Ранее детство

 Детство мое прошло средь скалистых берегов двух суровых северных морей под знаком интереса к технике и оружию. С самых первых минут моего осознанного чтения я читал журналы своего отца "Зарубежное военное обозрение", и уже в это время знал что "Рапира" - не только оружие олимпийцев, но и британский зенитно-ракетный комплекс, а "Мираж-2000" - не какая-нибудь приключенческая комедия вроде "Спорт-лото-86", а вполне реальный боевой самолет производства Франции. Подводные лодки типа "Лос-Анджелес", вертолеты "Апачь", гранаты наступательные и оборонительные, формы различных формирований и подразделений иностранных государств - все это не покидало мою голову в то время. Бродя зимой средь снегов необъятной тундры, я мог так задуматься, что выходил из ступора только, когда поднималась пурга, да и еще где-нибудь на приличном расстоянии от городка. Но я знал что идти в пургу не стоит и всегда находил себе убежище, то в заброшенной ГТСке, стоящей на пригорке, то между огромных камней попадавшихся то тут там, а как то раз убежищем моим стал грот вырытый еще со времен второй мировой...Мое возвращение из пурги всегда было делом радостным для родителей, но радость тут же сменялась гневом и руганью, а также постановкой в угол. В принципе я понимал, что я делаю, что они мне запретили, и принимал наказание, но вот мне оставалось совсем неясным, почему они мне это запрещали, ведь я за все это время ни разу не заблудился. У меня было предостаточно игрушек, я не жаловался, но почему-то я всегда выдумывал у себя в голове целые миры, уже позже я брал лист и рисовал на нем дом, затем другой, третий, стадион, школу, электростанцию, при чем количество труб на электростанции у меня было пропорционально количеству клеточек в жилых домах. Когда лист заканчивался, я скотчем приклеивал к нему еще один, и на нем начиналось все то же самое, мои города росли и превращались из одного домика в мегаполисы. Но все это было чуть позже, а пока я наслаждался прогулками и вымышленными мирами и войнами в них средь болотистой местности северных краев. Иногда делая привалы чтобы собрать немного черники, брусники, морошки, и подкрепится. Также я мог спокойно зависнуть где-нибудь в районе произрастания щавеля, даже не знаю, так ли он называется, но это слово оно от туда из детства, и, морщась от кислятины, чувствуя как сок попадает на основании языка, я поглощал его пучками. Кроме всего это было и полезно, если его нарвать домой для супа мама в таком случае может сменить гнев на милость, в случае если конечно я как всегда загуляюсь. Любил я летние прогулки по пещерам скалистого берега, а также цветы купальницы, которые я дарил матери. В пещерах было довольно таки страшно, но очень интересно, и я в панаме в форме буденовки, представляя себя исследователям, старался все глубже зайти в новые пещеры. Устав от исследования пещер я обычно отправлялся на каменистый берег, выискивая среди камней кусочки стекла, которые вода, обтесав, превратила в чудесные камни, как мне тогда казалось не виданной красоты. Но больше всего этого вместе взятого я обожал полеты на вертолете в кресле пилота, с вертолетчиком асом, а для меня просто дядей Витей, который приземлял свой аппарат в считанных метрах от моего дома. В этих полетах было, что-то завораживающее, под ногами через стекло окна кабины Ми-8, я наблюдал удаляющиеся домики, затем полет над необъятными просторами суровой земли, и даже в солнечных лучах земля казалась такой холодной и далекой, но глаз от нее было не оторвать. Погрузка техники на транспортные корабли "танкисты", вызывало у меня тоже бурю эмоций, эта носовая часть, которая прям, раз и открывается на берег, и в зависимости от ситуации туда заезжает или съезжает военный транспорт. Погрузка на грузовой вертолет оказалась куда еще более интересной, на нее меня взял отец и я с гордостью натянув военную пилотку, вышел из дома и залез в старенький военный ЗИЛ, затем мы долго ехали по извилистой, неровной и каменистой дороге, ведущей к аэродрому, эти вертолеты были настолько большими что их было не посадить как дяди Витин около дома. Прибыв на место, отец вылез из кабины, приказав мне оставаться в ней до его возвращения, и направился руководить процессом. Когда я увидел этот вертолет, глаза мои наполнились удивлением и восхищением, на фоне его все машины и прочая техника казалась мне удивительно маленькой и игрушечной. В общем, тот день я надолго запомнил, и размеры этой машины были для меня показательными вплоть до посещения военно-морской базы, на которой базировались подводные лодки, приплывшие из месячных дежурств в мировом океане. Когда я подошел ближе к ним я понял что рассказ отца о том, что на них можно играть в футбол не показался мне уже сказочным, а после как в контраст к ним отец отвел меня на маленький аэродром, и там я увидел то, что мечтал, наверное, увидеть каждый мальчишка моего возраста, я увидел его - героя советского фильма вертолет "Черную Акулу", только выкрашен он был не так как в кино, вместо черной краски был комуфляжно- серо-зеленый раскрас, и выглядел этот вертолет куда более опасным нежели на экране телевизора. Я стоял гордый и радостный, причиной этому было то, что именно мой народ смог создать подобные боевые машины, а так же мне казалось, что с такой техникой мы будем непобедимы, и ни один враг не позариться на нашу свободу. Кроме таких дней были и другие мрачные дни. Я помню, когда горел магазин, и консервные банки вылетали из него как фейерверк в день победы. Помню пожар на "позиции" - это место где находиться вся техника, когда я сидел на углу песочницы и здороваясь с офицерами не получал ответа, а где-то издалека, где нес дежурство очередной наряд, показался густой черный дым.
Было много хорошего и много плохого в моем том северном детстве, но я, пронеся через года память о нем с трепетом в сердце вспоминаю эти скалы, суровое море, в котором даже летом было крайне холодно заходить в воду, запах водорослей и мазута при погрузки транспорта, суровые ветра. Там пролетели мои первые годы, а у Отца и Матери, наверное, их лучшие. Там безвозвратно ушла часть их молодости, и все бы ничего, но, недавно посмотрев программу новостей, я увидел до боли знакомые места, вернее то, что от них осталось. Пустые полуразрушенные дома, ветер, нещадно поднимающий в воздух снег и гоняющий его средь домов, средь моего детства. Мое раннее детство осталось там, в уже не существующей империи, мои мечты и идеалы того времени канули вместе с ним в лета. И теперь встречая новый рассвет, я встречаю его новыми идеалами, новыми идеями.


P.S. Мать одной моей подруги говорит, что наше поколение, поколение родившихся в середине 80-х, попало в какой-то невиданный парад планет, случающийся раз во много лет, что ж, все может быть, но лично я верю, что мы рождены изменить существующий порядок вещей, не смотря ни на какие преграды, стоящие на нашем пути.