Чувство вины

 Чувство вины

 Пять лет моей учёбы в институте неразрывно связаны с общежитием, местом, где можно не только спать и учиться, но и весело проводить время: устраивать вечеринки, ходить в гости, играть в азартные игры и прочее. Множество событий, встреч, увлечений остались во мне яркими пятнами воспоминаний о тех, прошедших студенческих годах, счастливых годах, по достоинству не оценённых мной в их действительный момент.
 Но более всего остального мне запомнился один случай произошедший со мной, когда я учился на третьем курсе института. Он так прочно засел у меня в голове, что и сегодня, вспоминая его, я испытываю глубокое, сильное чувство чувство вины. То далёкое происшествие, если таковым его можно назвать, по сей день мучает меня угрызениями совести, заставляя сжиматься в тревоге сердце.
 Не могу сказать, что в общежитии, в котором я жил, было чрезмерно грязно, но насекомые и млекопитающие водились. Среди тараканов были даже очень интересные экземпляры, отрастившие себе крылья и умеющие при опасности прыгать со стола вниз, и залетать под него.
 Комната, где я жил, находилась на первом этаже и была рассчитана на двух человек. Моим соседом был странный парень Володя, который любил всё мистическое и потустороннее. Его настольными книгами, помимо учебников, была эзотерика, пособия по магии и другая оккультная чепуха. Я частенько посмеивался над ним. Особенно в период сессии, когда он ловил большого чёрного таракана, сажал его в спичечную коробку и разговаривал с ним, убеждая своего пленника уговорами и угрозами помочь ему в сдаче зачёта или экзамена. Если предмет сдавался, Вова торжественно отпускал его. Если нет, то неудачника ждал ужасный конец. Глупость, чушь – скажете вы. Может и так, но институт-то он всё-таки окончил.
 Более чем тараканы, шуршащие в обоях, доставали мыши. Эти маленькие, вечно голодные создания, могли изгрызть всё, что угодно: продукты, пакеты, учебники, тетради с конспектами. Одни студенты с ними боролись, другие не обращали внимания.
 Как-то гуляя по городу, я зашёл в хозяйственный магазин и купил мышеловку с намерением поставить её у батареи, где было отверстие, уходящее под пол. По ночам, когда не спалось, я слышал доносившееся оттуда шуршание и попискивание.
 Мышеловка была заводского изготовления, коробчатого сечения с двумя проволочными рамками, которые при срабатывании поднимались вверх, душа мышку. Я установил данную конструкцию на ночь, предварительно положив в неё приманку и взведя пружину.
 На следующее утро при осмотре обнаружилось, что сыр исчез, ловушка не сработала, но возле неё лежали пятьдесят копеек. На эти деньги я мог жить целый день и очень обрадовался находке.
"Наверное, они лежали здесь давно, просто не заметил" решил я, кладя в механизм кусочек колбасы.
Утром следующего дня я опять проверил ловушку. И что же вы думаете, я там обнаружил?
 Пружина снова не сработала, колбаса исчезла, но возле мышеловки лежали пятнадцать копеек.
 "Это происки Володьки, сразу подумалось мне, только в его извращённом сознании мог родиться такой прикол. Единственно, что не понятно, откуда у него лишние деньги, чтобы класть их возле мышеловки? Но с другой стороны не мышь же их принесла за вкусную еду? Конечно это Вовка. Решил разыграть меня, мистик недоделанный. Однако, каков чёрт!"
 Я решил не подавать вида, что разгадал шутку, потянуть время ещё. Забрать деньги и, перехватив инициативу, перевести ситуацию в свою пользу.
 Положив найденную монетку в карман, я смазал механизм мышеловки растительным маслом, положил в качестве приманки корку хлеба и со спокойной душой отправился на занятия.
 Вечером я наконец-то обнаружил в ней мышь и с любопытством разглядел её. Она была большая с красивым серо-дымчатым мехом, немного более тёмным на спине вдоль позвоночника, и длинным голым хвостом. Помимо мыши в мышеловке были три копейки.
 "Не густо. Видать деньги у Вована кончаются". С сарказмом улыбнулся я. Как раз в этот момент он вошёл в комнату.
- Володь, что-то ты мало денег положил в этот раз в мышеловку.
- Какие деньги? Ты о чём?
О чём, о чём? О картошке! О твоём розыгрыше. Между прочим, я сразу догадался. Только полтинник уже потратил. Восемнадцать копеек так и быть верну.
- Это ты со мной разговариваешь? Ничего не понимаю. Проясни ситуацию. – Выпучив глаза, удивлённо сказал Владимир. Вид у него был явно озадаченный.
- Ну, ты артист! Я ставил мышеловку, а утром возле неё находил деньги. К чему ты их туда клал?
- Это не я.
- А кто?
- Я почём знаю.
- Точно не ты?
- Клянусь! У меня и денег до стипендии два рубля осталось.
Пришло время озадачиться мне. Если не Владимир, то деньги могла принести только мышь. Больше никто в комнату не входил.
В воображении поплыли картины как, поев, мышь несёт в зубах монетку, потом бегает под полом и ищет другую, чтобы расплатиться за следующий обед. Бред какой-то.
 Я ещё раз посмотрел на погибшую в капкане мышь.
Антрацитово-чёрные бусинки глаз, сверкая аспидным блеском, в насмешливом прищуре глядели на меня ничего не видящим взглядом. Непостижимым образом они будто спрашивали с укором: "За что же ты меня?" В них, как в маленьких зеркальцах, всё ещё отражался мир, но уже мутнея и исчезая. Словно два гиперболоида, эти две чёрные точки выжигали во мне незаживающее чувство горечи и сожаления, и самое главное, неисчезающее и не покидающее меня и по сей день чувство вины…
- Прости, мышонок, я не знал. Зачем-то сказал я.
- Предатель. Отозвался Володька.

 ***