Откос

Вся жизнь человека построена на том, что он постоянно должен к чему-то приспосабливаться. И какими бы ни были испытания, всегда находится выход, чтобы выжить. Даже ставя в законы эволюции, Божьи или гражданско-правовые, человек всегда старается подстроится, найти выгоду и жить. Даже в ограниченно замкнутом пространстве есть свои плюсы. Все внутреннее, наружное, построено на борьбе. Организм борется за жизнь человека, человек за условия для жизни. И каждое новое поколение прогрессирует и эволюционирует согласно окружающей среды. Государство же своими действиями только усугубляет и ускоряет этот процесс. Нынешнее поколение молодежи взяло самое лучшее и худшее у поколений, канувших в Лету. И это не их вина, не стоит это ставить им в упрек, но отнестись нужно серьезно. Мой рассказ будет не о том, что все так плохо и кругом плохие люди. Он о том, что может быть, пора прекратить естественный отбор, навязанный нам нашим государством, и настало время дать обществу шанс жить нормальной жизнью. Жить, не прозябая в пьянстве и нищете, ни в поисках лучшего. Вера в Бога абсолютно сильна, но и она нуждается в вере человека в государство в котором он живет. И до тех пор, пока государство будет толкать человека в грязь, ни о каком прекращении борьбы не может быть и речи. Перед государством стоят совсем другие задачи и цели – забота о народе, выливается огромным злом на народ…

Макарыч проснулся, когда не было еще и пяти утра. Присев на кровать он посмотрел на жену, лежавшую рядом. Прикрыв ее одеялом, он взял костыли и прошкандыбал из комнаты. Голова трещала от вчерашнего самогона. Проходя по прихожей он заглянул в комнату к сыну. Того там не было. Вздохнув направился к входной двери, на улицу. Нужно было отлить.
Стоял март. Воздух был свеж и веяло весной. Лужи не замерзли. Макарыч закрыл глаза. Какая тишь… если бы не гул заходящего с разъезда поезда, явно товарного. Дом Макарыча находился метрах в двадцати от железнодорожного полотна. Он уже видел луч света прожектора тепловоза, когда послышался лязг железа.
- Опять кидают, вот черти!
Мимо его дома поезда ехали медленно, притормаживали перед станцией. На вагонах показались силуэты. Они быстро двигались по крышам вагонов.
- Не кончится это добром. Точно.
Он сплюнул, зашел в дом. На костылях он уже около пяти лет. Вырос и успел поработать еще при коммунистах, ногу потерял при демократах. Работал на стройке, то ли плита сорвалась, то ли еще что-то, об этом он не распространялся, а ноги не стало. Дали пенсию и все – живи! К смене власти он относился отрицательно. Нынешнюю материл как мог. Было у него с женой трое сыновей. Двое старших работали, как и он ранее до потери ноги – на стройках в Москве. А младший вот на вагонах…
Он включил на кухне свет. На столе стояла бутылка. Доковылял, приподнял бутылку на свет, ухмыльнулся и налил в первую попавшуюся чайную чашку. Выпив содержимое залпом, присел на табурет, стоявший рядом.
- Ух, зараза.
Во дворе послышались голоса.
- Явились, ворюги! Не спиться не им по ночам!
К занятию младшего сына он относился отрицательно. Но, по-своему. Он прекрасно понимал, что все то, на что она сейчас живут, третья часть этого – вклад Митьки. Ему было обидно, что его, мужика кормит и поит пятнадцатилетний сын. Знал, что живут на деньги за ворованный металл. Ругал сына, но без этих денег они уже не могли. К деньгам быстро привыкают. Ругать сына считал своей святой обязанностью. Ну а то, что деньги в дом несет а не на улицу где в его возрасте вовсю пьют, уважал. Значит, хозяйственный.
Послышался шум открываемой двери. Макарыч закурил сигарету и уперевшись локтями в стол, уставился на дверь. Стол стоял так, что сидя за ним Макарыч видел перед собою вход в кухню, часть стены прихожей.
- Митяй, ты? – пробасил он.
- Я. Чего не спишь? – у подростка ломался голос.
- Я стар, чтобы в такое время нежиться, а тебе вот что не спится?
- Бать, не начинай, - уже пройдя в кухню продолжил сын. - Ты прекрасно знаешь. И говорили на эту тему тысячу раз.
 Митяй прошел к плите, из стоявшего рядом ведра с водой долил чайник и поставил на огонь.
Парень был копия отца, только моложе естественно. Густые брови, карие глаза были глубоко посажены и поэтому казались суровыми. Овальное лицо, средний нос над которым только еще пробивалась поросль в отличие от отца у которого росли густые усы. Зато Митяй был выше ростом. Плечи узкие, совсем еще мальчишечьи.
- Да, я знаю. Но я твой отец и кроме меня никто не скажет, бросай это дело.
Митяй промолчал. Он достал из шкафа зарядное устройство для мобильного телефона и поставил его на зарядку. Небрежно взглянул на бутылку.
Макарыч подставил чашку поближе и налил себе еще.
- А ты чего опять с утра уже начал?
- Голова болит – буркнул отец и осушил чашку.
Зазвонил телефон. Макарыч взглянул на сына а тот говорил в трубку:
- Да…давай…выйду минут через двадцать. Пока.
Он положил телефон на прежнее место и сел за стол.
- Слышь, сынок, а у нас какой день недели?
- Суббота.
Закипел чайник. Митяй встал и подошел к плите.
- Тебе налить?
- Да нет, у меня здесь есть еще, - показывая на бутылку ответил отец.
Налив чаю, Митяй опять подсел к отцу.
- Вчера Олег звонил, у них все нормально. Сказал, как будет с билетами нормально, так в числах двадцатых они приедут с Серегой.
Олег и Сергей были старшие сыновья Макарыча. Олегу было двадцать три, Сергей на два года младше. Оба еще были неженаты.
- Это хорошо. Вот Митька с кого тебе пример брать нужно. Они как я, своими руками зарабатывают. А ты?
- Бать, тебе больше поговорить не о чем? Сколько раз я тебе говорил, считай что я работаю…
- Да ты сопляк будешь меня учить, что считать, а что нет? – завел Макарыч громким голосом, переходящим в крик.
- Да не кричи – мать разбудишь, - вскочил Митяй и направился в прихожую.
- А мне наплевать – продолжал в том же духе отец, - я в своем доме!
- В своем, своем, вернулся уже в куртке парень, он еще сдерживал себя чтобы самому не закричать, - ладно, я пошел.
- Иди, иди – воруй!
Макарыч крикнул уже в спину уходящему сыну.
Стемнело.

Митяй с пацанами час торчали в лесопосадке. Он сидел спиной уперевшись на дерево и курил. Какой это будет состав он не помнит. Как и не помнят Санька с Лехой, его закадычные друзья, да и остальные пацаны. Все с одной улицы. А началось все с ерунды…
Развлечений в поселке не было. Пацаны ходили на рыбалку, гоняли в футбол. Как-то раз они после дождя решили пойти по грибы. Отец Митяя говорил, что возле разъезда их было уйма. От поселка до разъезда было километра полтора. Мальчишки дошли до разъезда, поколобродили там около часа, но так и не нашли ни одного гриба. Смотреть уже в сторону поселка не хотелось, но надо было возвращаться. А тут на разъезд со стороны Казахстана заходил состав. У Митьки родилась идея.
- А поехали на поезде домой!
- Как?! – спросил Санька, он был тугодум. Зато Леха соображал быстрее.
- Это мысль, Митяй!
Слова не разошлись с делом и уже через десять минут они были около вагонов. Мальчишки залезли на одну из платформ.
- Вот вам и поезд, господа, - довольный улыбался Митяй.
Состав тронулся и не прошло десяти минут а может и чуть больше, как начал притормаживать. Показались дома, пацаны приготовились прыгать.
- Сейчас, сейчас, - руководил прыжками Митяй. Все ждали команды.
- Давай!
И три фигуры прыгнули под откос. Приземлившись на траву, Митяй хвалился друзьям.
- Как, видали? Прямо напротив дома.
- И правда, - подняв головы, Санька с Лехой увидели зады Митяевского дома. Новое увлечение зацепило мальчишек. Теперь уже каждый день они ходили на разъезд а обратно приезжали с составом. Они ездили на вагонах, каких хотели (единственное исключение – на открытых конечно). Пару раз Митяй поднимался на полувагон но тому, что там везли он пока значения не придавал. Но это пока…
Шло время, мальчишки бегали на разъезд а их сверстники занялись копкой и сбором металла. Дело было уже к осени, нужно было идти в школу, и каждый хотел быть одеть лучше чем остальные. Но зарплаты родителей позволяли лишь свести концы с концами. Вот и рылись на старом заводе как землекопы, но все это приносило мелочь. Семья Митьки жила на отцовскую пенсию по инвалидности, да на то, что братья присылали. Этого едва хватало чтобы быть сытыми, жить в тепле. Как-то мать за ужином сказала?
- Вот соседский Витка, накопал металла, сто рублей матери принес, не великие деньги, а все помощь. Митяй наш только по улице гонять, последнюю обувь драть только может.
- Рано ему еще деньги зарабатывать. Олег с Сергеем помогают и то ладно. А он мал еще, - вступился как всегда подвыпивший отец. – Если бы не демократы, был бы сейчас в пионерском лагере.
Он никогда не упускал случая «обласкать» нынешнюю власть.
Митяй тогда промолчал. Он не обиделся на мать. Но в голове уже начал зрел план. Проворочавшись всю ночь, на утро выложил своим верным друзьям.
- Леха, дело стоящее. Подумай, состав до нас идет почти пятнадцать минут, знаешь, сколько можно перекидать? Как ты Сань, согласен? Потом сдаем и денежки в кармане.
- Давай попробуем.
Мальчишки нашли тачку, оставили ее на задах двора Митяя.
К вечеру они отправились на разъезд. Все было уже знакомо. Подошел состав, Митяй показал полувагон и угадал. В вагоне было столько металла! Поезд тронулся. Как всегда, процессом руководил Митяй. Он выбирал место, откуда они начинали кидать. Санька с Лехой уже нервничали, глядя на Митяя.
- ну? – то и дело повторял Леха.
- Сейчас, - Митяй ждал.
Еще минута…
- Все, погнали! – дал он команду.
Железки покатились под откос.
- Больше не хватайте. Берите поменьше, - кидая, кричал Митька.
Время быстро бежало. Нужно было еще успеть спрыгнуть.
- Все, уходим.
Парни по лестнице вдоль борта опускались вниз и прыгали. Отдышавшись на траве, они поднялись и двинулись за тачкой. На крыльце дома стоял отец Митяя и махал кулаком.
- Не обращайте внимания, берем тачку и бегом. Иначе нам кто-нибудь поможет.
Уже темнело. Эмоции переполняли мальчишек. Каждый старался приукрасить свой «подвиг» пока собирали лом, а его оказалось аж три тачки если кто находил деталь побольше, обязательно утверждал, что это он скинул. Но вот, дело было сделано. На дворе стояла глубокая ночь.
- Ну что, сдавать будем завтра, как решили, а пока я сюда Мухтара привяжу, - распорядился Митяй.
- Как думаешь, сколько здесь? – спросил у него Леха.
- Не знаю. Но около тонны должно быть.
- Класс! – улыбался перепачкавшийся Санек, он почему-то был грязнее всех, это уже реальные бабки.
- Ладно, все – разбегаемся, - сказал друзьям Митяй.
Мать с отцом сидели на кухне и молчали. Митяй снял грязную рубаху и стал умываться. Первым не выдержал отец.
- Ты что натворил? Ты хочешь меня на старости лет под монастырь подвести? Я сорок восемь лет прожил, никогда чужого не взял. Никогда в нашем роде воров не было.
- ну что кричишь? Дело уже сделано. Хоть деньги будут, - спокойно ответил на укор отца Митяй.
- Не нужны мне твои деньги!
- Тебе не нужны, нам нужны, да, мам? – сын посмотрел на мать, надеясь на поддержку.
Та схватила лежащее полотенце и начала его нервно теребить.
- Отце, может быть ты зря? Бог даст, все обойдется. Деньги-то и правда не помешают.
- Молчать! – вскочил на одной ноге, держась руками за стол отец, - а в тюрьму, ты с ним пойдешь?
- Меня не посадят, - сказал Митяй.
- Посадят – опять сел отец, - будешь продолжать - посадят.
 - Ну и пусть , зато сейчас будут деньги, - махнул на родителей рукой сын и не садясь за стол, чтобы поесть, ушел в свою комнату. Мать все также теребила полотенце. Отец молча прикурил сигарету.
- Ну, сопляк, - не мог успокоиться он и показал рукой в сторону шкафа, - ну-ка достань там…
- Ты опять? – хотела пристыдить его женщина, все же вставая.
- Достань! – уже приказным тоном сказал муж.
Больше пререкаться она с ним не хотела. Она молча поставила на стол бутылку и тарелку с закуской. Она вышла с кухни, ей сегодня больше не хотелось разговаривать с мужем. Заглянула в комнату к сыну, сказать чтобы он поел, но тот уже спал.

Утром Митяй отправился с мальчишками к скупщику. Тот вначале не поверил им, что у них есть такое количество лома. Но когда Митяй спросил, сколько тот берет за доставку он почему-то «успокоился».
- Стольник, если грузите сами.
- Идет, - по-деловому ответил ему Митяй, на том и порешили.
Загрузив металл, взвесив его, скупщик тут же рассчитался. Домой мальчишки шли гордыми и счастливыми. Еще бы, в карманах у каждого лежало почти по штуке.
Митяй не стал при отце отдавать деньги матери, боясь опять скандала. Он без дела слонялся по двору, лишь когда мать пошла в курятник, подбежал к ней и сунул восемь сотен. Она развернула купюры. Глаза ее заблестели от слез.
- Сынок, спасибо. Но будь очень осторожен, обещаешь? Отец ругается, но он все понимает. Он переживает, потому что любит тебя.
- Да, мамуль. Я буду осторожен.
Вечером этого же дня металл опять летел под откос Так продолжалось около двух недель, пока мальчишек не поймала милиция. Отец все видел со двора, когда их увезли, он, опустив голову прошкандыбал к дому. Проходя мимо будки с Мухтаром, кавказской овчарки, бросил ей:
- Вот так и докидались. Вот они – деньги!
Продолжая бурчать он вошел в дом и добрался до кухни. Налил себе. Что и было постоянно дома – так это то, что смог бы он выпить. Выпив, закурил и крикнул:
- Мать, ты где?
- Иду, - отозвалась она из комнаты, а через минуту показалась сама, - Чего звал?
- Митяя забрали.
- Как забрали? – она прижала ладонью рот, чтобы не завыть на весь дом.
- Как менты забирают?! – уже кричал Макарыч. – Поймали и увезли. Говорил я вам? А вам денег надо было, вот – пожалуйста!

- А кто хоть забирал? – в слезах спросила женщина.
- Михалыч по-моему был, - чуть сбавил тон муж, - ну, еще там по-моему четверо сопляков.
- Все, я побежала в отдел, - снимая на ходу передник бросила мать.
- Да конечно уж, беги. Теперь некуда деваться, доигрались. Опозорились.
Макарыч дрожащими руками налил себе еще. Тут же тяпнул. Хлопнула входная дверь, он глянул в окно. Жена была уже за калиткой.
- Демократы хреновы, довели молодежь. Воровать пошли. Им работать , а они воруют. Это все от безделья. Раньше на завод, на фабрику, только в путь. Эх, мать иху! А что дальше будет? Сволочье, да видать этот скупщик Равиль и сдал пацанов ментам.

Когда мальчишки спрыгнули с вагона, они не сразу поняли откуда на них свалились менты. Потом уже все стало ясно, что они прятались за соседской баней, а за шумом уходящего состава они просто не услышали, как те подбежали. Митяя трясло, когда его сажали в УАЗ, но он все-таки успел шепнуть так же ошарашенным товарищам – молчите.
В отделе их разместили в разные кабинеты, надев наручники. Митяй видел, что присутствовал и Михалыч при их задержании. Он его всегда побаивался, этого здоровенного дядьку. А тот не заставил себя ждать, зайдя в кабинет.
- Ну, здорово. Дмитрий Евгеньевич Савельев…
- Здравствуйте, да можно просто – Митька.
- Здесь буду я решать, что можно, а чего нельзя. Понял? – рявкнул Михалыч. Митяй старался не смотреть ему в глаза.
- Ну и кто из вас до этого додумался?
Митяй молчал. Он медленно соображал. Он не мог так, сходу, сразу определиться , как себя вести.
- Вопрос повторить? – тем же, угрожающим тоном повторил Михалыч.
- Да нет, я все придумал. И ребят я подбил…
Капитан стал прохаживаться по кабинету.
- А я сразу на тебя и подумал. Эти олухи сами до такого бы не додумались. Ну, как ты думаешь? – после небольшой паузы продолжал Михалыч, - что тебе светит?
- Не знаю, - честно ответил Митяй.
- А я тебе скажу. Грабеж и создание преступного сообщества. Воровство ничего не стоит – но вот создание преступной группы, за это сынок тебе очень многое светит!
Митяй подумал, что надо бы спросить – ведь ему пятнадцать лет!
- И не коси на меня глазами! Что, хочешь сказать – несовершеннолетний? Херня, милок, все это херня. По полной ответишь.
- Пойдешь у меня на всю катушку. Денег он хотел заработать, экстремал!
Митяй молчал.
- Ты о родителях подумал? О матери? Она кстати в дежурке сидит.
Митяй взглянул капитану в глаза. Тот успокоился и кажется уже не врал.
- А можно ее увидеть?
- Успеешь. Так, а теперь скажи, сколько вы имели в день?
Митяй подумал и решил сказать самое меньшее. Как-то надо себя спасать. Он вспомнил, как Михалыча величать по-полному и решил вести разговор.
- Николай Михайлович, ну штуку в день на одного.
Капитан уже сидел за столом и взглядом жег Митяя. Тому было не по себе, он заерзал на стуле.
- Штука самое многое, честно, - еще раз повторил Митька.
Реакции не было. Вот это уже убивало его. Почему молчит этот мент? Что ему надо?
- Слушай, сынок. Вы больно круто начали. А за всякими начинаниями нужен контроль. Власть – это и есть контроль. И здесь в этом поселке я пока власть. А значит, бедуешь делать то, что я скажу тебе. Скажу сесть – сядешь. Если ты мне нужен, будешь на воле. Ты понимаешь о чем я говорю?
- Да, - хотя Митяй вообще пока ничего не соображал.
- Пока можете заниматься, чем занимались.
Митяй был сбит с толку.
- Каждую неделю ты будешь звонить вот по этому телефону – Михалыч пододвинул маленький листок бумаги по столу к Митяю, - тебе скажут, куда принести шесть штук.
Так вот он куда клонит, мент! Теперь все стало становится на свои места. Может попробовать поторговаться? Но Михалыч опередил мысли Митяя.
- Если не устраивает, то открываем дело и езжай на север крайний.
- Нет. Мне все понятно.
- Ну, а если понятно, то свободен. Пока. Друзей отпущу часа через два. Всем выпишу штраф по пятьсот колов, естественно для вида проделанной работы.
- Ясно.
- Иди.
Михалыч снял с Митяя наручники, тот, сдерживая себя, чтобы не побежать, вышел из кабинета. Мать действительно ждала его в дежурке на стуле. Глаза ее были заплаканы.
- Сынок, как же это? – было начала она.
Митяй остановил ее. Взяв под руку вывел из помещения.
- Пойдем отсюда.
- Сынок, что теперь будет? Тебя посадят?
- Я несовершеннолетний, не посадят. Завтра штраф заплатим.
- Да, да, конечно! Это хорошо, что только штраф. Это хорошо. Ты же больше не будешь? – мать обрадовано смотрела на сына.
- Буду. Но ты не волнуйся. Больше меня не заберут.
Мать остановилась. Остановился и Митяй.
- Митя, что случилось?
- Ничего, мам, - Митяй улыбнулся, первый раз за все время.
- Как не заберут?
- Мам, пошли домой – поздно уже. А мне еще отца выслушать надо. Он уже налакался наверное?
- А я все поняла, - женщина приложила руки к своим щекам, - я все поняла!
- Вот и хорошо, пошли.
До самого дома они не проронили ни слова. Это к лучшему, хватит с него на сегодня представлений.

Утро началось с очередного концерта Макарыча. Он уже успел принять на грудь и сейчас расхаживал в изрядно застиранной тельняшке. С кухни во двор доносился его гневный крик:
- Опозорил! На весь поселок опозорил! Родной сын! Вор!!! Весь поселок сегодня трещать будет. Савельев- вор!!!
Митяй спать, конечно, не мог. Он лежал и слушал.
- Никто из нас не умудрился. Митяй смог. В воры записался! Теперь менты у нас частые гости будут. Спасибо, Митенька, спасибо, сынок…
Макарыч принялся раскланиваться.
Что-то оборвалось в Митяе, он выскочил на кухню в трусах.
- Знаешь что, я пытаюсь хоть как-то прокормить нас. Я бы не пошел воровать, если бы ты мог дать мне то, что я хочу. А ты ничего мне дать не можешь из-за своей глотки, ногу из-за нее потерял, хорошо еще что тебя полностью плита не накрыла. Да со своей глоткой ты нас больше позоришь, чем я. И я по сравнению с тобой пытаюсь что-то делать, не надеясь при этом на помощь Олега с Сергеем, у них же своя жизнь, а ты только деньги с них сосешь! Вот сидишь, пьешь и пей дальше. А мне жить не мешай, жить как я хочу.
Высказав, Митяй ушел обратно в комнату, он чувствовал себя пустым. Жить было не охота, все надоело. Он не слышал как Макарыч, тихо сползая по стене, что-то мычал дрожащими губами. И также тихо по его щекам сползала две крупные слезы.
Отвлекли от мрачных мыслей друзья, постучав в окно. Он оделся и вышел, даже не взглянув на отца.
Хлопнула входная дверь, а Макарыч скрестя на себе руки смотрел на них и говорил:
- Да, я инвалид. Со мной можно так. На меня можно кричать…ни с кого я не сосал! – Макарыч замахал руками в воздухе, словно, пытаясь встать без чей-либо помощи, - И пью я! А с чего не пить? Что еще остается и чем заняться? Какое стало быть может, занятие у калеки?
В кухню вошла жена. Она все слышала и видела состояние мужа. Она знала его слишком давно, чтобы сейчас его в чем-то упрекать.
- Успокойся. Женя, все утряслось. Михалыч выписал штраф, никто Митяя сажать не собирается. Просто Жень, ты не заметил, как он быстро вырос, в отличии от Олега и Сергея, он похож на тебя. А значит, будет делать то, что он считает нужным.
- Ты думаешь? – успокоившись спросил Макарыч.
- Я в этом уверена, - нагнувшись, и положив ему на плечо голову сказала супруга.
Макарыч оттер слезы с лица.
- Валь, выпей со мной, а?
- Наливай, - выпрямилась она, - почему бы и нет? Ни одному же тебе с утра можно.
Она достала закуску и села напротив мужа, тот начал разливать.

Друзья сидели на бревне. Вид у всех был не лучший. Курили и молчали.
 - Штраф выписали, - нарушил тишину Митяй.
- Да, по пятьсот, - ответил за обоих Леха.
Саня сидел насупленный. Он еще переживал вчерашнее происшествие.
- Короче, пацаны. Вляпались мы по полной. Пятьсот это мелочи. Теперь в неделю мы должны отдавать шесть штук.
Митяй специально остановился на этом месте, давая товарищам возможность переварить сказанное им.
- Кому шесть, Митяй, не понял? – смотрел на него Леха.
- Менту. Как мне дали понять, теперь они наша крыша.
- Вот это точно, влипли! – схватился за голову Леха.
- А я не понял, что там, иначе? – очухался Санек.
- Иначе сядем, - сухо ответил Митька.
- Полное дерьмо, - простонал Леха, - и что нам теперь делать?
- Да, - вставил Саня, - что делать?
И они оба посмотрели на Митяя.
- Дайте подумать, - он крутил промеж пальцев спичечный коробок, - выход вижу пока только один – платить.
- Митяй, но это же половина того что у нас выходит! - перебил его Леха.
- Дайте закончить, - продолжал Митька, - я знаю что это половина, но это сейчас, пока нас трое. Нам нужны еще люди.
- Точно, вот это дело, - заулыбался Леха, - вагонов на всех хватит.
- А сколько надо? – спросил Саня.
- Я думаю, человек шесть хватит. А там, посмотрим. У нас же организованная преступность.
Митяй горько улыбнулся.
- Сегодня же нужно их собрать. Пусть прокатятся с нами разок, чтобы поняли, что к чему.
- Идет. Мы сейчас кому звякнем, к кому просто забежим. Где встречаемся, созвонимся? - уходя сказал Леха Митяю.
- Созвонимся.
Митяй остался сидеть. Вот так вляпались, думал он. Теперь из этого долго не выберешься. Ну а что? Хотел денег, пожалуйста – вот они, деньги-то. Но за все платить приходиться. За деньги тем более. И не Михалыч даже придумал этот закон. На месте Михалыча возник бы другой человек. Ведь законы для того, чтобы они исполнялись – а законы не писанные – самые твердые законы.
Будем жить, а куда выведет – посмотрим.

Состав показался. Митяй дал сигнал пацанам приготовится. Поезд притормаживал перед разъездом.
- Ну давай, останавливайся – шептал Митяй, - давай. И вот поезд остановился. Пацаны кинулись на состав, ища полувагон. Главное было не ошибиться, а то можно угодить куда угодно. Или в уголь, или в щебень. Тогда все, считай поездка не удалась. Бывало и такое. Но на этот раз все прошло гладко. Товарный тронулся. Все ждали команды Митяя. И опять он шептал – сейчас, сейчас. Вот сейчас будет это место.
- Давай!
Полетело железо под откос, и никто не боялся охранника, махавшего из окна тепловоза и свистящего в свисток. Все давно знают, что кроме свистка у него ничего нет.
- все, валим.
Друг за дружкой летят темные фигуры на землю. Митяй с Лехой вошли во двор. Отдышавшись, закурили.
- Леха, звякни Сане, пусть по-быстрому собирают, машина сейчас будет.
- Да, сейчас, - Леха уже набирал номер Сани.
- Равиль пусть подъезжает, да, давай!
Убрав телефон, замолчали.
- Митяй, тебе сегодня деньги отстегивать?
- Да.
- Тогда, - Леха полез за пазуху, - держи. Я с пацанов собрал и моя с Саней доля здесь. То что в общак – у Саньки.
- Да я доложу. Леха, ты давай поруководи там, сейчас машина придет. А закончите – позвони. Я пойду, телефон заряжу и чайку попью.
- Лады, о чем разговор, - уходя сказал Леха.
Митяй дождался пока тот уйдет, достал телефон и набрал номер.
- Это Митяй. Куда принести? Ясно. Все, я понял.
Он постоял еще немного и пошел в дом.

Можно и дальше писать о героических поступках пацанов. Но не в этом нет на самом деле никакого геройства, только глупый этого может не понять. Это повседневность. А писать еще один учебник как правильно ограбить поезд смысла никакого не имеет. Воровство – грех. А любой грех наказуем.
Митяя зарезало под поездом. Зацепился за что-то его, и потащило под колеса. Через три дня после его смерти домой приехали погостить Олег с Сергеем. Похоронили его в четверг на похороны пришли соседи, и пацаны, с которыми он кидал металл с вагонов.
 Лехе повезло не более своего друга. Его убили в пьяной драке свои же подельники. Где деньги – там водка, без нее никак.
Нет никакого выхода из того, что твориться в поселке. Его нет прежде всего для тех кто живет там. Но я знаю одно. Там есть настоящее чудо. И зовется это исконно русское чудо - вера. Вера в Бога. Надежда на помощь его истинных служителей по зову сердца, а не лицемерных священников всех мастей.