Акула. Вторая глава. Рождество

Часть вторая. Рождество.

А мир продолжал существовать дальше по своим законам, совершенно не обращая внимание на то, что ей было плохо, и что вся история с банкиром выбила ее из равновесия и лишила уверенности, поставив вопрос, а действительно ли мы всегда получаем то, что очень сильно желаем. Ведь до этого все функционировало почти бесперебойно. Она всегда добивалась поставленных целей, пусть ей это иногда давалось нелегко и иногда приходилось платить слишком высокую цену. Немного успокаивала мысль, что она натолкнулась на волю другого человека, ее желание перекрестилось с желанием другой личности, и эти желания не совпадали. Если бы ее желание касалось неодушевленной реальности, оно бы, скорей всего, сбылось.

Неумолимо надвигалось Рождество, в воздухе чувствовалось предпраздничное возбуждение, которое особенно было заметно в центре города, где уже раскинул палатки рождественский базар с сувенирами, лакомствами, сладостями, немецкими колбасками и пахнущим корицей, медом и ванилью глинтвейном. Часто вечерами после работы она ехала не домой, а в центр, где взяв кружку глинтвейна и закурив сигарету, наблюдала за снующими между палатками, киосками, входившими и выходившими из Кауфхофа людьми, за группами веселых студентов, также пивших глинтвейн и шумно галдящих, за влюбленными парами, обнимающихся и глядящих друг другу в глаза, что-то шепчущих друг другу, и пар, выходящий из их губ на морозном воздухе, сливался и поднимался вверх. Было немного грустно и одиноко, но ей очень не хотелось возвращаться в квартиру, где уже, наверно, Алекс вернулся с фирмы и сидел, уставившись в компьютер, и где ей тоже ничего не оставалось, как снова сесть перед экраном компьютера, залогиниться на каком-нибудь сайте, и при удачном стечении обстоятельств с кем-нибудь пофлиртовать и пошутить безо всяких обязательств.

- Здесь свободно? – вдруг внезапно вырвал ее из раздумий юношеский голос.

Она очнулась и увидела за своим столиком молодого парня с кружкой глинтвейна и парой пакетов из Кауфхофа.

- Да, пожалуйста, - улыбнувшись, ответила она. Уж не заигрывает ли этот молокосос с ней? - не успела подумать она, как он спросил, не даст ли она ему сигарету. Снова невольно улыбнувшись, она протянула ему пачку Мальборо.

Затянувшись сигаретой, он смотрел на нее, улыбаясь, без всякой наглости и вызова, как смотрят дети на интересующий их предмет.

- Вот купил себе рождественских подарков, - вдруг произнес он.
- Неплохо.... И что именно?
- Хотите, я Вам покажу? Вот эту куртку и кроссовки Пума. Совершенно классные, новый тренд! Ну и другие мелочи.... Ух! Целых триста Евро истратил!
- Свои заработанные?
- Не.... Предки дали. Я ещё в гимназии учусь. 11-й класс.

16 лет! – прикинула Клер. И все туда же, к ней клеится. Нет, статью за совращение несовершеннолетних ей не хотелось, хотя парень ей нравился. Высокий, плечистый, наверно, спортом занимается.

- Я тут на соревнованиях по плаванию первое место в районе занял. Вот мои и раскошелились, - как бы читая ее мысли, ответил он.
- Поздравляю, - ей становилось уже смешно.
- А для Вас, наверно, триста евро совсем ничего. Вы, наверно, каждый день триста евро тратите. Так ведь?
- Не совсем, - протянула, улыбнувшись, она. С чего это он взял, что для нее 300 евро копейки? Хотя, с другой стороны, приятно, что она производит впечатление богатой дамы.
- У Вас, наверно, красивый дом, дорогая машина, богатый муж.....

Она продолжала молча улыбаться, как бы подтверждая его слова, но на самом деле готова была от души расхохотаться. Обменявшись ещё парой фраз, она попрощалась, пожелав ему приятного вечера. Странный молодой человек очень развеселил ее, и, сидя за рулем своего Пежо, она пыталась представить, что это последнего класса Мерседес, а именно CLS Vision, бордового цвета, точно такой, какой она видела на автомобильной выставке во Франкфурте. Она направлялась к своей огромной вилле, а дома ее ждал любимый и богатый муж и пара симпатичных малышей.

А дома ее ждал Алекс, уже сидящий за компьютером. Она рассказала ему эту историю, подчеркнув, что уже и детский сад не дает ей прохода. Значит, все не так уж плохо. Пришлось Алексу уступить ей компьютер, так как ей очень хотелось пофлиртовать и дальше. Но в митике не было ничего интересного, кроме одного «папика», изводящего ее своей настойчивостью вот уже целую неделю. Папику было 54 года, был он банкир не банкир, но занимал какую-то солидную должность в какой-то солидной корпорации. Он был женат и искал себе любовницу для души и тела. Фото у него не было, но он клятвенно обещал, что она не сбежит, увидев его. Короче, он ее уломал на встречу. Клер дала ему свой телефон, и он сразу же ей позвонил. Голос был приятный, интеллигентный, он говорил, что звонит из Лондона, где проводит половину своего времени, что завтра будет в Германии и хотел бы пригласить ее вечером в ресторан. «Только не в африканский» - подумала Клер, и они остановились на итальянском. Он находился недалеко от ее дома, уютный, с хорошим обслуживанием и хорошей кухней.

Папик – это было, скорей всего, самое лучшее для нее сейчас. Она не думала, что ее кто-нибудь сможет заинтересовать так, как это было с банкиром. Поэтому лучше уж отношения, построенные на холодном расчете. Но к ее разочарованию папик оказался дедушкой. Бежать было уже поздно, так как он узнал ее, выйдя из машины, и шел к ней с широко распростертыми объятими, как будто был ее старым закадычным другом. Клер так холодно глянула на него, что он сразу сложил распростертые крыльями руки, одну из которых он ей подал. Она сдержано протянула свою, с отвращением почувствовав в ней мягкую старческую ладонь. Ну да, он нормально выглядит, если ему дать 70, а не 54 года. Клер была готова ко всему, но это.... весь седой, такая белая как снег старческая седина, плечи опущены, немножко горбатится, ну как старичок, губки тоненькие, грудная клетка узенькая, обвислый животик. Тяжело вздохнув про себя, она натянула свою дежурную вежливую улыбку. Ещё один вечер был потерян. Хотя все оказалось совсем иначе. Ее кавалер оказался очень образованным и приятным человеком с чувством юмора, и она хохотала весь вечер, слушая его рассказы. Вечер прошел легко и интересно, но представить себе, что он шарит по ее телу, она не могла.

В офисе, где она работала, темп работы к Рождеству всегда возрастал. Необходимо было успеть заключить последние контракты, чтобы улучшить показатели, также разослать поздравления и подарки клиентам и партнерам, хотя год от года бюджет на эти расходы сильно урезался. Американский стиль руководства компанией был резко авторитарным, сильно отличался от немецкого демократичного, пусть по ее мнению и псевдодемократичного, и больше походил на советскую контору времен застоя, когда можно было голосовать либо «за», либо «против», в зависимости от поставленного вопроса, и наличие субъективного мнения не только не приветствовалось, но полагалось, что его как такового не существует. Как прежний, так и новый президент корпорации любил сравнивать фирму с автобусом, готовым к отправлению в определенном направлении, известном лишь руководству, и постоянно повторял, что кто не хочет, тот может сойти, так как никого то бишь силком не держим. Регулярные обращения президента к сотрудникам фирмы, рассылаемые по электронной почте, были наполнены лозунгами, восклицательными знаками и призывами жертвовать личным во имя интересов фирмы. Под этим соусом уже не один раз проводились массовые сокращения сотрудников во всех филиалах фирмы по всему миру и различные другие перетрубации, когда проснувшись утром ты уже был не бухгалтер Иванов, а инженер Иванов. Негативные восклицания, что данная должность совершенно не соответствует квалификации данного Иванова, отнюдь не приветствовались. Сразу шли напоминания об автобусе и предложения сойти.

К счастью, все волнения и штормы, происходившие в компании, мало ее касались, так как она считала, что занимает уникальное место, благодаря наличию родного русского и хорошего английского, хорошего делового стиля, как в языке так и в работе, а также смекалке и сообразительности. Сказывался многолетний опыт работы на различных фирмах в Москве, когда часто надо было пойти туда, не знаю куда, и найти то, не знаю что. Это было первое и единственное место ее работы здесь в Германии, которое она нашла в считанные дни, и которое было буквально для нее создано. Все эти три года она работала ассистенткой в отделе экспорта, где она помогала двум ее коллегам продавцам в сбыте оборудования, производимого в США, чем собственно говоря, и занималась корпорация. Оба были мужчины средних лет, но это было единственное, что их объединяло. Во всем остальном это были два антипода.

Норберт – хитрый, неунывающий проныра-сангвиник, страшно не любивший работать в поте лица, а больше предпочитающий разглагольствовать о своих прежних заслугах и прежнем могуществе, о широком круге влиятельных знакомых и близости к сильным мира сего как в Германии, так и в России и в Индии, входящих в зону его продаж. Он закончил университет в Киеве, где и женился. Жена держала его в ежовых рукавицах и постоянно контролировала его рабочий день по телефону, распекая за опоздания, забывчивость и нерасторопность. Клер часто была свидетельницей подобных телефонных разговоров, когда он просил свою супругу утихомириться, обещая ехать немедленно либо домой, либо ещё куда-то, куда требовала грозная половина. Прекрасно говоря по-русски, он иногда не совсем правильно употреблял русские пословицы и поговорки, смеша ее до слез. Коронной была переделанная «ни ответа ни привета» на «нуль ответа без привета». Норберт обладал удивительной способностью спихивать свои дела на других, умудряясь при этом оставаться любимцем и баловником судьбы и женщин. Про него говорили: «Ах, он так мил! Настоящий душка!». А душка мог быть иногда достаточно жестоким и безаппеляционным, как убедилась один раз на своей шкуре Клер. Помимо этого ему ещё удавалось протаскивать через фирму чуть ли не все свои счета, по крайней мере, все, что касалось посещений кафе, ресторанов, театров, а также различных подарков. Норберт приобрел не только советское образование и диплом, но и присущую чисто ее соотечественникам находчивость, пронырливость и умение находить нестандартные решения, короче говоря – умение выжить в любых условиях.

Георг был импозантным высоким и видным мужчиной, про которого можно было сказать «настоящий полковник». Лицом он был похож на Омара Шерифа, было в нем что-то арабское, и Клер была уверена, что если бы он был одет в соответствующие белые одежды, то никто бы и не усомнился, что он является богатым арабским шейхом. То ли его внешность сыграла роль, то ли наоборот, его работа повлияла на его внешность, но он всю жизнь тесно сотрудничал, а также долгое время жил и работал в странах Ближнего Востока. Он был женат, но детей у них не было, поэтому супруги могли спокойно вкладывать деньги в свои интересы, развлечения и путешествия. У Георга был большой дом в Майнце в лучшем месте и с большим бассейном, который она не видела, но могла уже себе хорошо представить, так как он часто позванивал по всяким строительным и прочим фирмам, все отделывая и улучшая свое гнездо. В гараже у него стояло два Мерседеса, не считая фирменного. Георг ей как-то сказал, что те, кто любит Мерседес, не приемлют БМВ, и наоборот. Одевался он с иголочки, каждый день в новом костюме и идеально выглаженной рубашке, с ярким но в стиль галстуке, дорогих запонках, идеально побритый и умеренно пахнущий дорогим парфюмом. Даже при огромном желании в его туалете и стиле нельзя было найти какой-то изьян. Ходил он всегда, несмотря на живот, очень прямо, медленно и важно и сразу производил впечатление человека с огромным чувством собственного достоинства. Такой же прямой как его походка и осанка, был его характер и стиль общения. Он всегда прямо говорил о том, что и кто ему нравится, а что и кто нет, совершенно не боясь сказать это в лицо. В офисе он олицетворял некоего борца за правду, а если конкретней, то борца против произвола американского руководства. Страха быть уволенным у него не было, так как один раз это уже произошло, и после 5-летней судебной тяжбы компания проиграла и вынуждена была снова восстановить его в должности, а так как до пенсии было недалеко, то Георгу позволялось «богохульствовать». Он громко говорил по телефону и очень громко смеялся, и в это время для тех, кто находился в комнате, не было никакой возможности параллельно общаться по другому телефону. Клер очень импонировала его честность и искренность, и она не раз успела убедиться в его исключительной порядочности, по крайней мере, что касалось счетов. Георг мог быть очень неприятным по отношению к тем, кого он терпеть не мог, но в отношении тех, кто ему нравился, он был настоящим джентльменом. С Клер у него установились очень хорошие дружеские отношения, хотя и не сразу, так как поначалу они много раз сталкивались из-за того, как надо работать с клиентом. Сферой его торговли так и остались страны Ближнего Востока. Имея клиентов из ювелирной промышленности и часто находясь в деловых поездках, Георг постоянно привозил коллекции ювелирных украшений, и тогда в их комнату набивалась вся женская половина офиса. Клер тоже иногда могла потерять голову от блеска сверкающих камней и драгоценного металла, но ее кошелек или вернее его содержимое, быстро приводили ее в чувство. Хватало на нормальную жизнь, поддержку сыну, пока он получал профессию, но без лишних издержек.

С другими коллегами по работе она поддерживала, как Штирлиц, ровные отношения, но близких знакомств или дружб не заводила. Не то, что она этого избегала, просто как-то не складывалось. В ее жизни вообще было мало близких подруг, многие же знакомые сопровождали ее лишь только на каком-то периоде жизни – учеба, работа, место жительства, и как только происходили перемены, то они отпадали сами собой. Она была вполне удовлетворена своей самодостаточностью, а отсутствие общения ей вполне заменяла переписка с парой виртуальных знакомых, а также общение с мужчинами в рамках интернетовских знакомств. Что касается ее коллег мужчин, то почти все они были женаты или заняты, а этого было абсолютно достаточно, чтобы потерять к ним всякий интерес. Она видела, что многим очень нравится, но немцы резко отличались от русских своей чистоплотностью на рабочем месте, и ничего себе не позволяли.

Рождество на фирме уже отпраздновали, и хотя сначала она не хотела принимать участие, но все же в последний момент решила обязательно пойти, прикупив шикарный атласный темно-синий костюм с длинной узкой юбкой. Конечно, комплиментов она отхватила кучу, не оставив никого равнодушным, затем прилично набралась и целовалась в темном кабинете с руководителем сервиса, и в конце концов, выйдя в 4 утра из офиса, решила не вызывать такси, а просто села в машину и поехала домой. Проснувшись на следующий день дома с головной болью, она пришла в ужас только от мысли, что в таком сомнамбулическом состоянии сидела за рулем. Хоть до ее работы и был всего километр, но делать этого не стоило.

Она сидела и быстро печатала коммерческое предложение по двум системам для Норберта. Как всегда, все у него было срочно и обо всем он спохватывался в последний момент. И вот уже почти все было готово, но Норберт, который был теперь необходим для последнего контроля и подписи, как всегда пропал. В обеденный перерыв он выезжал с фирмы на машине, покупал в ближайшем супермаркете поллитра кефира и выезжал в поле. Георг был в очередной командировке, и можно было пару минут повисеть на сайте знакомств.

Она залезла в свой профиль... Кто там гостил с последнего момента? Ах, опять этот «Биксесикс». Что-то екало в сердце, уж очень он был похож на банкира, вернее, тот же типаж. Надо бы повнимательнее его рассмотреть. Вот фотки: одна за письменным столом перед лаптопом в деловом костюме, вторая – с бокалом шампанского, наверняка держит речь, третья – верхом на «Харлей Дэвидсон» в том же костюме. Должность – руководящий сотрудник... все понятно... тот же банкир... 49 лет, ой, мама родная, 198 см росту! А целоваться то как?!

Вдруг замигало табло чата:

«Многообещающий профиль! Долго изучал... Трудно пройти мимо..»
«Уже заметила....»
«Наверно, от посетителей нет отбою»
«Привыкла»
«Трудно поверить, что такая женщина как ты, должна себя вывешивать на сайт знакомств.... Или что-то не так?»
«Когда я иду по улице, никто тоже не верит, что я свободна... Не вывешивать же мне табличку на грудь....»
«Все равно загадка.... необъяснимая загадка... почему такие женщины свободны? Или слишком завышенные требования?»
«Требования – нормальные.... По Сеньке шапка... не на первого же встречного бросаться!»
«И все-таки.... Что является решающим критерием?»
«Преуспевающий, надежный, с чувством юмора..... Ах, да все написано уже!»
Она вспомнила анекдот: Объявление в газете: «Познакомлюсь с добрым, умным, обаятельным.... банкиром.»
«Деньги, значит, играют роль!»
«Да, играют! Так как являются в 99% случаев показателем успеха и силы выбираемого самца!» - чуть ли не грубила она.
«А что можешь предложить ты?»
«Все уже написано.... а впрочем... если полюблю.... могу читать твои мысли, угадывать желания... но всегда останусь собой. Не оказываю давления и такого сама не приемлю. Люблю свободу, что не означает неверности. Ни в коем случае не буду сидеть дома... От одного слова «домохозяйка» трясет!»
«Ну зачем же! Есть другие понятия - party girl или society lady»
«Короче, бесплатное приложение.....»
«Ну, не надо так категорично!»
Она молчала.
«Я хочу тебя увидеть!»
«Не веришь, что я такая, как в профиле?»
«Именно поэтому хочу увидеть, потому что верю»
Она лихорадочно обдумывала, что же ответить, одновременно прикидывая, когда же у нее есть свободное время.
«Ты свободна сегодня вечером?»
О, что же она наденет! Те черные брюки... на них пятно, так и не вывела, руки не дошли... Что-то другое? Нет! Надо именно все в черном. Нужны черные брюки!
«Халло!!! Мы можем сегодня встретиться?»
«Извини, я в офисе, не всегда могу отвечать.... Да, после 8 вечера.»
«Прекрасно! Я заеду за тобой в полдевятого вечера, поедем куда-нибудь поужинаем, выпьем.»
«У меня есть машина, не надо за мной заезжать»
«Нет, нет, я тебя доставлю в целости сохранности... Или ты не доверяешь»
«Я тебя не знаю!»
«Позвони по телефону ХХХХХ, попроси соединить с г-ном Брандтом, но скажи, что ты из фирмы «Байер», тебя сразу соединят. Я – главный директор.»
«Тогда тебе проще, чем мне.... я – ассистентка по продажам.»
«Ну так как? Ты перезвонишь?»
«Нет, в полдевятого у заправки Арал с северного въезда в Дармштадт.»

Они ещё обменялись мобильниками, и Клер все ещё не верила, что она так быстро согласилась на встречу. Ух, как же она ругала себя! Теперь надо было ещё успеть в центр подыскать подходящие черные брюки. Картинка, как она должна была выглядеть, стояла у нее перед глазами, а времени на поиски подходящих брюк было очень немного. Тут ей пришло в голову, что она даже не знает его имени. В ответ запищал мобильник и в СМС-ке от него она прочитала: «С волнением жду встречи! Андреас». Она ответила, что тоже рада, хотя ее мучали сомнения, что соглашаясь так быстро на встречу, она снижает себе цену. Но что же делать, когда до Рождества и Нового года остались считанные дни, и так хочется сказки, романтического праздника не одной, а с кем-то, когда сердце замирает, а в голове стучит. «А тебя не смущает, что я очень высок?» - гласила следующая СМС от него. «Ну что он никак не успокоится!» - раздосадовано подумала она про себя и ответила, что пока ей не надо принимать решение выйти за него замуж или нет, его высокий рост ее нисколько не смущает. В ней самой было 162 см, но в своем профиле она скрепя сердце прибавила ещё 2 см, успокоив себя тем, что никто не будет не отходя от места замерять ее и ставить на весы.

Уйти пораньше у нее не получилось и, буквально вылетев с работы, она села за руль и погнала в Центр. Въехав в подземный паркхауз, она с трудом отыскала одно свободное место и стала ранжировать задом, пытаясь туда втиснуться. И вдруг резкий удар. Выйдя из машины, она просто констатировала свои самые черные подозрения. Взади на бампере красовалась приличная вмятина. Эти выступающие трубы, которые совершенно не видно в зеркалах! Все ещё не веря своим глазам, она пару раз обошла машину кругом. Настроение было испорчено вконец, а так как машина принадлежала ее все ещё мужу, то надо было бы ему доложиться о происшествии. Взяв себя в руки и трезво обдумав ситуацию, она решила, что надо выкинуть это на время из головы и постараться насладиться вечером.

Пробегав по отделам женской одежды до закрытия, ей так и не удалось найти ничего подходящего. Может, это тоже знак, как и вмятина в машине, что не стоило соглашаться на встречу? Может, все отменить? Нет, она была упряма до мозга костей, а порой и просто любопытна. Надо идти, как есть. Какая чушь – выпендриваться перед каким-то почти пятидесятилетним дядей Степой! Как можно так низко ценить себя, чтобы носится по универмагам в поисках каких-то черных штанов! – ругала она себя.

Его она узнала сразу. Черный блестящий Мерседес купе-кабрио SL AMG 55, а рядом с ним высокий стройный мужчина в черном пальто. Сердце снова судорожно задрыгалось в груди, почувствовав шелест крыльев синей птицы, которую надо было не спугнуть и постараться приручить. Очень редко было так, когда ее чутье ей говорило, что это именно то, что ей нужно. Сейчас снова был тот самый случай. Как в магазине, когда не надо прикидывать, а стоит ли покупать, а не дорого ли, а действительно ли хорошо сидит. Сердце и душа пели в унисон, и теперь самое главное – найти общий язык. Первые минуты общения почти всегда были самыми решающими. Будет ли контакт, будет ли она чувствовать себя в своей тарелке, и смогут ли они настроиться на одну волну.

Приветствуя ее, Андреас слегка коснулся ее щеки, щекоча нос легкой смесью аромата дорогих духов и какого-то сладкого сигарного табака. Он, действительно, был очень высок; ему даже пришлось немного нагнуться. Забравшись в салон черного и сладко пахнущего кожей и этой его смесью Мерседеса, она сразу поняла, что может быть самой собой – капризной, ветреной, наивной, болтливой и очаровательной в своей детскости. Подобные самцы почти вымерли, или они водились совсем в других прериях, куда ей не было доступа, в присутствии которых позволялось чувствовать себя женщиной, сильной своими слабостями и своим очарованием в уютном обществе холеного и великодушного богатства. За затемненными стеклами автомобиля сразу померкло и отошло на второй план все – ее работа, маленькая квартирка, ежедневные прогулки по лабиринтам и джунглям интернета в поисках настоящего мужчины. Ей казалось, что вот это ее настоящая жизнь, это ее реальность, а все то, что ее окружало ежедневно, был какой-то дешевый спектакль, и она почему-то должна была играть эту роль воительницы и добытчицы, сильной и отважной, короче той, про которую Некрасов писал «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».

Выбор пал снова на „Al Capone“, где она последний раз сидела с Клаусом. Было бы неплохо, если бы он случайно оказался там. Но его там не оказалось, а они сели уютненько за столик, и ее спутник сразу же заказал шампанского за встречу. Он ощупывал ее взглядом, пару раз задержавшись на глубоком декольте темно-синего атласного жакета со слегка поднятым воротником. В его взгляде чувствовалось любопытство, складки у углов глаз говорили о том, что он любил посмеяться, в глазах прыгали чертиками смешинки, дразня и возбуждая ее. Разговор сразу завязался вокруг нее, как она сюда попала, насколько она очаровательна, и как могла такая русская жемчужина до сих пор так и не получить своей оправы. Беседа была легкой, фривольной, сдобренной хорошей порцией шуток, комплиментов и всяческих восклицательных знаков. Есть она много не стала, так как голода совершенно не чувствовала, зато шампанское не забывала пригублять, а Андреас заказывал ещё и ещё, не спрашивая, хочет она или нет. Сам он был владелец крупной фирмы по производству модельной обуви для известных дизайнеровских домов, имел взрослого сына, который там же и работал, был лишь один раз женат, и последние 3 года не имел постоянной подруги. Ссылался на нехватку времени и последствия эмансипации немецких женщин, что выражалось в полном пренебрежении мужчин как таковых, их полном неуважении, а также в недостатке ухода за собой. Здесь Клер была абсолютно согласна, т.к. даже глядя на сотрудниц своего офиса, иногда поражалась и ужасалась вкусам, отсутствием косметики в частности и женственности вообще и присутствием неухоженных рук, ногтей и растительности подмышками. Женщина воспринималась как коллега по работе, легкие ухаживания, заигрывания и флирт с которой просто не могли прийти в голову. Было понятно, почему многие ее знакомые немцы испытывали такую сильную ностальгию по юбкам, декольте, красивому макияжу и яркому лаку на ногтях. Эх, поставить бы их на пару минут на Тверскую улицу, у них бы повываливались челюсти, столько красоты на единицу времени приходится в Москве.

Шампанское веселило душу и усыпляло рассудок, атмосфера становилась все более теплой и уютной, а порой и тесной, так как Андреас уже позволял себе гладить ее плечи, брать ее ладони в свои и подносить их к губам для легких поцелуев. Комплименты сыпались нескончаемым потоком, перемежаясь с недвусмысленными замечаниями по поводу развития их отношений, в голове шумело шампанское, а в носу щекотало от сигарного сладкого дыма. Клер уже готова была потерять голову от счастья, что как быстро и удачно она заарканила такую важную птицу, но холодный разум не ослаблял путы сомнений, нашептывая ей в ухо, что мол, цыплят по осени считают, и не говори «гоп», пока не перепрыгнул. Поэтому она из последних сил старалась казаться не пьяной, вести себя прилично и держать дистанцию, в то же время не забывая поощрять многообещающей улыбкой или смехом расщедрившегося на комплименты и шампанское поклонника.

Вечер подошел к концу. Андреас подвез ее к дому, припарковав свой Мерседес напротив, выключил мотор и, взяв ее руки в свои, стал нежно их целовать. По тому, как часто он начал дышать, стало ясно, что на руках он не остановится, и Клер судорожно спросила у задремавшего рассудка, до какой грани допускают дойти приличия в первый вечер знакомства, учитывая размер пойманного мамонта и данные обстоятельства. Что там промямлил ее рассудок, она так и не поняла, так как Андреас уже добрался до ее губ, одновременно прокладывая себе дорогу к ее бюсту. Все происходило достаточно быстро, она была пьяна, ну и строить из себя оскорбленное достоинство ей показалось нелепо и наивно. Несмотря на комфортабельность автомобиля, его размеры все же были слишком малы для расширенных эротических игр, поэтому нацеловавшись и пообнимавшись вдоволь, пришлось приступить к расставанию. Андреас казался очень уставшим, поблагодарил за чудесный вечер и выразил надежду, что она сможет найти для него время на следующей неделе. Завтра он уезжает на три дня с сыном кататься на лыжах в Австрию, ну а как он приедет, то им необходимо обязательно встретиться и, возможно, поразмыслить над тем, чтобы справить Рождество совместно.

Выходные тянулись томительно долго, и, пытаясь коротать время, Клер вновь и вновь перебирала в памяти его слова, фразы, жесты, и анализировала без конца, стараясь в сотый раз заверить и успокоить и себя и недоверчивый и разочаровавшийся рассудок в серьезности слов и намерений «башмачника», как она его окрестила. В воскресенье вечером, не в состоянии успокоиться, она вышла на прогулку. Зима в этом году была действительно зимой не только по календарю. Дорожки были слегка занесены снегом, был слабый мороз, а воздух чист и прозрачен, как хрусталь; с неба сыпался снег, даже не сыпался, а в воздухе просто плавали, мягко и бесшумно оседая на замерзший асфальт, крупные снежинки. Их причудливый танец был особенно хорошо виден на фоне горящих фонарей, и, глядя на эту картину, она невольно вспоминала зимнюю Москву, когда она в 17 лет гуляла со своей первой любовью в парке, где они целовались, дурачились, смеялись, валялись в снегу, а снежинки также танцевали в свете больших чугунных фонарей.

Она остановилась на переходе. Стоявшая рядом с ней грузная женщина обернулась к ней и вдруг воскликнула: «Клер! Как рада тебя видеть!». Ну надо же! Это же Лидия из Румынии, с которой она познакомилась в первый день пребывания в женском приюте. Ее история была похожа на историю Клер с той лишь разницей, что мужу Лидии было уже за 70, но несмотря на преклонный возраст, он размахивал руками, а в тот раз даже пригрозил ножом. Лидия была старше ее ровно на 10 лет, но рядом с ней казалась ее мамой. Их связь со временем поутихла, вернее ей было некогда ее поддерживать, так как все свободное время занимали поклонники. Теперь она была искренне рада снова встретить Лидию и узнать, что же с ней происходило весь последний год. От Лидии исходил какой-то необъяснимый поток доброты, мудрости и спокойствия, что-то давно забытое материнское.

Она рассказала, что долго лежала по всяким больницам, не хотела жить и перестала есть. Ее муж только начал бракоразводный процесс, и ей бы грозила депортация домой, но вдруг по счастливому стечению обстоятельств он умер, совсем один и без всякого вмешательства извне, в связи с чем она унаследовала от него маленькую вдовью пенсию и постоянный вид на жительство. «Бывают же счастливые стечения обстоятельств!» - с завистью подумала Клер. Но, конечно, Лидия это вполне заслужила своим смирением и добротой. Она была глубоко набожна и принадлежала к церкви адвентистов седьмого дня, которая вызывала у Клер сильную неприязнь своими огромными поборами, всякими запретами, назойливостью, липучестью и какой-то елейной сладостью. Но к Лидии это не относилось. Она тихо жила в своей вере, никому ее не навязывая, и в то же время излучая всехристианскую доброту и смирение. Общение с ней всегда вносило успокоение и умиротворение в смятенную душу Клер.

- А что, если мы сейчас зайдем ко мне, я напеку блинчиков, попьем чаю и просто посидим? Я недавно переехала сюда на новую квартиру! – предложила Лидия, и Клер вдруг почувствовала, что это именно то, что ей сейчас не хватало – уютный уголок, где кто-то заботится о тебе, наливает чай, печет блинчики и по матерински тепло расспрашивает о твоем житье-бытье.

Маленькая однокомнатная квартирка Лидии была просто и уютно обставлена, где царили чистота и порядок. Лидия рассказала, что ее братья и сестры, как она называла своих собратьев по вере, помогли ей с переездом, а одна пожилая фрау отдала ей свою старую кожаную мебель. У адвентистов все было как на ладони, и личная жизнь являлась частью жизни всех прихожан. Пока Лидия возилась на кухне с блинчиками, Клер рассматривала нехитрую обстановку и полку с книгами. Много словарей – итальянский, румынский, французский, немецкий, пара учебников по немецкой грамматике, книги по домашнему хозяйству, рукоделию, медицинская энциклопедия и много художественной литературы на немецком и на румынском языке. «Как много она читает!» - удивилась Клер. Лидия никогда не переставала ее удивлять. Как всегда при различных знакомствах и встречах с новыми людьми, Клер сразу сортировала всех по имеющимся у нее шаблонным ящичкам с различными надписями. Этот скучный заплесневевший ученый, эта домашняя свиноматка, этот простой работяга, это светская львица, это престарелая дева, недотрога, сноб, ловелас, жадина или просто дурак или идиот. На каждого сразу вешался ярлычок, и она удивлялась, когда ей приходилось менять этот ярлычок на что-то новое. Лидия же для нее была простая женщина из румынской глубинки, которой чужды шедевры искусства и которая не очень хорошо разбирается в сложных психологических перипетиях современных отношений, с которой уютно, но с которой совершенно нереальны беседы о смысле жизни. Этакая Арина Родионовна, старушка дней моих суровых.... Но уже не раз Лидии удалось опровергать навешанный на нее шаблон своей начитанностью, каким-то внезапно вскользь брошенным мудрым замечанием или просто умением читать ее мысли по глазам. Именно эти постоянные но неожиданные открытия делали общение с ней интересным и нескучным.

- Ну вот блинчики и готовы! – с радостной улыбкой и разгоряченным лицом Лидия вошла в комнату, неся перед собой поднос с блинами, джемом, корицей и сахаром. – Сейчас ещё чай подам!

Аккуратно расставив чашки с чаем, разложив по обе стороны салфетки, Лидия, наконец, села напротив нее в кресло и они принялись за трапезу.

- Ну расскажи, что там у тебя с принцами?
- Ах, Лидия, одним словом и не расскажешь... Все было не то, никто мне не нравился, постоянно что-то раздражало или не хватало. В общем, все время приходилось себя уговаривать, а зачем? – медленно начала Клер.
- Да.... когда за плечами уже некоторый опыт, то нелегко найти себе пару. Столько сложившихся привычек и у тебя и у него, и никто не хочет от них отказываться. Мне кажется, это главная причина, почему ничего не выходит. Первоначальная эйфория когда-то проходит, а потом все это вылезает наружу, и стоят двое друг против друга, как будто первый раз друг друга видят, как будто нагие....
- Один раз я, правда, голову совсем потеряла... Не знаю, что со мной произошло, но это было как наваждение.
- Ну это тоже нужно. Как же без этого, да в твои то годы. Ну а он что?
- Да в том то и дело, что ничего.... Никакого ответа.... Как айсберг в океане... холодный, - улыбнулась она, вспомнив Пугачеву.
- Айсберг в океане?
- Да песня такая была. Хит...
- А....
- Ладно, не будем о нем. Знаешь, а я встретила мужчину своей мечты! – вдруг выпалила она и тут же подумала, ну зачем она проговорилась.
- Ой ли... А тот айсберг? Тоже мужчина твоей мечты? Не много ли?
- Я уже выкинула его из головы, так как он не мой. Ну а дальше как то жить надо!
- Ладно, ладно, это так – подмигнув, сказала Лидия. – ну и на какой стадии роман?

Клер снова послышалась в ее голосе нотка насмешки, как будто она мало верила во все эти знакомства и интересных и элегантных мужчин. Ну зачем же она так, ведь только соль сыпет на раны. После неудачи в банкиром Клер тоже стала во всем сильно сомневаться.

- Ах, Лидия, ну все ты высмеиваешь, а у меня все так серьезно!
- Да пойми ты, что я не высмеиваю, а пытаюсь тебя немного на землю спустить. Я же тебя как свою дочку люблю и только добра то и желаю.
- Как я рада, что мы снова с тобой встретились! – Клер в порыве обняла Лидию, прижавшись к ней щекой.
- Ты бы знала, как часто я о тебе вспоминала, что ты так мне тогда помогла!
- Ах, это ерунда. Мне стыдно, что я потом совсем пропала и не давала о себе знать.
- Не кори себя. На тебя обрушилась совсем новая жизнь и обязанности. А потом воздух свободы всегда пьянит.

Помолчав, она снова спросила:

- Ну и кто же он – мужчина твоей мечты?
- Знаешь, давай я тебе о нем подробнее расскажу на следующей неделе. Мы должны с ним завтра созвониться! Хотим вместе справлять Рождество! Знаешь, он такой красивый и богатый, и старше меня на 11 лет. Я всегда мечтала иметь мужа, который меня старше лет этак на 10. Он без ума от меня!
- Давно ты его знаешь?
- Мы виделись с ним один раз
- А-а-а-а, - протянула Лидия, опять выказывая всем своим видом сильные сомнения.

Лучше бы она ничего не говорила. Но так хотелось разделить с кем-то свои страхи, сомнения, надежды и желания. А от Лидии только холодный и отрезвляющий душ. Ну ничего, через пару дней она обязательно сообщит Лидии, как и где они будут праздновать Рождество.

Домой она пришла уже заполночь, какая-то успокоенная, убаюканная и в полном согласии с собой самой. Определенно, эта встреча была хорошим знаком.

В понедельник в офисе Клер весь день не могла сосредоточиться на своих обязанностях, постоянно заглядывая в почту и не оставляя без присмотра свой мобильный телефон. Но все было тихо, а она успокаивала себя мыслью, что у него тоже полно работы в офисе. А вот вечером....

А вечером за полчаса до окончания рабочего дня вдруг неожиданно запикал смс-кой мобильный телефон. Трясущимися руками Клер стала давить на кнопки мобильника. Ее глазам открылось следующее сообщение:

«Клер, извини, но на лыжах я встретил другую женщину. Всего хорошего»

Она читала ещё и ещё раз это сообщение, медленно опустившись в кресло и пытаясь не слишком показать обоим ее мужчинам, что с ней произошла катастрофа. Всеми усилиями она держала улыбку на лице, потом ей пришло в голову, что это глупо так долго читать эту смс, тут же отложила мобильник и уставилась в монитор. Больше работать она не могла. Она также не могла ответить на зазвонивший вдруг телефон, боясь не справиться с голосом. Слава Богу, тот вдруг быстро перестал звонить. Каким-то образом надо было продержаться ещё полчаса. Выйдя в туалет, она даже не смогла плакать, стоя в кабинке совершенно ошарашенная и убитая. Нет, она не была в него влюблена, но ей так хотелось счастливого сказочного Рождества вдвоем с кем-то, кто ей мил и для кого она свет его очей, тем более после неудачного романа с банкиром. Ей хотелось как бы подтверждения, что она любима, желанна, чего-то стоит, что вот другие, пусть не ты, Клаус, могут ее оценить. Как же сладко она могла утешиться в объятиях Андреаса после этого фиаско. И снова такая подножка. И наступающее через три дня Рождество она будет праздновать одна. Этот семейный уютный сказочный праздник, когда самые близкие собираются за круглым или квадратным столом, она должна проводить в абсолютном одиночестве. И все это когда счастье было так близко, или это была только иллюзия счастья?

Все ещё не веря в то, что одна смс могла разрушить ее мечты в пух и прах, что ещё пару минут назад она находилась совсем в другом мире, Клер медленно собрала вещи и, с очаровательной улыбкой попрощавшись со своими мужчинами, вышла из офиса и села в машину. Куда теперь? Дома она бы взвыла, а Алекс бы просто посмеялся над ее несчастьями, назвав ее легковерной и легкомысленной. Нет, только не домой. Лидию она тоже не могла видеть, так как та оказалась бы права в своих сомнениях. Она развернула машину и проехав пару минут по автостраде, завернула просто напросто в поле. В пять вечера было уже почти совсем темно, фонари освещали заснеженную дорогу, по которой мимо нее в обе стороны мелькали машины. У всех была цель, их всех кто-то ждал, они куда-то стремились, суетились в подготовке к Рождеству, закупали подарки, звонили друг другу, смеялись, решали, кто где и с кем, украшали дома, квартиры, находились в волнении, в предпраздничном ажиотаже, в ощущении приближающейся сказки. Все это вдруг и внезапно исчезло из жизни Клер. Не то, чтобы Андреас был виновен в том, что праздника не получилось, просто ее ожидания были слишком велики. Она вдруг поняла, насколько она одинока и неприкаяна, что прожив почти сорок лет, она так и не нашла дома, где бы ждали только ее и куда бы она всегда стремилась. Как могло так получиться, что вот сейчас, в этот чудесный сказочный праздник она останется одна. Даже Алекс уезжал к друзьям, так как почти на сто процентов было ясно, что мама будет не одна.

Она сидела и курила одну сигарету за другой. Потом вдруг развернула машину и, выехав на трассу, погнала в Центр.