про Славу...

В окна нашей коммуналки, которая скрывать умудрялась в своих недрах, аж 3 комнаты, редко заглядывало носочное питерское солнце.Распределяя свои силы и скудные лучи, заглядывало ко всем по очереди. Разбрасывая блики по предметам, а мебель, хоть и была зашарпанной, но не потеряла единственной радости своей – лака, играла ими. Как правило, в эти милые северу минуты, наших замотанных родителей не было дома, мне же было в ту пору не до этого, школьная пора, понимаете ли, а Слава был, слеп от рождения.

Его худенький маленький образ всегда был легкий и тихий. Ходил он бесшумно и уверенно. Большие серые глаза смотрели прямо на дно сердца, стоящего перед ним.
Не понимая, в силу возраста и отсутствия жизненного опыта, тяги оков такого недуга, я не могла понять, а потому не могла быть снисходительной к нему и не жалела его, даже, в глубине души.
А он несмотря на незрячесть свою, смело наливал коту в маленькое блюдце молоко, и касаясь стены шел в угол, где всегда, маялся от надуманного голода кот. Блюдечко в его руках наклонялось и доносил Слава хоть и тоже самое блюдце, но без молока. Осторожно приседал, и ставил его, в кажущееся ему, место встречи. Кот послушно убирал хвост подходил к блюдцу, но не находил там ничего, и как-то снисходительно лизал мальчику руку. «Да, нет же, глупенький, вот здесь» и с такими словами Славка тыкал котика в пустое блюдце. Кот даже не сопротивлялся.

Мама его, маленького роста, сухонькая, женщина в суетности движений не теряла определенной изящности, продиктованной скромностью еще "тех времен». Живя без мужа, она всегда спешила и крутилась, как могла, вообщем то, как и моя мама тоже.

И вот однажды к нам, как в гости, приехал жилец, и поселился в третьей комнате, Он был спокойным бледным и высоким человеком. Меня он, по началу, напугал. В первый день когда нас со Славкой отправили по комнатам спать. Я через стену слышала разговор наших родительниц и чужака. Тишина прерывалась его спокойным голосом и в ответ ему звучали, иногда перебивая друг друга, женские голоса.

Как-то придя из школы, я заметила, что дверь у нашего соседа приоткрыта, и в темноту коридора через щель, как будто на свободу, вырвались лучи солнца, а в них медленно как в блаженстве плавали пылинки. Меня охватило волнение за Славку. Я постучала в его комнату, вошла. Его такого знакомого не сразу смогла узнать. Он сидел на кровати и положив руки на худенькие колени, как учила мама, смотрел как всегда прямо перед собой, но было в его взгляде, то чего не видела я раньше. В глазах была тревога. Так смотрит маленькая птаха-слеток, на незнакомый до селе мир, с испугом и торжеством. Вжав голову в хрупкие плечи...он сказал «...Это ты?». Погладив рядом собой покрывало, и повернув голову в мою сторону произнес шепотом «Иди сюда...присядь, послушай что это....» Я в тревоге быстро села рядом. «Что это? Что это?...» шептал он. И вдруг за стеной заиграла музыка. Сосед играл на скрипке. И мелодия была настолько глубока и грустна, что казалось, звучит журчание сотни слез.
- "Это музыка Слава, сосед у нас скрипач вот и все". Я подходила уже к двери, как Славка окликнул меня:
- "Погоди...посиди еще...ведь так красиво..."
- "Мне некогда...", отрезала я и ушла. Я сидела у двери на полу и слушала, слушала....
На следующий день все повторилось, но, только зайдя к Славке, я увидела, как из больших слепых глаз текли слезы. А малыш сидел и не двигался...он просто слушал музыку, ловил каждый звук. Казалось, что он ее просто видит, видит то, что мы своими глазами вряд ли когда-нибудь увидим. И не знаю почему, но я тоже заплакала, и на то, наверняка были свои причины, которые по сей день я не знаю, и, к сожалению, причиной была не музыка. А мальчик повернул ко мне лицо и взял мою руку и долго ее гладил.

Вечером Славина мама пришла домой опустилась на стул в прихожей, долго сидела в темноте, закрыв руками лицо. Отказ в операции на глаза, пришел через три года после заявки, ждали долго. Славке уже было пять лет. Сказали, что в данном случае сделать ничего не могу, а если бы и могли, то это очень дорого и очень далеко.
- "Он же так хочет быть музыкантом... Он уже разучивает и повторяет звуки... Он начал петь",сквозь слезы говорила одна мать другой.
Наверное, так должно было быть.

Про то, что Славка стал знакомиться со скрипкой, мы узнали очень скоро. Сосед Семен Павлович, методично и спокойно занимался с ним и обучал музыкалной граммоте...
 
А после были школы, в которые не брали нашего маленького слепого музыканта. Мы называли его так.
Толстые, пахнущие потом, гидропиритные бабы говорили, что он слишком мал, да еще он и слепой, при этом выхватывали из толпы проходящих мимо, замученных гаммами и думами о домашнем задании зрячих детей, и тыкали в нас с акцентом на «слепоту».
Мы были подавлены, расстроены, один Славка не придавался пустой грусти, он, как он же сам и говорил, музицировала, и, не смотря на возраст, он обогнал многих «музыкальных» зрячих.

Неожиданностью и большой радостью для нас, причем всех, была скрипка, маленькая, блестящая, в подарок на Славкин день рождения. После торжества Семен Павлович и «новорожденный» долго говорили на кухне. Никто не узнал о чем. Только время смогло рассказать мне об этом... А оно шло...
 
Под снос наш дом пошел, как только бумаги коснулся шарик ручки очередного начальника сверху, а ведь уже отключали воду, а зимой и небело отопления.
Мы распрощались, разлетелись, не оставив координат.

Прошло 19 лет.
Вечерний город. Огни. Все то же скупое лето. Звонок на мобильник. «Извините, но я не знаю вас абонент № ..........». Иду дальше. Афиша. Вечаслав Скрипачев.... Хм... знакомо....«Славка!!!!!!».
Опять звонок. Неожиданно, не разбирая, поднимаю автоматом трубку:
- "Алло"
- "Привет!"
- "Привет, ты кто?"
- "Угадай!"
- "Слушай, знаешь что, загадочный, я сейчас просто трубку повешу"
- "Ну, ты даешь, это я Слава".
- "Какой Слава?"
Молчание, слышу, улыбнулся мой оппонент.
-"А! Слава......Славка.....Славик..."
Это был тот волшебный поворот событий, когда можно сказать: «Да, это судьба!»

И вот через много лет я шла на встречу, с уже с большим, взрослым человеком, который остался в моей памяти, светлым хрупким мальчиком, с большими глазами на маленьком худом загорелом лице, и большими бриллиантовыми слезами. Который слушал музыку и видел, то чего я никогда не увижу, и был там, где я никогда не буду...

А теперь я видела высокого стройного парня, но все с тем же большущими на этот, невидимый ему, мир глазами, с тем же загаром и легкостью.
 
Я только вышла из вестибюля метро, я узнала его, как если бы мы виделись последний раз, только вчера.
Он встрепенулся, и пошел в мою сторону, пропуская проходящих мимо людей, и смотрел прямо на меня.
-"Привет!"
-"Привет!"
Я смотрела ему в глаза и не могла понять видит ли он меня или нет.
Он протянул мне букет из ромашек в радужной фольге...
-"Я помню тебе всегда нравились розы...вот я принес"
-"Спасибо..."
-"Почему ты ходишь без трости, ты сумасшедший..."
-"Знаешь, ты оказалась последней кто об этом узнал....", улыбнулся он...

Солнцу нет дело до наших желаний и наших быстрых человеческих жизней. Ему не указ, отпущенный нам век. Оно так же несочно, и посылает скудные нетеплые лучики. Как и много, много лет назад. Сон, просон, душ, кофе, разговор.

-"Знаешь Семен Павлович умер через год после переезда, у него был рак крови, а мама вот недавно, а я был на концерте в Берлине....Да помотался. Многое узнал, хотя не было ничего мне по-настоящему неизвестного. Мне кажется, я все это уже знал раньше и сталкивался с этой тупостью, глупостью, томностью и даже серостью. Многие не имели ничего общего с людьми, и даже те, кто считал себя таковыми, и думал, что носит это имя по праву, и имя его пишется с большой буквы.... Тогда на кухне Дядя Сема, мне сказал, что все, что я вижу, это истинный свет, что я вижу музыку и для того чтобы люди которые слушают ее тоже прикоснулись к истинности, просто необходимо ловить радугу из этих цветов и заставлять скрипку передать этот оттенок...понимаешь? Я понял также, что все наши чувства и эмоции имеют свой цвет и свои звук....ну ладно не смейся. Я до сих пор помню и храню эти слова в душе....единственное, что для меня остается неизвестным, непредсказуемым, какого цвета музыка будет в каждый, следующий раз, когда я начну играть ее на скрипке, даже если комбинация из нот проиграна мною ни одну сотню раз...", продолжал Слава.
-"Знаешь, а блюдце ты доносил всегда пустое....», заметила я.
Славка смутился, нахмурился, потом усмехнулся и сказал:
-"Да я всегда знал, что Барсик любил меня больше чем молоко.
 Вот, кстати, возьми, это я тебе привез книгу «Про уродов и людей», ты же любишь Набокова, я помню...». И он протянул толстую книгу, страницы были ее пусты, но все они были испещрены рельефными знаками. У меня сжималось сердце. Он не знает, что есть люди, которые не видят «истинного» цвета ни музыки, ни эмоций. Я ведь, по его мнению, такая же как он и также вижу цвет звука и эмоций. И как наша связь неразорванная годами важна для него. Я почувствовала даже какую-то нужду, прямо острую необходимость лишится зрения....Так мне вдруг стала понятна бессмысленность сего дара на тот момент. Иметь все и не сделать ничего.

Уходя, я оглянулась и оставила в памяти на всю жизнь силуэт этого человека. Человека, который не имеет многого, но сделает больше этого.