Страшный сон

СТРАШНЫЙ СОН

 Сон был удивительно реальным. С почти с хронологичной последовательностью он отражал события её прошлой жизни. Лена гнала его, переворачиваясь с боку на бок, но сон не отступал. Он всё длился, продолжаясь с того же места, на котором она пыталась его прервать. Она никак не могла проснуться, сбросить с себя это наваждение.
 Уже прошло около десяти лет, она хотела всё забыть и почти в этом преуспела. Но беда снова настигла её во сне. Только теперь Лена видела происходящее, будто в старом, знакомом кино. Так бывает, когда фильм уже виден не раз и знаешь, что будет в конце, но заворожено смотришь на экран не в силах оторваться.
 Лена у стола в своей кухне. Она поспешно отбивает мясо, и кусок за куском кладет его на шипящую маслом сковородку....
 - Никогда не знаешь, придёт муж к ужину или снова застрянет где-нибудь с дружками. Захочет есть или завалиться спать, чтобы утром чуть свет молча исчезнуть.
 Муж, сидя над тарелкой борща, презрительно отзывался обо всём, что приготовила Лена и как твёрдые камешки, бросал ей в лицо необоснованные претензии.
 Бубнящий нетрезвый голос Севы вызывал в Лене всё нарастающее раздражение, которое было готово вырваться наружу брызгами обиды и ярости.
 Внезапно она будто со стороны увидела в своей руке поблескивающий металлический молоток, занесённый для удара. Светловолосая голова уже на сантиметр от страшного орудия…. Она резко отдёргивает руку, но всёже вскользь попадает. Мгновенно тонкая струйка крови появляется из-под светлых волос. На неё обращён недоуменный, испуганный взгляд. И как в фильмах Хичкока кровь, медленно заливающая широко раскрытый глаз приковывает её к месту. Во всём теле словно разлит свинец и ноги прижаты к полу невероятной тяжестью.
 - Убила…. Что натворила? – слабо пульсируют в голове мысли.
 - Ты, что?! – «убитый» вскакивает и бросается к полотенцу, чтобы стереть с лица кровь, - хорошо, что у меня башка чугунная. Так ведь и убить можно.
 - Жив, - безразлично подумала Лена и на ватных ногах поплелась в спальню. – Это уже край, нужно идти сдаваться.
 Долгий разговор в поликлинике с невропатологом Ниной Борисовной перемежался слезами, эмоциональными всплесками и полным равнодушием к собственной жизни.
 - Как можно было довести себя до полного нервного истощения?! Да научитесь вы, наконец, любить себя. Если так будет продолжаться, то месяца три, максимум пять, и вы отправитесь на тот свет, а ребёнок будет сиротой.
 - Доктор, я уже вчера могла оставить ребёнка сиротой. Его бы убила, а сама – в тюрьму.
 - Опять за своё! – возмутилась Нина Борисовна. – Вот вам направление к лучшему в городе психоневрологу. Положит вас в санаторий, подлечит и всё будет хорошо. Зовут его Валерий Матвеевич. Он принимает один раз в неделю по вторникам на территории психбольницы. Только не забудьте взять с собой паспорт. Без паспорта вас не запишут в регистратуре.
 Во вторник Лена отправилась на приём к знаменитому психоневрологу. В регистратуре чистенькая улыбчивая женщина в белом халате без пуговиц вежливо попросила у Лены паспорт. Но занятая размышлениями о том, почему та носит такой халат, ведь неудобно, по-видимому, его надевать, Лена не расслышала её просьбы. Регистраторша снова вежливо заговорила о паспорте. Несмотря на предупреждение, паспорт Лена забыла.
 - Что же делать? Я не знала, что нужен паспорт, - притворилась наивной Лена.
 - У нас такие правила. Разве вас не предупредили? - сдержанно настаивала женщина.
 - Всё, сейчас начнёт кричать и отправит за паспортом, - с тоской подумала Лена. – Если завернёт, больше не приду, - решила она.
 Но на удивление медсестра не закричала, а улыбнулась и, повернувшись к Лене спиной, взяла со стеллажа какую-то бумажку. На спине халата Лена разглядела завязки. Почему-то это открытие очень её обрадовало.
 - Я выпишу вам временную карточку, а паспорт вы принесёте в следующий раз. Кабинет номер 6, направо по коридору, - сказала она и протянула Лене листок с прикрепленным к нему направлением.
 - Видимо в подобных заведениях привыкли общаться с психами. И голос на придурков не повышают, - подумала Лена, - а мне уже гарантирована палата номер 6.
 Шестой кабинет находился в самом центре длинного коридора по одну сторону, которого тянулся ряд высоких белых дверей, а по другую больших створчатых окон. Под окнами стояли скреплённые по пять штук стулья, разделённые тумбочками. В коридоре было пусто. В ожидании вызова Лена присела на краешек одного из стульев. Прошло минут десять, из кабинета никто не выходил, за дверью стояла тишина. Вдруг в конце коридора появилась живописная троица. Два дюжих санитара вели под руки рыхлую усатую старуху в синем больничном халате и белом головном платке. Проходя мимо Лены, старуха хитро улыбнулась и подмигнула ей левым глазом. Выражение лица её тутже изменилось, снова сделавшись придурковатым.
 Даже теперь, во сне Лена вздрогнула от этого воспоминания. А неприятный холодок пробежал по спине, как и там, в больничном коридоре.
 Санитары оставили больную у дверей последнего кабинета и, наказав ей дожидаться, ушли. Как только стих гул их шагов, усатая старуха обратила на Лену вполне осмысленный взгляд хитрых глаз и пересела на соседний стул. Спустя мгновение она снова переместилась на один стул. Показывая в улыбке гнилые зубы, сумасшедшая продолжала своё продвижение. При чём она поднималась только чтобы обойти тумбочку.
 Лену обуял тихий ужас. Не возможно предугадать, что у неё на уме и что она выкинет в следующую минуту. Когда их разделяла последняя тумбочка, как по команде раскрылись двери двух кабинетов. Строгий голос окликнул старуху, и она виновато засеменила к своему доктору, а Лена влетела в раскрытую дверь кабинета номер 6.
 Вместо Валерия Матвеевича за столом сидела пожилая, полная женщина с добрым лицом.
 - Не пугайтесь, присаживайтесь, - мягко сказала она и протянула к Лене руку. Та в растерянности пожала её.
 - Ваше направление, пожалуйста, - ничуть не удивившись, сказала доктор. – Сегодня я принимаю вместо Валерия Матвеевича. Наш учёный друг уехал за границу, но мы не оставим вас без помощи. Я вас слушаю….
 От её тихого мягкого голоса Лена полностью успокоилась и начала рассказывать, будто читала книгу о чужой судьбе.
 Доктор слушала Лену не прерывая, задала несколько вопросов и, положив свою мягкую ладонь на руку Лены, сказала:
 - Вы, безусловно, не наш пациент, нужно немного подлечить нервы и будет всё хорошо.
 - Ох, спасибо, доктор, - с облегчением произнесла Лена. – Я уже стала думать, что у меня не всё в порядке с головой.
 - Такую голову ещё поискать, - доктор улыбнулась, от чего на её пухлых щеках проступили ямочки, сделав молодым её доброе лицо.
 Лена улыбнулась во сне и снова испытала облегчение, как в ту минуту в шестом кабинете.
 - После съезда психоневрологов Валерий Матвеевич уходит в отпуск. Его не будет месяц, но вам я советую не дожидаться его возвращения, а лечь в свою больницу, в неврологию.
 Заведующая неврологическим отделением осмотрев и выслушав Лену, произнесла почти дословно ту же фразу, что и врач в поликлинике.
 - Ты на грани, так и умереть недолго. Ребёнка сиротой оставишь.
 Выйдя из больницы, Лена категорично объявила мужу, что подаёт на развод.
 Он понял, что это уже не угроза, а осмысленное бесповоротное решение. Никакие уговоры с его стороны, воспоминания о былых днях неземной любви не помогали. Лена выслушала его в очередной раз и твёрдо сказала:
 - Ты сделал всё, чтобы убить мою любовь, стереть о ней даже слабые воспоминания.
 Когда же это было? Память преподносила день развода в мельчайших деталях, но дата постоянно ускользала. Судья не делала попыток к примирению сторон. Их развели без всяких условий. От этого становилось ещё больнее и горше. Коктейль смешанных чувств бурлил в ней и вытекал горячей солёной влагой из глаз. Лена больше никогда не плакала, так как по дороге из суда на работу. Непрекращающимся потоком слёз изливались горечь потери и свет очищения, утрата статуса замужней женщины и обретённая свобода, обида, разочарование и надежа на светлое будущее. Слёзы принесли очищение и успокоение.
 Но так трудно доставшееся спокойствие длилось недолго. Волна озноба прокатилась по её телу. Она даже натянула одеяло до плеч. Раскрыла глаза, глядя в темноту ночи, но и это не помогло. Стоило смежить веки, как в мозгу раздался памятный звонок телефона.
 Предчувствуя неладное, Лена схватила трубку.
 - Я лежу в ванной и наблюдаю, как вода становится красной, - сказал знакомый голос.
 - Что ты делаешь? – взволнованно спросила она.
 - Я вскрыл вены. Мне без тебя жизнь не нужна.
 - О-оо, - только смогла произнести она. Умом сознавая, что делать этого не стоит, она всё же помчалась спасать человека, который чуть было, не угробил её. Привычка постоянно выручать его, тянуть на себе груз проблем погнала её глубокой ночью к нему на квартиру.
 Спустя полчаса она втолкнула его с перевязанными руками в кабинет ночного пункта травматологии.
 - Подождите за дверью, - приказал усатый доктор с красными от бессонницы глазами.
 После полутора часов ожидания она осторожно открыла дверь кабинета. Доктор накладывал швы на разбитую голову мотоциклиста.
 - А где? – растерянно произнесла она.
 - Мы ему оказали помощь, а теперь его увезли. Попытка суицида. Дурдома не избежать. Такой порядок вещей, - устало произнёс доктор, продолжая свои манипуляции.
 За неделю она уже хорошо изучила дорогу мимо высокого выбеленного забора до ворот с двойной решеткой и маленьким оконцем для передач.
 Этот забор знаменит тем, что увековечен в комедии Гайдая «Кавказская пленница». Мимо него ехала машина-зверь, а шофёр проклинал себя за то, что сел за «баранку этого пылесоса». Через него перемахнул Шурик, покидая собратьев по несчастью. Но Лене было не до смеха.
 В тот день ей, наконец, разрешили придти для беседы с лечащим врачом. Охранник пропустил её, но просил подождать у входа в отделение.
 Во двор один за другим на прогулку потянулись обитатели отделения для тихо помешанных. О, Лена никогда не забудет этого зрелища. Поначалу она видела перед собой обычных людей, немного бледных, как все кто мало бывает на воздухе. Но постепенно стала замечать странности. Высокий мужчина, жующий булку, долго лижет ее, прежде чем откусить, а потом каждый кусок проталкивает в горло пальцем. Так кормила гусей на убой соседка, когда Лена была совсем маленькой. Другой человек сосредоточенно ковыряет в носу, а извлечённое содержимое аккуратно складывает в спичечный коробок. Молодой краснолицый мужик выставил на солнышко гладкий пухлый живот и с явным похотливым любопытством косится на Лену. Она отвела взгляд на худого человека в больничном халате быстро шагающего по кругу.
 - Вот гуляет – никого не трогает, подумала она, - но тут заметила, что у него на одной ноге стоптанный тапок, а другая – босая и чёрная, будто немытая лет сто. Лена в панике оглянулась, ища объяснение увиденному, и заметила двух молодых парней призывного возраста, которые по очереди отпивали из бутылки «колы» и чему-то смеялись.
 - Бедный, Сева, как он может находиться в таком окружении, – с сожалением подумала она о муже. - Я должна вытащить его отсюда.
 Беседа с профессором психиатрии длились недолго. Говорил в основном профессор. На Ленины просьбы отпустить Севу он отвечал пространно, не глядя в лицо. Но вдруг резко оборвал сам себя и впился взглядом в лицо Лены:
 - Неужели вы не понимаете, что это были показательные выступления. Этот мнимый суицид был разыгран для вас в расчёте, что вы передумаете и откажетесь от своей затеи.
 - Но, доктор, - пыталась возражать Лена, - он уже осознал.
 - Как же! Идите, я всё понял. Выпишу в субботу, но не вздумайте помириться. Я видел вашу карточку. Не хочу, чтобы вы стали нашей пациенткой. Понятно?
 Он встал и, не оглядываясь, вышел из кабинета.
 Не зависимо от сказанного профессором Лена и сама не собиралась менять давшегося такими усилиями решения: - развод и только развод.
 Но возникший в памяти внимательный взгляд психиатра заставил признать, что его слова оказали своё действие.
 - Господи, что ж это за ночь такая? Доктора всё снятся и снятся, к чему это? - взмолилась Лена. И вдруг внутри себя услышала внятный голос, который мягко по-отечески произнёс:
 - Душу твою врачуем. Отринь эту боль!
 - Как? - мысленно спросила Лена.
 - Взгляни в окно и скажи вслух: «куда ночь - туда и сон».
 Лена так и сделала. Она легко вскочила с измятой за ночь постели, раскрыла настежь окно и взглянула на светлеющий над крышами домов край неба. Улыбнулась первому солнечному лучику и произнесла фразу заговора. И сразу стало легче на сердце, будто добрая рука сняла с него тяжесть и навсегда избавила её от наваждения. Занимался новый день, в котором не было места ночным страхам.
 


 Арад. август 2007.