Нечто

Голосили сирены… Это снова в обугленном небе металось, разбрасывая по сторонам разноцветные горячие искры, от которых загоралось все, что могло и не могло гореть, судорожно-эпилептически подрагивающее существо. Это были его последние минуты, и оно хотело прожить их красиво. Всеми своими мучительно-припадочными изгибами оно походило на сказочного дракона… И если бы на дворе не стоял XXI век, и пластиковые крыши высоченных небоскребов не пылали бы синим пламенем и не источали бы удушливый запах, можно было бы вообразить, что это средневековый город, подвергшийся неожиданному нападению.
Крыши горели и трещали, стекла домов, не выдержав энергии умирающего существа, стекали по стенам, кое-где оставшиеся кирпичные дома рассыпались в прах. Печально поникнувшие деревья в последний раз вздымались вверх и, мгновенно вспыхнув, погибали, многоцветным взрывным пламенем порождая новую жизнь – с отчаянием бросая горсти раскаленного пепла в небо, и падали с 500-метровой высоты, проваливаясь сквозь плавящийся асфальт прямо в преисподнюю.
Новые люди, расплодившиеся в недавнее спокойное время, не умели еще пугаться… Они стояли прямо, удивившись и широко открыв подслеповатые детские глаза, и только когда большие куски горящей материи настигали их, испускали недолгий и тихий предсмертный крик… Мне было жаль их – они не могли даже кричать, как я. И не знали, как счастливы…
Редкие выжившие после прошлого Прощания особи, предусмотрительно подойдя к еще не сгоревшим мостам, с почтением и навсегда засевшим в почерневших глазах ужасом, взирали на происходящее, стараясь не поддаться всеобщему безумному оцепенению.
Я же, наполовину скрывшись под старым чугунным люком, смотрела вокруг. Для меня не было ничего – все, казалось, было сожжено могучей энергией и жаром, распространявшимися везде. Мне давно хотелось умереть, не осознавая ничего, броситься в небо, подпрыгнуть, сердцем поймать смертельную искру и падать… быстро падать, с высоты в последний раз взирая на чарующе горящие дома… Но я была проклята – ни одно мое желание не могло быть исполнено, и я, слабея от ощущения собственного бессилия, озиралась вокруг, бесполезно ища чьей-то помощи…
Неподалеку стояла парочка особей примерно моих лет. Возможно, я когда-то знала их…
- Это последний, – прошептал он.
Она не отозвалась и, как зачарованная, глядела на неописуемое зрелище. В ее безумных глазах уже пылал жертвенный огонь… К сожалению, он, хотя и любил ее больше, чем кошмарные сны, не успел задержать ее. Радостная, она молнией взбежала по горе искореженных горящих машин и, издав торжествующий крик, ринулась в волшебно переливающуюся множеством огоньков, бурлящую массу…
Он не пошел за ней. Глупо улыбнувшись, он вылил из валявшейся неподалеку канистры оставшийся бензин, невозмутимо улегся в образовавшуюся лужу и продолжал смотреть, ожидая, когда и к нему долетит одна из искр безумия…
Я не могла больше ждать. Что-то внутри меня безмолвно желало смерти… Нащупав в кармане зажигалку, я быстро подбежала, встала рядом и немедленно подожгла блестящую поверхность…
 Пылало… Я стояла рядом и неподвижным взглядом опаленных зрачков из-под напрочь сгоревших бровей равнодушно наблюдала за процессом горения. Прошел час… Наверное, последний для меня… Я – посреди огненного моря… неба… океана…
Вокруг горело все… Уже и дожившие до седин стойкие старожилы один за одним кидались в пылающее месиво, навсегда прощаясь и со своим разумом, и с этим безумным миром, и с тем, кто был первопричиной всего этого…
Вдруг не стало никого. Умерли все. И лишь одна я, безмолвно жаждущая смерти и, навеки попавшая в паутину невезения, задыхающаяся, ослепшая, но все же живая, стояла – одна посреди выжженной пустыни…
И первый раз в жизни была счастлива…