Эта нелепая ошибка молодости сделала ее несчастливой

Эта нелепая ошибка молодости сделала ее несчастливой, но узнала она о ней только через много лет. Была закончена студенческая жизнь. Она раньше уехала к себе в небольшой городок, чем Сережа, который был самым лучшим из всех ее знакомых парней. А вскоре Мишка, голубоглазый красавец с волнистой шевелюрой, стал частенько к ним домой забегать. Сам он приехал на лето из деревни к родной тетке, но был какой-то обходительный, что не сказать о Сереже, даже галантный. В первые вечера она с ним была застенчива и стеснительна, это-то и «зацепило» Мишку. А пока ей льстило, что такой видный парень начал ухаживать за ней и когда он в один из вечеров предложил ей выйти замуж, Рита тут же согласилась. Сережа, друг студенческих чистых будней отошел на задний план, в мгновение забылись светлые часы, проведенные с ним.
Девчонки появились на свет одна за другой. Забот хватало. Рита, натура увлекающаяся, творческая, стала меньше читать: огород, домашнее хозяйство отрывали все свободное от работы время. И только Михаил не менял своих привычек, особенно тех, что касались женщин. Нет, он работал, обеспечивал семью всем необходимым. Любил дочек и не собирался оставлять семью, но Рите от этого было не легче. По-прежнему его мужская галантность срабатывала: женщины редко отказывали ему как в их деревне, так и за ее пределами. Рита чувствовала себя униженной и раздавленной, в душе у нее образовалась какая-то пустота и она боялась, что пустота эта начнет заполняться злостью, вытесняя обиду.
Рождение третьего ребенка, сына, которого так хотел Михаил, ненадолго вселило в нее надежду, что муж изменится, что оценит ее в благодарность как женщину, а не только как мать его детей. Но вскоре она поняла, что дело даже не в ней, а в его натуре, в его мировоззрении, не распространяющемся дальше женских юбок. Так и жила с болью в душе многие годы.
Однажды позвонила ей Дина, жена дяди, с которой Рита тепло, сердечно дружила.
- Приезжай! Попрощаться надо!
- Дождались-таки вызова ? – екнуло сердце у Риты.
- Да потому и звоню. Приезжай !
Город, где прошла ее юность, встретил ее с детьми сугробами и крепеньким морозом. Городская суматоха пусть и небольшого городка, ошеломила их. Рита видела как заблестели глаза у девочек и сына с восторгом глядевших на новый для них мир. Почему-то вдруг вспомнился ее Сережа – тот славный паренек, с которым дружила в далекой молодости и Рита в разговоре с тетей случайно упомянула его и Дина тут же воскликнула:
- Видишь, вот еще одна причина, по которой ты с детьми должна оставаться здесь до нашего отъезда. Сколько можно тебя уговаривать? Не пропадет твой Дон Жуан без тебя, еще и спасибо скажет, что холостым поживет недельку-другую – Дина недолюбливала Михаила и не скрывала этого – Сережа ведь в нашем городе живет после распределения, работает на радиозаводе. Он, кстати, тоже в Германию уезжает. Я сейчас позвоню ему, он рад будет – я уверена.
Рита почувствовала как поднимается ее настроение. Хорошо было бы встретиться с другом юности, кто его знает, может быть в последний раз? У него впереди Германия, а у нее полная неизвестность.
Еле дождавшись вечера, Рита со своим выводком и тетей Диной с трепещущим сердцем явилась на квартиру отъезжающих. Сережа, уже хорошо поседевший, но все с таким же теплым взглядом карих глаз, улыбаясь, здоровался со всеми, а Рите с особым чувством пожал руку. Жена его Лиза, красивая белокурая женщина со стройной фигурой, проводила гостей в зал к накрытому столу. Детей же сопроводила с их дочерью во двор, куда они побежали с удовольствием кататься с горки.
Неловкость первых минут исчезла, стали вспоминать о прожитой жизни, о знакомых местах. Несколько раз Рита ловила на себе внимательный взгляд хозяйки дома, но та, улыбаясь, глаз не отводила, чем еще больше расположила к себе Риту. В глазах у Сережи, хотя и был он весел, нет-нет да и мелькала грустинка, которую Рита относила к предстоящему переезду в другую страну. О себе она рассказывала мало. Стыдилась своей семейной жизни, особенно после того, как убедилась в теплых, нежных чувствах друг к другу хозяев дома.
Почему-то вдруг, как в молодости, застеснялась своей внешности, располневшей фигуры.
Но потом она все же расслабилась, а когда Сережа принес старые фотографии, вообще обо всем позабыла, окунувшись в атмосферу прошлого, с удовольствием разглядывая снимки. Альбомов было много. Наконец Сережа подал последний.
Рита открыла первую страницу и ахнула про себя: она! Во весь рост, в простом платьице, с обнаженными коленками, с косичками. Не поднимая глаз, перевернула вторую, третью – везде она, в самых разных ситуациях. В полной тишине досмотрела альбом до конца.
Видя, с какой бережностью хранились ее фотографии, Рита почувствовала вдруг такое стеснение в груди, что быстро встала и ни на кого не глядя, пошла в ванную. Хлынули слезы. Они лились и лились и Рита не могла их остановить. Долго она сидела взаперти и под шум воды безудержно плакала.
Поздно вечером, когда Дина с Ритой решили ночевать в гостях и дети уже спали, Лиза подсела к Рите.
- Сереже тоже сегодня нелегко – тихо произнесла она – Он ведь всегда очень ценил тебя и не скрывал своего отношения к тебе. Когда мы решили пожениться, он мне все рассказал о вас. Он страшно переживал, когда получил от тебя письмо, в котором ты сообщала, что скоропалительно выходишь замуж.
Бессонная ночь длилась целую вечность. Чувство нелепости этой потери было невыносимым. Ей хотелось убежать далеко-далеко, никого не видеть и не слышать, забиться в угол, где ее никто не найдет и выть, выплескивая из души накипь прожитых лет.
Утром, перед их уходом, Сережа позвал ее на балкон поговорить. Тени под глазами свидетельствовали о том, что он тоже не спал. Рита смотрела на видневшийся пруд, легкий поднимающийся туман и прибрежный лесок на другом берегу, боясь встретиться с Сережей взглядом.
- Знаешь, а мне хочется уехать с тобой. Но я знаю, что это невозможно – тихо сказал Сережа.
Хочу, чтобы ты знала, я всегда буду помнить тебя и спасибо, что приехала.
Боясь снова расплакаться, Рита не дослушав, метнулась к двери, не сказав прощального слова.
Впереди была ее прежняя жизнь, да только пустота в душе заполнилась непроходящей печалью.


Александр Самохвалов