Цель

Спокойный холодный взгляд. Наверное, он всегда был таким, взгляд с просачивающейся сквозь зрачки жестокостью и иронией. За длинными ресницами скрывается холод и ледяная корка, которая покрывает глаза. Этот взгляд будто когда-то омертвел, лишился той питательной жизненной силы, что заставляет глаза сверкать. Или нет, этот взгляд таит в себе блеск, холодный поглощающий блеск, который только ждет свою добычу, выжидает свою жертву. Крепкие руки, они совсем не дрожат, они похожи на руки Давида, созданные из мрамора и наполненные одиночеством. Походка слишком уверенного в себе человека, такая жесткая и рассудительная, ноги будто уверовали в свою правоту и теперь направляются к своей цели. Нет, я не трясусь от мысли, что потеряю ее, что она будет вне видимости моего прицела, я не волнуюсь, не чувствую усталости и совсем не колеблюсь. Движения выверены и быстры, сосредоточенность в каждом броске черных зрачков, в каждом прикосновении, в каждом ударе, ведь я точно уверен в себе, на тысячу процентов знаю, ради кого я пришел сюда.
Были сотни жертв, миллиарды ошибок и промахов, холостых выстрелов и ложных целей. Но теперь я был уверен в своем попадании, был готов выстрелить и поразить свою жертву в самое сердце. Эта беготня мне порядком надоела. Она показывалась мне, будто издевалась надо мной, очаровывая своей грацией и своей тонкой изящностью. Она дарила мне свои взгляды, прикасалась ко мне, лизала мою руку своим мягким пахучим языком, но как только я стал желать ее, тут же отбегала, скрывалась в ярких лучах солнца, показывая мне лишь свой пушистый шикарный хвост. Я целился в нее часами, днями, выжидал момент и готов был уже спустить курок, как что-то пугало ее, она поднимала голову, взволновано оглядывалась и тут же пускалась в бегство от меня. Конечно, она была сильнее меня, она была красивее и опытнее. Я был не первым охотником, который целился в нее. И все, кто в нее целились, попадали только в себя, разрывая свое сердце на миллионы ошметков.
Сколько лет томительного ожидания, сколько тысяч часов, проведенных в азартной игре хищника и его жертвы! Иногда я ощущал, что мышцы онемели от долгого сидения на одном месте, бестолкового наблюдения за ней. Но вот пришел мой час, и я приготовился к выстрелу. Напряжение росло, глаза отказывались смотреть на нее, ведь пот застилал ресницы градом прозрачных капель. Я притаился за мертвыми камнями, которые скрывали мое тепло, усиленное биение моего сердца и мою страсть. Холодный прицел был направлен на нее, он искал ее и тут обнаружил. Просматриваемость территории идеальна, теперь она не уйдет от меня, она уже принадлежит мне, я нацелился на нее и теперь ее хозяин, теперь она моя. Усевшись поудобнее я посмотрел на нее в оптический прицел. Такая красивая, столь очаровательная, что на сотую долю секунды я ощутил слабость в коленях и трепет собственного сердца. Я никогда не видел ее вблизи, всегда только под прицелом своей оптической винтовки. И теперь, когда мое дыхание замерло, я еще раз поразился ее уникальной красоте, ее изяществу и милой страстной и зовущей улыбке. Она опять будто смеялась надо мной, потешаясь над моим напряжением и моими жалкими попытками подстрелить ее. Истекающая соком плоть, зовущая и завораживающая, грациозные движения, красивые глаза, нежная кожа, которая так недоступна. Нет, эта жертва доступна, доступна только мне, только моя винтовка поразит ее. Она моя, мне принадлежит, я уже ею овладел. Осталось только нажать на спусковой крючок.
Я выдохнул ее запах и опять наполнился холодом. Моя цель недоступна? Она так далека и так неукротима, что поразить ее не удастся даже самому опытному охотнику? Я смеялся над этими мыслями. Я был готов принять ее в себя, поглотить своей страстью и желанием, я пропитался ею, ее существом, ее духом, который витал в воздухе и привораживал. Напряженный объектив моей винтовки вычленял ее из общей массы всего, что было вокруг. Никакая мешанина не помешает мне нанести свой первый удар. А потом я буду упиваться ее плотью, обсасывать ее красоту, мои губы будут целовать ее нежную кожу, а зубы будут впиваться в ее сладостное тело. Я буду мазать ее своей горячей слюной, когда она просто расположится у меня в кухне и будет ждать моих покусываний.
Я посмотрел в объектив и, убедившись, что это она, плавно выдохнул, чтобы спустить курок. Мой взгляд поймал ее, наслаждался ею, любил каждый изгиб ее, поворот ее красивой головы, нежные и такие притягательные движения. Она была МОЕЙ целью, моим идеалом, словно Господь создал ее для меня, а меня для нее. Я смотрел на нее в тот самый миг нашей предстоящей встречи, и почувствовал вдруг, что через оптический прицел я смотрю на самого себя. Будто бы она была частичкой меня самого, моей половинкой, которую я так сильно любил. Я смотрел на нее, но видел себя и поразился этому. Она смотрела на меня в тот самый объектив, куда с обратной стороны смотрел я. И в ее взгляде я увидел тоску и печаль. В моем же взгляде был мертвый холод сосредоточенности и страсть к ней. Да, я хотел припасть к ней и ощутить ее всю.
Бездонная боль поразила мое сердце, боль потери, ведь если я сейчас не выстрелю, то потеряю ее навсегда. Как будто она сама вышла на ту поляну, показалась мне в последний раз, чтобы навсегда уйти. И я выстрелил.
Пуля пробила ей грудь, прошла сквозь сердце и там взорвалась. У меня были разрывные патроны. Отныне она моя. Я кинулся к ней и понял, что теперь обладаю ею.
Не бойся, ты выздоровеешь и будешь теперь со мной. Я так сильно тебя люблю. Поэтому ты моя цель. Кстати, я выбрал золотые патроны. И теперь ты моя.