Аня

1
Когда я пришел работать в Лабораторию, Аня уже трудилась там лаборанткой. Она одевалась просто, была миловидной женщиной с грустными серыми глазами в возрасте где-то около тридцати лет. Говорила тихим голосом, никогда не сердилась на других, да вообще то ее никто и не обижал. Она окончила только семь классов, но держалась с достоинством, родители ее жили где-то в далекой деревне, но у Ани была довольно правильная речь и даже иногда она вставляла в свой разговор разные иностранные слова и выражения. Но, судя по тому, как она их использовала, было видно, что смысл многих из этих слов она не совсем правильно понимает. Это всегда немного смешило окружающих, а с другой стороны, было ее загадкой.

Я был молодой сотрудник, только что окончивший университет, и она меня сразу стала называть на «ты», но на вопрос об ее отчестве, всегда отмалчивалась, даже немного смущалась, и просила, чтобы я, да и все, завали ее просто Аня.

На одно время Аню прикрепили ко мне в помощницы, мы с ней дружили и она, к моему удивлению, оказалась очень понятливой и исполнительной. Проблем с ней не было, однако я заметил какую-то постоянную грусть в ее глазах. Иногда отвернувшись, она подолгу смотрела в окно, о чем-то задумавшись, в такие минуты я старался не отвлекать ее. Но, в общем, Аня была общительной женщиной, в праздничных лабораторных вечеринках участвовала, но мне бросилось в глаза, что она никогда не отдавалась веселью полностью. Как будто в душе у нее был какой-то груз. Вообще в ней было что-то непонятное, но что, было невозможно определить.

Аня была замужем. Как-то на улице я встретил ее с мужем. Он был довольно высокий, слегка сутулый костлявый мужик, одет по простому, но выражение его лица мне не понравилось. Что-то мрачное, злое и хмурое было в его тяжелом взгляде и в походке. Они шли молча, рядом шел мальчик, их сынишка. Мальчик был бледненький и все время с опаской, как мне показалось, оглядывался на отца, который держал его за руку. Аня несла большую хозяйственную сумку, чем-то туго набитую.

Однажды в конце лета, в субботу днем, я шел домой с работы и увидел, что впереди медленно идет Аня. Я догнал ее и поздоровался с ней.
- Ты откуда? – спросила она.
- С работы, надо сегодня было кое-что доделать, а ты что, гуляешь?
- Да, вот муж с сыном уехал к его матери, она живет здесь недалеко, а я
решила немного прогуляться.
- А знаешь, - предложил я, - Зайдем ко мне, попьем чая, как?
Аня с удивлением посмотрела на меня и вдруг просто сказала:
- Хорошо, пойдем.

Я жил в однокомнатной квартире, которую недавно получил. Аня внимательно осматривала мое жилье, пока я поставил чайник и накрывал на стол. В комнате висела большая фотография – портрет Валентины и Аня долго его рассматривала, хотя Валя работала в соседней Лаборатории.
- А где Валя? – спросила Аня.
- Она поехала к тетке, обещала завтра приехать. Я позвал Аню на кухню, на стол поставил чашки с блюдцами, сахар, печенье, банку с вареньем, достал маленькие блюдечки для варенья, и мы сели пить чай.
- Хорошо у вас, спокойно, - как-то медленно, растягивая слова, заметила
Аня, - Вы не ругаетесь с Валей?
- А что ругаться! Мы сразу договорились, если что не нравиться или
непонятно, надо сразу выяснить, в чем дело, и все. Иногда бывает, например, не то настроение, хочется помолчать или о чем-то подумать, так мы сразу говорим друг другу: - Я сейчас помолчу, и ты не мешай мне, и не приставай ко мне, и все, человек знает, что ты здесь не причем, что не надо обижаться, надо дать человеку подумать и побыть одному.
- Хорошо, - опять сказала Аня и я увидел, что какая-то грусть набежала тенью на ее лицо и что она думает о чем-то другом, о своем. Она встрепенулась, начала разглаживать рукой скатерть около себя и вдруг улыбнулась и как-то расслабилась.
- Да ты пей чай, бери варенье, печенье, - предложил я, видя, что она не
притронулась к чашке. Она положила на блюдце варенье, взяла чашку, осторожно сделала несколько глотков.
- Хорошо, если у всех было бы так, - мечтательно сказала Аня и снова на
ее лице промелькнула грусть и тоска. Чувствовалось, что она что-то хочет сказать. Я наблюдал за ней, но не приставал с расспросами.
- Ты еще молодой, - продолжала Аня и не знаешь как бывает, для этого
надо прожить жизнь, - она замолчала. Я тоже промолчал и вдруг почувствовал, что она хочет рассказать что-то, очень важное для себя. Она еще раз разгладила скатерть и тихо начала говорить, но не мне, а вообще, просто говорить.
- Знаешь, я ведь родилась в деревне, - она назвала какую-то деревню,
которая была очень далеко отсюда. У нас отец сильно пил и был крутого характера. Да вообще все мужики в деревне пили, страшно вспомнить. Все гнали самогон и пили по черному. Отец, когда напивался, обязательно считал нормой избить маму: то она не так посмотрела, то что-то не так сказала, а то просто так! Мы, дети, разбегались. Кто куда, потому что если зазеваешься и попадешь под руку, то и тебе достанется. Он был жилистый, и сильный, но когда выпивал, откуда-то его сила удесятерялась, и он становился зверем. Но мы все это видели вокруг и думали, что так и должно быть, что это обычное дело. Когда хмель сходила, он долго смотрел на мать, на синяк на ее лице: - Кто это тебя? – потом махал рукой, а через некоторое время примирительно бормотал: - Ладно, ты не того, ладно уж… - Мама все терпела, - продолжала Аня, - и внешне особенно не переживала, болячки проходили, но внутри конечно что-то оставалась, но она никому этого не показывала. Так вот и жили с уверенностью, что все это обычная, нормальная жизнь. У других было еще хуже. Соседка после побоев пьяного мужа вообще стала калекой, он ей сильно повредил глаз и на одно ухо она, почти полностью, оглохла. Но женщины никогда и некому не жаловались и все продолжалось из года в год. В школе я училась плохо, да и школа была маленькая, из трех учителей один был мужчина, да и тот тоже пил… - Аня задумалась и неотрывно смотрела в окно, я молчал.
 - Когда исполнилось пятнадцать, - тихо продолжала она, - Забрала меня в город тетка. Она хотела, чтобы я училась, а пока пристроила домработницей, в семью одного инженера с местного завода. Он был крупный специалист, семья была дружной, двое детей, жена. И я не поверила, оказывается можно жить по-другому, без самогона, без драк…

Но потом заболела мама, я вернулась в деревню и вся жизнь продолжилась как прежде. Даже болезнь мамы не останавливала отца, но мы на него не обижались. Боялись? Да, но не обижались, - она замолчала, и так же, не моргая, продолжала смотреть сквозь меня в окно.
- Тебе налить еще чаю? – спросил я, она кивнула, я добавил ей и себе заварки и еще не остывший кипяток из чайника.
- А потом, мне только исполнилось восемнадцать, меня увез из деревни
Степан, мой теперешний муж. Он приезжал к своим родственникам, мы познакомились, а через месяц он как-то просто сказал: - Поехали со мной. Чего тебе здесь делать? – а мне действительно давно хотелось уехать оттуда, хоть на край света, я просто возненавидела вечный мат, драки и очень боялась пьяных. Я согласилась, тем более что Степан мне нравился, не пил и говорил, что не хочет жить так, как здесь все живут. В общем, мы с ним уехали, да и младшие подросли и могли помогать маме по хозяйству. Сначала мы жили в городе, недалеко отсюда. Степан работал сантехником, была у нас небольшая комната в коммуналке. Потом мы переехали сюда, его пригласили как квалифицированного сантехника. Нам дали двухкомнатную квартиру: у нас должен был вот-вот родиться ребенок. Но ничего не получилось, я страшно переживала и боялась, что не смогу больше иметь детей, а мне всегда мечталось, чтобы у меня было много детишек. Но врачи сказали, что еще не все потеряно и я немного успокоилась.
- Ну, а Степан, как он ко всему отнесся? – спросил я.
- Степан? Степан никак не отреагировал. Он, наверное, и не очень хотел
ребеночка. Когда меня выписали из роддома, он стал ко мне груб, орал и, однажды пришел домой пьяный и ударил меня. Я помню, проплакала всю ночь, а потом подумала, ну и ладно, у других еще хуже. А Степан оказался таким же, как отец, ему обязательно хотелось показать свою силу и власть надо мной. После неудачи с ребеночком, он стал другим, как сорвался с цепи! Он стал разговаривать со мной матом, оскорблял. Я как-то заикнулась, что если так, давай разведемся. Вот тут он в первый раз сильно меня избил и сказал, что если я еще раз пикну об этом, он меня убьет. А что, он может, он очень злой! Да ты не знаешь, на что от способен, он настоящий зверь. Он и в первые годы не очень был ласков, он всегда был мрачный и грубоватый, но не давал волю рукам. А потом …
- Ну, ты бы ушла от него, - неуверенно посоветовал я, потрясенный
услышанным.
- А куда уйти? В деревню? Я туда не вернусь. С работой тоже ведь,
образования, специальности нет, куда я пойду? Правда, после этого Степан как-то затих, со мной почти не разговаривал, все время молчал, а когда приходил пьяный, я уходила на ночь к знакомой. Он не возражал, но требовал, чтобы в доме была еда. А тут, через два года я опять стала ждать ребенка. В этот раз я вела себя тише воды, ниже травы, чтобы что не случилось. У меня родился мальчик и в жизни появился какой-то свет. Степан сначала тоже как будто был доволен – сын! Но через месяц ему надоел плач, пеленки и он опять стал прежним, стал пить, а потом пошел кошмар, о котором вспомнить страшно..

Аня замолчала. Я сидел ошарашенный от услышанного и боялся пошевелиться, мне было как-то не по себе, и я вдруг ощутил чувство стыда и еще что-то тянущее за душу.

Она вдруг посмотрела на меня, она видно вернулась из воспоминаний, и заспешила домой.
 - Надо домой, - сказала она, и я понял, что ей наверное хочется побыть одной, и мы вместе вышли на улицу. Я пошел в магазин, надо было что-то купить…

2
В магазин я шел автоматически, мысленно, еще раз, прокручивая услышанное. Я пытался отделить дикие эмоции, привычки, звериный атавизм в поведении Степана, да и вообще многих таких людей, от здравого смысла, от здравого практического значения поступков этих диких людей, о которых я услышал от Ани. Я, конечно, знал и много читал о дикости пьяных мужиков, но одно дело прочитать, а другое услышать от живого человека, с которым ты рядом живешь. Я ничего не мог понять! Живет женщина в деревне с мужиком, занимается с утра до ночи хозяйством, готовит еду, стирает, родит мужику детей, покорная, чтит мужа. Почему мужик напивается и считает своей первейшей обязанностью избить свою бабу! Свою бабу!! Которая безропотно его обслуживает. Что он хочет? Может что-то доказать? Но что? Свою власть над ней, так она, эта власть и так абсолютная. Если думает, что когда он будет к ней хорошо относиться, она станет хуже и начнет помыкать им? Чушь! Может у таких мужиков комплекс неполноценности и, избив жену, показав норов, покуражившись, они чувствуют себя человеком? Ну что ж, этим можно объяснить его поведение, но тогда это ведь шизоидность, таких надо изолировать и лечить. А поведение Степана? Непонятно, что он думает, ведь его жена, которая его обслуживает, должна была родить ребенка, которого она очень хотела и ждала. У нее трагедия, не получилось. Ведь понятно, что это и тяжелый удар по здоровью, так просто выкидыши не происходят и бесследно не проходят. Нет чтобы поддержать ее, он усугубляет все и на ней вымещает свое настроение, пьяную блажь и черт знает что еще! Неужели жить дома в атмосфере зла, ненависти, дикости лучше, чем когда в доме уют, тепло и добро? Какой-то мазохизм…

В общем, я не нашел ответа на все эти вопросы. Так я и не понял, это дикость ископаемого человека или проявление темного домостроя, или просто психическое заболевание, агрессивно-маниакальный синдром, замешанное на ненависти к человеку. Причем все это направлено на самого ближнего человека, на самого незащищенного человека. Ведь, прояви это к незнакомому, можешь нарваться на ответную реакцию, на ответный удар, на неприятность. А здесь, дома, можно проявлять любую тиранию, ответа не будет… Да и женщины, конечно, виноваты. В них сидит сильно боязнь одиночества: «пусть лучше муж такой, чем одиночество…».

Я еще не знал, что мне предстоит услышать о жизни Ани. То, что сегодня рассказала Аня, оказалась только прелюдией, только началом, а дальше открылись более страшные вещи.

На следующий день приехала Валя. Я рассказал ей о вчерашнем чае с Аней и ее ужасном откровении. Оказывается, Валя уже кое-что знала о ней, но ее реакция на услышанное была краткой и емкой.
- Я бы ни одной секунды не осталась с таким, извинить за выражение, чело-
веком. А вообще таких надо просто уничтожать. Я бы ушла хоть на край света.
Я с ней согласился, но добавил, что ей не надо не только уходить на край света, но и думать об этом.

3
В понедельник утром я пошел на работу один, Валя осталась дома, она работала во вторую смену. Около подъезда мне повстречалась соседка с первого этажа, довольно молодая женщина. Я еще не со всеми познакомился, кто жил в нашем в подъезде, и не знал как ее зовут.
- Доброе утро, - поздоровался я и спустился с крыльца на тротуар.
- Здравствуйте, - кокетливо ответила она, - Что это за женщина заходила
к вам в субботу? – услышал я сзади. Я повернулся и увидел недвусмысленную ухмылку на ее лице.
- Это была Аня, мы вместе работаем.
- Да? – протянула она, - Конечно, вместе работаете… - протянула она
как бы намекая, что она все понимает.
- А вы что подумали? – довольно резко ответил я. Но не надо было ждать
ответа. Как у многих глубоко сидит грязно-мещанская уверенность, что если мужчина пригласит женщину в гости, когда он один в доме, то обязательно это связано с любовными делами. Почему-то не допускается очень простая мысль, что люди, мужчина и женщина могут просто встретиться и поговорить о чем-нибудь. Нет, внутренняя испорченность и отсутствие интеллекта исключают такую возможность. Я хотел все это ей объяснить, но вместо этого сказал:
- Глупо всех подозревать в том, о чем вы думаете, пошло. Вот вас я никогда не приглашу к себе в гости.
Она злобно фыркнула, а я понял, что нажил первого врага в своем подъезде.

Когда пришел на работу, Аня была уже в лаборатории. День выдался тяжелый, было много мелких дел. Она ничего не говорила, и я ничего не спрашивал. До конца дня так и проработали, почти молча, перекидываясь только словами, необходимыми для проведения опытов. Так прошло несколько дней, и мы не возвращались к субботнему разговору.

Под конец недели Аня пришла на работу с красными глазами и как-то неуверенно двигала левой рукой.
- Что с тобой? – спросил я, - Покажи руку. Она неохотно подняла рукав
и я увидел сильную ссадину и большой кровоподтек.
- Степан?
- Да, - она кивнула головой и тихо заплакала.
- Ты обратилась в милицию? Нет, сначала надо в больницу, а потом в
милицию, - начал я, но она как-то безнадежно махнула рукой.
- Никуда я не пойду. Он меня убьет!
Я растерялся, хотел отругать ее, но честно, не знал что сказать.. «Черт знает что!» - с досадой подумал я, - «Что делать? Не знаю». Но, через несколько минут я понял, что ничего и не сделаешь. Аня раздавлена, лишена воли и сама ничего не понимает.

Как день прошел не помню, я расстроенный пошел домой.
- Что-нибудь случилось? – спросила Валя.
- Да, - и я рассказал об Ане. Она долго молчала, что-то хотела сказать, но так и нашлась, как отреагировать и что посоветовать.
4
В середине следующей недели опыты что-то не пошли, и я решил в этот день их не продолжать, сделать небольшую паузу, собраться с мыслями, вечером спокойно продумать результаты предыдущих опытов. Поэтому я объявил Ане:
- На сегодня все, давай выпьем по чашке кофе и можно идти домой.
Все эти дни Аня была тихая, но было видно, что она немного успокоилась. Мы устроили кофе на углу моего рабочего стола, чайного столика в моей комнате не было. Я вытащил печенье, и вдруг Аня сказала:
- Вот ты, тогда сказал, что сначала в больницу, а потом в милицию. Ты
просто не знаешь Степана. Он жуткий человек, когда выпьет, ничего не понимает, он мать родную убьет, и глазом не моргнет. Я его и трезвого-то стала бояться. Ты не знаешь, какие вещи он может делать.

Я молчал, мне было страшно расспрашивать ее, да и не удобно. «Если она захочет, сама расскажет» - подумал я. Аня помолчала, а потом, также как тогда, в первый раз, взгляд ее сделался пустым, она смотрела мимо меня и начала говорить, как будто сама с собой.

- Он тут несколько раз взял моду приводить домой собутыльников. Приходят, приносят водку, пиво, какую-то закуску. Садятся, начинают пить, а меня заставляют им прислуживать. Так вот, недавно что он выдумал. Обычно я принесу им на стол закуску и стаканы и ухожу на кухню, беру с собой сынишку, чтобы не видеть их пьяных морд. Так вот, месяц назад, вдруг, в середине пьянки, он зовет в комнату и приказывает:
- Раздевайся!
- Ты чего? – не поняла я.
- Раздевайся, тебе говорят!
- Ты что с ума сошел? – я посмотрела на ухмыляющиеся красные рожи его
гостей.
 - Ты что, не понимаешь?! – он грязно выругался, - Не слышишь, что я
говорю?!
- А как же Гриша, сыночек наш? – тут Гриша заплакал, а Степан встал,
грубо схватил его за руку, толкнул в маленькую комнату и крикнул на него:
 - Прекрати орать!! Сиди здесь, - он хлопнул дверью и уставился на меня пьяными глазами, - Ну!!
Пришлось, ведь до гола раздеться заставил, сволочь… Аня опустила глаза, они немного покраснели, но Аня не плакала.
- Может не надо дальше, - тихо сказал я ей, - остолбенев от ее рассказа. Она не обратила внимания на мои слова и продолжала:
- Мужики что-то говорили, ржали, показывали на меня пальцем, не
помню всего, было ужасно стыдно и я решила, что лучше покончу с собой. В общем, очнулась, только тогда, когда они уже напились так, что ничего не соображали. Это было в пятницу, утром на работу им не идти, вот так и надрались. Я взяла одежду и закрылась в маленькой комнате. Всю ночь проплакала, Гришунька тоже не спал, молча вцепился в меня. Мы боялись, не проснется ли Степан, и не придумает еще чего. Утром мы потихоньку вышли из дома, один мужик куда-то исчез, а Степан и другой храпели на полу около стола. Всю субботу мы пробыли у знакомой. Она психовала, даже хотела сама заявить в милицию. А что заявлять, в милиции только посмеются и все. Потом долго вынашивала мысль – покончить с собой, но что будет с Гришуткой? Ведь погибнет с таким отцом. А неделю назад Степан обнаглел совсем. Он не только опять привел забулдыг, но с ними пришла еще какая-то бабенка, я ее видела мельком в городке. Степан опять заставил меня все повторить, они пьянствовали, матерились, а я их обслуживала, голой!

Аня замолчала и две слезинки потекли у нее из глаз… Я не знал, как реаги-ровать. Просто окостенел, все было чудовищно, как в каком-то жутком неправдоподобном сне, все, что я услышал, не укладывалось в моем сознании, и я от бессилия что-то сказать разумное, выдавил:
- Не может быть! Просто не верится…
Аня не обиделась и спокойно продолжала:
- Что мне врать-то. Вот ты живешь в «чистой» части городка, а ты не знаешь, что есть еще и «грязная» его часть, что у нас рядом есть проститутки, наркоманы, у нас есть бабушки, у которых можно круглосуточно купить самогон, что у нас есть бандиты и всякая мелкая шпана, способная на все… Эх! Что говорить. Тут все есть…

Я был поражен. Конечно, мне приходилось слышать почти обо всем, что так эмоционально выплеснула Аня, но она сказала это как-то так, что мурашки поползли по спине и мое абстрактное представление о «грязной» части городка вмиг приобрело реальные черты. Неужели рядом, столько грязи, столько человеческой гадости… Действительно я жил в «чистой» части городка, как сказала Аня.
 - Не знаю, как жить дальше… - с отрешенностью в голосе, заключила она. Аня встала, собрала чашки, вымыла их и спросила, можно ли идти домой? Я еще долго сидел ошарашенный, раздавленный ее рассказом и никак не мог понять, что это, дурной сон, выдумка или какая-то дикая, не понятная и не известная мне реальность жизни…

5
Несколько дней я не видел Ани, потом шеф сказал, что ее временно перевели в соседнюю лабораторию, тем более что у меня кончилась большая серия опытов и надо было готовиться к конференции. Потом узнал, что она подала заявление и уволилась, я даже не видел, когда она оформляла обходной лист. Еще почти неделю я был в командировке. Кода вернулся, мне сказали, что заходила Аня, спрашивала меня и ушла, узнав, что меня нет.

Прошло приблизительно полгода. Мы с Валей поженились, отпраздновали свадьбу, ездили к моим родителям на медовый месяц. Время летело очень быстро, я несколько раз пытался найти Аню, но какие-то дела все время отвлекали меня. Однажды я шел по улице и вдруг меня кто-то окликнул, я провернулся, Аня.
- Привет, Аня! Наконец я тебя увидел. Как у тебя дела, где ты работаешь,
и, вообще, как дела?
- Здравствуй! – радостно ответила она, и я отметил, что она похорошела,
как-то помолодела и держалась уверенно, независимо. Даже прическа у нее какая-то стала особенной. В общем, она здорово изменилась в лучшую сторону.
 - Очень рада тебя видеть, а дела знаешь, нормально. Самое главное, со Степаном я развелась. Ты себе не представляешь, какое счастье и удача. Аня улыбнулась, раскраснелась и глаза у нее заблестели. Я отметил про себя, что никогда не видел ее такой.
- Как же тебе удалось от него уйти? Ведь он тебе угрожал и не отпускал.
- Ты не поверишь, мне помогла та девица, которую он привел тогда
вместе с собутыльниками, помнишь, я рассказывала? Так вот, она увидела квартиру, ей все понравилась, она в то время жила в общежитии строителей и у нее родилась мысль - она решила охмурить Степана и поселиться у него. И ей это удалось. Я то от вас уволилась, моя знакомая посоветовала уйти в Спецстрой, там нужны были маляры. Она за меня попросила, и меня приняли. Зарплата там хорошая, быстро освоила работу, ведь я ко всему привычная. Кстати, я заходила перед уходом к тебе, но мне сказали, что ты в командировке. А потом было много работы, мы почти три месяца работали на выезде, нас отвозили и привозили на автобусе. Гришуня в школе был на продленке, он ведь перешел уже в четвертый класс. Но самое главное случилось через месяц после моего увольнения. Целый месяц Степан появлялся дома редко, а тут вдруг пришел, слегка под газом и заявил:
- Ты говорила о разводе, помнишь?
- Помню.
- Так вот, давай оформляй развод, только при одном условии: сматывайся
отсюда из квартиры.
- А Гриша?
- А что Гриша. Забирай его себе, он мне не нужен!
- А куда же мы пойдем?
- Это твое дело, хотела развода, вот и получи его.
- Можно я тебе завтра скажу, - ответила ему я.
- Ладно, но только завтра!
- А у меня в душе все перевернулось от радости, - продолжала Аня, - Неужели все кончится, неужели я смогу жить нормально? Одна мысль только не давала покоя - не передумал бы. Я же не знала, с чего это он вдруг согласился на развод. На следующий день мы с подругой пошла в местком и спросили: есть ли какое-нибудь место в общежитии для меня и Гриши, а я рассказала о своей ситуации. К удивлению, мне ответили, что такая возможность будет через несколько дней: освобождается одна маленькая комнатка и нам с Гришуткой хватит. Я обалдела от счастья. Тут же пошла на работу к Степану, нашла его и сказала, что согласна и сегодня же заберу свои вещи.
- Только вечером, при мне, - ответил он.
- Действительно, вечером я оставила сына у знакомой, пошла и собрала свои и Гришункины вещи. Оказалось, что их не так-то и много и ушла из дома, - закончила Аня, рассказывая все это просто, даже как-то обыденно, как будто речь шла о какой-то обыкновенной ситуации, о простой вещи, о походе в кино.
- А Степан как?
- А никак, даже до свиданья не сказал, захлопнул дверь и все. Что ты, мне
от него ничего не надо, слава богу, что так кончилось. На следующий день отпросилась с работы и подала на развод. Все время только боялась, а вдруг он передумает или сделает еще что-нибудь, какую-нибудь гадость. Но к счастью все закончилось быстро, суд был через две недели, Степан ничего особого не сказал, согласился на развод, я даже отказалась от алиментов, хотя судья настаивал. Мы с Гришуней несколько дней прожили у моей подруги и потом переехали в общежитие. И знаешь, вот ведь как бывает. Оказывается в нашей комнатке в общежитии жила та девица, которая сошлась со Степаном. Ведь получилось, что мы с ней поменялись жильем!
- Ну а Степан как, - еще раз спросил я.
- Не знаю, я теперь обхожу дом, где раньше жила, стороной. Только
сейчас я стала понимать, что такое нормальная жизнь.
- Я очень рад за тебя и желаю тебе счастья и Грише твоему тоже счастья, вы этого заслужили, - у меня в горле образовался какой-то комок и я больше ничего не мог сказать.
- Но это еще не все, ко мне сватается один вдовец, ему сорок лет, он
нормальный, непьющий, живет с дочкой, а старший сын служит, он военный, и живет с семьей на Дальнем востоке. Он мне вчера подарил цветы, знаешь, как это здорово, ведь это первый раз в моей жизни.

Она вдруг засмеялась и я даже залюбовался ею, ее покрасневшим от волнения лицом, на котором светилась радость и счастье.
- У него двухкомнатная квартира и мы, наверное, скоро переедем к нему.
Он зовет хоть сейчас, но как-то неудобно…, - закончила Аня и я был искренне рад за нее.
6
Зазвонил телефон, я взял трубку:
- Андрей, здравствуй! Это Аня.
- Привет, ты откуда звонишь, что-нибудь случилось?
- Да, случилось и очень важное для меня, я звоню из дома, я переехала к
Кириллу Ивановичу, мы с ним завтра расписываемся и я приглашаю тебя с Валей к нам в гости, - она назвала адрес, - В пять часов. В ее голосе слышалась радость и волнение, хотя говорила она спокойно, но чувствовалась какая-то напряженность и вибрации в голосе.
- Аня! Поздравляю тебя, мы с Валей обязательно придем, спасибо за приглашение.
- Будет несколько человек, - услышал я ее голос, показалось, что она еле сдерживается и мне было понятно, что у нее сейчас на душе. Я подумал: все-таки есть справедливость, вот и у Ани теперь все должно быть хорошо, она заслужила это после ужасного детства и страшного замужества.

Когда мы пришли к Ане, все были уже в сборе: Аня, Кирилл Иванович, знакомая Ани, которая ей все время помогала и еще один мужчина, это был друг Кирилла Ивановича. Они вместе служили много лет, потом, когда ушли в отставку, случайно, здесь, в нашем городке, встретились вновь. Кирилл Иванович произвел на нас с Валей приятное впечатление: среднего роста, крепкого телосложения, уверенный в себе человек. У него было открытое лицо, карие глаза, выдающие человека, понимающего юмор, и, практически, ни одного седого волоса. Держался он просто, через несколько минут казалось, что мы знакомы уже очень давно. Его друг, он представился Павлом, был очень похож на Кирилла Ивановича. Подруга Ани – Ирина, я ее видел мельком несколько раз, была активной, довольно молодой, подвижной женщиной, немного полной для своего возраста, но это полнота ей шла. Она больше всех суетилась над сервировкой стола и все время бегала между кухней и комнатой, где был накрыт стол. Гришуня чисто одетый, причесанный, чего-то стеснялся и жался в углу комнаты рядом с Олей, дочкой Кирилла Ивановича. Они о чем-то шушукались, и было видно, что уже подружились. Потом дети куда-то исчезли из поля зрения, выскользнув в другую комнату. Квартира была двухкомнатной. Во всем царил порядок, все убрано, чисто, и уютно.

Аня светилась счастьем, но в ней чувствовалось волнение и даже некоторая усталость от дневных переживаний. По взглядам, которые, как мы с Валей заметили, Кирилл Иванович бросал на Аню, было видно, что она ему очень нравится.

Сели за стол, сначала была небольшая скованность, звенела посуда, но все не решались начать застолье, но потом Павел решительно распорядился наполнить бокалы, вскрыли шампанское, и, конечно, первый тост был за Аню и Кирилла Ивановича, за «молодых». Тост сказал Павел, сказал кратко, пожелав новой семье мир, счастье, спокойствия. Я смотрел на Аню, она сидела выпрямившись, немного бледная. Чувствовалось, что она не верит, что все это происходит с ней. Иногда с тревогой она бросала взгляд на Кирилла Ивановича, как бы спрашивая: - Это правда? Не может быть! Потом пошел общий разговор. Еще в начале, Павел скомандовал «горько», Аня и Кирилл Иванович несколько смутились, встали и, стесняясь, поцеловались.

Как-то незаметно пролетело время, все веселились, пели песни. Оказалось, что Ирина очень хорошо поет и в этом ее здорово поддержал Павел. Потом все что-то весело смеялись, возились дети… В общем, когда мы с Валей засобирались домой, удивились, что уже около десяти часов вечера. Мы немного устали, но на душе было тепло и светло.

Аня позвала нас с Валей в маленькую комнату, мы сели на небольшой диванчик и вдруг она взяла нас за руки и тихо сказала:
- Ребята! Большое спасибо, я вам очень благодарна, за все, за все…
- Да что ты Аня, за что нас благодарить? Мы желаем тебе счастья и у
тебя, у вас, все будет хорошо!
- Помнишь, когда ты меня пригласил на чай? - спросила Аня, - Так вот знаешь, у меня тогда все в душе перевернулось. Ведь это было в первый раз, когда за мной ухаживали, наливали чай и разговаривали по-человечески. Это было первый раз в жизни. Вот тогда я поняла, что есть все-таки нормальная жизнь. Спасибо! – она не сдержалась и заплакала.

У меня от этого признания защемило в душе, а у Вали тоже выступили слезы. Мы еще раз пожелали Ане и Кириллу Ивановичу счастья, попрощались со всеми и пошли домой.

Дома долго молчали, потом занялись разными мелкими домашними делами и легли спать далеко за полночь.

7
Незаметно прошел год. Я несколько раз звонил Ане. У них все было хорошо. Гриша заканчивал четвертый классу, Оля была на год младше Гриши и ходила в третий класс, правда училась в другой школе. Аня работала, как и прежде маляром, только теперь ее назначили бригадиром. В общем, наконец, все встало на свои места, Аня была счастлива и ничего не предвещало беды. Пенсия у Кирилла Ивановича была хорошая, он еще прирабатывал, работая на вахте в клубе.
- А ты не видела Степана? – осторожно спросил я.
- Нет, не видела, но мне говорили, что он сильно пьет, его выгнали с работы, а больше ничего не знаю.… Хотя его немного жалко, ну да бог с ним. Да, - добавила она – У меня радость! Я жду ребенка!
- Да ну! Поздравляю, хотя, говорят, нельзя заранее поздравлять. Когда
ждешь прибавления?
- Наверное, через два-три месяца.
- Ты кого хочешь, мальчика или девочку?
- Вообще девочку, но все равно. Ты же знаешь, я всегда хотела, чтобы у
меня было много детей.
- Ну ладно, береги себя, будь аккуратной…
- Передай привет Вале!

Работы в этот год было много, да тут пришел вызов, нас с Валей пригласили на работу за границу. У нас практически все документы были уже приготовле- ны, мы быстро оформили визы и уехали на восемь месяцев. Вообще контракт предусматривал продление нашей работы до года, при необходимости.
Перед отъездом я позвонил Ане, пожелал ей нормальных родов, пожелал здоровья и сказал, что мы уезжаем почти на год в командировку.
 
8
Контракт пришлось продлить сначала на два месяца, а затем еще на два. Мы устали, ужасно соскучились по дому, по всем друзьями и с нетерпением ждали отъезда. Приехали домой в середине дня. Был хорошая погода, настоящая золотая осень, самая наша любимая пора года. Все вокруг было родное, дорогое, мы хотели сразу же пойти погулять, навестить друзей, но пришлось все отложить. Сказалась разница в часовых поясах и после еды, вдруг непреодолимо захотелось спать.

На следующий день мы окончательно поняли, что дома. На работе устроили чай и, почти весь день, ушел на обсуждение нашей поездки. Дня через три решил позвонить Ане, узнать как у нее дела, ведь у нее, если все нормально, уже ребенку должно быть месяцев восемь-девять. Интересно, кто родился?
Я набрал номер телефона, судя по голосу, подошла к телефону Оля:
- Алло, - прозвучал девчачий голос.
- Здравствуй, это Оля?
- Да, а вы кто?
- Я дядя Андрей, помнишь, я был у вас в гостях с тетей Валей?
- Помню, - как-то неуверенно ответила она.
- А мама дома?
- Да, я сейчас ее позову. Подошла Аня:
- Андрей? А я думаю, с кем это разговаривает Оля. Здравствуй, очень рада слышать твой голос. Вы когда приехали?
- Привет Аня! Мы приехали четыре дня назад. Как у тебя дела?
- Да ничего… – я почувствовал, что в голосе Ани нет той радости, которая была тогда, когда я ей звонил перед отъездом.
- У нас все нормально, я потом расскажу…
- Кто у тебя родился? – осторожно спросил я.
- Голос Ани стал боле звонкий и она радостно сообщила:
- У меня родилась двойня! Представляешь, мальчик и девочка, они такие
замечательные, я их ужасно люблю, вот придете, увидите!
- Сколько им?
- Вот исполнится на днях девять месяцев!
- Как прошли роды?
- Все нормально, на удивление нормально, - почему-то добавила она.
Мальчика мы назвали Кирюшей, а девочку Светланкой. Они очень симпатич- ные и чудные детишки.
- Я очень рад и поздравляю тебя с двойней, очень здорово, только не
трудно с четырьмя теперь?
- Да что ты, конечно не трудно, наоборот, я очень счастлива, я бы еще была не против, - она вдруг осеклась и добавила уже другим голосом, - Приходите в пятницу, как раз будем отмечать девять месяцев, обязательно приходите с Валей.
- Спасибо, конечно придем, а как поживает Кирилл Иванович?
В трубке наступила тишина, потом Аня тихо сказала:
- Кирилла Ивановича нет, больше нет, похоронили мы его два месяца назад…
Это было так неожиданно, что я лишился дара речи, до меня не сразу дошел смысл сказанного Аней.
- Как нет? Как похоронили, - забормотал я, все еще не веря, все еще
думая, что я чего-то не понял.
В трубке послышалось всхлипывание, Аня заплакала и я выдохнул:
- Я сейчас зайду к тебе!

Через полчаса я сидел с Аней в той же комнате, как тогда. В углу, за маленьким столиком сидел Гриша и делал уроки, он сильно вырос и уже перешел в шестой с класс. Оля сидела на диване и читала книгу. Близнецы спали в маленькой комнате. Мы сидели за большим столом, тихо тикали часы на стене, в середине стола стояла вазочка с цветами. Аня сильно изменилась за этот год, стала взрослой женщиной, была хорошо одета, но в глазах опять появилось выражение внутренней грусти и усталости, как тогда, когда впервые ее увидел. За окном была видна золотистая листва берез, светило теплое солнце, но на душе было плохо.
- Знаешь, два месяца назад, это было в начале августа, Кирилл Иванович
поехал в город, ему надо было что-то узнать в военкомате. А через час мне позвонили, сообщили, что он погиб, его сбил какой-то пьяный водитель грузовой машины. Вот и все.

Меня поразила какая-то простота, нелепая простота, вот так раз и все, какая-то неправдоподобность всего, что я услышал. Крепкий мужик, на здоровье не жаловался, у него родились двое детишек, новая семья, добрая любящая жена и вдруг, вот так, в одно мгновенье какой-то пьяный подонок все сломал, убил человека, сделал несчастную женщину вдовой, с четырьмя детьми, которая всего лишилась. Жуткая несправедливость, дикость, парадокс… Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове.
- Похоронили мы его, Приезжал его сын, я видела его только на фотографи-
ях, в альбоме Кирилла Ивановича. Хороший парень, служит, семья дружная. Он сразу сказал, чтобы я себя полностью считала хозяйкой квартиры, чтобы не было никаких мыслей, обещал помочь. Но мне ничего не надо, я сама все сделаю, а детишек подниму, мне то самой ничего не надо, - повторила Аня. Я как раз хотел предложить помощь, но после ее слов, мне об этом стало неудобно говорить. Но я решил, что потом, в другой раз, я ей скажу об этом.

В пятницу мы пришли к Ане, она показала своих близняшек. Они были очень симпатичные, но рассмотреть из подробнее не удалось, они спали. Малыши были очень похожи друг на друга, и трудно разобрать, где Кирюша, а где Света, но Аня их четко различала. Гриша с Олей с интересом смотрели на братика и сестренку и чувствовалось, что маленькие им тоже очень нравятся. Мы вышли в большую комнату и сели пить чай. Были опять те же Анины друзья – Ирина и Павел, что были на свадьбе. Не было только Кирилла Ивановича. Потихоньку разговор перешел с общих тем на детей. Ирина давала Ане довольно ценные советы, у нее был сын, он уже заканчивал школу. Павел немного осунулся и почти ничего не говорил. Затем разговор перешел на деловые вопросы, я не выдержал и прямо спросил:
- Аня, а как у тебя с деньгами?
- Я ходила в собес, там обещали назначить пособие на детей в связи со смертью кормильца, документы все я собрала и сдала. Сказали, что сообщат. Вот два дня назад звонили, что мне надо зайти. А так хватает. Квартира у нас есть, все есть, мне ничего не нужно. У Оли и Гришутки одежда вся есть, нас прикрепили к детской кухне, оттуда получаем питание для маленьких. Да нет, все нормально, - подытожила Аня, - Все нормально!

Валя вручила Ане подарок. За границей мы присмотрели красивый набор детский одежды для маленького. Правда, пришлось уже здесь, докупать еще один почти такой же комплект, мы ведь не знали, что у Ани родятся двое. А ей мы подарили маленький сувенир, «деревцо счастья», очень изящное изображение деревца с маленькими листочками из яшмы и малахита. Аня так расчувствовалась, что мы думали, что она расплачется, но она справилась с волнением и только говорила:
- Спасибо, мои родные, спасибо! Мне так неудобно, что вы все, все время
обо мне заботитесь…

9
Время летело очень быстро. Я пытался вспомнить, когда видел Аню в последний раз и удивился, прошел уже год с хвостиком. Правда, мне пришлось раза три ездить с Валей в командировку, каждый раз больше чем на месяц. Несколько раз я звонил Ане, она говорила, что у нее все в порядке. Детишки растут, назначили ей достаточное, по ее словам, пособие на детей. Вот только сама стала плохо чувствовать, врачи сказали, что это щитовидка. Я предложил помочь с лекарствами или еще с чем, но Аня с благодарностью отказалась.

На днях, я только что приехал из очередной командировки, куда ездил на этот раз один. На автобусной остановке в центре городка увидел, как из подошедшего маленького автобуса вышло несколько человек в рабочей одежде, кто с хозяйственной сумкой, кто с каким-то свертком под мышкой. И вдруг среди них увидел Аню. Она была в телогрейке, голова покрыта плотной косынкой, на ногах резиновые сапоги, в руках простая дерматиновая сумка.
- Аня! Привет, - позвал я ее. Она повернулась, подошла и было видно,
что она очень рада встрече, хотя немного смущалась своего вида:
- Здравствуй, Андрей, я очень рада тебя видеть! У нее было немного
опухшее лицо, уставшие глаза и я обратил внимание, что она немного сутулится, как будто у нее болит спина.
- Я вот с работы, - продолжала Аня, - я теперь работаю в совхозе, в коров-нике. Там больше платят, потом можно купить почти даром молоко, мясо тоже можно купить дешево. Кстати если вам надо, я могу на вашу долю взять.

Я понял, что у нее трудности с деньгами, поблагодарил за предложение и спросил, не надо ли что ей. Я отругал ее за то, что она ничего не говорила о своем нынешнем положении, когда я ей звонил.
- Знаешь, а мне действительно ничего не надо, спасибо. У нас все есть,
главное детишки растут, учатся и здоровы, не сглазить бы.
- А у тебя как со здоровьем?
- Вот со здоровьем неважно, мучает щитовидка, сердцебиение, задыхаюсь. Я ведь последнее время не могла работать маляром. А здесь, в совхозе, мы рано начинаем, все-таки на свежем воздухе, хотя коровник есть коровник. Зато рано кончаем. Я передала сменщице дела и вот уже свободна, а сейчас только три часа дня. Видел, нас отвозят и привозят на рабочем автобусе. Вот молока несу домой, - она показала на сумку.
- А с кем детишки, пока ты в совхозе?
- Да, я забыла сказать, ко мне приехала двоюродная тетка, она жила в
соседней с нашей деревне. Так вот, после смерти сына, а он был у нее один, она продала дом и переехала ко мне. Мы с ней все время поддерживали переписку, я ее очень любила, еще тогда, когда жили в деревне. Ей семьдесят, но она еще бойкая. Конечно, мне помощь.
- А где же вы размещаетесь все, тесно, наверное?
- Да нет, - улыбнулась она, близняшки и Олечка в маленькой комнате,
мы с Гришуней в большой, а тетка на кухне.
- Я помню, что кухня-то совсем маленькая.
- Мы там поставили небольшой раскладной диванчик и тетке хорошо. Да
нет, живем дружно, много ли нам надо.
- Да, давно хотел тебя спросить, а как поживают твои родители, брат и
сестры?
- Мама умерла три года назад, а отец в прошлом году, он долго болел, у него от самогона был рак желудка и он умер. Я не могла поехать на похороны ни мамы, ни отца, никак не получилось. Брат окончил военное училище и служит во флоте в Мурманске, вот все хочет приехать в гости. А сестры живут в деревне, они окончили техникум и работают в совхозе. Сейчас там все сильно меняется, стали восстанавливать большое хозяйство. Старшая работает агрономом, а младшая экономистом, вышла замуж, присылала фотографию, хороший парень, самое главное не курящий и не пьющий, прямо не верится и Любашку безумно любит. А вот двоюродная тетка, тетка Настя, живет со мной. А как вы поживаете, как дела у Вали? Давно мы не виделись, время все как-то летит быстро и незаметно. Посмотришь, а уже месяц, другой проскочил, не заметишь.
 - Да вот ждем ребенка, очень хочется, чтобы родился мальчик, но вообще все равно и девочка хорошо, лишь бы все прошло нормально.
- Да, я знаю, - сказала Аня, она откуда-то уже знала о расширении нашего
семейства, - Счастливые вы ребята, я вас очень люблю, - как-то грустно сказала Аня, - дай бог вам счастья!
- Я тебе не говорил, что мы, наверное, будем переезжать из нашего
городка. Меня приглашают в Москву в одну биотехнологическую фирму. Работа по специальности, оборудование и условия работы прекрасные, хорошая, даже очень хорошая зарплата. Но самое главное, что если мы здесь сдадим официально жилье, нам фирма даст двухкомнатную квартиру в Москве. Когда Валя родит, то она тоже будет принята на эту же фирму.
- Я за вас очень рада, - оживилась Аня, я всегда знала, что у вас все
получится и все будет хорошо, вы очень хорошие ребята. Ты себе не представляешь, как я вам благодарна за все. Вы самые мои дорогие люди. Из-за вас я знаю, что можно быть счастливой. Вы всегда придавали мне силу и уверенность. Если вы уедете, мне будет вас очень недоставать.
Мы прошли вместе почти до ее дома, потом я пошел на почту отправлять заказные письма…
 
Перед отъездом в Москву мы собрались у нас, пришли Аня с Ириной. Мы хотели увидеться с Павлом, но он уехал погостить к родным. Как все мы не пытались вести разговор в веселом ключе, ничего не получалось. Грустно было расставаться, мы понимали, что мы уезжаем хотя не так уж далеко, а все равно уже будем жить в другом городе, работы предстоит много, так что придется встречаться наверное очень редко. Единственно, что согревало, что настоящая дружба не боится расстояний, и мы хотели в душе сохранить теплые чувства, которые были между нами все эти годы, невзирая на то, что в последние годы виделись не так уж часто. Мы выпили по рюмке вина за здоровье и удачу. Потом были слезы, женщины расплакались. В общем, расставание вышло грустное…
 
10
Прошло несколько лет. Мы с Валей жили и работали в Москве. У нас родился мальчик, он уже ходил в детский садик, Валя устроилась также на нашу фирму, и мы опять работали вместе. Часто переписывались и перезванивались с Аней. У них, по ее словам, все было в порядке. Однажды меня вызвал начальник отдела и сказал, чтобы я готовился в командировку в мой городок, в Институт, откуда я приехал в Москву. Я очень обрадовался, начал вспоминать, сколько лет не был в родных местах и оказалось, что незаметно прошло уже почти пять лет. Мне стало как-то страшно: что я увижу там, как живут мои друзья? Конечно, по переписке, я знал, что многие, большинство, разъехались в разные места, со многими я из-за этого потерял связь. Как там дела у Ани, как она управляется с детьми и своими проблемами? В общем, я собирался в эту командировку с волнением и внутренним трепетом…

Наш городок изменился, на удивление, мало, на окраине появился целый поселок из красивых коттеджей, появился супермаркет на основе старого гастронома. Но больших жилых домов практически не прибавилось. Да, еще что бросалось в глаза - по нескольким улицам городка двигалось много солидных иномарочных машин. Но в целом, практически все осталось без особых изменений. Я зашел в Институт, действительно, много новых людей, много молодых ребят и девчонок. Директор был тоже новый, я слышал его фамилию, лауреат госпремий, известный специалист и довольно молодой. В дирекции из старых сотрудников остался только ученый секретарь. Я отметил в канцелярии командировку, зашел в Лабораторию и договорился встретиться часа через два, чтобы наметить план работы. Из Института, пошел устроиться с жильем, первый раз в родном городке буду жить в гостинице, прогулялся по улицам, зашел в кафе и вернулся в Институт.

Вечером зашел в супермаркет, купил коробку конфет, набор пирожных и двинулся в сторону дома, где жила Аня. Я не стал ей заранее звонить, что бы она не суетилась к встрече.

Дверь открыла Аня, увидев меня, в первую секунду растерялась, а потом радостно воскликнула:
- Андрей!? Ты откуда? Вот здорово, да что мы стоим, заходи. Я вошел, мы обнялись, я передал ей коробки и мы прошли в комнату. Здесь все было по старому, также было чисто, тепло и уютно. Также старые часы тихо тикали на стене, та же мебель, только, мне показалось, что шторы на окне были другие. На столе на середине, как и прежде, стояла вазочка с цветами. Аня засуетилась:
- Сейчас я сделаю чай, или может ты хочешь поесть что-нибудь? Я сказал, что поел, а вот чаю выпью с удовольствием.
- Ты проходи, садись, я поставлю чайник. Я сел на диван, было тихо.
- А где дети? – спросил я и в это время увидел, как из маленькой комнаты
в двери показались два очаровательных ребенка, мальчик и девочка, очень похожие друг на друга. Они с удивлением и любопытством рассматривали меня. Из кухни вышла Аня.
- Идите сюда, - позвала она детей, они вышли из комнаты и засмущались.
- Это дядя Андрей, помните, я вам рассказывала о нем и тете Вале? –
дети молча кивнули. - А это Кирилка и Светочка, - сказала Аня и подтолкнула ко мне ребят.
- Идите ко мне, - позвал я их, они подошли, сцепив ручки за спиной, - Вот вы какие, уже большие, - я вынул из портфеля купленные в Москве две красивые книжки и протянул их ребятам. Они также молча взяли их, но было видно, что очень довольны.
- Что нужно сказать? - строго сказала Аня.
- Спасибо, - они рассматривали с интересом подаренные книжки. Я посадил их около себя на диване и, пока Аня готовила чай, попытался их разговорить. Сначала не получалось, но, через несколько минут, они мне рассказали о своей школе, дружках, дяде Павле. Потом принесли и показали мне свои любимые игрушки. Я удивился, что Кира и Света уже учатся в первом классе. В общем, когда Аня накрыла стол, мы были уже друзьями.

На стол появился чайник, коробка с конфетами, вазочки с пирожными, печеньем и вареньем. Мы вчетвером сели за стол.
- Ну, как вы там? – первой спросила Аня. Я вкратце рассказал о нашей жизни, о Вале, о сыне, о работе и квартире, а потом сам перешел к вопросам.
- У нас жизнь идет потихоньку, особых перемен нет… - каким-то неуверенным голосом сказала Аня, и мне показалось, что она что-то не договаривает. Я внимательно посмотрел на нее. Она заметно сдала, появилась седина, особенно справа прядь седых волос была зачесана назад. В углах глаз залегли морщинки. Да и цвет лица выдавал нездоровье. Но в глазах исчез тот страх и грусть, которые были у нее раньше. Вместо этого и глаза и лицо выражали какое-то серьезное, спокойное состояние, характерное для пожилых людей. Она немного пополнела и чуточку сутулилась. Руки выдавали, что она уже не занимается тяжелым трудом.
- Особых изменений нет, конечно, есть трудности, но у кого их нет, - философски заметила Аня, - Дети, моя радость, со мной, хотя я пережила ужасную ситуацию… - тут она посмотрела на маленьких: - Ну что попили чай, идите, поиграйте. Детишки слезли со стульев, сказали: - Спасибо, - и побежали в маленькую комнатку, прихватив книжки и свои игрушки.
- Знаешь, мой сыночек, мой любимый Гришуня сидит в тюрьме.
- Как сидит? – вырвалось у меня.
- Да, сидит, он ввязался в нехорошую компанию, он то рос хорошим мальчиком. Ну, потом пошли дружки и вот так. Осудили его на три года, вот полсрока отсидел. Сейчас ему почти двадцать. Ты себе не представляешь, что я пережила. Вот, - она показала на седую прядь, отметина. - Может быть я тоже виновата, - продолжала она, - Я в совхозе познакомилась с одним парнем, моим ровесником, он мне очень понравился. Но он оказался пустым и нехорошим человеком, мы с ним расстались, но я от него ждала ребенка. А вот в этот момент с Гришуней и произошло все. Его посадили, я даже не могла поехать на суд, у меня начались роды, но все неудачно, меня с трудом выходили, а ребенка не удалось спасти. Аня отвернулась и утерла слезы. Я сидел в шоке. Господи! Сколько несчастий отпущено этой женщине. – Я не знаю, как все это я пережила, - продолжала Аня, - Если бы не Ирина, я бы умерла. Но она подняла всех врачей… Когда вышла из больницы жить не хотелось, спать не могла, все думала о Гришуне. У меня открылась язва желудка, с сердцем стало плохо, да еще щитовидка, моя старая болячка, разошлась, я потом лежала еще раз в больнице. Но все-таки как-то вышла из этого состояния. Меня перевели на группу и пришлось бросить работу в совхозе. Если бы не Ирина и Павел, не знаю, как бы все было. Потом наступило какое-то спокойствие, и потихоньку болячки отступили, стала чувствовать себя сносно.
Аня замолчала, увидела, что у меня кончился чай, я и не заметил как выпил чашку, слушая ее.
- Давай я тебе добавлю чаю. Ну, вот, потом когда я вышла из больницы, заболела тетя Настя, да так тихо и умерла, ей было уже за семьдесят пять, но до последнего дня она все делала сама, так и умерла. Но я уже это перенесла спокойно. Ведь у меня есть мои детишки, мои цветочки, дети меня просто спасают, - глаза Ани стали теплыми, она посмотрела на Кирилку и Свету, которые вышли из маленькой комнаты, я не заметил когда, и сидели на диване, внимательно слушая маму.
- А где Оля? – спросил я.
- Она ведет танцевальный кружок в Клубе. Она ведь закончила в городе техникум культуры и работает теперь в клубе, зачислили инструктором, ей очень нравится и у нее все хорошо получается. Сегодня в клубе отчетный концерт кружков и она с Мариной и Оксанкой в клубе.
- Постой, а Оксанка и Марина, это кто? - удивился я.
- Да, я тебе еще не все рассказала, - оживилась Аня. Два года назад Гришуня женился на Марине, очень хорошей девочке и у них должен был родиться ребеночек. Но Гришуню посадили и Оксанка родилась, когда его уже не было. Родители Марины загрызли ее за Гришуню, а она его действительно любит… Она не выдержала, и я ее взяла к себе, она мне как дочка, вот и живем все вместе. Вот они втроем и пошли в клуб. Марина и Оля почти ровесники, они очень дружат.
- Как же вы все живете здесь в этой квартирке? – опять удивился я.
- А что? – в свою очередь удивилась Аня, - Я считаю, что теснота зависит не от величины квартиры, а от отношений между людьми. Если люди любят друг друга, уважают друг друга, то им не тесно и в одной комнате. А если люди злые и ненавидят друг друга, то им будет тесно и в трехкомнатной квартире. Нам всем здесь хорошо, я всех детишек своих люблю, и они меня любят. Кирюшке, Светику и Оксанке мы отдали маленькую комнату. Оля и Марина располагаются здесь, в большой комнате, а я поселилась на кухне, на диванчике тети Насти. Придет Гришуня, что-нибудь еще придумаем. Она обвела взглядом комнату и чувствовалось, что все здесь ее родное, все ей напоминает о счастливых коротких днях с Кириллом Ивановичем и здесь ей хорошо. Я удивился ее спокойной житейской мудрости…

За окном уже стемнело, но мне не хотелось уходить. Было какое-то чувство, что я у себя дома, там у родителей, в детстве… Также очень хотелось увидеть Олю, Марину и Оксанку. Мы еще о чем-то говорили с Аней, она разогревала чай, но вдруг кто-то открыл входную дверь и после минутной возни в прихожке, на пороге комнаты появились две симпатичные девушки, у одной на руках спала девчушка, я сразу понял, что это Марина с Оксанкой. Оля и Марина с удивлением смотрели на меня, хотя мне показалось, что Оля меня вспомнила. Она стала красивой девушкой с большой косой и голубыми глазами. Глаза у обеих горели, видно, концерт прошел очень здорово и они были еще разгорячены от впечатлений.
- Заходите, это дядя Андрей. Оля, ты, наверное, его помнишь? Оля кивнула головой, может быть она и помнила, ведь я ее видел когда она уже ходила в школу.
- А это мои Оксанка с Мариной, - представила мне Аня, и скомандовала:
- Неси Оксанку в маленькую комнату и положи, пускай спит, потом мы ее разденем и идите мойте руки.
Сделав все, девушки сели за стол. Тут же примостились Кирилка со Светой. Все семейство в сборе. Аня сразу как-то выпрямилась, глаза заблестели и даже лицо приняло другое выражение – выражение удовлетворения, спокойствия и гордости за своих детей. Чувствовалось, что действительно здесь все очень любят друг друга.
- А я о вас все знаю, - вдруг сказала Марина, мама нам часто и много рассказывала о вас и тете Вале, вы же ее старинные друзья?
- Да, Марина, мы знаем вашу маму и Олю очень давно. Кирюшка и Света родились тоже почти при нас, правда мы тогда были в длительной командировке. И вот теперь я узнал еще и о вас с Оксанкой. Мы с Валей много лет жили и дружили с Аней, тетей Ирой и дядей Павлом. Мы были знакомы с папой Оли. Расскажите, как прошел концерт?

Оля и Марина наперебой стали рассказывать о концерте, вообще в клубе все интересно, а Оля была довольна вдвойне, все ее ученики по кружку выступили очень здорово. Было приятно видеть блестящие глаза, и радость жизни в этих раскрасневшихся лицах молодых, красивых девушек. Аня сидела неподвижно и чувствовалось, что она их очень любит и гордится ими. Младшие с интересом слушали рассказ девушек, весь их вид показывал, что им тоже очень хотелось побывать в клубе.

Честно, не хотелось уходить, но было уже поздно, я поблагодарил всех, пожелал здоровья и удачи. Простившись, они гурьбой провожали меня в прихожей, вышел на улицу. Прошелся по городку, сразу не хотелось идти в гостиницу, много впечатлений, хотелось немного подумать…
 
11
- Ну вот, все в порядке, - закончив дела, подытожил Валерий Николаевич, с которым мы проанализировали данные, которые я привез с собой и результаты последней серии опытов, полученные в течение последних дней, уже здесь. Все получилось очень хорошо и открывало перспективы для дальнейшего сотрудничества.
- Передай привет шефу, и мы ждем тебя еще раз, я думаю, что можно получить очень важные результаты. - Да, - добавил он, машина в город будет в пять, и тебя подвезут до вокзала.
- Откуда пойдет машина?
- От Института, приходи к пяти.

Мы попрощались, и я пошел в гостиницу. Стояла замечательная погода, но облака потихоньку затягивали небо, наверняка к вечеру будет дождь. Я шел по нашему городку и вспоминал то время, когда я приехал сюда совсем юным человеком, сразу после окончания университета, встретил Валю, узнал и был свидетелем удивительной судьбы Ани, узнал ее замечательных детей. Здесь мы работали с друзьями, некоторых уже нет в живых, другие разъехались в другие места, за границу. Здесь мне знаком каждый дом, каждая улочка, практически городок рос и развивался на моих глазах…

Я зашел в супермаркет и случайно столкнулся с Ириной. Мы обнялись, и я очень обрадовался этой встрече, у меня были связанны с ней теплые воспоминания, я видел, как она относилась к Ане, была настоящим другом, на которого можно положиться.
- Здравствуй! – воскликнула она с удивлением, - Ты в командировке? Надолго?
- Нет, сегодня уезжаю! – мы разговаривали с Ирой, как будто не виделись, ну от силы, месяц. Я думаю, так могут ощущать время только близкие по духу друзья или близкие люди.
- А ты Аню видел?
- Да, я был у нее вчера, проговорили весь вечер, отдохнул душой, видел всех ее ребят. Узнал о трагедии с Гришей. У Ани замечательная семья.

Мы разговорились, Ирина рассказала о своих делах, о своем парне, он служит, у него семья, двое детишек. Она выглядела хорошо, еще немного пополнела, но это ей шло, была такой же энергичной и подвижной. Мы вышли из магазина и пошли по улице.
- Аня удивительная подруга, - сказала задумчиво Ира, - Она всю жизнь
думает, что я ей помогаю и вытягиваю ее из сложных ситуаций. А ведь на самом деле это она сильно поддерживала меня все время, даже, может быть того не ведая, я ей никогда об этом не говорила. Ведь мне было так трудно, я не могла переносить одиночества, сколько ночей я проплакала в подушку, мне так хотелось семью, полную семью. Я была в таком состоянии, что не хотелось жить. Ира замолчала, видно что-то вспоминая, а я был поражен этим неожиданным признанием.
- Но, видя как Аня борется с трудностями, как мужественно она перенесла распад семьи, она ведь тоже мечтала о семье, как и я, но не падала духом. Аня и мой сын вернули меня к нормальной жизни, к ощущению радости оттого, что ты живешь, что ты можешь что-то сделать полезное для других. - А какие ребята у Ани, а? – вдруг перевела разговор Ира, - Правда, замечательные? – добавила она и звонко рассмеялась. Мы некоторое время шли молча, а потом я почему-то спросил:
- А где Степан? Что о нем слышно?
- По-моему, он бомжует. Он окончательно спился, его отовсюду выгнали. Я слышала, что ему дали инвалидность, лежал он в психиатричке, по поводу алкоголизма. Сейчас где-то здесь в городке, но я его давно не видела. Он женился на той женщине, но, кажется, она его выгнала из дому, да дом теперь ему и не нужен.

Я вспомнил, что в первый день я видел на скамейке, около небольшой продуктовой лавки какого-то человека или то, что осталось от человека. Он дремал покачиваясь. Дрожащие руки сложены на коленях. Он был небрит, одет в какое-то тряпье. Мне показалось, что это Степан, но Степан был высокий мужик, а это сидел небольшой сгорбившийся человек, вызывающий одновременно и брезгливое чувство и жалость. Теперь я понял, что это наверняка был Степан, вернее то, что осталось от него.

Мы попрощались с Ириной, обнялись и на душу легло какое-то тягостное ощущение: когда теперь мы увидимся? Очень хотелось, чтобы у Иры все сложилось хорошо. Я не спросил ее о Павле, мне еще тогда показалось, что Ирина ему очень нравится…


12
Я зашел в цветочный магазин, который заприметил еще в начале командировки, купил большой букет красивых алых роз и пошел к Ане. Она была одна дома. Младшие с Олей с Мариной куда-то пошли погулять.
- Это вам всем, - сказал я, отдавая букет. Аня молча взяла цветы, глаза ее были широко открыты и, по-видимому, она ничего не могла сказать. Мы прошли в комнату. Аня достала большую вазу и поставила в нее цветы.
- Какие красивые! – она любовалась розами, которые были
действительно очень хорошие. Тонкий аромат пополз по комнате.
- Спасибо! – тихо сказала она и еще что-то хотела сказать, но, немного помедлив, вдруг предложила:
- Ты кушать не хочешь, а то я как раз только что сделала котлеты и первое есть.
- Нет, Аня, спасибо, я недавно поел и мне надо идти, машина в город уходит в пять часов.
- Может чашку чая?
- Спасибо, давай немного посидим на дорогу. Мы присели за стол. Она посмотрела на часы: было без двадцати пять.
- Аня! Честно, не хочется уезжать, в поселке остались у меня действительно близкие люди - это ты, Ирина, Павел да твои дети. Не знаю, как тебе сказать, только твоя любовь к детям и добрый характер мы часто с Валей вспоминаем, это помогает и тебе и нам переживать более легко всякие житейские ситуации. Ты большой молодец, ты даже себе этого не представляешь!
- Да что ты, Андрей, смутилась Аня, - Я вообще понимаю только то, что
главное счастье в жизни, это быть кому-то полезным, нужным. Это желание сделать людям добро должно быть главным в жизни, и тогда к тебе тоже обернется добро.

Не помню, как попрощался с ней. Мы обнялись, поцеловались как очень близкие люди и друзья…

Уже в поезде перед глазами прошли воспоминания обо всем, что я увидел. Я уезжал со спокойной душой, жизнь у Ани наладилась, она знает секрет счастья жизни… Единственно, что ей еще предстоит пережить – это возвращение ее любимого Гришуни. Как это будет? Не разрушит ли Гришуня того хрустального счастья, которое обрела его мать?…