попытка бегства

Света спала один час. Всего. Начиналась извечная бессонница. Все оттого, что вечером пыталась что-то доказать и пила много кофе с коньяком в дорогом ресторане и говорила говорила говорила без конца. В наш век интернет знакомств так сложно быть услышанной, что ты куришь без числа, пьешь кофе литрами и все равно остаешься прелестной куклой и как плюшевого медвежонка в детстве баюкаешь свою бессонницу.

Все начиналось смело. Она сидела на мокром бревне с пластиковым стаканчиком кофе за 15 рублей из палатки «Куры-гриль», в районе Сходни и пыталась представить себе весь разговор. Да-да, кажется еще приняла решение начать работать. И в тот момент у нее было много. Дом, собака, друзья-художники, витражные краски, пять тысяч рублей, пальто за пятнадцать, сумка «Дольче и Габанна», желание посидеть на песчанном холме в своем родном городе, ароматические палочки, Земфира, пароварка, шпаклевка для ванной, плеер, палочки для волос, две пачки сигарет, чартерный рейс в Турцию, серебряный лак «Сальма Хансен», духи «Нина Ричи», книга о том, как приготовить суши, резиновая курица и чувство, что она в кого-то влюбилась... Не мало для начала новой жизни...

Андрей приехал на 15 минут раньше и теперь барабанил пальцами по барной стойке в ожидании своей строптивой любовницы. Подобрать эту заводную художницу значило получить необъезженну лошадку. Но пообщавшись с ней, он понял, что девчонка не только строптива, но и умна, перевез к себе домой, обеспечил всем необходимым, дал относительную свободу и затеял отношения по полной программе НЛП. Она с радостью готовила, занималась домашним хозяйством, рисовала, выставлялась, два раза в месяц он возил ее в Питер, раз в два месяца в Европу, еще чаще выводил в свет. Она познакомилась с писателями, издала книгу, стала модной в дешевеньких салонах, завсегдатой ряда модных клубов, и каталсь как сыр в масле.

Света уходила не раз. Она просто брала в руки бокал на длинной ножке, выходила на улицу с сигаретой и терялась. Она исчезала из двора. Появлялась дома утром, с запавшими недоверчивыми глазами, робко прижималась к косяку у порога и жалобно стреляла глазами. Серыми. Бирюзовыми. Нежными. Глубокими. Выход был один, обидеться на день, развернуться, уйти, послать ко всем чертям, чтобы вечером подставив плечо впитывать соленую мокрую горечь и стопервый раз пытаться успокоить в ответ на избитую фразу: «Я сама не знаю, как так получилось... Я просто не понимаю, что со мной... Я устала... Я хочу спать... Пожалуйста, не мучай больше меня...» На этом, как правило, конфликт был исчерпан, смутьянка отправлялась в кровать, прихватив пачку успокоительного и книгу про Муми Троллей, а Андрей сидел на кухне и понимал, что послать эту девчонку к чертям все равно, что выстрелить себе в висок. Вроде бы вполне реально, только так много недоделанного осталось.

В этот раз она переехала в свою квартирку за МКАДом, забрала собаку, парочку книг, свой ноутбук, духи, еще какую-то фигню, и даже оставила ключи. Слоняясь вечерами перед окнами, выходящими на Чешское посольство, Андрей не выдержал.

- Светик-семицветик, давай же наконец поговорим, как взрослые люди, - нарочито бодрым голосом бросил он в телефон заготовленную фразу.
- О-чем, - прошелестела трубка.
- Ну так, может тебе надо помочь в чем-то, да и просто интересно, как ты...
- Ни-как-ни-че-го-не-на-до, - голос оставался безучатсным.
- А у меня вот проблема, - Андрей стал серьезным, - меня бросила любимая девушка, и я хотел бы с ней хотя бы погулять в дождь, выпить мохито, подарить ей розы, можно?
- Не-се-год-ня... – эта чертова притворщица начинала сводить его с ума.
- Ну так выбирай любой день. Все для тебя, - Андрей нервно забарабанил пальцами по столу...
- Пятница, - ответила трубка и Света отсоединилась.

Спорить с этим решением нужно не было, и Андрей задумался чем бы занять вечера до пятницы. Потому что сил прыгать на стенку у него уже не оставалось...

Вульгарная красная помада, как ни странно, делала это личико еще более невинным. Подведеные черным глаза и румяна пятого тона («Шанель» из Дьюти-фри в Париже, подарок Андрея) ни сколько ее не красили, но и не портили. Алый лак и красная маечка с глубоким декольте.

- Привет, - Света нервно вытащила сигарету. – Девушка тебя не бросила. Просто эта жизнь стала для нее тесной и она ушла. На волю. Встретила такого же дворового пса и убежала с ним, потеряв по дороге поводок и ошейник.
- Тебе надоест. Быстро надоест. – Андрей оставался твердым даже в такой нелепой ситуации. – Ты уже не умеешь жить без роз, плазменного телевизора и приятных компаний.
- Нет. – голос Светы звучал грустно. Каждый получает то, что заслужил. Я заслужила это. Именно это.
- Нет, ты не заслужила. Просто вспомнила юность. Пойми, тебе уже даже не 25. У тебя нет дома и семьи. Тебе нужен муж. И им буду я.
Пауза затянулась. Потом продолжилась. А потом Света всхипнула, схватила со спинки стула сумку, жакет и рванула под дождь.
- Не ходи за мной, - попросила она Андрея. – Мне нужно подумать...

Света шла по улице, по лужам. Бирюзовые туфли нежной кожи не выдержали и стали сваливаться. Дрожащими пальцами девушка набрала номер Олеси.
- Можно я приеду?
- Да. Что-то случилось?
У меня сваливаются туфли, с меня сваливается моя жизнь, с меня сваливается моя душа.

Попивая на кухне камбоджийский чай с имбирем, Света рассказывала. Она говорила и говорила, нервно снимая и надевая на палец тоненькое золотое колечко. «Мне тяжело, мне очень тяжело... Я не знаю, кого я люблю. Я не понимаю, люблю ли. Тут просто разные жизни, и я не представляю, какая из них моя.

Олеся принесла черные лаковые туфли мЕньшего размера.
- Вот, дойдешь до дома.
- А ты забирай мои. Все равно мне не нужно то, что хоть раз меня подвело. А я вряд ли когда забуду этот вечер под дождем.
- Твои дороже.
- Наплевать. Я не знаю, что именно я люблю больше. Дороже или удобнее...

Домой к Андрею она вернулась в час ночи. «Надо съездить забрать собаку» - устало сказала девушка, прислонившись к дверному косяку. – «А я устала, очень сильно хочу спать. Пожалуйста, не мучай меня больше». Света взяла пачку успокоительного, книгу «Папа и море» и ушла в заботливо приготовленую постель.

Андрей вытащил из сумочки ключи от квартирки за МКАДом и уехал забирать пса, его миски и ту одежду, которая эта строптивая художница любила больше всего.

Света свернулась клубочком и зарыдала. Надолго. Где-то на час. Потом закурила длинную тонкую сигарету. Подошла к окну. За стеклом весело резвился дождь. Она подошла к стеклу и стала кончиком пальца водить по нему, рисуя причудливые узоры. В ее арсенале это называлось «резать стекла пальцами»... Сигарета закончилась, началась следующая.

- Андрей, - голос в трубке был преждним: спокойным и немного мертвым, - купи по дороге пачку черного «Вог». Я вернулась домой.

А тот другой, шел по улице и думал... О ней, о других, о жизни и не знал еще ничего... Да и вряд ли когда узнает... Потому что каждому человеку нужен дом. А ее дом – это ее душа. И в ней помещаются все... Все, с кем она была и будет искренне близка...

Да будет так...