Контакт

 КОНТАКТ
 Николай Борисов.
 
 Пантюхин стоял посредине комнаты со шваброй в руках и настороженно озирался. Только что, минуту назад, ему удалось ловким ударом смахнуть с форточки чертёнка. Теперь он ждал нового его появления и решал, а не высунуться ли ему из окна и не зацепить, этого надоедливого, шваброй, чтоб летел тот, кувыркаясь с восьмого этажа.

 Уже целый час Пантюхин гонял чертей по комнате, а этот с белым пятном на лбу оказался самым настырным и вредным. Он корчил ему рожи и шипел зло: «Ж-жлобина ж-жадная, ж-жадная ж-жлобина ». Он не стал с ним спорить, да и какой смысл спорить, если тебя обзывают, да и ещё вдобавок ко всему, чёрт. Лучше уж шваброй, шваброй так доходчивей и надёжней.

 В комнате было душно, нестерпимо хотелось пить, так, что жгло в желудке, словно там тлели угли непотухшего костра. Похмелье изматывало тело и сознание, но в большей степени тело. Пантюхин уже собрался припасть к графину с тёплой и давно позеленевшей от света водой, как вдруг штора на окне зашевелилась, напряглась, расправилась.

 Пантюхин приготовился, прицелился шваброй, но штора приподнялась, заволновалась и окуталась розовым пульсирующим сиянием. Свечение разрасталось, то, округляясь, то, принимая замысловатые хаотичные формы северного сияния, в нём замелька-ли огоньки, радужные всполохи.

 «Никак пожар»,- мелькнуло у Пантюхина в голове.
 Он зажмурился и резко открыл глаза.

 Ни окна, ни двери, ни вообще стены, не было. Пульсирующее золотое облако заполнило комнату, а за ним… звёздное небо. Пантюхин неожиданно для себя ткнул в облако шваброй, оно спружинило и обдало его волной горячего воздуха.

 - Всё, каюк, - шевельнулось нехотя у него в голове, - буду, что цыплёнок табака. И он представил себя поджаренным, с также согнутыми ногами и на блюде. Нет, этого ему не хотелось. Он в отчаянье бросился к столу, схватил графин, глотнул из него два больших глотка воды, а третьем фыркнул на сияние. Так он всегда делал при глаженье своих рубашек и брюк. Сияние не отреагирова-ло и тогда Пантюхин швырнул в него графин, с сожалением подумав, что нужно было ещё пару раз глотнуть, а то так и помрёшь с нестерпимой жаждой в желудке.

 Графин исчез и тогда Пантюхин стал размахивать шваброй с горечью думая, что зря не остался ночевать у Зинки и чёрт с ней, что она злая, зато, жив бы остался.

 Вдруг в его голове словно открылась форточка, откуда-то повеяло, по уставшим мозгам, прохладой и покоем, и он услышал, даже не услышал, а вроде как заговорил сам с собой, но без звука.

 - Тырянин! Вселенский разум приветствует тебя. Оставь орудие труда и выслушай.

 Пантюхин от неожиданности выронил швабру, испуганно схватился руками за голову, огляделся и ущипнул себя за щеку.

 -Баста! Схожу с ума. Допился алкаш долбанный. Горячка, – и он представил себя вечно улыбающемся и с зелёным продуктом выделения под носом. Несмотря на прохладу и покой в мозгах, стало тоскливо и жалостливо на сердце. Но, услышанное, повторилось.

 -Тырянин! Вселенский разум приветствует тебя и в твоём лице всех тырян. Свершилось, то о чём давно мечтают жители вашей планеты.

 Пантюхин ловко задвинул ногой швабру под кровать, громко звякнув пустыми бутылками, и стал лихорадочно заправлять рубаху в штаны.

 - Так, так, пожара нет, - лихорадило его,- насчёт ума, подождем, увидим, а эта штука точно не наша. А если и в самом деле оттуда, то нужно не осрамиться. Но, почему тырянин? Как-то даже не прилично, словно что-то стырил.- Он пытался вспомнить фантастику, которую когда-то читал, но кроме марсиан, воевавших с невидимками, на ум ни что не шло. И он заговорил наобум, как всегда делал у пивнушек, главное завязать разговор, а там что нибудь придумается:

 - Ты вообщем того, располагайся, будь как дома, только это, сам то где? Здесь всё светится. Ты того вылезь, посидим, поболтаем.

 - Тырянин, - заколебалось свечение,- я весь перед тобой.

 - Да ну-у? Как это весь?- Пантюхин недоуменно окинул взглядом сияние, и словно догадавшись, как же это он сразу не додумался, воскликнул, - а-а! Если так то присаживайся. - Подвинул поближе к свечению стул,- и того, марцанём за встречу. Он оглядел стол и с сожалением подумал: «Эх, пузырёчек бы, беленькой».

 Сам же заговорил о другом:
 -Как добрался, как погодка у вас? Вообщем, расскажи, каким ветром тебя занесло к нам? И это, ты чё, всё тырянин, да тырянин, земляне мы.

 Сияние уменьшилось, стало чуть больше баскетбольного мяча и с легким шипением опустилось на стул.

 Пантюхин заволновался:
 - Друг, извини, но я сегодня никого не ожидал и того, выпить за встречу ничего нет. Ты как по части доставания или и для тебя это тоже проблема?

 Вселенский разум пискнул, и на столе образовалась бутылка водки с резьбовой головкой.
 Пантюхин едва не свалился со стула. От неожиданной радости он обалдел:
 - Ух, ты! Ну, даёшь! Во фокусник. Уважаю. А ещё можешь? Это, хамсу, можешь?- И пакетик серебристой хамсы оказался на столе.

 Вселенский разум пискнул и заговорил:
 - Я могу многое. Но моё пребывание на вашей планете кратковременно и чрезвычайно, и ты прав тырянин, меня трансформировал к вам галактический ветер. Я выбрал тебя и не ошибся, так как на данный момент сферическая активность твоего мозга на Тырке самая высокая, это говорит о твоём своеобразном разуме.

 -Ну, да?- Пантюхин не сдержался.- Вот чёрт, а все придурком считают.- Он сглотнул набежавшую слюну,- слышала бы Зинка.- И ему вспомнилось материнское: « Оболтус, идиот, и …»
 Но голос перебил воспоминания:
 -Ваша планета относится к галактическому системному классу «тырок», а вы жители, поэтому называетесь тыряне. Поскольку тырите у своей матери планеты её природные ресурсы без её спроса, но и вдобавок ко всему разбазариваете понапрасну даденное вам от рождения жизненное время. Поэтому я здесь. - Сияние набухло, оно как бы внутри себя клокотало, переливаясь золотом то ли сердясь, то ли набираясь сил.

 - Тырянин, слушай внимательно и запоминай. Только на тебя возлагается ответственейшая миссия, спасения человечества. Вы обречены. Вы погибнете.

 Пантюхин приступивший к процедуре подготовке банкета замер, переливая содержимое из бутылки в свой стакан. Ему неожиданно взгрустнулось и захотелось плакать.

 - Как это погибнем? Насовсем? Бесповоротно?

 - Да, тырянин, мужайся.

 - Вот незадача,- Пантюхин вспомнил, что так и не отдал долг вахтёрше и Шурке приятелю должен и матери открытку на день рождения не послал. И вообще пить так и не бросил, хотя Зинке обещал. В задумчивости он поставил бутылку на стол и тяжело вздохнул:
 - Да, конец подкрался незаметно. Слушай, а когда это произойдёт.

 Вселенский разум пискнул:
 -Калапс вашей системы наступит в великое противостояние планет в одной плоскости в одной линии через три тысячи лет. Тыряне, но вы можете спастись, если все усилия направите на изменение своего образа жизни, на развитие своих духовных способностей на усовершенствование своих моральных…

 Пантюхин его не слушал:
 - Ну, ты зёма, даёшь,- и хлопнул ладонью Вселенский разум так, что тот перестал клокотать и вещать.- Когда это будет? Ты так, дядя, не шути, это хорошо у меня нервишки в норме, а другой после твоих речей точно бы коньки откинул. Давай лучше махнём за жизнь. А то зарядил, тырянин, тырянин, Леха я, Лёха Пантюхин, а если я что и тырю то по мелочам, так… на пузырёк. Ну, давай вздрогнем.- И ещё раз хлопнул по Вселенскому разуму, как по мячу. - И подумал, вахтёрша с долгом подождёт, а насчёт Шурки, то это ещё неизвестно, кто и кому должен, с этим ещё разобраться нужно. И он звякнул стаканами.- Ну, за жизнь.

 Вселенский разум в ответ пискнул:
 - Махнём за жизнь.

 Пантюхин пустил в горло жидкость, остро ощущая её горячительную прелесть и крякнув от удовольствия, зажевал хамсой.

 - Зёма, ты мне вот что расскажи, как к нам попал, откуда и того…у вас бабы такие ж, как ты или ж пофигурестей? И как вы это…ну того,…как у вас… у мячиков… получается? –
 Почувствовав нахлынувшее блаженство, приготовился слушать, лениво пожевывая челюстями.

 Вселенский разум зашуршал у Пантюхина в голове:
 -Я блуждающий во вселенной, мечусь по галактикам с великой миссией, спасая зачатки биологического разума, предупреждая о грозящих опасностях и направляю во спасение...

 Пантюхин налил себе ещё, выпил, зажевал хамсой и положив руку на тёплое, едва покалывающее, сияние попросил:
 - Зёма возьми с собой, будем вместе метаться по вселенной, а то ведь тебе и словом то перекинуться не с кем. Тоска, небось, а? А так пометались, пометались, шухер навели, сели на какую-нибудь планетку, раздавили пузырёк, поболтали, и по бабам. А? Зёма, возьми с собой.

 Но здесь что-то случилось, Пантюхин только и услышал: «…контакт…ошибка…теряю…атас…ядрёный корень…Зинка…хреновина какая-то…». Сияние вдруг стало тусклым, бледным и исчезло совсем, а рука Пантюхина лежала на голове маленького вертлявого чертёнка. Чертёнок кривлялся, держа наполненный до краёв стакан, подмигивал попискивая:
 - Ну, что, Лёха, махнём за жизнь? Иль как?- Пантюхин взревел, взбеленясь, он вырвал стакан у чертёнка, опрокинул его содержимое в себя и кинулся на него с кулаками.

 Из записи медицинского журнала:
 « Поступивший больной стучал себя в грудь, говоря, что он на земле проездом, что миссия по спасению тырян возложена на него. Что все мы, тыряне, обречены. Вспоминал Зинку и то, что она спуталась с чертями, а его лучший друг Шурка обскакал его и рванул с вселенским разумом напару метаться по вселенной. При этом горько плакал приговария: «Эх, зёма, зёма, а ведь пызырёк на двоих раздавили». И предсказывал конец света».


* * * *