Трещина

...Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один...
И разбитое зеркало...
Есенин "Черный человек"



Солнце висело высоко над городом, когда в ее душе наступил закат. Темнота поглотила все вокруг, и девушка ослепла. Пространство вмиг перестало существовать, оторвавшись от реальности, и помещение заполнило черной, клубящейся темнотой... Лишь девушка и...

Она смотрела на меня, как ребенок, наивным, пытливым взглядом. Но при этом каждый раз морщилась, когда находила на моем лице какой-то недостаток.
Я не любила ее. Особенно сейчас, когда ее глаза могли донести до меня лишь глухую пустоту. Особенно в этот момент, когда она вытеснила меня своей темнотой.

Девушка уселась на диван, замученно ссутулившись и подперев голову рукой. Тяжко вздохнув, она посмотрела вперед, в окно, и непроизвольно закрыла глаза – солнце нестерпимо обжигало своим неестественно-белым светом. В ее голове, казалось бы, проскочила мгновенная мысль, но это был лишь мираж. Она встала, закрыла балкон и вышла на улицу.

Я боялась встретить ее взор, мгновенный, мертвый. С каждым взглядом ее глаза выпивали из меня соки жизни. Я умирала вместе с ней... И она об этом знала.

Белые кроссовки, поверхность которых уже была покрыта тонким слоем пыли, мелькали на фоне серого, шершавого асфальта. Белая майка оттеняла загорелое тело, которое нестерпимо изводила жара, закрадывающаяся в самые поры, высасывающая всю живительную влагу.

Я шла вместе с ней по правую руку и молилась тому, чтобы она не смотрела на меня. Тревожные минуты ожидания. Но она все-таки кинула смертоносный взгляд в мою сторону и равнодушно отвернулась.

Люди, люди, люди... Издыхающие от жары, но веселые. Замученные, но полные сил. Дороги, машины, перекрестки... Магазины, ларьки, здания... Девушка шла мимо какого-то небоскреба, зеркальные стекла которого, почти не искажая, воссоздавали реальный мир. Она посмотрела на свое отражение и безразлично отвернулась. В ее голове оставалось пусто.

...Я слышала этот звук внутри ее головы, ужасный шум, сводящий с ума. А внутри нее совсем ничего не было. Пространство, от которого отражался этот дикий гул. И ее постоянный взгляд, бездумный, отсутствующий. Мне хотелось корчиться от боли и царапать руками это проклятое стекло, которое нас разделяло.

И опять люди, люди, люди... Тысячи истерзанных трудами и этой духотой людей. Они все одинаковы. Только лица меняются. Метро, вагоны, темнота... Они похожи на муравьев. И все куда-то торопятся, бегут, хотят успеть.

- Поздно?

- Поздно.

Я не знаю, когда она успела настолько отделиться от меня. Мы давно уже были не единым целым, а всего лишь жалкими половинками. И одна из них монотонно и уперто уничтожала другую. Она хотела моей смерти, но не смела желать. Или не могла. А я ненавидела ее, потому что не могла быть ею...

Знакомый дом. И безумное количество запахов, не оставивших в воздухе и местечка для кислорода. Машинные выхлопы и назойливый аромат цветения. Девушка задыхалась. Темный подъезд был переполнен прохладой и не пойми откуда взявшимися облаками комариных стаек. Наконец-то. Ступени... Все такое серое, сумрачное, бесцветное. Но почему тут так приятно?.. почему улица, яркая, солнечная, разноцветная, сводит с ума?.. почему хочется, чтобы унылый дом поглотил, вобрал в себя? Седьмой этаж. Девушка опять задыхается. Непривычный звон, раскатисто отозвавшийся в сознании.
- Привет?.. – на пороге худощавый парень. - ...Зайдешь?
- Сегодня дабл*, - почти неслышно проговорила она.
- Значит, не зайдешь... – он тяжело вздохнул и протянул ей небольшую упаковку, взамен приняв деньги. – Что несешь?
Она взглянула на парня так, словно он только что открыл ей дверь. Затуманенный взгляд – удивление от того, что ее заставили думать.
Девушка раскрыла сумку, точно пытаясь подтвердить свои следующие слова. Однако она лишь удивленно разглядывала содержимое, перечисляя. Спроси ее, когда она успела все это купить, она бы затруднилась с ответом.

...Она умирала... И тащила меня за собой, давая понять, что никогда не отпустит. А я лишь смотрела на нее и пыталась не чувствовать отвратительной жалости к этому ничтожеству. Она тянула, как грех, как страшная тайна, как нечто, чего быть не должно!..

Обжигающий вкус какого-то отвратительного спиртного: оно тонкой струйкой течет внутри нее, опаляя стенки пищевода, и лишает чувств. Девушка больше не ощущает горького вкуса, она лишь медленно пьянеет. В голове что-то шумит... Может, двойная доза наркотиков, а может, это просто дети на улице играют? Но она не слышит.

Что же ты делаешь?.. Что же ты делаешь? Что же ты делаешь?!
- Что же ты делаешь, дрянь?! – я отвесила ей оплеуху, после чего на ее щеке осталась красная отметина, расходящаяся по лицу неровными пятнами.
Волосы скрывали от меня выражение ее лица, и я даже не могла понять, услышала ли она меня. Но нет... на ее губах играет безумная улыбка... она... она... смеется?..

Девушка начала хохотать, нарастающе, поглощая своим смехом пустоту.
- А что я делаю? Что?! – смех девушки прекратился так же внезапно, как и начался. Ее лицо исказила гримаса ненависти.

- Зачем ты рушишь мой мир?! Зачем?! - я откликнулась, точно эхо.
И почувствовала уколы напряжения: воздух зарядился... в нем запахло электричеством.

- Твой?.. твой мир? А кто тебе сказал, что это твой мир? Почему же в твоем мире больше нет тебе места?

Мои глаза раскрылись. Я не могла поверить, что слышу ее голос. Она глушила во мне все: эмоции, боль, веру. Кто она такая?.. Кто она такая, чтобы рушить МОЙ мир?
- Я породила тебя, ничтожество! Я отдала тебе все, что так долго лелеяла, я показала тебе путь... а ты... Ты смеешь говорить мне, что это не мой мир? Кто ты без меня?

- Что ты взлелеяла? Меня? Нет... ты вырастила ужасного монстра – свою мечту. Ты поселила этот вирус во мне, ты заставила это создание вести меня. И куда я пришла?

Теперь она стояла против меня, высокая, статная... и злая.

- Ты растратила все, что было! Ты разобрала меня на атомы и не смогла собрать! Развеяла мою сущность по ветру... Заразила все нетронутое, ввела код на самоуничтожение!
Звякнула бутылка, стоявшая на полу, покачнулась, но секунду спустя неваляшкой осталась стоять на месте.

Я почувствовала, как по моим щекам потекли слезы. Мне было настолько жаль эту несчастную девушку, поднявшуюся много выше меня за счет своей злости, что я не могла побороть чувств. Я поняла, что смотрю в собственное зеркало, в такое же отражение, каким являюсь я. И вижу такую же умирающую себя, пропитанную собственной ненавистью.

По руке девушки тек алкоголь: он омывал ее запястье, водопадом проливаясь с локтя. Она держала бутылку за горлышко, готовясь ударить. Ладонь бесконтрольно тряслась, заставляя девушку разбрызгивать содержимое на джинсовые бриджи. Голова была опущена, и лицо скрыли пряди волос.

Я знаю, чего она ждала. Сигнала – моего слова, действия... ей надо было высвободить все, что вдруг, как будто из небытия, возникло в ней. Точно пустой желудок, выбрасывает желчь, когда есть нужда высвободиться, – а там и нет ничего. Я удовлетворила ее желание. Мои ноги согнулись, и я пала на колени перед этим существом.

Девушка покачнулась и вдруг издала ужасный пронзительный вопль, более похожий на рев раненого медведя. Она кричала не от боли, а от невозможности что-то чувствовать. Ее поглощала ее собственная пустота. Рука дрогнула. Девушка замахнулась и со всей силы ударила бутылкой по стене. Осколки разлетелись по комнате, точно десятки огромных бриллиантов, блестящие в свете уличного фонаря. Один из них распорол ей запястье, но она не почувствовала... ее сущность умирала.
- Так кто из нас убивал? – прохрипела она страшным голосом.

Я содрогнулась всем телом и поползла. В мои ладони впивались стекляшки. Ранки начинали кровоточить, и руки оставляли следы на светлом паркете. Когда я оказалась совсем рядом, я обняла ее ноги. Во мне не исчезла ненависть, но появилось сострадание, эта дикая жалость, пронзающая мой разум. Цепко схватив ее руку, я потащила вниз, и она завалилась рядом. Обняв ее голову, мои руки начали гладить шелковистые темные волосы.

...Это был один из жарких августовских дней. Дней беспечных, тех самых, когда делать ничего не надо, а так хочется. Дней пустых, из таких, что, казалось, ничего более не существовало кроме тебя. Тот самый день, который веял болезненным одиночеством, заставляющим много думать, вспоминать, решать. Просто день, переполненный прошлым, утерявший будущее, не замечающий настоящее... Не просто день, а его окончание.

Я услышала тихий, почти неслышный стон. Не понимая, почему она стонет, посмотрела вниз. Ее голова все так же лежит на моем плече. ...Но?

Глаза девушки были устремлены в зеркало, прислоненное к стене. Оно отображало две хрупкие фигурки. На гладкой поверхности была заметна тонкая линия, точно разрезающая зеркало напополам: с одной стороны девушка, а с другой – ее точная копия. А между ними трещина, которая вдруг начала расти и углубляться.
- Посмотри... – слабый голосок превратился в натужный шепот.

Я обернулась и увидела зеркало, которое вот-вот должно было расколоться на две части. И снова стон... протяжный и до физической боли реальный.
- Ты слышишь? – я обеспокоенно посмотрела на свою половинку.

Она не ответила. Лишь грустно улыбнулась и повернула голову в другую сторону комнаты. Там, в самом углу лежало тело, – слабое тело, в котором пробуждалось сознание.

Мои глаза начали расширяться.
Дзенн... тшорк.
Издав странный звук, зеркало треснуло и развалилось на две половины.


В углу комнаты лежит девочка семнадцати лет. Вокруг нее стоят бутылки, валяется пара таблеток и куча всякого мусора. Она протяжно стонет, но ее тело постепенно возвращается к жизни, впрочем, разум тоже.
Порой, мы истощаем сами себя, подавляем собственный мир, пытаясь бороться, решать, сомневаться. Так и наш земной шар точит, словно вода камень, борьба добра и зла. Что в этой борьбе? Может, и жизнь? Ведь только она, как и эта схватка неминуемо приведет к смерти, к концу.
На улице погас фонарь. Пространство вмиг перестало существовать, оторвавшись от реальности, и помещение заполнило черной, клубящейся темнотой... Лишь девочка и обыкновенное зеркало, несколько дней назад неудачно упавшее и расколовшееся на две половины. Просто две части одного целого, своим появлением разрушившие его.
Девочка поднялась, взяла бутылку со спиртным и, осторожно обходя осколки, направилась на кухню. Густой томатный сок наполнял пустой желудок. Опрокинутая голова сотрясалась от шумных глотков вместе с другой рукой, отставленной в сторону. Прозрачная жидкость тонким ручейком лилась в раковину.

____________________________
* От англ. double – двойной.