Материнская жертва

 МАТЕРИНСКАЯ ЖЕРТВА.

 Что-то есть в моем желании не писать об этом, пришедшем, откуда-то издалека. Но так устроен мир, существует закон парности. Любовь и ненависть. Добро и зло. Правда и ложь. И слезы также бывают счастливыми и горестными. Лишь в сказках добро всегда побеждает зло. Но это – сказки. В жизни бывает иначе. А самое страшное, когда это случается от нашего с вами равнодушия, и ни кого потом не мучает совесть.
Эта история произошла в конце пятидесятых годов. Мне было почти 10 лет, и я навсегда запомнила эту картину. Высокий, красивый, молодой мужчина идет по нашей улице. Широко размахивая правой рукой, в другой руке держит тканную сумку для хлеба. Увидев его издалека, мама кричала, чтобы я
быстро вошла во двор. А мне так нравилось, как он шагал. Ну, прямо, как солдат. Чеканил каждый шаг, лицо было серьезным, он не смотрел по сторонам. А в те годы дети продолжали играть в войну, мы устраивали праздник ПОБЕДЫ, а маршировали так, как ходил этот Толик. Мама была непреклонна. Во двор, и ни каких разговоров.
- Мама, ну почему?- приставала я с вопросом.
И однажды она мне рассказала.
- Толик, единственный сын в семье. Хороший мальчик, в школе был отличником. Его забрали в армию. И что там случилось, никто не знает. Однажды, его мать срочно вызвали в военкомат, и сообщили, что ее сын заболел, у него помутился разум, пройдя какое-то лечение, его отправили домой. И ей нужно встретить его на ж.д. вокзале. Он на станции не вышел, а проводница сказала, что Толик сошел, на несколько станций раньше. И вот эта мать, проходит пешком 5 станций пешком, опрашивая людей. Три дня она идет, по шпалам, и находит своего сына сидящим в винограднике рядом с железнодорожным полотном. Весь грязный, голодный он ел виноград. Но пока доносил его ко рту, выдавливался сок в крепко сжатой ладони, а отправлял в рот то, что нужно было выбросить. Он узнал мать, и взяв его за руку, он покорно пошел за ней. Шли годы, умер ее муж, а жена продолжала водить сына за руку.
Иногда его отправляли в больницу на лечение, но он начинал тосковать за мамой, плакать, и его отправляли обратно. Вот так они и жили. Он никому не мешал, ни кого не трогал, никто никогда не слышал, как он разговаривает. Дети его не дразнили, а всегда жалели, или обходили стороной. Но… лишь сказка быстро сказывается. Я уже выросла в девушку, стала студенткой. Приезжая домой, узнавала все местечковые навости. А однажды увидела картину, которая меня потрясла. Толик, как всегда шел, размахивая, одной рукой, а другой он тащил свою мать. Она семенила за ним, своими коротенькими ножками. Махонькая, не чесанная, в стареньком платьице, платочке на голове, и казалась еще ниже, чем была на самом деле. Она смотрела себе под ноги ни на кого не обращая внимания. Протащив ее мимо меня, она даже не ответила на мое приветствие.
- Мама, что случилось с тетей Аней?
- Ой, дочка, не спрашивай. Не жилец она. Чувствует мое сердце в чем причина. Ну, я этой гадине, последний раз буду звонить. Если не примет мер, обращусь в милицию.
Кто эта гадина, и что случилось, я узнала через много лет.
У тети Ани была родная сестра, врач по образованию. Но к бедной сестре ей было стыдно ходить, и родственных чувств - стеснялась. Как же было не помочь своим близким? Говорят, была хорошим врачом, но этики не было. А как же без нее? Как можно было сказать:
- Анька, да он у тебя здоровый мужик! Ему баба нужна! Сперма в голове собралась, вот и давит ему на мозги.
И вот, выслушав рекомендации сестры и врача, у тети Ани подкосились ноги. Прошло не мало дней, как в ее голову запало это лекарство. Мать и сын! Сын и мать! Наверное, в ее голове не укладывалось, как же преступить порог? Куда спрятать душу и сердце, чтобы вылечить его?
После близких отношений с сыном, она превратилась в покорное зомби, которое сын не отпускал ни на минуту.
Прочувствовав весь тот ужас, моя мама не осталась равнодушной. Она начала звонить в больницу, милицию, подняла на ноги всех.
Подъехав к их дому, и пытаясь войти, на стук никто не открывал. А когда стали ломать двери, то страшней картины – увидеть было нельзя.
Тетя Аня лежала на полу, Толик сверху, и при этом, обхватив ее двумя руками, рычал как зверь. Его скручивали несколько человек, а она бедняжка продолжала лежать на полу, не произнося ни слова. Сына увезли в психбольницу, а мать в неврологическое отделение, где через неделю она умерла.
А ведь этого могло и не быть, отнесись в армии внимательней.
А ведь этого могло не быть, отнесись врач как врач.
А ведь этого могло не быть, отнесись сосед по-соседски.

Вот и хочется мне спросить: «Люди! Что же у нас вместо сердец? Почему мы позволяем душе так зачерстветь? Почему не поможем несчастному, так нуждающемуся в нашей помощи? А ведь это может догнать каждого!»