повороты

Нет… нет…никогда… ни за что… ни под каким предлогом… не буду… не хочу…
Твержу себе, вбиваю в свою непутевую голову.
Но это ничуть не помогает. К тебе, с тобой, в тебя, за тобой, ради тебя – звучит в сердце. Но это невозможно.
Несусь на машине. Просто вперед. Просто чтобы куда-нибудь.
От жизни. От смерти. От тебя. От себя самой.

Пока от усталости не начинают дрожать ноги на педалях. Пока голова не клонится на руль. Пока ладони не начинают гореть от трения о руль на крутых поворотах. Сколько там на счетчике – четыреста, пятьсот километров пути ??? Хорошо. Можно обратно. Теперь можно. Как раз добраться домой и упасть в кровать. И провалиться в сон, и снова видимо уже во сне кричу – не хочу, не буду…
И ребенок ночью – «мама, не мешай спать…»
«Прости, зайка…»
Тихо встаю, завариваю крепкий кофе, просто тихо сижу в кресле. Жду – когда можно опять отсюда – туда, в спокойствие и тишину. Месяцы мелькают в бешеной гонке за окном моей машины. Терплю. Знаю – скоро будет легче. Пока что больно.

 В бесчисленный раз несусь по городу. Вдруг в глазах все помутилось – ты. Не верю глазам – ты выходишь и идешь к своей машине со стороны узенькой, но забитой машинами дороги. Ничего не вижу – только тебя. Нога сама предательски разом вдавливает педаль в пол. Моя спортивка рвет вперед. Вижу как в замедленной съемке твои глаза, ужас в них. Неимоверным усилием воли пытаюсь даже не приподнять, а перетащить ногу с газа на тормоз. В отчаянии кричу. Отпускает. От резкого торможения машина клюет носом асфальт.

 Борьба за чистоту рук и, главное, ясный ум, провалилась.
 Тоскливо от мысли, что не смогла я себя переболеть.
 Все напрасно.
 Вот и приехали – думаю. Паркуюсь, руль едва слушается в трясущихся руках. Выхожу и вижу небольшую рощицу на горке.
 Нельзя сходить с ума, и нельзя лишать человека жизни. Осталось только повеситься на первом суку. Не потому, что хочется, а просто очень больно. Хочу жить и не могу – больно.
 И уйти не могу. Слишком много обязательств в моей жизни.
 Выхода нет. Место тихое. Осмотрела березу. Подходяще.
 
 Господи, мой ребенок, ему-то за что...
 Ну уж нет !!! Не сдамся. Не заплачу.
 
 Еду к человеку, которого не видела семь лет. Только он поможет мне. Только он. Сил хватило нажать на дверной звонок. Очнулась я через несколько часов. В том же стареньком кресле, что сиживала семь лет назад. Сижу. Молчу. Греюсь. Он рядом – на диване. Каждый день я приезжала к нему. Забиралась в кресло и молчала. Мы молча пили чай с «Гусиными лапками», молча смотрели в окно. Иногда он вставал с дивана, неловко опускался на колени и молился. Иногда водил надо мной рукой с кольцом на безымянном пальце. Иногда уезжал на работу. Мы сидели молча, и так же молча вечером я вставала и уезжала домой, к своим обязанностям. Дворовые мальчишки уже так привыкли к моей машине под окнами, что даже стали здороваться со мной.
 Спустя несколько месяцев он уже плакал, гладил меня по голове и срывающимся голосом говорил – «ну, не молчи, скажи что случилось, скажи хоть что-нибудь… ну хоть поплачь…»
 И вот боль понемногу стала отступать, а я – оттаивать. Молча, я встала с кресла, подошла к нему, волоча за собой плед, которым он меня укрывал, прижалась к нему и заплакала. Он был такой родной, такой теплый. Как большой пушистый кот.

 Нам было хорошо вместе. Когда он болел, я делала ему массаж. Он смотрел на меня своими сине-зелеными глазами и все время улыбался.
 У меня была любимая игра - когда он работал на компьютере, такой забавно серьезный в своих очках, я подкрадывалась к нему сзади и запрыгивала ему на спину с тихим рычанием. Он притворялся, что сердится, а потом тихо счастливо смеялся, и тогда его усы так смешно поднимались. Он называл меня «котенок».
 Его любимая игра была делать вид, что маленькое деревце в горшочке – живое. Мы в шутку ухаживали за растением как за ребенком. Повязывали шарфик. Со всей серьезностью обсуждалось – почему отпал листик, болеет оно или нет. Все лечебные процедуры кончались одинаково - он строго заявлял, что дерево нужно отворачивать к стене, чтобы я и дерево не развратила. «А сам-то ты чем занимаешься ?!» – возмущенно кричала я.
 Он был безумно ревнив. Он целыми днями стоял у окна и ждал, когда я приеду. Если я задерживалась на пять минут – он дулся три дня и при этом был смешным и грустным. Он писал мне стихи – такие неумелые и оттого еще более дорогие моему сердцу.
 Только одного мы не могли - мы не могли быть вместе. Мы были разные как земля и ветер. Мы помогали друг-другу и одновременно с каким-то непонятным садизмом мучали друг-друга.
 Все закончилось просто и легко, как и семь лет до того.
 
 Однажды я ушла от него. Не навсегда. Просто – жить дальше. Он сказал, что будет ждать, остался стоять у окна. Помахал мне как-то растерянно.

 Жизнь продолжалась. Оказалось, что у меня совсем не осталось денег, испортились отношения с мужем, и простыл ребенок. Потихоньку я стала избавляться от проблем.

 И вот – существую дальше. Не для себя. Боль стала маленькой, но какой-то ноющей и постоянной. Ничего, терпеть можно – храбрилась я.
 
 Прошло несколько лет. Однажды я увидела ее. Она стояла, наклонив голову набок и внимательно слушала. Я встретилась с нею глазами. Голубые. Чистые. Светятся.
 В этот момент боль ушла совсем. Навсегда и безвозвратно. Я СВОБОДНА. Во мне все пело, все хотело жить, дышать, любить! Я как зачарованная все смотрела на нее. А она этого не замечала и это было хорошо и удачно.
 Вид у меня как у Дауна с дурацкой улыбкой до ушей, с довольной мордахой. Мне захотелось прижать ее к себе, обнять, целовать всю, закружить ее, довести ее до безумства ласками. Хотелось отдать ей все, все до капли.
 Конечно, я была благоразумна. Конечно, я ушла. Конечно я побоялась ее напугать или оскорбить.
 Какая радость – видеть ее, слышать ее, вдыхать запах ее духов, иногда дотронуться до нее.
 

 Заранее прошу прощения за несклад, нужно попозже литературно обработать,
 начало и продолжение следует…