Роман. 1. Nihil semper suo statu manet

Nihil semper suo statu manet
(ничто не остается постоянно в своем состоянии)

Через три года после “заточения” Виталины у Весты неожиданно проявился Talanton. Забурлил как вулкан, разрывая на куски неподготовленного ребенка. Девочка поражала своею необычайной силою Talanton и способностями его использования. Все без исключения archi, aristos и даже сам magister принялись за обучение девочки, наученные горьким опытом на Вите. Не нужно говорить, какую радость и гордость испытывал Назарий.
Веста оказалась способной ученицей, буквально все схватывала на лету. Любые книги, правила, схемы были ей по плечу. Орден не мог нарадоваться такому подарку в лице послушной и ручной Весты.

Послушание Весты способствовало взлету ее карьеры, ее везде и всем ставили в пример. После естественной кончины magister, его пост занял Назарий и назначение Весты на пост помощника и заместителя главы никого не удивил.

Веста жила, училась, работа, любила, и образ Виталины давно стерся из ее памяти. Но последнему поучению Виты она была верна. Только в более зрелом возрасте Веста поняла, что была первой и последней ученицей своего кумира – Виталины. Осознав всю важность этого эпизода своей жизни, Веста питала к Вите исключительно позитивные эмоции.

Двое сыновей Весты родились, как прежде и она, без малейшего признака Talanton, но в ордене не отчаивались, рассчитываю на волшебное наделение их талантом. Этого не произошло.

Старший сын добился больших высот в пилотаже, был неповторимым асом. Оборвалась его жизнь трагически и по неизвестным обстоятельствам. Просто умер от ничего через сорок шесть лет после “заточения” Виталины.

Младший сын стал прекраснейшим архитектором и дизайнером. У него была жена, прекрасной души человек, обучаемый сын.

***

День был прекрасно-солнечный, но немного душноватый. Веста спешно шла в Зал Совещания. Такие срочные совещания проходили почти каждый день уже сорок семь лет. Все, кто принадлежал к высшей касте, были обеспокоены происходившими изменениями, начавшимися сорок семь лет назад сразу же после заточения Виталины.

- Я не опоздала? – спросила женщина, заходя в Зал, где собрались представители всех высших каст.

- Нисколько, - благосклонно сказал magister, Подождав, когда Веста займет место в Зале он начал, - Что ж, теперь мы все в сборе можем начинать. Уважаемые archi и aristos, мы уже длительное время противостоим…abscessus, назовем это так… и все безуспешно. Согласитесь, ведь мы только отдаляем во времени роковые последствия, которые незамедлительно последуют, если мы остановим всю нашу деятельность, – в зале послышался тихий гул, собравшиеся были согласны с magister. Назарий, в свою очередь, продолжал, - Я хочу представить вам на ваш суд единственно правильное решение, единственно существующую вакцину от создавшейся проблемы. Я знаю, что мое предложение вас может шокировать и многие из вас не сразу согласятся со мной, но я уверен, что взвесив все pro et contra (за и против), вы согласитесь со мной. Я предлагаю…, - magister вздохнул и только после этого продолжил – Я предлагаю освободить от состояния Aggregatus Виталину.

Гул, поднявшийся после этих слов magister, невозможно было описать. На удивление все archi и aristos пришли к одному мнению – ни за что не освобождать Виталину от ее долгого заточения. Они кричали, что это опасно; что это в биллионы раз опаснее, чем “abscessus ”; что, освободив девушку, ее никто не сможет держать под контролем, и как бы она не стала новой угрозой для всех…

Они говорили много, эгоистично слыша только самих себя. И никто из этих “великих”, как называют их люди лишенные Talanton, не заметили, что уже несколько минут с Вестой, со всеобщей любимицей Вестой, происходят какие-то изменения.

Все началось с легкой, почти не ощутимой рези в районе солнечного сплетения. Веста не придала этому особого значения, решив, что это просто легкое недомогание на смену погоды. Но через несколько мгновений Веста поняла, что боль расширяется у нее внутри, растекаясь как противный холодный перестоявший чай. Женщине стало трудно дышать, сердце сжалось, предупреждая хозяйку о чем-то плохом…

В Зале Совещания наступила тишина, как будто кто-то взял и выключил звук. Собравшиеся с ужасом и растерянностью смотрели на Весту, тело которой изогнулось от невыносимой боли, терзающей женщину изнутри. Легкие женщины будто что-то сдавило, поэтому ее рот был искажен в беззвучном крике.

- Веста! Милая! Что с тобой?! – закричал муж женщины, бросаясь к ней.

Веста посмотрела на него безумными глазами и издала леденящий душу вопль. Присутствующие невольно вздрогнули от этого крика. В нем была и боль, и страдания, и мука. В этом крике было все, что ощущала женщина.

- ОНА!!! – закричала вновь Веста – ОНА ИДЕТ!!! ПОМОГИТЕ МНЕ, ПРОШУ!!! ЭТОГО НЕЛЬЗЯ ДОПУСТИТЬ!!! НЕЕЕТ, Я НЕ ДАМ ТЕБЕ!!!!

- Веста, милая, успокойся! Чего нельзя допустить?? – дрожащим голосом спрашивал муж Весты, но женщина, окончательно обезумев, повторяла одно и то же, один и тот же крик.

- Кто-то забирает ее Talanton! – вдруг услышали все голос magister.

- Что? Как? – послышались со всех сторон вопросы.

- Кто-то забирает ее Talanton! Выпивает его как коктейль через трубочку! Я, право, не верил, что в наше время есть настолько сильные люди! Я считал, что это старые басни, придуманные нашими atavi, чтобы пугать нас! – в голосе magister слышался неподдельный испуг и безмерное удивление.

В этот момент Веста издала еще один леденящий душу и сердце вопль и вдруг затихла. Ее грудь не поднималась от дыхания. В наступившей тишине было слышно только тяжелое с хрипотцой дыхание magister.

Неожиданно Веста открыла глаза и стала декламировать:
Vita motu proprio, nulla regula sine exceptione, nullum malum sine aliquo bono, non progredi est regredi, nunquam petrorsum, semper ingrediendum, periculum in mora, parvo contentus, pulchre sedens melius agens, quod licet Jovi, nоn licet bovi, non omnia possumus, non omnis error stultitia est, non scholae, sed vitae discimus, nosce te ipsum, nil admirari, nemo judex in causa sua, nemo nascitur doctus, nec sutor ultra crepidam, rem cum cura age, respice finem, ridens verum dicere, tempori parce, vita sine libertate, nihil, vita sine litteris - mors est, ne accesseris in consilium nisi vocatus - у губ женщины лопались маленькие кровяные пузырь, глаза закатились, но не смотря ни на что она продолжала говорить - nihil semper suo statu manet. Nihil semper suo statu manet. NIHIL SEMPER SUO STATU MANET! NIHIL SEMPER SUO STATU MANET!

***

На озере, расположенном далеко от Зала Совещания в это время происходили странные вещи. На поверхности стали появляться пузыри. Под водой что-то происходило.

***

“Мне было очень хорошо и уютно. Все движения были подчеркнуто-замедлены. Это было похоже на невесомость. Так уже продолжается много лет. Очень много лет. Мне кажется, что уже прошла вечность. Но сегодня особенный день. Сегодня появилось новое ощущение: тепло, разливающееся как теплое молоко с медом, начиная от солнечного сплетения и проникая дальше, в каждую клеточку моего тела. Такого со мною еще не было. За все время моего пребывания здесь, такое со мной впервые.

“NIHIL SEMPER SUO STATU MANET!” – вдруг услышала я и…”

***

Виталина открыла глаза. Окружающее ее пространство было каким-то расплывчатым зелено-голубым. Девушка поняла, что находится в воде. Меланхолично двигая руками, Виталина стала постепенно всплывать. В ее ушах звенела одна и та же фраза: “NIHIL SEMPER SUO STATU MANET!”

Наконец девушка достигла поверхности волы и всплыла.

Виталина с неописуемым восторгом вздохнула полной грудью душный тягучий воздух. Она смеялась, то ныряла, то вновь всплывала и вдыхала богатство, которое мы не замечаем – воздух.

По небу прошла светящаяся витая граница, и девушка весело крикнула в неожиданно наступившую темноту: “ NIHIL SEMPER SUO STATU MANET!”

Ужасающий гром как будто подтверждал ее слова.

***

- NIHIL SEMPER SUO STATU MANET! – последний раз крикнула Веста и затихла.

Казалось, что оглушительный гром поставил точку в ее мучениях. Некоторым собравшимся в Зале показалось, что к последнему крику Весты присоединился еще один голос, одновременно знакомый, но и такой чужой.

- Все. Все кончилось. Мы ничем не могли ей помочь. Нам остается только ждать. Терпеливо ждать, надеясь на лучшее, - прошептал magister. В отличие от всех собравшихся, он узнал голос присоединившийся к последнему крику Весты.

И phiale узнала этот голос, радостно вздрогнув от его звука. От голоса своего assisteus.