Художнику

 Помню, был солнечный день. Мама что-то весело рассказывала соседке, одевая меня в очередной раз как принцессу. А потом куда-то вела, крепко держа за руку. Тогда ты увидел меня впервые... Об этом я узнаю спустя 29 лет.

 А тогда... Маленькая капризная курносая девочка с косичками. Хотя нет, маленький бесёнок, я не могла усидеть на месте больше минуты. Своей неусидчивостью я приводила окружающих сначала в неописуемый восторг, который плавно переходил в головную боль. Редкая девочка обладает талантом сводить все усилия мамы на нет. Только что старательно отглаженное мамой платьице, как только одевалось на меня, а иногда и до того, превращалось практически сразу в нечто, напоминающее половую тряпку. Я не любила бантики. Впрочем, они меня тоже. Может поэтому, тогда ты меня и запомнил.

...Фотографий у тебя действительно было много. Ты умел ловить тот самый нужный момент и каждое фото, сделанное тобой, было шедевром. Ты был не просто талантливым фотохудожником, ты был мастером. Позже, я не раз рассматривала твою коллекцию и даже не подозревала о существовании еще одной.

 Следующая наша встреча произошла спустя 8 лет. Я уже подросток, но по-прежнему неряшлива, всё те же царапины и ссадины на коленках. Правда, бантиков уже нет - легкие локоны касались моих плеч. Ты пришел к нам в школу, фотографировать выпускные 9-ые классы. Среди всех увидел меня. Ты сказал, что распущенные волосы мне более к лицу или что-то в этом роде. Я не обратила внимания ни это, ни на то, что ты фотографировал меня больше всех. Я тогда была влюблена в мальчика из 10-го класса, и не замечала ничего вокруг. На улице снова было жаркое лето, тебе уже 39.

Спустя 3 года нужно было получать паспорт и я пошла фотографироваться в единственное фотоателье города. Конечно, я тебя не узнала. А вот ты. Ты порхал, словно мотылёк вокруг цветка. Помню, ты рассказывал какие-то смешные истории, а потом ты снова фотографировал меня, но уже не на паспорт. С тобой было так легко, тепло и уютно.

Наш роман закрутился, как омут. Мне 17, тебе 42. Ты был первым моим мужчиной. Казалось, счастью не будет конца. Два года я была счастлива. Только два года я была счастливой женщиной. Наша любовь не помешала мне поступить в институт и в этом твоя заслуга. Мне 19 лет, студентка второго курса. Девчонки завидовали мне – солидный мужчина любил меня. Юность набирала цвет, и я расцветала на глазах.

Не сразу заметила перемену в наших отношениях, точнее в твоём отношении ко мне. Искренне недоумевала, что могло произойти. Напрашивалась только одна мысль, что разлюбил меня. И стало вдруг очень страшно. Я не могла тебя потерять. Глупее не могло придти в голову, но тогда я стала бороться за нашу любовь. Как? Я подчеркивала свою красоту, старясь ещё больше понравится тебе, тем самым, приближая конец. Сомнения только закрались в твоё сердце, а я, сама того не желая, превратила их в явь. Я помню то утро. Вроде ничего особенного, я прихорашивалась перед зеркалом, ты подошел сзади и посмотрел в наши отражения. Сначала на меня, потом на себя. Потом снова на меня. Там, в зеркале, ты увидел молодую красивую девушку и себя. Лёгкая седина уже тронула твои волосы, морщинки, но их видел только ты – я не замечала. ...Тебе стало страшно, что однажды я предпочту тебе более молодого...

 Ну почему ты решил всё за меня? Почему ты решил, что для меня будет лучше? Ты знал, что для меня это не довод и именно поэтому ты порвал со мной грубо и жестоко. Я не знала, как пережить эту боль, пустоту и уехала. Перевелась на заочное отделение в другой город. Нашла работу, как-то устроилась. И где-то лет до 25 пыталась забыть и научиться верить снова. Даже вышла замуж, но через три года развелась. Я не смогла быть счастлива с другим, а ты от меня отказался. Тогда я нашла отдушину в работе, как говорится, ушла с головой. Время шло. Я научилась не вспоминать, и стало легче.

И вот мне 35. Свой бизнес, квартира, кот Васька. На улице зима. Январские выходные. От нечего делать шляюсь по магазинам. И вдруг кто-то выкрикивает моё имя. Меня узнал одноклассник из параллельного класса, Пашка. Разговорились за чашкой чая. Вспоминали школу, друзей. Он всё выпытывал куда же я пропала. И... И вдруг, невзначай, сказал, что у нас в городе давно уже новое фотоателье. Холод сковал мое тело. Я боялась услышать самое страшное. Ведь всё это время я не думала о тебе, но ты был для меня жив. И, сглотнув, наверное, самую горькую слюну в своей жизни, я спросила... Пашка ответил, что после моего отъезда ты начал пить, правда не долго. Потом грянула приватизация. Ателье, как и квартиру, ты продал и уехал. Куда – неизвестно. Это было спасение! Теперь ты мог остаться для меня жить навсегда. Теперь никто не мог придти и сказать, что тебя больше нет.

Я выскочила из кафе и бросилась бежать. Слёзы застилали мне глаза, я ничего не видела перед собой. Вдруг кто-то крепко схватил меня за локоть и отшвырнул в сторону, визг тормозов, глухой удар, чей-то крик. Я лежала на обочине, а мой спаситель безжизненно на дороге. Это был какой-то мужчина, больше старик. Я посчитала своим долгом сопроводить его в больницу – человек спас мне жизнь. Реанимация, бесконечные часы ожидания окончания операции. Зачем я здесь? К нему не пускали, да и не нужны были ему наверное мои слова благодарности. Почему-то медперсонал принял меня за его дочь. Хотя понятно почему – чужой человек не ждал бы 18 часов. Но вдруг его жизнь стала дороже всего на свете. А потом медсестра что-то пыталась мне объяснить, нужны были какие-то бумаги, полис и что-то ещё. Измотанная я не понимала, что от меня требуется. В конце концов, поняв, что от меня толку нет, она написала адрес на листке, вручила вместе с ключами от чужой мне квартиры...

 Я попросила такси подождать. И поднялась в дом. Когда открыла дверь и включила свет в прихожей, я вздрогнула. Зеркало. Мое отражение. Измученная одинокая женщина, в глазах едкая боль и тоска. Зачем я здесь?... Потом прошла в комнату.

 Там, на стенах везде была я. Здесь мне 14, тут 19, и даже есть, та, самая первая, где мне всего 6 лет. На столе лежали еще фотографии. Вот я в свадебном платье, вот три года назад переезд в свою квартиру... Так там, в больнице... это ты? Всё это время ты был рядом?
 
 Как хорошо, что я не отпустила такси, хотя мне кажется, оно просто ползёт и как назло на всех светофорах красный свет. Пожалуйста, очень прошу тебя, дождись меня. Пожалуйста... хотя бы сейчас... не уходи... не бросай меня...

 Длиннее дороги нет, чем навстречу неизвестности. В висках бешено стучало. Я не знала, что меня ждёт. То, чего ты так боялся, наступило. Я летела навстречу, не зная чему: к несбывшимся мечтам или их краху. Тебе уже 60. Сможем ли мы быть вместе? Знаешь, эти вопросы появятся потом. Пойми, сейчас я просто хочу быть рядом. Не отталкивай меня. Нам будет тяжело, но это будет потом. Да, понимаю, что вместо своих грез о любимом мужчине я получаю старика, возможно инвалида. А мне 35. Всего 35. Прости меня. Я не знаю, что будет потом, но сегодня – это сегодня. Ну, не хочу я жить завтрашним днём! Впрочем, ты всегда ругал меня за это. Хотя «ругал» это громко сказано. Я помню ту нежность, которой ты меня окружал. Так позволь теперь это сделать мне.

Прошу тебя – не оставляй меня. Как не хочу больше этого одиночества, которое, как никогда, сейчас режет мне душу. Я так долго ждала, когда ты вернешься...

 Наконец-то к тебе пустили. Ты ещё спишь. А я изучаю тебя вновь. Рассматриваю твоё лицо, такое родное и незнакомое. Так тихо. Я наслаждаюсь этой тишиной и покоем. Скоро ты придешь в себя, и мы не знаем оба, что и как будет. А пока я целую твои руки. Как же давно я не касалась их.

 Вечером ты открыл глаза. Я, сидя возле кровати, тихо посапывала рядом, уткнувшись головой в твою ладонь. Ты погладил меня по голове, и я проснулась. Было отчаянно страшно встретиться с тобой взглядом, и узнать свой приговор. И я не подняла головы, стараясь оттянуть этот момент. Тогда ты произнёс моё имя. Тихо так. А потом ещё. Слёзы душили меня. Мне 35, тебе 60.

 Наш молчаливый разговор длился 2 часа. Мы изучали лица друг друга, такие дорогие и такие чужие. Искали в них то родное, что согревало все эти годы. Не нужно было слов – глаза всё сказали.

 Через два часа ты умер...











 
 написано: март 2006 г.