первоначальный вектор. С ужасом понимая, что сейчас йопнусь прямо на глинистую дорогу, я немного задрожал и засучил ножкой. Это принесло видимый эффект, то есть я остался стоять на ногах в пяти сантиметрах от машины. Но луче бы я йопнулся . Потому, что ничем не поддерживаемая дверь в туже секунду, согласно закону физики, начала принимать свое нормальное положение, а именно положение «закрыто». Кстати, закон об ускорении тоже никто не отменял.

И все бы ничего, но на пути двери стоял я, весь такой величественный и загадочный.

А это кто еще? – удивилась дверь.

А это я – подумал я – и мне писец.

Кстати, давно уже подмечено, что в такие вот минуты я бываю на редкость прозорлив. Или плохие мысли иногда материализуюццо?

Не знаю, не знаю, но в этот раз я угадал точно. Писец и ни кто иной!

Не переставая удивляццо, немерянно тяжелая от налипшей грязи дверь, ахнула меня в душу и прочно припечатала к дверному проему.

ПЛЯАААТЬ!!! – не ожидавший резких звуков водитель, чуть не родил маленького водителенка.
Я засучил теперь уже двумя ножками, но как гриццо, метро ушел. Мое элегантное, сверкающее чистотой и красотой пропорций тело оказалось вдавлено в глину, которая ровным слоем покрывала машину.

Крупные слезы жалости закапали из моих глаз . Прозрачными хрусталиками они падали на живот, и оставляя две неприличного вида полоски, стекали дальше.

ЗЫ Последнее предложение для того, что бы романтично закончить текст.