Кросавчег

Лес был зеленый, пышный, богатый, шумящий. Там пели дивные птицы с голосами, точно арфы и скрипки, и оперением прекрасным, как самые чистые, самые красивые драгоценные камни. Там жили мягкие звери с мудрыми глазами. Там росли диковинные цветы и крепкие стройные деревья. Лес жил в своем уединении, шептался сам с собой, цвел и крепчал, и ничто не нарушало его покой.
И стоял в лесу этом домик, и жили там три прекрасные феи. Фея Элис – фея света и добра, нежная, хрупкая, с голубыми лучистыми глазами и мягким покрывалом медово-золотых волос, с розовыми щечками и густыми ресницами, ласковая и бесконечно добрая. Фея Дженнис – фея темных сил, решительная, строгая, стройная, черная, как стрела, направленная точно в сердце, очень высокая, с пронзительными черными глазами, зрачки которых в минуты гнева становились красными, словно тревожный сигнал. Черные гладкие волосы, багряные, точно вымазанные кровью, губы, длинные острые ногти, -- такая была фея Дженнис. И фея Нейшес – фея природы, не добрая и не злая, но прекрасная, простая и справедливая, как сама природа. С волосами, как спелые каштаны, с глазами, как молодая листва, с кожей, как белый шиповник, окрашенный лучами восходящего солнца, -- это фея природы Нейшес.
Жили они дружно и легко. Нейшес присматривала за лесом, Дженнис время от времени насылала бури и напасти на близлежащие деревни, ибо так было заведено, в этом было ее волшебство, а Элис незримо помогала жителям справиться с бедами. Ибо так было заведено.
О существовании домика же никто не знал. Жители знали, что этот лес волшебный, но не знали, в чем именно заключается его волшебство, поэтому побаивались туда заходить. Да они и не смогли бы – Дженнис поставила вокруг него защиту, чтобы не были вырваны цветы, чтобы не были уничтожены дивные птица и мягкие звери с мудрыми глазами.
Но однажды шел по дороге в одну из деревень юноша. Звали его – Максим. Он был высок, широкоплеч, с карими блестящими глазами, с ресницами длинными и застенчивыми, с открытой улыбкой и добрым сердцем. Это был простой человек, из плоти и крови, смертный. Но, видимо, все же было в нем что-то необычное, потому что… Впрочем, обо всем по порядку.
Итак, он шел по дороге, неся в руке букет колокольчиков. Направлялся Максим к своей девушке, которая жила в соседней деревне. Звали ее Мира (девушку, а не деревню, разумеется). Осенью они должны были пожениться, а сейчас была только весна, но все равно Максим был счастлив. Он был молод и счастливо влюблен, а что еще нужно человеку?
Максим шел, думая только о хорошем, когда ему внезапно захотелось пить. Но по пути, он помнил, не было ни колодца, ни ручья, где можно было бы утолить свою жажду. Однако совсем рядом был лес, и Максим не видел причин, почему бы ему не поискать ручей там? Юноша хорошо умел ориентироваться в лесу, да и деревни были совсем близко, так что, хоть он туда ни разу и не заходил, заблудиться он не боялся. Конечно, он слышал, что лес волшебный, но в этот прекрасный весенний день ему не казалось, что волшебство, которое там таится, может быть злым. Недолго думая, он свернул с тропы и побрел в лес.
Наверное, защита на него не подействовала, потому что Максим никогда никому не желал зла. Его душа была чиста и безгрешна, как у младенца. А, может, срок заклинания истек, но, так или иначе, в лес он проник без всяких проблем.
Проник и сразу был заворожен его красотой. Юноша задирал голову, рассматривая кружевные тенты листвы над ним, опускался на колени, чтобы полюбоваться каким-нибудь особенно прекрасным цветком, -- но ему и в голову не приходило сорвать хоть один, чтобы добавить к своему букету колокольчиков, -- он даже забыл, что страдал от жажды, так потрясло его это живое великолепие. Не замечая того, он все больше и больше углублялся в лес, и вот-вот должен был выйти к домику фей. Но Максима отвлек какой-то серебристый шум, более всего напоминающий звук текущей воды, и он тут же вспомнил о своей жажде и пошел на этот звук. И в самом деле, это был ручей с чистой, прозрачной водой, которая манила и звала отпить. Максим не преминул откликнуться на этот зов. Он стал на колени и зачерпнул воды, которая, как юноша был уверен, была сладкой, словно губы Миры. Ах, знать бы ему, знать, что вода та мертвой звалась, что от одной капли его сердце остановится…
Но, к счастью, это знали все звери леса. Они никогда раньше не видели этого юношу, но их чутье подсказывало, что он человек хороший, очень хороший, и не заслуживает смерти. Поэтому стремительными высокими прыжками поскакала к нему желтая пума, чтоб остановить.
Максим уже поднес горсть с прохладной водой ко рту, как вдруг почувствовал мягкое прикосновение к своей спине. Он обернулся и замер – перед ним была пума, с острыми клыками и литыми когтями, сердито бьющая хвостом. Ему нечем было защищаться. А страшный зверь ткнул его мордой в ладони, от чего вода вылилась на землю, а пума замотала ушастой головой, стряхивая капли попавшие на усы капли. Закончив эту процедуру, она внимательно посмотрела на юношу и тот, увидев в этих глазах свою смерть, опустился на землю. Бежать было бессмысленно, бороться тем более. А пума надвигалась, и он… потерял сознание.

-- Какой красивый мальчик! Мы можем оставить его себе? – восторженно щебетала Элис, суетясь вокруг лежащего на кровати в их домике Максима. – Посмотрите, он же просто чудесный!
-- Не думаю, -- хмуро ответила Дженнис, скрестив руки на своей высокой груди. -- Человеку нечего делать в волшебном лесу. И потом, это против правил.
-- А кто придумывает эти правила? – возмутилась Элис. – Мы же все-таки феи, мы их сами и придумываем. Не думаю, что может случиться что-то плохое, если мы оставим у себя этого красивого человека, Дженнис, от красивого никогда не бывает ничего плохого!
-- Элис, не будь такой восторженной, пожалуйста. – Дженнис достала из складок своего черного платья красивый пузатый хрустальный пузырек с яблочно-зеленой жидкостью. – Вот смотри, -- выглядит неплохо, правда? А меж тем, это чистый яд…
-- Девочки, вы что, ссоритесь? – удивилась Нейшес, входя в комнату. – В первый раз… В первый раз с тех пор, как Дженнис пролила чернила на выпускное платье Элис, а это было более трехсот лет назад. Я думаю, нам нужно просто спросить у этого молодого человека, хочет ли он у нас остаться. Если он согласен, то плохого в этом точно ничего не будет, а если нет… ну, тогда даже Дженнис не будет его из вредности удерживать!
Дженнис молча кивнула, ее вполне устраивал такой подход. И Элис была рада, она ни секунды не сомневалась, что юноша не откажется остаться с ними. А если вдруг… то можно прибегнуть к помощи магии… Да, это неправильно, но ей так хотелось оставить мальчика у себя!

Итак, когда Максим открыл глаза, он еще и знать не мог, что ему придется сделать такой сложный выбор, он просто увидел трех очаровательных девушек, -- Элис выглядела на 16, не более, лет, Нейшес, хоть и была самой старшей, на 19, а Дженнис, наверное, из-за слишком серьезного своего взгляда и постоянно нахмуренных темных бровей, -- на 23-25.
-- Привет! – дружелюбно сказала Элис, подойдя к кровати.
-- Привет… -- ответил он немного растерянно, поднимаясь. – А где я?
-- Ты в нашем домике, -- приблизилась Нейшес. – Ты потерял сознание у ручья с мертвой водой, и мы перенесли тебя сюда. А мы – феи.
-- Ого, феи! – Максим вскочил. – Так, значит, это правда? То, что говорят в деревне? Лес волшебный?
-- Да-да, успокойся, -- Нейшес положила руку на его плечо. – Тут царит только доброе волшебство… -- она покосилась на Дженнис, которая делала вид, что это ее вообще не касается. – Ну, по крайней мере, тут ничто не причинит тебе вреда. Как ты себя чувствуешь?
-- Спасибо, прекрасно! – он неловко потоптался на месте, не зная, что еще добавить. На выручку ему пришла Элис.
-- Пошли, пообедаешь с нами! – потянула она его за рукав. – Что ты любишь больше всего?
-- Спасибо, но я не хотел бы вас утруждать… Мне, наверное, пора.
-- Ой, да брось, неужели тебе каждый день доводится обедать с феями? – беспечно отмахнулась Нейшес. – Мы приготовим самое твое любимое лакомство, только скажи.
Максим колебался. С одной стороны, Мира ждет его, но с другой… было бы полнейшей глупостью упускать такую возможность! А еще, он слышал, что феи могут подарить что-нибудь тому, что им понравился, вдруг они дадут ему какое-нибудь кольцо или что-нибудь такое, он подарит это Мире на свадьбу!
-- Хорошо, -- смущенно улыбнулся он. – Я с удовольствием с вами отобедаю. Не беспокойтесь, я ем все.
-- Ну, вряд ли ты будешь есть то, что мы, -- засмеялась Элис. – Нектар и роса – это не еда для мужчин. Чего бы тебе хотелось? И не бойся нас обременить, мы же феи!
-- Ну… я бы с удовольствием съел отбивную из оленины, -- признался Максим.
-- Конечно! Иди в столовую, мы сейчас все приготовим. Ой, кстати, а как тебя зовут? – поинтересовалась фея.
-- Максим.
-- Максим… Красивое имя! А меня зовут Элис, а это Нейшес, а вот та мрачная ворона, -- она шутливо показала Дженнис язык, -- Дженнис. Вот.
-- У вас тоже очень красивые имена! И сами вы очень красивые… -- смущаясь, сказал юноша.
-- Правда? Ты серьезно так считаешь? Я тебе нравлюсь? – кокетливо спросила Элис.
-- Очень… -- и он залился краской.
-- Элис, ну оставь ты человека в покое, -- вмешалась Нейшес. – Лучше пошли готовить обед.
Дженнис по-прежнему следила за ними холодным недобрым взглядом. Ей безумно понравился молодой человек, но она из какого-то внутреннего упрямства не желала, чтобы он оставался тут. Пусть убирается к своим людишкам.
-- Ладно, ладно, еще лишь один вопрос… Максим, ты не против?
-- Конечно, спрашивайте, я все, что угодно, расскажу!
-- Скажи, раз мы тебе нравимся, ты не хотел бы остаться здесь и жить с нами? – глядя ему прямо в глаза, спросила Элис. И одновременно дала сильный положительный посыл.
Если бы этим все и ограничилось, то Максим лишь согласился бы остаться с ними. Но… Элис, твердо знающая, что от красивого вреда не бывает, дала посыл. Нейшес одновременно сделала то же самое. Она успела увидеть будущее этого юноши в его зрачках, и оно было не совсем радостным… смерть жены, ребенка, он становится калекой, пьяный просит милостыню на улице… Этот красивый юноша заслуживает счастья. Это был акт чистой жалости. Но и Дженнис, Дженнис тоже сделала посыл. Во-первых, ей хотелось слегка досадить Нейшес, которая была такой справедливой, такой правильной, так вот же, пусть Элис получит свою игрушку просто так. А, во-вторых, юноша был… он был слишком хорош, чтобы выпустить его!

И вот – три одновременных желания, направленных на одного человека, столкнулись в пространстве и стали отражением друг друга. И, претерпев некие изменения, полетели назад к тем, кто их послал. В результате одновременно, страстно, сильно три феи влюбились в простого смертного. Обычно, когда феи влюбляются, мир становится на секунду ярче. В этот раз его просто ослепила белая, как бешенство, вспышка.
-- Я… -- очнувшись от какого-то охватившего его забытья, проговорил Максим. – Я, конечно, буду рад остаться. Да. Остаться.
И феи улыбнулись друг другу сладко, полагая каждая, что это заслуга лишь ее.
-- Пойдем, я покажу тебе, где у нас столовая! – защебетала Элис, таща Максима за рукав. Нейшес и Дженнис недобро проводили ее взглядом, каждой теперь хотелось быть рядом с ним, но все же они пошли на кухню – наколдовывать обед.
-- Что он там просил? – уточнила Нейшес.
-- Отбивную из оленя, -- ответила подруга.
-- Ой… А ты знаешь, какое для нее нужно заклинание? – растерялась фея.
-- Знаешь, вообще-то, нет. Я же никогда в жизни не ела мяса, -- пожала плечами Дженнис. – Кому из наших оно нужно?
-- И что нам делать? Элис, наверное, тем более не знает…
-- Я так думаю, что нам нужно убить оленя и сделать из него отбивную. Да, никак иначе.
-- Ээ… А где мы оленя-то возьмем? Его очень долго наколдовывать…
-- А что, у нас в лесу их мало?
-- Нет! Дженнис, ты что! Как можно убить оленя из нашего леса?
-- Можно, я более чем уверена, можно. Ты не убьешь, так я могу.
-- Но… но они же…
-- Нейшес, ты хочешь оставить гостя голодным?..
Нейшес колебалась. Сильно колебалась. Олени, как и вся природа, были для нее святым, это была она сама, ей проще было бы вырвать себе сердце, чем отдать кого-то из своих питомцев. Но Дженнис была права.
Нельзя оставить гостя голодным.
Она взмолилась:
-- Только пусть он умрет без боли!
Дженнис кивнула и положила руку на пояс, где висел тонкий нож с длинным лезвием, непременный атрибут черных фей.
-- Ему не будет больно, Нейшес, обещаю.
Та всхлипнула и выбежала из кухни.

Дженнис не пришлось долго искать жертву. Симпатичный маленький олененок пасся на лужайке возле того же ручья с мертвой водой, шевеля ушами от удовольствия, что травка такая вкусная, а солнышко такое теплое и мир в целом прекрасен. Увидев Дженнис, он тут же подбежал к ней, в надежде, что, как это обычно бывает, та угостит его чем-нибудь вкусным. И правда – она тут же достала из воздуха кусок сахара и протянула малышу, правда, чуть выше, чем он мог достать. Он доверчиво потянулся шелковистой мордочкой к сладкому, -- и Дженнис вонзила нож в его напряженную шею. В глазах олененка появилась боль и удивление, непонимание, -- как, за что, почему, ведь никогда, никогда еще феи не обижали зверюшек! И, залившись кровью, он упал. Умер малыш не сразу, и до последнего вздоха не отводил взгляда от Дженнис, ожидая ну хоть какого-то ответа. Но Дженнис молча ждала, когда все кончится. Ее рука не дрогнула. Сердце не забилось ни на йоту чаще. Ради этого смертного юноши она бы убила не только зверя.

Вернувшись в домик, она заставила ножи и топор разделать тушу, затем принялись за дело плита и сковородки. Словом, хоть и при полном отсутствии практики, но блюдо получилось на славу. На то она и была феей. И, наблюдая, как с аппетитом ест Максим, забыла и Нейшес про зверя, которого пришлось принести в жертву, а Элис и вовсе не пришло в голову затем спросить, как же они приготовили это блюдо. Максим оставался с ними, и они были счастливы.

Прошло несколько месяцев…
По мрачному лесу, таясь, бродили звери, стараясь не подпускать к тебе ближе даже своих собратьев, потому что, когда они перестали подпускать к себе фей в их натуральном обличье, те стали превращаться в зверей сами, чтобы поймать еще одного и убить. Молодой человек, который жил у фей в доме, рубил на дрова вековые деревья, что феи хоть и не одобряли, объясняя, что огонь они могут поддерживать и просто так, силой волшебства, но тот смущенно, заливаясь красивым трогательным румянцем, объяснял, что ему скучно совсем без работы. И они прощали. Из ручьев же воды мертвой и живой феи устроили для него купальню: мертвая вода холодная, живая – горячая…

Но и сами феи не были счастливы. Их терзали какие-то странные желания, которых ничто не могло утолить. Им хотелось быть все время с Максимом, ни отпускать его ни на шаг. Узнав о его невесте, Дженнис устроила так, что ее зашиб взбесившийся жеребец. Две другие феи аплодировали в душе. Им так хотелось чаще касаться Максима, обнимать его. И они ненавидели друг друга. Каждой казалось, что ее мучает, не дает спать, не дает есть именно наличие еще двух соперниц. Но они старались не показать вида, ведь странно, -- сколько веков они прожили вместе, а тут такая резкая неприязнь. И Дженнис все чаще насылала на окрестные деревни какие-либо бедствия, Нейшес разбивала молниями валуны и деревья, в Элис… вот когда Элис пожалела о том, что она фея добра. Ей тоже хотелось уничтожать и крушить, чтобы хоть как-то дать выход своим тяжелым тягучим чувствам. Но все, что она могла в этом случае, -- создавать поляны цветов и топтать, рвать их, мять. Над лесом почти постоянно стояли теперь набухшие фиолетовые тучи.

Максиму тоже было нелегко. Он тоже был влюблен в фей, в каждую по-своему. Но он не мог и помышлять о том, чтобы прикоснуться хоть к одной из них, хотя бы поцеловать руку. Да, они часто обнимали его, гладили волосы, целовали в лоб, но эти ласки были столь сестринскими, что надежды на что-то иное у Максима просто не было. И временами, несмотря на тройной посыл, он сожалел о том, что не вернулся к людям и помышлял о том, что когда-нибудь сделает это.
И, возможно, так и случилось бы, и неизвестно, какие бы это возымело последствия для него самого и жителей его деревни, но однажды вечером они с Элис прогуливались по саду возле их дома. Взошла медовая важная луна. Ухали совы, которых в последнее время стало в лесу что-то очень много. Разговор не клеился.
-- Красивый сегодня вечер, -- нерешительно заметила Элис.
-- Да, очень, -- отозвался Максим.
Вновь затихли.
-- И луна такая красивая…
-- Очень красивая луна.
В молчании прошло еще десять минут.
-- А как по-твоему, -- обернулась к нему фея, -- я красивая?
Максим внимательно посмотрел на свою спутницу.
-- Да, да, -- хотел сказать он, но разглядел в ее глазах какую-то непонятную тоску, какую-то жажду, которой даже сама фея не могла утолить. Он глубоко вздохнул…
И поцеловал ее. Так крепко, страстно и сильно, что с минуту она не могла вздохнуть.
-- Что это? – широко распахнув свои прекрасные голубые глаза, спросила фея.
-- Любовь… -- прошептал он, увлекая ее за собой на землю.

Весь следующий день Элис была светла и задумчиво прекрасна. В лесу шел легкий теплый дождь… И Нейшес пошла в этот вечер гулять с Максимом.

А вот Дженнис вообще перестала с ним общаться. И, когда они встречались случайно взглядами, ее зрачки слегка вспыхивали красным. Она перестала с ним разговаривать, он не раз пытался узнать, в чем же дело, но безо всякого толка. Чувствовал себя несчастным предельно и даже радость от общения с двумя другими феями не могла перебить это чувство. Дженнис стала пропадать где-то, могла не появляться дома неделю или больше. Нейшес и Элис это вовсе не огорчало, наоборот. А Максиму было грустно и стыдно. Как будто он ее прогнал.

Но однажды ночью, когда юноша зашел к себе в спальню, пожелав Элис и Нейшес спокойной ночи, он увидел, что Она стоит посреди его комнаты. В своем черном платье, с ножом на бедре. Глаза горят красным. Он подошел к Дженнис, слегка робея, и она, царапая его шею ногтями, привлекла его к себе…

Наконец-то в лес вернулась гармония. Теперь счастливы были все. Нет, если по совести, самым счастливым был Максим. Феи по-прежнему относились друг к другу с неприязнью, но уже с гораздо меньшей. К тому же, они научились лучше заготавливать мясо, так что убивать столько зверей уже не нужно было, и те перестали так сильно бояться, хотя прежнее доверие к феям уже никогда не вернулось. И робкие птичьи трели стали раздаваться в зеленой листве, а на месте вырубленных деревьев появились яркие цветочные поляны, о чем позаботилась Нейшес.
Максим за это время еще более возмужал и окреп. Феи не могли на него нарадоваться. И щедро помогали его родным, которые были уверены, что погиб Максим в волшебном лесу (и отчасти это было верно) и вначале сильно горевали, а потом попривыкли. Вообще, единственные люди, которым не везло в той округе, были родители погибшей Миры, Дженнис, как не упрекали ее подруги, не могла унять свою мстительность. Словом, все было хорошо. Но тут в лес снова пришла беда.

И случилась она с Максимом. Тот любил в жаркие дни принять душ из мертвой воды, холодной, бодрящей. Он прекрасно помнил, что даже капля ее могла его убить, поэтому был осторожен. Но, видимо, даже волшебная вода, если она холодная, не идет на пользу. И вот юноша почувствовал себя очень плохо. Его буквально скрутило, губы побледнели, он чувствовал дикую боль. Вначале он пытался скрывать свое состояние от фей, но те заметили, что что-то неладно. Они заставили его лечь в постель, а сами удалились на кухню, чтобы посоветоваться.
-- Ну и что будем делать? Ему же совсем плохо! – зашептала Элис.
-- Я попробую что-нибудь сделать при помощи своей магии… Я же знаю множество целебных растений, я почти уверена, что…
-- Брось, Нейшес, -- сердито сказала Дженнис. – Ты же видишь, он выглядит просто ужасно, он почти синий. Куда ему уже твои травки? Нет, нам остается только одно, -- везти его к людям. И не в эти деревушки, а в город.
-- В город?..
-- В город, -- твердо ответила фея.
-- Но мы же не были там… уже так давно…
-- Но если мы хотим, чтобы с Максимом было все в порядке, нам придется появиться там, -- поддержала Нейшес. – Джен права, летим в город. Доберемся невидимыми по воздуху, а там посмотрим, во-первых, как одеваются тамошние женщины, чтобы не выделяться (к слову сказать, дома феи ходили исключительно в очень красивых, но немного старомодных платьях), затем найдем больницу и пусть они помогут Максиму.
-- Полетели!..

И вот они стояли в приемной самой лучшей, по их мнению, больницы, которую только удалось сыскать. Они были одеты уже по-современному, Нейшес, которая поддерживала Максима, -- в зеленом свитерке, вельветовых обтягивающих джинсах и кроссовках, Дженнис, верная своему статусу, в черной узкой юбке и кофте, а Элис – в чересчур, пожалуй, легкомысленном для такого места розовом шелковом платьице, больше напоминающем комбинацию.
-- Боюсь, доктор не сможет принять вас сегодня… -- пролистала записи хорошенькая секретарь. – У нас очень много пациентов…
-- К черту! – Дженнис нетерпеливо махнула рукой, и тут же все пациенты и записи исчезли куда-то в другое измерение.
-- Ой, подождите… Наверное, я что-то перепутала… Конечно, проходите в кабинет, доктор вас примет сейчас же… -- девушка вежливо улыбнулась, бросив цепкий взгляд на Максима. От фей этот взгляд, конечно же, не укрылся. Дженнис махнула рукой, -- и секретарша тоже отправилась за пациентами.

… -- Ну что я могу сказать, девочки, -- старенький доктор поправлял на носу очки и сочувственно посматривал на фей. – С почечками у нашего друга бааальшие проблемы. Придется операцию делать, или он не выживет. Времени и так мало осталось, почему вы раньше его не привели?
Оставив вопрос без внимания, Нейшес спросила:
-- Что нужно для операции?
-- Ну, конечно, это будет не бесплатно…
-- Деньги значения не имеют, -- холодно оборвала его Дженнис. В любой момент они могли создать гору золотых монет или перстень с бриллиантом, за который можно было бы купить всю эту больницу.
-- Ну, и донор, да… Почечку-то откуда-то взять надо, да…
Тут в приемной зазвонил телефон. Все почему-то замолчали. Трубку никто не снимал.
-- Ну, куда подевалась секретарша? – ворчливо спросил доктор. – Опять куда-то убежала! Вы, красавицы, тут подождите, я пойду отвечу…

И вот они остались наедине с Максимом.
-- Значит, ему нужно достать почку… -- задумчиво сказала Элис. – Что ж, я думаю, мы сможем это сделать.
-- Не забывай, что времени мало, -- напомнила Нейшес. – Нам надо найти ее как можно быстрее.
-- Я думаю, я могу отдать ему свою, -- твердо сказала Дженнис. – Это будет лучший выход из положения.
-- Но я тоже могу это сделать! – чуть обиделась Элис. – Я… я люблю его так же сильно, как и ты, так что давайте я отдам ему почку.
-- Нет, девочки, почку отдам я, чтобы вы не спорили, -- вмешалась Нейшес.
-- Почему это ты? Я!
-- Нет, я!
-- Я!
-- Я!
-- Я!
-- Нет, это была моя идея, так что почку отдам я! – закричала Дженнис и выхватила из-за пояса нож. – Я!
И с застывшими лицами феи смотрели, как она разрезает свое прекрасное белое тело, как, кривясь и кусая губы от боли, острыми ногтями достает что-то сколькое, мерзкое, красное и торжествующе швыряет его на постель, где скорчился без сознания Максим.
-- Ну уж нет! – разозлилась обычно кроткая Элис. – Тогда я дам вторую почку!
И она выхватила нож из окровавленных рук Дженнис и сделала точно такой же надрез. Ручеек крови тек через весь кабинет.
-- Да, девочки, вы, может, думаете, что любите его больше, чем я? – закричала и Нейшес. – Я отдам ему свое сердце!
Молния сверкнула, словно лазером вскрыв грудную клетку, и еще бьющееся сердце упало на постель.
-- Тогда я!..
-- А я!..

Когда доктор вернулся в свой кабинет, он только и смог сказать: «Господи!» и упасть в обморок. На койке задохнулся под грудой наваленных на него окровавленных, еще пульсирующих органов Максим. Возле него на полу валялись три шкуры в каком-то тряпье, словно выпотрошенные гениальным таксидермистом люди, и шкуры эти еще тянулись «руками» к койке.