Страсть почвоведа

Страстью к почвоведению я заболела рано, уже на втором-третьем курсе Сельхозакадемии. У меня была длинная коса, я носила платье в горошек до щиколоток и сильно хотела замуж.

Такой меня и увидел Егор Назарович – старший агротехник совхоза "Новая Жила", отправленный на учебу от производства. Увидел меня Егор и полюбил на всю жизнь. Сразу стал звать меня за себя. Даже один раз прижал как следует, когда мы вечером возле стройки прогуливались. Прижал к забору, дышит тяжело, всю меня смял просто.
"Выходи, говорит, за меня замуж, а иначе жизни мне нет на этом свете". Испугалась я, конечно, что там - восемнадцать с половиной годов, но все же твердо ему сказала, что до свадьбы ему не дам. Он, помню, так как-то по-собачьи облизнулся и отпустил меня. Рот у него, правда, такой красный-красный был. "Дай, говорит, хоть за титьку подержаться" и тут же схватил меня за груди не дожидаясь разрешения. Сейчас, даже смешно о том вспоминать, а тогда не до смеху было. Больно, потому что. Дурак он был молодой - Егор Назарович мой и баб сроду не обнимал. Я ему после объяснила, как надо с женщиной обращаться, только он плохо обучался. Я даже боялась, что он у меня придурок, но потом привыкла.

На селе, знаете, много таких мужчин – сразу не понять кто. Особенно если тяга есть к сельскому хозяйству. А, уж, Егор Назарович любил это самое сельское хозяйство до обморока. Особенно, почему-то, почвоведение. Он мне позже признался, что ему оно ****у напоминает. Я как услыхала это его откровение, так обомлела. Хотела его даже в психушку сдать, но подруга отговорила. Она-то мне и рассказала, что каких только чудаков на белом свете не бывает. "А твой - что, от него вреда нет. И страсть его только к добру. Вишь, он какой трудолюбивый!" А сама, замечаю, стала на него заглядываться и все юбку норовит повыше задрать.

Почвоведение! Я это почвоведение хорошо поняла. Еще в академии. Замучил он меня своей наукой по первости-то. Чудачил, что и говорить. Один раз землей себе рожу намазал и давай ко мне с нежностями приставать. Он и так не красавец, а тут и вовсе на черта похож. Из жалости только ему не отказала. Но ретив! Уж, если возьмется за пахоту, так не остановится, пока силы будут. Удивлялась я ему и не раз. Постепенно и мне его страсть привилась. Прямо как зараза. Себя, порой, забывала. Понять не могла, на каком свете нахожусь. А как гляну на чумазую рожу Егора Назаровича, так умиляюсь.

Сейчас сама своему счастью не верю, что было оно у меня. Лет, уж, семь прошло. Ушел от меня Егор Назарович в свою почву любимую. Так, видать, она ему дорога была. Огляделась я и тут только поняла, что нет больше на Земле ни одного настоящего почвоведа. Пусто. А страсть, она жива! Сидит она в нас, в бабах, тоскует, мнет нас и ломает – злая эта наука.