Критика Хренова 2 на 22. 2

Аня Ропперт. Сборник плохих миниатюр

Внимание! Внимание! Говорит Хренов! Симпатичной барышне Ане Ропперт срочно требуется друг по переписке с редакторскими способностями! Спешите! У вас есть уникальный шанс стать акушеркой для новой звезды! «Сборник плохих миниатюр» как неуравновешенные весы – качается из стороны в сторону. На одной чаше – очень хорошая эссе-лирика юной провинциалки, остро чувствующей жизнь и не желающей идти на компромиссы со всеми ее мерзостями. Лирическая героиня, не понимающая, почему нельзя дать шоколадку чужому чумазому ребенку и почему после выборов народ оказывается в глубокой яме, вызывает бурную симпатию. На другой – то и дело встречающиеся стилистические ляпы, натыкаться на которые вдвойне обидно после совершенно чудесных фрагментов. «Плохим миниатюрам» необходима точечная зачистка текста. А еще лучше – лет пять полежать под сукном, чтобы повзрослевший и заматеревший автор, уже переставший ассоциировать себя с героиней, довел текст до состояния шедевра.

Станислав Патриев. Трезвость.

На «Трезвости» у Хренова случился приступ шизофрении. Он раздвоился на читателя и критика. Читатель без умолку хохотал на переднем сидении такси, а критик злобно бурчал: «Ну и что? Ну Платонов. Ну Алешковский. Ну Виан. Ну...» На мой выпуклый военно-морской предвзятый взгляд, современной литературе, нет, даже жизни, не хватает такого хорошего Салтыкова-Щедрина. Потому как в объектах сатиры недостатка нет. Что «Трезвость» подтверждает с блеском. Чего стоит одна история о том, как в некоем отдаленном районе неизвестная банда насилует местных чиновников. «Они народ, а народ их», – комментирует ситуацию умудренный жизнью дед, откупоривая банку ностальгической «Черной смерти». «Трезвость» написана с хорошим драйвом, задором. Хромает композиция. Само название – «Трезвость» – не очень-то сочетается со всем остальным текстом. Лирические отступления плохо мотивированы, разрывают ткань основной истории о путешествии «зашитого» журналиста в сюрреалитическую российскую глубинку. На финал у автора, похоже, и вовсе не осталось сил. Эстет бы еще буркнул: «ну почему российскому автору как надо добавить сюру, так герой киряет». Но я не эстет, и так набурчался. Рекомендуется циникам и пострадавшим от разрушительного воздействия сове... тьфу, российского государства.

Алена Гапеева. Павлов и его мама

Скорее да, чем нет. Нежный воздушный текст о сошедшем с ума человеке (больше про него ничего не известно), который все время видит давно умершую маму и об «авторе», который приходит в психушку «посмотреть на своего героя». Полон полунамеков и полутонов, оставляет ощущение недосказанности. Центральный и очень запоминающийся образ – колесико в керосинке и человеке, которым можно регулировать огонь, тонкая реализация метафоры «человек угас». Приятный текст «сам по себе», рекомендуется любителям «чистого искусства».

Льюис Лессинг. Проза жизни

«У Таньки Лужиковой отец убил мать. Танька видела, как» – начинается «Проза жизни». Название полностью соответствует тексту. Дальше все это описывается в подробностях. Как отец троих детей рецензировать произведение отказываюсь. Рекомендовать никому не буду. Простите.

Диано Балыко. Ленки. Цикл ненаписанных романов
 
Прочитать полностью не сумел. Был благодарен автору за то, что он ограничился циклом миниатюр вместо романов, но это дело вкуса, а не свидетельство недостатков текста. Краткое содержание – героиню по жизни преследуют «ленки» – зловредные похитительницы открыток и мужиков. Автору не чуждо остроумие: «Однако вы Добрыня Никитич! А Дружину на помощь звать не придется?». Рекомендуется одиноким женщинам.

Нина Большакова. Хургада

Отличный рассказ про обычную русскую женщину, которая выгнала из дома пропойцу-мужа, растит одна двоих детей, пашет на огороде, работает приемщицей бутылок, а в финале превращается в маленькую красную рыбку, уплывающую через Красное море в мировой океан. Если судить пристрастно, можно найти много литературных аналогий. Но я просто увлекся и читал. Трогательно. Рекомендуется всем.

Маленькая Герда. Суслик и финтифлюр

Сказка-не сказка, притча-не притча, а что-то такое про суслика и финтифлюр. Вчитываться в текст сначала сложновато, но потом увлекает. У суслика ломается финтифлюр – вещь дорогая во всех отношениях, а финтифлюр должен быть у каждого приличного суслика. Испытывая моральные терзания при помощи случайного знакомого он приходит к выводу – «а ну его, этот финтифлюр!» Знаете, простые вещи часто бывают красивыми. К «Суслику» это относится. Приятное впечатление от текста слегка портит только последняя, стилистически чуждая фраза: «Вниз по проспекту спускался социально опасный объект».