Последний день моей смерти

Это с виду был обычный день, ничем не отличающийся от других, я сидел на табуретке около окна и курил. Жизнь потеряла уже всякий смысл, я не знал чего желать, к чему стремиться, даже последнее время стал курить. Смотря на эту однообразность, я понимал, что тут уже настолько всё завязло в безысходности, что просвета уже не будет никогда. Я видел людей, хмуро идущих по своим делам, видел, как старается выразить себя молодёжь, хочет отличиться, в итоге просто разбиваясь на несколько группировок, в которых опять же все похожи. Дух мой умер уже давно, ещё когда я закончил институт, я понял, что жизнь моя больше ничего мне не даст, что трудности учёбы прошли, а сложности работы на столько скучны, что я просто перестал этим заниматься. Накопив достаточную сумму денег, я стал жить так, как мне нравится, никотин уже разъедал мои лёгкие, я понял, что умершая душа убивает и тело, что не курево и разгульная жизнь убивают меня, а это ощущение безысходности губит меня. У меня был выбор, последний выбор который я только видел, жить так дальше, жить и разлагаться живьём, или же покончить с этим, завершить эту бесполезную нудную жизнь. 3-ий этаж, не так уж высоко, нет, прыгать отсюда бессмысленно.
Я бросил сигарету на пол и раздавил окурок, поднимая своё уже никому не нужное тело с холодного табурета. Кухня была не сказать, чтобы грязной, нет, но всёже жить тут было тошно, как тут, так и в комнатах, так и во всей квартире, так и во всём мире. Я надел серую куртку и вышел на улицу, холодный ветерок поздней осени сразу подул на меня своей безысходностью, я уже не знал, куда мне идти, что мне делать, как мне жить дальше. Умереть сейчас или потом? Вот какой вопрос меня мучил, и эти мучения были каждый день, каждый час. Среди моих знакомых я никого не мог назвать другом, даже самые лучшие отношения со мной, не делали их моими друзьями. Я был одинок, может это ещё одна из причин моей депрессии? Выхода я уже не чувствовал, нигде, не в чём. Я подошёл к мосту, я не знаю сколько я так стоял, я наверное задремал, но кто-то тронул меня за плечё, я вздрогнул и проснулся.
- Не найдётся ли у вас сигаретки? - услышал я за спиной приятный женский голос.
"Какого чёрта?" - подумал я, лучше уж пооткровенничать с дамочкой на последок, а потом и уйти с миром.
- Да, вот, - сказал я доставая из кармана пачку.
- Спасибо, - произнесла она, доставая одну сигарету, но я взял её руку и сказал:
- Берите все. Мне они уже больше не нужны.
- Вы щедрый человек, как ваше имя?
- Я безнадёжный человек, считайте что у меня нет имени... Уже нет.
- Жаль, а я думала с вами познакомиться, я кстати Ира.
- Андрей, - буркнул я, а затем добавил. - Был когда то.
- Не желаете ли вы прогуляться, Андрей? Сейчас такой дивный вечер.
- Самый обычный вечер, как всегда, - продолжал я говорить, не оборачиваясь даже на неё.
- Ну не скажите, у поздней осени своя красота, вон там, посмотрите, там в парке у старого клёна уже осыпались листья. Вода на реке, в которую вы так пристально смотрите, покрылась мелкой рябью от ветра, по ней плывут листья, которые принёс ветер. Андрей, можно задать вам вопрос?
- Ну, попробуйте.
- Вы когда-нибудь любили?
А любил ли я? И правда, я об этом никогда не задумывался. Да, я желал девушек, да я получал от них то, что хотел, но любил ли я их? Наверное, нет, не любил, только желал. Любовь для меня вообще была понятием непостижимым, и я уже давно отказался от попыток его постигнуть.
- Нет, я не любил, - сказал я оборачиваясь, я смотрел в её светло карие глаза, у краюшек которых были маленькие чуть заметные морщинки. Её тёмные волосы слегка колыхались на ветру, она была довольно красива.
- Почему?
- Не было в моей жизни того, кого бы я мог любить.
- Я вас понимаю, у меня было множество ухажёров, но я не любила ни одного из них. Они хотели только одного, сами понимаете, сами ведь этого хотели от многих женщин.
Чёрт побери, да, да я хотел, но разве в этом есть что-то плохое?
- Пожалуй, соглашусь, - пробормотал я.
- Я даже знаю о чём вы думали до того как я подошла, вы наверное думали о том на сколько скверна ваша жизнь и о том стоит ли её продолжать, я права?
- Да, вот только я не прав.
- В каком смысле?
- Я никогда не любил, а потом даже перестал искать любовь, мне и правда наскучил этот мир с его однообразностью и скукой.
- Вы хотите сказать с его разнообразностью и красотой?
Я ведь сказал совсем другое, почему, ну почему она хочет навязать мне своё мнение, своё видение мира?
- Нет, чёрт подери, нет. Какая красота? Где? Откуда? - начал было злиться я.
- Успокойтесь, давайте лучше пройдёмся, я знаю, вы бы не отказались от прогулки по парку.
Я взял её под руку, и мы пошли в парк. Вся дорога была покрыта листьями, жёлтыми, красными, зелёными. Вокруг фонарей выстраивался ореол из веток, которые загораживали прямой свет от ламп. Рядом со мной шла она, такая задумчивая и грустная, такая уверенная в себе и такая спокойная. Почему она подошла ко мне? Почему затеяла этот разговор? Я до сих пор не мог этого понять. В парке было пустынно, пустынно и тихо, только ветер завывал и уносил с собой стаи листьев.
- Вы никуда не торопитесь? - спросил я у неё.
- Нет, сегодня мне совершенно нечего делать. Кстати, вы любите стихи?
- Ничего не имею против, но и давно уже не слышал, ни одного достойного стихотворения.
- А как вам это? - Спросила она, подняла глаза к небу и начала читать:
Я любила его,
Он не знал обо мне.
Я не знала всего,
И сказала себе,
Что за ним я пойду,
Вечно помня тот взгляд,
Что любовь я найду,
Хоть пойду за ним в ад.
Он не знал обо мне,
Я ждала лишь любя.
Он забыл о себе,
Потеряв уж себя.
- Красивые стихи, - отозвался я когда она замолчала. - Кто их написал?
- Их пока ни кто не написал, - улыбнулась она. - Просто эти строки мне пришли в голову, я решила что раз уж не могу их записать, продиктую их вам.
Может и правда всё так, как в этом глупом стишке? Может я и правда потерял себя, а она меня любит, нет, бред. Проходя мимо лавочки, она сказала:
- Не хотите ли вы присесть? У меня немного устали ноги, и если вы не против...
- Я не против, - сказал я, не дав её договорить. Она была такая понятная и непредсказуемая, мне даже показалось что хоть она и прижималась ко мне, чтобы не замёрзнуть в своей лёгкой курточке, от неё исходило какое то тепло. Мы присели на лавочку, и я спросил:
- Вы поэтесса?
Она рассмеялась, тихим, скромным смехом, её что-то рассмешило в моих словах. Но почему? И, чёрт подери, что?
- Ну, если вы хотите, то да, я пишу стихи, но не для кого-то, а для себя. Стихи мои бездарны, я поняла это после 2-го отказа редакции их напечатать.
- Ну, может вы пробовали найти другие редакции?
- Другие, в других мои стихи даже не стали читать, пробежав их глазами, они говорили, что это никуда не годится, что я, бездарность.
- Они вам просто лгали, вы пишете прекрасные стихи.
- Вы так думаете?
- Да, - сказал я, поднимая воротник. - Становится прохладно, не пора ли нам разойтись по домам?
- Пожалуй, вы правы.
- Ты, может быть, будем на «ты»? - спросил я, понизив голос.
- Я не возражаю. Ну как, давай встретимся тут завтра, около 6-и вечера.
- С удовольствием.
И мы разошлись в разные стороны. Она была необыкновенной, может быть это и была любовь, то что я чувствовал, то тепло, которое грело сердце, то чувство которое делало меня более открытым и откровенным, то желание которое напоминает о том, что стоит жить. Это был последний день моей каждодневной смерти, теперь смерить от меня отошла, и я о ней забыл. Вскоре я бросил курить. Теперь мысли о смерти сменили мысли об Ире, я стал видеть её каждый день, и был точно уверен, она чувствует ко мне то-же самое, что и я к ней.