Местное

Я безудержно шёл через район. Каждый жаркий сентябрь. И безутешный фонарь (который 100-пудово догадывался про чувство) постоянно трескуче гас в знойной темноте. А я уже носил громоподобные steels и осенний пиджак с панкушным чёрным капюшоном. (А джинсы fashion point)

И пора было стрелять в подбородок серебряными пулями. И это были каждодневные одинаковые цветные сны наяву. Я хохотал и продолжал жить в упор, хотя это было похоже на последний и отчаянный конец.

Там, на Дорожной, была парикмахерская с китайцами. Кабинка для загара в салоне недорогой стрижки. Развалины чудесного дома возле железнодорожной станции. Элегантный высокий Сан, сияющий в своём благородстве. Мелкие чашки кофе каждое разрывающее на части утро и солнечная несомненная Хиппи, витающая в собственной яркой улыбке. И окно на новую беспокойную и индустриальную жизнь. И как я давно и мечтал, утопал в токсичной любви каждый раз, глядя на ослепительное сплетение рельсов. Сверху вниз.

Я помню этот путь, по району, шаг за шагом. У меня в голове навсегда отпечатался каждый вид и каждая подуманная мысль. Однажды за гаражами в голубятне, я нашёл Фёдора. Я знал там все магазины и подмигивал дымящим за железной дорогой трубам. С балкона восьмого этажа открывался прекрасный вид на новую жизнь.

Не проснувшись, там нужно было ехать в людном метро в центр города и путешествовать по осенней первозданной Москве. Моя работа заключалась в исследовании центра и узнавании различных интересных вещей, и рассказывании их в прямом эфире радиостанции забодренным голосом по пунктуальному телефону Nokia всему столичному городу.

Там всегда была ясная Яна в заповедной Гордуме. И психоделичная Ахтиорская в коридорных «Известиях». И зачотный Универ с его смешливыми симпатичными. Там было классно. Мы взрослели всё, росли и вдруг.