Она вернулась...

И снова его у нее украла. Похитила остатки тепла, нежности и доброты. Теперь ей запретно все, прикасаться к нему, целовать его ланиты, в уста, гладить его руки и плечи. Осталось можно только издалека наблюдать, как погибают "мы" и возрождаются "Они". Все верно, раньше "мы" были и читались только с большой буквы и красной строки, а теперь, только жалкое подобие столь необходимого пафоса. Его нет? Не было? И не будет? От этих мыслей все трепетное и нежное превращается в сухой и серый пепел, а слова, слова сказанные когда-то в страстном забытие канули в вечность. Они ушли в историю, в прошлое, далеко за спину. А что сейчас с ним? Тепло ли, уютно ему там в глубине его души, в застенках его сердца? Не знаю, и предполагать не берусь. Наверно, холодно, тоскливо и одиноко. Продолжает ли он любить, или уже стремительно обретает новую волну всепоглощающей влюбленности? Голова идет кругом, и не хватает дыхания. Что это боль? Да, да, она проклятая, только она. Словно раскаленными щипцами сжимает все внутренности, сочится желчью, и рвется наружу. Хочется выплеснуть, но нельзя нельзя нельзя. Как быть? Продолжать жить, как жила, забыв обо всем, лететь в поднебесье? И в результате, летать выше и быстрее, широко размахивая крыльями? Или просто существовать? Схематически, механически менять утро на ночь, ночь на утро? Превратиться в оконное растение и отцветать на пыльном подоконнике, в надежде, что рано или поздно польют водой, и наступит долгожданное, но быстротечное облегчение?

Мерзнут пальцы
Замерзла душа
В сердце скальпель
Это снова она
Он ушел
Забыл
Потерял
Впрочем, потеряла и я ...