С. Петровский Солдатская память

Великая Отечественная война длилась 1418 дней. Все они так похожи друг на друга: артобстрелы, налеты, бомбежки, смерть, слава и безвестность. Но это сходство обманчиво - невозможно вспомнить и описать каждый день и час, настолько они различны. Мои воспоминания – это простые эпизоды повседневной военной жизни.

Я был призван в армию 22 сентября 1941 года. Часть формировалась под Оренбургом, в поселке Санмара. Нас учили стрелять из винтовки, автомата, пулемета, бросать гранаты, ползать по-пластунски. Но долго тренироваться не пришлось – враг приближался к Москве. Нашу 160-ую стрелковую дивизию перебросили к столице. Накануне наступления наших войск под Москвой, 21 ноября 1941 года, я вступил в ряды Коммунистической партии.
Советские войска отбросили немцев от столицы. Фашисты оказывали яростное сопротивление. Отступая от Москвы, враг цеплялся за каждую высоту, за каждый рубеж. Наступление Калининского фронта началось 5 декабря. Наша дивизия вторым эшелоном вступила в Калинин 17 декабря. Город лежал в руинах. Мне и в голову не пришло, что он станет моим постоянным местом жительства, и вся дальнейшая судьба будет связана именно с ним.

В эти дни я состоял при комиссаре полка. Получив секретный документ, который необходимо было доставить начальнику политотдела дивизии, Дронникову В. С., я отправился в путь. Немецкие самолеты бороздили небо над Велижем, где мы тогда находились, совершенно безнаказанно. Порой гонялись за каждым солдатом, обстреливая из пулемета на бреющем полете. Увидев меня, фашистский летчик снизился, почти сев на голову - «утюжил» самолетом. Засвистели пули. Мне пришлось кинуться в снег. Остался я жив по счастливой случайности: с первого захода летчик промахнулся, а при развороте он меня не заметил, так я весь извалялся в снегу.
 
Перегруппировка войск привела наш полк в деревню Беляевка (Дятлово). Мы прибыли туда ночью и расположились на отдых. Разведка доложила штабу, что в деревню идут немцы. Полк получил приказ срочно отступить, не ввязываясь в бой. Отходили в беспорядке, не все были извещены, в том числе и я. Мы находились в крайнем доме и обстреляли врагов, как только они появились. Один из фашистов подполз к дому и бросил в окно гранату. Она попала мне в ноги и почему-то сразу не взорвалась, я успел выбросить ее назад. Фашист погиб от своей же гранаты. В перестрелке погибло несколько немцев, оставшиеся в живых, обозлились и подожгли дом. Уйти из горящего дома удалось не всем, я был одним из этих счастливчиков. Среди нас был молодой офицер, совсем мальчишка. Он был растерян, не знал, что делать. Короткими перебежками мы добрались до амбара. Нас оказалось 12 человек. Мы не успели ничего предпринять - немцы нас обнаружили, подбежали к амбару, закричали «Русс, сдавайтесь!». Хотели взять нас живыми. Мы опять начали отстреливаться, убили двоих. Тогда немцы прострочили амбар автоматными очередями, подожгли его снаружи и бросили внутрь две гранаты. Несколько человек наших были убиты, появились и раненые. Я был ранен в обе ноги осколками гранаты. Амбар пылал уже и внутри. Крыша готова была рухнуть – на нас падали головешки. Живых в амбаре осталось только двое. Меня ранили еще и в руку. Стрелять я не мог - стал заряжать винтовку своему товарищу, примостившемуся в углу, на возвышении, и стрелявшему в немцев, когда они пытались открыть дверь амбара. Вскоре он был убит. Крики и стоны раненых прекратились. Немцы были убеждены, что с нами покончено. В амбаре загорелась дверь. Дышать стало невозможно. Моя жизнь висела на волоске. Казалось, спасти ее невозможно. Раненый в обе ноги и руку, находясь в горящем амбаре, окруженном немцами, даже в такой ситуации у меня был выбор: сдаться или сгореть заживо. Жить хотелось страшно! Мне было всего 25 лет! О плене не могло быть и речи, но и гореть заживо не позволял инстинкт самосохранения - я еще мог передвигаться, кости при ранении не были задеты. Решил выбежать из амбара и стрелять, что бы в порыве гнева фашисты меня убили. Но судьба подарила мне жизнь. Я выскочил из амбара с винтовкой наизготовку (в первый день ранения, в «горячке», я еще мог передвигаться) и увидел, что немцев рядом нет. Я упал у частокола возле дороги, чтобы отдышаться и собраться с мыслями. Рядом находились несколько отставших от полка солдат. Всего нас набралось 5 человек. Мы решили попытаться уйти в лес и выйти к нашим. Только через три дня попал я в медсанбат, и был отправлен в госпиталь, в глубокий тыл.

Через четыре месяца, после выздоровления меня назначили командиром отделения по обеспечению боеприпасами подразделений одного из полков 336 стрелковой дивизии. Простое, вроде бы, дело было в условиях фронта сложным и опасным. В любую погоду: в морозы, жару, дождь и метель; под бомбежкой и артиллерийским обстрелом снаряды на передовую доставлялись бесперебойно. За это мне вручили первую боевую награду «Медаль за отвагу». До сих пор помню благодарность от командира полка Куропаткина, его крепкое рукопожатие и слова: «Молодец сержант!»
Вражеские самолеты появлялись в воздухе всегда неожиданно. Подводы с боеприпасами необходимо было рассредоточить, что бы они не попали под бомбежку. Найти укрытие для лошадей на передовой невозможно. От разрывов бомб лошади несли, не разбирая дороги – и к противнику, и к месту взрыва. Для ездовых укрытием была любая ложбина, борозда, воронка. После бомбежек лошадей собирали по полю. Часто они гибли.
Первым орденом я был награжден за боевые действия под Житомиром, в конце 1943 года. Танки противника серьезно угрожали нашим артиллеристам, у которых снаряды были на исходе. Своевременно подвезенные боеприпасы изменили положение: несколько немецких танков были подбиты, а остальные повернули назад. За освобождение города Житомира, 31 декабря 1943 года, наша дивизия, 336 стрелковая, стала называться Житомирской. Отличившиеся бойцы были награждены орденами и медалями. Мне вручили орден Красной Звезды. Мы продолжали громить врага и продвигаться вперед. После освобождения Тернополя нашему полку присвоили наименование Тернопольский.
Как известно, 2 мая 1945 года советские войска водрузили знамя Победы над рейхстагом. Берлин пал, но война еще не кончилась.
 
1 мая 1945 года в Праге вспыхнуло народное восстание. Восставшие, которыми руководила Коммунистическая партия Чехословакии, по радио обратилась с просьбой о помощи. Получив приказ, 32-ой стрелковый гвардейский корпус повернул на Прагу. К 10 часам 8 мая город полностью был очищен от захватчиков. Я был награжден вторым орденом, Отечественной войны П степени.
Орденами и медалями меня награждали не за подвиги, а за повседневную работу. Снарядами, которые были доставлены мной на передовую, была уничтожена не одна тысяча фашистов.

Литературная обработка Бурзиной О. М.