сто 66

И быстрый, решительно устремленный вперед шаг, и внезапный, вызванный удивлением или восхищением всплеск руками, и резкий, шорохом испуганный поворот головы давались Андрею Николаевичу не то что с трудом, нет, пожалуй, исполнение всех этих телодвижений вовсе не выходили у огромного, тучного, неповоротливого, забуксовавшем навечно в самом себе механизме его тела. Впрочем, и все прочие действия организм Андрея Николаевича совершал с трудом и неохотой – будто ленясь, будто не в силах проснуться – и лишь мозг, деятельное, беспокойное сочетание полушарий, попав в это совсем неподходящее для воплощения трудов, устремлений и желаний тело стучался еле заметными кровавыми жилками в белки глаз своего хозяина, да изредка пытался оживить раздувшиеся болванки рук Андрея Николаевича, вручая им то линейку, то отвертку, то карандаш.

«Дорогой товарищ Сталин! Передаю вам и всему советскому народу свои открытия. Я сделал их за 12 лет своей работы. Чертежи прекладываю к письму. Надеюсь что при помосчи моей системы зеркал советская промышленость и наука достигнут больших успехов. Конечно я только начал дело. Его надо развивать. Но с теми силами которые есть у советского народа всё возможно. Моя установка «ВВБ-01» (что значит «Взгляд в будуещее номер 1») может быть не только применина в промышленности. Она также может облегчить жизнь всех советских людей. Зная будуещее можно не переживать от незнания, что будет завтра, а подготовиться к нему. Можно избавится от разочарований, обманутых надежд.
Но что говорили о моей установке, что она позволяет путешествовать во времени, это неправда. Это невозможно. Только увидеть. Только будуещее. Я видел совсем мало. Простите товарищ Сталин но об одном хочу вас попросить. Может вам удастся не дать сбросить бомбы самолетам Англии (Не уверен что Англии. Я плохо разбираюсь в военых знаках). Бомбы должны упасть на японские города Нагасаки, Токио и Хиросиму в августе 45 года, через девять лет. Я видел что там будет если бомбы упадут. Погибнет очень много простых людей».

Андрей Николаевич хотел было написать еще несколько строк, но, услышав ежечасный скрип часов, претворяющий гулкое и тревожное биение их сердца, он отложил карандаш в сторону, свернул лист бумаги пополам, еще раз пополам, надписал «товарищу Сталину лично», снова взглянул на часы. Переставляя одряхлевшие, подъеденные червяком старости стволы своих ног, Андрей Николаевич подошел к входной двери, открыл замок, затем, потратив на переход добрые три минуты, добрался до ванной комнаты.

Вскоре люди, одетые в темную форму, резким звонком, громким стуком, хлопком распахнувшейся двери возвестили о своем приходе в квартиру гражданина Былова А.Н., правда, в комнате, кухне и уборной никого не обнаружив. Натолкнувшись на неожиданную преграду в виде запертой двери ванной комнаты, люди в форме насторожились. Держа наготове пистолеты, они за несколько ударов справились с толстой дверью, но в небольшом помещении, где стены были окрашены грязной зеленой краской, их встретил не загнанный взгляд опасного антинародного элемента, а удивление, непонимание и разочарование. Несмотря на отсутствие в ванной комнате окон, преступнику удалось скрыться – лишь забрызганные кровью битые зеркала были повсюду.