Историко мистический роман "Не буди!"
О.Батталов, S.Петров
главы с 1 по 20
«НЕ БУДИ!»
ПРОЛОГ 1
Оглянитесь кругом и вы увидите, что темная работа черных сил идет непрерывно.
И.В.СТАЛИН. Сочинения, т.3, стр.1
Холодный порыв ветра стремительно ворвался в разверзнутые врата большого огненного зала и донес туда жалостливые вопли горящих грешников, скрежет зубов, лязганье железа, громкое бульканье кипящей воды и яростный вой церберов.1 Густой черный дым каруселью закружился перед седалищем Дьявола, повергая в бешеную пляску раскинувшиеся повсюду языки пламени, а когда он развеялся, в огненных палатах возник силуэт.
– Мой Повелитель! – раздался громовой голос. – Асмодей, демон-истребитель, командир четырнадцати легионов огненных духов приветствует Тебя!
Трехглавый демон предстал перед троном Дьявола и низко поклонился.
– Сын мой! Я вызвал тебя сегодня в день и час Тьмы для важного поручения.
Врата залитого огнем зала с грохотом сомкнулись, и крики грешников затихли.
– Наш извечный враг, правитель небесного Рая – Господь Бог, – дыханием Истины, Добра и Любви окутал умы жалких людишек и ненавистным для нас факелом Веры, Сострадания и Целомудрия освещает их путь к Небесным Вратам, тем самым лишая нас законного Величия! Все наши попытки столкнуть потомков Адама и Евы с освещенной Богом дороги и окунуть их в воды Греха, Злобы и Лжи не приносят нам желаемого Торжества! Маятник власти нашей стал биться неравномерно, и не ровен час – может остановиться совсем! Это недопустимо! Нам следует внести камень Раздора между людьми и Богом, вклинить железный занавес между небом и землей! Людской род должен испить вино ярости Божьей и отвернуться от лика его. Тогда – мы подчиним себе их грешные души и завоюем землю! Если нам удастся сделать это – то Небеса вместе с их Правителем погибнут, и ключ от вечного Царствования достанется нам!
– Что требует мой Повелитель от меня лично?
– Ты должен найти на земле такое место, такую дыру, через которую можно будет увлечь весь род человечий в бездну Ада! Тебе предстоит опутать народы земного шара паутиной Лжи, Ненависти и Страха, повергнуть их в бездонную пропасть Войн и сделать пищей для нашего огненного цветка Власти!
Пусть змеи Грехов своими смертельными объятиями облепят шею Человечества и потянут его вниз! Разбей светильники Добра и погрузи души людские во Мрак и Холод. Они должны сбиться с пути, ведущего к воссиянию трона Божьего в царстве Рая и вступить на колею Смерти!
Асмодей молча внимал приказаниям своего Повелителя.
– Чтобы добиться всего этого и вкусить сладкие плоды нашей победы над Господом, повсюду посади семена ЗЛА и поставь над ними опытных садовников – наших учеников, из числа моих вернейших рабов. И тогда, пройдя сквозь века, – расцветет во Пламени сад нашей Власти! Понял ли ты меня, сын мой?
Асмодей поклонился.
– Тогда ступай. И торопись! И да пусть горны великой победы вострубят везде, где пронесутся наши колесницы Смерти, возвещая о нашей нетленной Славе и безграничном Могуществе!
ПРОЛОГ 2
Екатеринбург, 1726 год
Заспанная, отсталая феодально-крепостническая Россия стала просыпаться. Взойдя на престол в 1689 году, 17-летний Петр Великий положил начало глубинным преобразованиям в стране.
В конце XVII-го века в России не было еще ни развитой промышленности, ни хорошо обученной армии, ни сильного морского флота, на отсталом положении находилась система образования, а страну потрясали массовые волнения и недовольства. Огромная держава обладала лишь выходом к Белому морю, которое на 6–7 месяцев в году замерзало, что делало невозможным в этот период вести торговлю с другими странами посредством морских путей.
Однако в России были скрыты невиданные по богатству и разнообразию залежи черных и цветных металлов, железных и медных руд, драгоценных камней. Колоссальные территории в стране занимали непроходимые леса с огромным количеством ценных животных. Множество плодородных земель было еще не освоено. Чтобы поднять промышленность, обеспечить всем необходимым армию и флот – страна нуждалась в металлах. Войны с Турцией за выход к Черному морю и со Швецией за выход к Балтийскому морю требовали производства новой военной техники. Самым богатым потенциалом залежей металлов и драгоценных камней обладал Урал.
В то же время из-за отдаленности от Петербурга и Москвы он был не освоен. Из этого-то необжитого края и предстояло сделать великую кузницу для всей страны. Как грибы, один за другим на Урале стали появляться заводы, возводиться фабрики. Из приписных слобод насильно гнали крестьян, каторжников, беглых крепостных, незаконнорожденных, военнообязанных – все приобщались к освоению нового края.
1723 год считается годом рождения Екатеринбурга. В то время здесь возвели плотину с молотовыми фабриками. Грозно глядели с крепостных валов чугунные пушки, дымились фабрики, а внутри города-крепости горел золотой искоркой православный крест церковки-мазанки. Город из беспомощного младенца начал превращаться в цветущего подростка. Уже были построены две доменные печи, две молотовые, укладная, кричная, стальная, колесная, меховая фабрики. Был возведен платный двор, где чеканились четырехугольные монеты – “платы”. Стали появляться жилые дома, частные и казенные лавки, кабаки, балаганы.
На заводах и фабриках люди работали в две смены. Колокол, установленный на плотине, будил рабочих в семь часов утра, и они бежали к своим местам, где после переклички и утренней молитвы приступали к тяжелой, изнурительной работе. Получали они за свой труд гроши, а за малейшую провинность нещадно наказывались.
В полдень колокольный звон объявлял о наступлении одночасового обеденного перерыва. В семь часов вечера тот же колокол означал конец работы для первой смены и начало вечерней смены. Работая по 12 часов в день, люди, придя домой, падали с ног от усталости, а наутро, едва успев выспаться, под колокольный набат спешили к своим рабочим местам. И так – каждый день, кроме воскресенья.
За каждым домом были закреплены небольшие участки земли, огороды, в которых в свой единственный выходной и пропадали люди, работая исключительно на себя. По субботам вечерами люди отдыхали, веселились, пили, танцевали, ходили свататься, словом – набирались новых сил, чтобы с понедельника начать новую изнурительную трудовую неделю.
Но в один из поздних июльских вечеров 1726 года людям рабочего поселка было не до веселья. Страшное событие заставило многих позабыть о своем отдыхе...
Приближалась ночь. С каждой секундой становилось все темнее, точно солнце, убоявшись предстоявшего зрелища, спешило скрыть свой страх в беспробудном сне, предоставив луне и звездам право освещать дорогу темным тучам, несущимся по магистрали ночного неба, и высасывать последние силы у минувшего дня. Порыв ветра то и дело наполнял воздух ароматом сена, накошенного и аккуратно уложенного мужичками. Но иногда, он резко менял направление и до убогих приземистых избушек с бумажными и слюдяными оконцами, доносился запах дыма, гари, жженого угля и свежего дерева.
Из хлевов и загонов временами доносилось блеяние овец, то в одном, то в другом конце рабочего поселка завывали собаки, а под их аккомпанемент исполняли свои жалобные арии коровы. Чуть вдали не смолкал заводской шум, грохотали тяжеленные кувалды, звенели молоты.
Поселок уже почти спал, окутанный тьмой, и непривычно было на этом умиротворенном фоне видеть, как шесть темных фигур шествуют к высокому холму, пробираются сквозь густые деревья и кустарники и наконец выходят на узенькую дорожку, ведущую к одному из двух местных кладбищ. В руках у идущих виднеются мешки и лопаты, и дорогу им освещают зажженные факелы.
Издали эти темные фигуры можно было принять за колдунов, спешащих на кладбище чтобы извлечь из матушки-земли кости мертвецов и устроить там свой сатанинский обряд. Так подумал бы каждый, очутись он случайно этой ночью у кладбища, и увидев странные огни и темные зловещие очертания человеческих обликов. Но если бы этот случайный наблюдатель, замерев от страха, осторожно продвигаясь сквозь кусты мимо надгробий, боясь наступить ногой на хрустящую ветку, рискнул бы подойти поближе, то с величайшим удивлением обнаружил бы одетого в черную сутану вдового протопопа Феодосия Васильева, его сына – дьячка Ивана, дьякона Степана Бакланова, плотинного мастера Григория Мелентьева и двух фабричных рабочих – Тимофея Вяткина и Никиту Заложного.
Все они пользовались в округе славой добродетельных и богопослушных людей. Пройдя при жуткой тишине в дальнюю часть кладбища, они остановились возле отдельно стоящего смрадного надгробия. Свет факелов осветил на нем надпись:
ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ
РАБ БОЖИЙ
ПЕТР ФЕДОРОВ сын УСТИНОВ
род. мая 20 дня лета 1689
умер июня 15 дня лета 1726
МИР ПРАХУ ТВОЕМУ
АМИНЬ
Священник поднес руки к небу и, поцеловав распятие, висевшее у него на груди, молвил:
– Господи! Услышь молитву мою, внемли молению моему по милости Твоей, услышь меня по правде Твоей!..
Мужики молча огляделись по сторонам и нервными руками начали доставать из мешков свои молоты.
– ...Простираю к Тебе перста мои, душа моя к Тебе, как жаждуща земля...
– Кар-р! кap-p-p !
Мгновенно десятки воронов слетели с деревьев, окружавших надгробие.
– ...Избавь нас, Господи, от врагов Твоих, от Диавола, и от козней их. И по милости Твоей, истреби всех, угнетающих души наши...
Пока священник творил молитву, душу плотинного мастера Григория Мелентьева все сильнее и сильнее окутывал непонятный страх...
До него доходило множество зловещих слухов о том, будто видели в поселке покойного Петра Устинова через неделю после погребения, выходящего с кладбища и тайком пробирающегося в дом молодых сестер – сирот Марии и Даши, живших на самом краю рабочего поселения; а под утро тень Петра незаметно исчезала на кладбищенской дороге.
Мария и Дарья были чистыми невинными девушками и напрочь отрицали, что ночью к ним кто-то приходит. Тем не менее вскоре все заметили, что они стали слабеть на глазах и изо дня в день таяли как свечки. Даже когда местный лекарь Егор, безуспешно пытавшийся лечить сестер травами и заговорами, вдруг однажды обнаружил у обеих маленькие ранки на шее, даже тогда Григорий Мелентьев не мог поверить всему до конца. Но позавчера утром девушек обнаружили мертвыми...
Мужики стали плохо работать на фабрике, посвящая каждую свободную минутку пересудам о предстоящих похоронах. Тогда терпение плотинного мастера лопнуло, и он решил разобраться лично в этом деле.
Слухам Мелентьев решительно не верил, полагая, что главная причина плохой работы его подчиненных – это ленивость и неграмотность мужиков, большей частью своей происходящих из крестьян, насильно превращенных в рабочих. Поэтому, чтобы уличить бездельников и положить конец нестихающим домыслам, мастер решил обратиться к священнику Феодосию Васильеву.
Как раз, когда он вместе со священником обсуждал все эти жуткие слухи, в дом Васильева ворвались Никита Заложный и Тимофей Вяткин и, перекрестившись, объявили, что только что самолично видели, как темная тень Петра Устинова скрылась на тропе, ведущей к кладбищу. Представился случай раз и навсегда прекратить сплетни и затем примерно наказать виновных, и Григорий Мелентьев, не колеблясь, вызвался участвовать в избавлении от “шельмы”.
Но сейчас, на кладбище, плотинный мастер был настроен не так уверенно и иронично, как вначале. И когда после молитвы они стали выкапывать могилу Петра Устинова, Григория Мелентьева охватил неприятный озноб.
Все в этой могиле было как-то не так. На надгробиях, находящихся по соседству, были красиво уложены цветы, земля была ровно утрамбована, а из могилы Петра Устинова исходил запах свежей плесени, словно когда-то на этом месте была помойная яма.
Ритмичная работа лопатами иногда прерывалась из-за того, что поблизости издавались то непонятный шорох, то треск деревьев, то чей-то глухой хохот, который напрягал и без того уже натянутые нервы людей до предела.
– Кто бы ты ни был, несчастный, сгинь! Сгинь отсель! – не выдержав напряжения, надрывным от волнения и страха голосом закричал Тимофей Вяткин. Судорожно огладив бороду, он выдвинул было свою лопату вперед в темноту, но властный голос Феодосия Васильева остановил его. Священник вытянул вперед свою руку с распятием и заверещал дрожащим голосом:
– ВЫ! Все демоны земли и ада! Света и тьмы!...
Остальные перестали копать землю и в оцепенении уставились на священника.
– ...Близится погибель ваша, ибо Царствие Божие правит делами нашими и помыслами нашими. Господь дал нам силу бороться с созданиями ада! Изыди, порождение Сатаны, из земли сей! Защити нас, о, священное распятие, от проделок их злобных! – С этими словами он все ближе подходил к высоким кустам, откуда доносился треск. Он был уже в метре от того места... Шум внезапно прекратился. Священник протянул факел вперед, и тут же из-за кустов послышался шум крыльев, и огонь осветил черные тени воронов, выклевывавших глаза мертвой собаки, нашедшей свою смерть на людском кладбище.
– Во имя Господа Всевидящего и Милосердного! – встревоженным голосом воскликнул протопоп. – Ежели вы птицы и птичье обличье вам натура, то оставайтесь птицами! Но ежели вы воплотившиеся души людские – то станьте свободными! Священная вода ожидает вас и навеки соединит с нашим Божеством.
Но вороны либо были дьявольского происхождения, либо просто обыкновенными птицами, недовольными, что потревожили их сон и отняли у них пищу, они уселись на деревья вокруг надгробия и принялись из темноты наблюдать за людьми.
– Эк вить создал Господь этаких тварей! – пробормотал Григорий Мелентьев, опасливо вглядываясь в темноту. От этих невидимых взглядов столетних птиц ему сделалось не по себе.
Тяжело дыша, люди продолжали работать...
Через два часа лопата дьячка Ивана ударилась о крышку гроба. С помощью веревок гроб был извлечен из земли.
И вот тут все оторопели! Священник вытер со лба холодный пот и с изумлением посмотрел на своих спутников. Григорий Мелентьев таращился на гроб расширенными от ужаса глазами и что-то невнятно шептал. Тимофей Вяткин выронил из рук лопату.
Когда две недели назад состоялись похороны Петра Устинова – гроб крепко-накрепко забили гвоздями. Сейчас гвоздей не было!
Недоброе предчувствие с каждой секундой все более овладевало людьми... Не сговариваясь, они перекрестились. Затем очень медленно стали снимать крышку гроба.
Вдруг резкий порыв ветра с неистовой силой и ненавистью задул факел в руках у всех людей, за исключением Феодосия Васильева. Но оставшийся в руках священника огонь ярко осветил содержимое гроба. Ужас охватил всех присутствующих! А Тимофей и Никита даже невольно попятились назад. ТО, что когда-то было Петром Устиновым, – лежало теперь на животе, с отросшими до плеч волосами и длиннющими ногтями, напоминающими когти рыси!
– Помилуй, Господь, нас грешных! – в сильнейшем испуге проронил Григорий Мелентьев, непрестанно крестясь. Осторожно перевернув тело на спину, люди с изумлением обнаружили, что у покойника, похороненного 14 дней назад, нет ни малейших следов разложения! А его открытые, с красным отблеском стеклянные глаза уставлены в небо! Вздутое, налитое кровью лицо было свежим и с упругой, как у младенца, кожей.
Тимофею Вяткину почудилось, что труп сейчас привстанет из гроба и рассмеется безумным хохотом. Трясущейся рукой священник потрогал покойника. Было заметно окоченение тела, но все члены были крепкими и гибкими. Еще немного, и мертвец схватит склонившегося над ним священника за горло и начнет душить!
Такая мысль быстро вывела Феодосия Васильева из оцепенения.
– Кол и балду! Быстро! – приказал он, держа распятие в нескольких сантиметрах от лица вампира. – Кладите, ребятушки, его на землю!
Люди извлекли мертвеца из его обиталища и бросили на землю. Священник приставил острый кол, сделанный из осины, к его сердцу.
– Возвращайся в свой Ад, проклятый колдун и упырь! С этими словами он что было силы вогнал кол в сердце живого трупа! Мертвец страшно взвыл, и дикий нечеловеческий крик эхом прокатился по всему кладбищу. Птицы взлетели и помчались прочь от этого жуткого места. Руки и ноги пронзенного извивались в страшной судороге. Из дыры в сердце, пульсируя, могучим потоком потек бело-желтый гной вперемешку с кровью и в мгновение ока брызнул на лицо и поношенный кафтан Никиты Заложного.
– Ах ты, змий... Тьфу!... – в ярости заорал фабричный работник, отплевываясь и брезгливо отряхивая испорченную одежду.
– Голову, голову ему руби, дьяволову отроку! – вскричал дьячок Иван, видя, что мастер Мелентьев в нерешительности сжимает топор и не может сдвинуться с места. – Ты чтой-то? Аль к земле прирос?
На Григория Мелентьева было страшно смотреть. Все его тело содрогалось с головы до ног, словно это в него только что был вонзен кол, а топор был готов выскочить из рук и отрубить чью-нибудь случайно попавшуюся под удар ногу. Увиденное, парализовало все его действия. Он был готов провалиться сквозь землю, лишь бы быть подальше от всего этого кошмара, ставшего реальностью.
– Эко, брат, тебя угораздило! – пробормотал Никита Заложный и вырвал из рук Мелентьева топор. Затем он повернулся к дергающемуся телу и, оскалив острые, как у волка зубы, сморщив нос, он взревел и со всего размаха опустил топор на шею покойнику.
Голова тут же отскочила, чуть прокатилась по земле и застыла, устремив вытаращенные из орбит стеклянные, с красным отблеском глаза на своих палачей. Из отруба снова в изобилии потек гной, но вскоре кровь стала преобладать, и через несколько минут вся земля покрылась темными пятнами. Тело, еще немного подергавшись, наконец застыло. Тогда инквизиторы зажгли от факела священника свои потухшие огни, после чего обезглавленное тело опустили обратно в гроб и понесли его с кладбища.
Недалеко от первого кладбища было расположено второе, предназначенное исключительно для захоронения останков вампиров, ведьм, колдунов и их жертв. Это кладбище стояло здесь уже более тридцати лет, когда в этом, еще тогда необжитом крае нашло себе приют небольшое поселение венгерских беженцев, многие из которых были вампирами. С ними повели жестокую борьбу и в конце концов вроде бы истребили. Но чума оказалась живучей и перекинулась на только-только зарождающиеся рабочие поселения, вследствие чего среди местных жителей время от времени стали появляться упыри.
“Черный могильник” – так называли это кладбище – считался проклятым местом, пристанищем злых сил. Строго-настрого запрещался вход сюда без предварительных защитных заклинаний, известных только местному духовенству. Это запрещение было обусловлено тем, что однажды несколько мужиков, напившись, проникли ночью на запретную территорию и заснули. Наутро все они были найдены мертвыми и тут же сожжены.
И вот теперь тело Петра Устинова несли к “черному могильнику”, находящемуся на самой вершине высокого холма. Ноги людей утопали в болотной жиже. Вход к могильным захоронениям был вымощен огромными жжеными камнями. Возле него группа людей остановилась; священник принялся шептать свои заклинания, каждого из присутствующих освятил своим священным распятием и плеснул на их одежду святую воду. После этой необходимой меры предосторожности люди вступили на территорию мертвого царства.
Все вокруг, казалось, вымерло! Здесь не пели птицы, не водились звери.
Кто же управляет этим царством ЗЛА?
В глубь кладбища никому идти не хотелось, поэтому место для захоронения останков Петра Устинова было выбрано недалеко от входа... Когда яма была готова, изуродованный труп бросили вниз прямо в гробу и подожгли.
Зловоние от повалившего со всех сторон едкого дыма едва не лишило людей рассудка. Откуда-то из земли неожиданно стали слышаться громкие вздохи и глухой хохот. Священник, побледнев, опустил взгляд вниз, туда, откуда, по его мнению, исходили эти странные звуки, и вдруг там, в земле, недалеко от гроба, сквозь густой туман он разглядел красную точку, напоминающую огромный человеческий глаз! Отец Феодосий громко вскрикнул, моментально подбежал к этой точке и засыпал ее землей...
Люди едва держались на ногах, головы их кружились, и мало-помалу все начало плыть перед их взорами. Плотинный мастер Григорий Мелентьев даже упал в обморок. Остальные тоже были близки к тому, чтобы потерять сознание, но вскоре клубы смрадного завораживающего дыма рассеялись, и люди, переведя дыхание, увидели, что на дне обгоревшего гроба осталась лежать лишь черная зола.
Священник, пошатываясь от неожиданного упадка сил, все же смог прочитать молитву о спасении души Петра Устинова, после чего могилу стали закапывать. Через час все было кончено.
* * *
На следующее утро, в воскресенье, весь рабочий поселок готовился к похоронам Марии и Дарьи. Чуть свет в дом священника Феодосия Васильева пришел дьякон Степан Бакланов. Было видно, что он так и не спал всю ночь, раздираемый какими-то сомнениями. Темные мешки под красными глазами делали его похожим на зловещего призрака.
– Послушай, святой отец, – обратился дьякон к священнику после долгого молчания. – Мы избавились сегодня ночью от демона, подавили в нем пламя зла, сжигающее все доброе вокруг. Но он оставил после себя двух последовательниц. Они умерли, но умерли ли они?? Не воплотили ли они в своих телесах ту же дьявольскую печать? Не будут ли они так же, как и Петр Устинов, приходить ночью из своих могил и забирать нас, наших жен, детей, друзей, продавая их душу Дьяволу, как продали свою?
– Твоими устами, Степан, речат зерна греха! Они не продавали свои души искусителю! Они стали жертвами демонических сил.
– Пошто же Господь не защитил их? Пошто позволил Петру окаянному зло сие учинить и над душами их издеваться?
– Силы Зла и Тьмы еще сильны! Всему святому супротив стоит все нечистое. Сколь дивно1 животов уже было отдано во благо торжества Господня! И сколь дивно душ благих предстоит отдать! “Ибо не знавшего греха, он соделал для нас жертвой за грех, дабы мы в нем соделались праведни пред Богом”.
– Так не благолепнее ль будет беса из них осиновым колом изгнать, подобно тому, как нашел на осине свою смерть Иуда? И отрубить главы их, дабы не возвратить бесов в души их? Ибо сказано: “Восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения, так, что огнь низведут на землю пред людьми. Не бойтесь тех, убивающих тело, души же не могущих убить, а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне огненной.”
Ведь и Петр-то Устинов благопослушен был, да сгубил его проклятый Никодим, выпил всю его силушку и кровушку богообильную и вселил в него силу бесову! “Вси мы, человецы – немощны и без помощи божей праху подобни”. А они враги – злы, ревнители отца своего Сатаны и поспешны на пагубу нашу. И не должно быть им пощады! Так давай же, святой отец, очистим души Марии и Дарьи и упокоим их на черном могильнике”.
– Мы будем молиться за них! Мы будем просить отца нашего небесного не оставить души и телеса их во власти Дьявола, и он поможет детям своим!
– Значит, должно нам нарушить закон наш и вместо ”черного могильника“ захоронить их среди истинных рабов Божьих? И восхотел ты, Феодосий, спасти души их, сохраняя их телеса, точно червями изъеденные плоды? Не боишься ли ты, что с одного листочка черви погубят все дерево, самую жизнь?
– Нет! Ибо не запятнали Мария и Дарья себя при жизни грехами, достойными осинового кола и святого очистительного пламени. Мы предадим телеса их земле на “черном могильнике”, но вопреки обычаю нашему, не будем превращать их в пепел. Такова воля моя!
– Да будет так! – с этими словами крайне неудовлетворенный дьякон покинул дом Феодосия Васильева. А священник принялся ходить из угла в угол. Глубокие противоречия червями грызли его. Он понимал, что совершает грех и идет против воли поселка. Но что он мог поделать с собой, когда Мария была уже почти невестой его сына Ивана, а ее старшая сестра для самого Феодосия была воплощением ангельской чистоты и добродетели. После нескольких часов тягостных раздумий он решил рискнуть и сделать по-своему...
* * *
На похороны девушек собрался почти весь рабочий поселок. Узнав о намерениях Феодосия, многие были настроены к нему враждебно, и ему пришлось молча выслушивать целые толпы людей, которые мольбами, угрозами пытались склонить его отказаться от своих помыслов. Однако священник был неумолим. Девушек было решено похоронить на “черном” кладбище, но не сжигать.
Тела мертвых были доставлены в церковь. Там Феодосий Васильев накрыл их церковным покровом, чтобы наперекор всем показать принадлежность умерших к святой православной церкви. На головы Марии и Дарьи возложили венки со священными образами и начали церемонию отпевания. Церковный хор запел ангельскую песню “Святый Боже”, а всем молящимся были розданы свечи. В конце отпевания протопоп Феодосий вложил в руки девушек разрешительную молитву и отпустил им все грехи. Затем тела мертвых были посыпаны освященной землей, и траурное шествие с песнопениями и святыми иконами направилось к “черному могильнику”.
У ворот кладбища священник сказал:
– Нейдите далее никто! Окромя родственников и священнослужителей.
– Креста нет на тебе, Феодосий! Попомнит тебе Бог сие злодеяние! Сожгите их! – крикнул кто-то из толпы. – Сожгите их!
– Пожалейте наших детушек!
Васильев старался не замечать этих гневных возгласов. Он прочитал молитвы, окрестил каждого из своих спутников, окропил их одежды святой водой, и они вступили на территорию кладбища. А гневная толпа, истерично крича, осталась у входа.
Иван Васильев медленно шествовал позади отца, думая о своей Марии. Все давно их уже про себя поженили, но он все медлил и никак не решался посвататься. А когда наконец решился и девушка ответила согласием, прошло всего несколько дней, и ее не стало. Счастье было так близко! А вот теперь...
Тела положили у двух вырытых могил, вокруг которых со всех четырех сторон дьякон Степан Бакланов установил по одному железному кресту. Священник прочитал псалтирь, в то время как Степан как-то нетерпеливо и взволнованно осматривался по сторонам.
– Господи Боже наш, создавый нас и введый в жизнь сию...– распевно читал молитву Феодосий Васильев. Все вокруг стихло, и слышались только приглушенные всхлипы родных.
– ...В сей прискорбный час, да простит Господь все грехи усопшим...
В этот момент Степану Бакланову вдруг показалось, что Мария чуть-чуть пошевелилась в своем гробу. Он не поверил глазам и, затаив дыхание, пристально вглядывался в лица мертвых.
“Вот оно начинается!” – с холодком в сердце подумал он.
– ...О, милосердный Господь! Спаси и благослови на долгие годы Марию и Дарью Верзяевых. В путешествие навстречу вечности они взяли и частичку наших душ...
Теперь дьякону показалось, что уже у Даши глаза на какое-то мгновение приоткрылись и одарили его злобным взглядом, от которого у него по спине пробежал мороз.
“Неужели больше никто не заметил??”
Он хотел остановить церемонию, но язык его прилип к гортани.
– ...Паки и многажды Тебе припадаем и Тебе молимся, Благий и Человеколюбче! Очисти души их и телеса от всякие скверны плоти и духа. Даруй же и молящимся с нами преуспеяния жития и разума духовнаго...
Тут взгляд священника упал на побелевшее от страха лицо дьякона, с напряжением всматривающегося в лицо Даши.
– ...Прости же согрешения их во общения Духа святаго, в Наследии Царствия небеснаго...
Теперь уже самому Феодосию показалось, что Дашино тело как бы вздохнуло. На мгновение он даже запнулся, но взял себя в руки и продолжил читать молитву, теперь уже ни на секунду не отрывая глаз от гробов.
– ...И помяни усопших о надежди воскресения жизни вечныя, и упокой их, и избавь от Лукаваго. Аминь.
Все родные в один голос зарыдали. И только двое людей – священник и дьякон испытывали больше ужас, чем горе утраты. Феодосий теперь мог бы поклясться, что рука Марии только что сдвинулась вперед! Он посмотрел на Степана. Глаза их встретились. Дьякон попытался сделать какие-то знаки, но неожиданно взор его помутился, и он без сознания грохнулся на землю.
Все оцепенели.
Не теряя драгоценного времени, пока дьякон не пришел в себя, священник освятил покойниц святой водой, и после коротких напутствующих слов родных гробы девушек крепко-накрепко заколотили гвоздями и с помощью веревок стали медленно опускать в могилы. На каждый гроб Феодосий Васильев положил несколько растений чеснока, серебряные распятия, прошептал латинские заклинания, и вскоре гробы стали засыпать землей.
– Да будет проклят и обречен на вечные муки в Аду тот, кто посмеет нарушить это заклятие и освободит их! – торжественно заключил священник...
Когда последняя лопата земли присыпала могилы – почва на этом месте задрожала, как при землетрясении, словно бы радуясь, что принимает к себе новые жертвы.
А может, билась в конвульсиях, не в силах отвергнуть от себя страшную дьяволову ношу.
ГЛАВА 1
Екатеринбург, 25 июля 1992 года
Ярко-красная модель ВАЗ-2106, скрипнув тормозами, резко повернула на повороте направо и стала стремительно взбираться на горку.
– Эй, Игорь, поосторожней! Ты что, собираешься нас угробить? – воскликнула Таня. – Я уже полбаночки пива на себя пролила!
– Не боись, девоньки! – ответил Игорь, переключаясь на первую передачу. – Вы имеете дело с водителем экстра-класса, неоднократным победителем всемирноизвестных ралли ”Париж-Даккар” и “Формула-1”. В данный момент я имею честь испытывать наипоследнейшую модель “мак-ларен” в условиях горной пустыни.
– Ага! – язвительно закивал головой Дима Кольцов. – А нас ты держишь здесь в качестве подопытных кроликов. Дескать, выдержат ли бедные животные после знаменитых космических полетов Белки и Стрелки максимальные земные нагрузки при очередной попытке известного гонщика Игоря Огаркова свести счеты с жизнью на блещущих великолепием российских дорогах!
Всем было весело. Намечалась грандиозная вечеринка. Игорь, Дима и их третий друг – Леша Зырянов работали ночными сторожами во Дворце пионеров и школьников. Чтобы превратить свою работу в настоящий праздник, они решили пригласить своих очередных подружек Таню и Алену – учащихся медицинского училища провести вместе с ними ночку в этом огромном старинном здании.
Издалека девушек можно было принять за сестер: одинакового роста, одинаковые осветленные волосы с одинаковыми пышными прическами. У обеих носики были немного вздернуты, что придавало их лицам миловидное выражение. Пожалуй, наибольшая разница ощущалась в их глазах. У Тани глазки напоминали глубочайшее в мире озеро Байкал (сравнение, разумеется, уместно лишь до того момента, когда оно было превращено в помойку), у Алены же глаза излучали цвет слабенького кофе.
– Ну вот, с божьей помощью, кажется, добрались! – глубоко вздохнул Игорь, загоняя своего “боевого коня” за железные ворота большого хозяйственного двора.
– Без 15 минут восемь, – сообщил Дима, посмотрев на свои часы. – Через 15 минут бабка-вахтерша свалит домой, и мы до самого утра станем хозяевами этого прекрасного, хотя ночью и несколько жутковатого особняка. А пока, чтобы не терять времени даром, я предлагаю, девочки, заняться культурной программой. Вы ведь не знаете – я старый экскурсовод, и поэтому сейчас мы с вами совершим увлекательнейший тур вокруг нашего дворца и познакомимся со здешними достопримечательностями.
Дима вышел из машины и открыл дверцу перед девушками.
– Прошу вас! – он галантно поклонился.
– Благодарю вас, сударь, – прижав руки к груди в знак признательности, ответила Алена.
– И вас тоже прошу, мадмуазель, – протянул он руку Тане.
– Месье, вы так любезны сегодня! – улыбнулась девушка, выходя из машины.
– Всегда, не только теперь. Не можете вы сделать мне упрека. Ты, Игорь, не желаешь ли прогуляться с нами?
– Я бы с удовольствием, только боюсь, как бы не стоила нам эта прогулка счастия увидеть при возвращении сюда разбитые стекла и таинственное похищение приготовленных кушаний, – ответил Игорь, окидывая взглядом несколько сумок, полных всевозможной еды и напитков. – А посему, с вашего позволения, я останусь здесь.
– Что ж, хозяин – барин!
– Не скучай без нас, Игорек, мы скоро вернемся! – помахала ему рукой Таня.
– Ну, а теперь вперед! Труба зовет! – провозгласил Дима и повел девушек на экскурсию. Он специально потратил дома два часа на изучение Дворца пионеров, чтобы сейчас блеснуть своей эрудицией и вконец покорить девушек.
– Итак, сударыни, – начал Дима, – перед вами один из самых выдающихся памятников архитектуры и самый крупный усадебный ансамбль нашего города.
Подражая опытным экскурсоводам, он взял небольшую паузу, чтобы до его слушательниц дошло все величие момента.
– Все многочисленные постройки дворца, принадлежащие к различным архитектурным стилям, образуют великолепное попурри, поражающее глаз своим монолитным единством архитектурных форм. Усадьба носит имя уральских купцов Расторгуева и Харитонова, имевших честь проживать под сводами и купoлами этого старинного кремля.
Девушки рассмеялись.
– В настоящее время дворец представляет собой комплекс зданий, сгруппированных вокруг парадного двора, хозяйственного двора со службами, обширного парка с многочисленными парковыми сооружениями.
– Главные постройки усадьбы, – Дима указал рукой на здание, – это двухэтажный дом, 3 флигеля, соединенные ставками, и службы, выполненные из крупноразмерного кирпича со штукатуркой с бытовыми фундаментами, деревянными перекрытиями и кровлями из листового железа.
Дима говорил нарочито громко, размеренно, как робот, а девчонки, спрятав лица на плече друг у друга, заливались смехом. Кожаная курточка, высокий рост и короткий “ежик” каштановых волос 20-летнего парня делали его похожим скорее на рэкетира, чем на гида, поэтому случайные прохожие окидывали парня долгими любопытными взглядами. Тот же невозмутимо, делая вид, что ничего не замечает, продолжал:
– Не обращайте внимания на то, что штукатурка здания повсюду отваливается, а голые кирпичи стыдливо выглядывают из стен – это все издержки и пережитки переходного периода от советской эпохи снова к капитализму. Этот дом повидал всякое – переход от феодализма к капитализму, от капитализма к социализму, от социализма к продвинутому и завершенному социализму, и каждый раз на переходном этапе он подвергался всеобщему невниманию и в знак протеста занимался мазохизмом. Я думаю, он выдержит и эту новую главу в своей многовековой истории.
Лицо и голос оратора выражали глубочайший трагизм, как и положено всякому шуту, рассказывающему что-то необычайно забавное.
– Самым значительным сооружением ансамбля, безусловно, является главный дом. Фасады, оформленные близкими по высоте, но контрастно разработанными портиками коринфского ордена, составили единую композицию, рассчитанную прежде всего на восприятие с угла. Давайте, девочки, перенесемся на угол и рассмотрим художественный орнамент здания более детально.
– Давайте! – поддержала Таня.
– Просто нельзя не восхититься шестиколонным портиком южного фасада, который, будучи поставленным на высокую рустованную ограду, является мощным градоформирующим акцентом всего архитектурного ансамбля.
Девушки придали своим лицам умное выражение и внимательно слушали.
– Скажите, пожалуйста, сударь, – официально обратилась Таня к экскурсоводу, – а что представляет собой южный фасад здания? На мой взгляд, он заключает в себе некую изюминку, которая добавляет необычайный колорит всему ансамблю.
– О-о! Южный фасад здания – это знаете, э... the peak of our Russian architecture, that raised it to the level of art...1
Дима внезапно перешел на английский язык, завидев около себя несколько человек, сидящих на скамейках.
– It was a great pleasure for me to see you and your collegue once more and to present the latest achievements of our art.2
Дима, используя кое-какие знания, почерпнутые в годы учебы в английской школе, с удовольствием выплескивал их наружу и с крайнем удовлетворением краем глаза заметил, что несколько ребятишек стали перешептываться у него за спиной и показывать пальцем. Что поделаешь: увидеть иностранца в закрытом еще совсем недавно городе было большой редкостью!
Правда, одежда Димы была что ни на есть исключительно уральской моды: кожаная куртка, кроссовки и спортивный костюм “adidas”, но он бил на исключительно чистое английское произношение.
– Please, don’t hesitate to tell me if I have neglected any of the points discussed during our last meeting.1
– Yeah, certainly.2
– Yes – поддержала своего гида-переводчика “иностранная делегация”, не поняв, правда, ни одного слова, произнесенного Димой.
– Так вот, – продолжил он по-русски, увидев, что они удалились на порядочное расстояние от всех зрителей разыгрываемого спектакля, – южный фасад здания представляет собой ассиметричную композицию, состоящую из нескольких объемов, каждый из которых имеет четко выраженную симметрию. Ось симметрии фасада двухэтажного флигеля под бельведером подчеркнута большим окном, во-он видите! А также круглым купольным бельведером-ротондой, зрительно увеличивающий высоту здания. К числу особенностей рельефа в первую очередь надо отнести крутой спуск местности в северную сторону. Эта живописная панорама отличается ну просто невероятным богатством и разнообразием архитектурных форм и не имеет аналогов в русском классицизме XIX века!
– Неужели не имеет аналогов? – с наигранным удивлением спросила Алена.
– Не имеет, – подтвердил экскурсовод.– Во всяком случае в первой половине XIX века уж точно! Далее. Наша высокая делегация имела счастие быть доставленной сюда на самодвижущемся экипаже, на модели серийного производства конца 70-х годов двадцатого столетия. Из окон данного экспоната при подъеме на гору вы могли наблюдать здание бывшей конюшни – длинное приземистое строение, боковой фасад которого образует первый ярус композиции. К зданию конюшни примыкают ворота хозяйственного двора в виде арки, обрамленной спаренными колоннами тосканского ордена. Дима сам не понимал, о чем он говорил, но зато отлично знал, что его слушательницы понимают еще в сто раз меньше его.
– А можно у вас полюбопытствовать, сударь, – вмешалась Алена в это стройное повествование, указывая рукой на каменную ограду хозяйственного двора. – Данный элемент также играет существенную роль в композиции ансамбля?
– А как же! Конечно! – вдохновился экскурсовод, услышав, что ему задали вопрос, на который он в состоянии ответить. Впрочем, если бы он и не знал истинного ответа, тогда бы ему пришлось использовать совокупность мудрых архитектурных словечек, потонуть в потоке которых было бы делом весьма простым, что сделало бы недоступным понимание смысла ответа и дало бы девушкам почувствовать свою крайнюю темноту в данном вопросе и соответственно его глубинные познания.
– Эта величественная аркада с ажурной решеткой строгого рисунка, – пояснил Дима, – является неотъемлемой частью ворот. Утонченные формы ограды сменяются монументальным объемом флигеля. Вы понимаете, какая это красота! А вот перед вами боковой фасад флигеля. В нем опять-таки величественной доминантой выступает вперед портик коринфского ордена со спаренными боковыми колоннами, лепными карнизами и арабесками. Арочный мотив акцентированного...
Залюбовавшись дворцом, Дима забыл посмотреть себе под ноги и неожиданно покатился вниз с крутых ступенек асфальтированной лестницы, что вызвало новый неудержимый прилив веселья у сопровождающих его лиц.
– Прошу прощения, – поднявшись и отряхнувшись, извинился Дима, – в нашем искусстве тоже случаются нелепые накладки. Так на какой фразе я тормознул?
– Если мне не изменяет память, вы изволили остановиться на рассказе об арочном мотиве, – делая особый акцент на букву “о” в слове “мотив”, как конферансье, объявляющий номер концерта, подсказала Таня.
– А, ну конечно! Так вот, арочный мотив, акцентированный в панораме бокового фасада достигает наибольшего звучания в композиции ворот, соединяющих флигель с главным домом. Что касается парадных ворот, имеющих вид Триумфальной арки – как символ победы в 1812 году над Наполеоном, вы понимаете, бабуля, – над Наполеоном!! – обратился вдруг Дима к семенящей навстречу опешившей старушке, – то нарастание объемов, составляющих композицию западного фасада усадьбы, достигает своей кульминации в основном корпусе главного здания, поставленного в самой высшей точке и доминирующего над всем ансамблем.
Девчонки так и покатились со смеху. Смех их перешел в истеричный хохот, когда бабушка, казавшаяся такой невзрачной и неграмотной на первый взгляд, вдруг смело вступила в разговор:
– Вы совершенно правы, молодой человек. Парадные ворота и рустованная ограда хозяйственного двора – замечательнейшие произведения малых форм.
Дамский любитель в изумлении застыл на месте. Произошло то, чего Дима так боялся: он нарвался на специалиста, и пока ему не начали задавать вопросы, которые смогли бы выявить его дилетантство, он решил спасать свое реноме и сам пошел в атаку:
– Да, но мне лично нравится более всего четырехколонный портик, высоко поднятый на рустованных столбах. Это лишний раз подчеркивает крупномасштабность главного дома, зрительно увеличивая его высоту, а две величественные колоннады коринфского ордена являются ярким акцентом северного фасада усадьбы.
Все, что он сейчас говорил, было результатом механической зубрежки и великолепной памяти, но Дима не дал бы руку на отсечение, что он чего-либо не перепутал и не несет теперь вздор.
– Молодцом! – похвалила бабуля. – Сразу заметно, что вы упорно занимались этим вопросом, а возможно, даже и читали мою книгу об архитектуре нашего города. Позвольте полюбопытствовать: вы готовитесь защищать диплом по теме “Архитектура Дворца пионеров?” Если да, то я могла бы помочь вам в этом уникальными материалами.
– Нет, нет, спасибо. Я не пишу диплом...
– Курсовую? – моментально среагировала бабушка.
– Нет, я ...
– Вы учитесь в нашем архитектурном?
– Нет, – разозлился экскурсовод, – я посещаю аспирантуру и готовлюсь защищать докторскую.
– Позвольте, как же это...
– Извините, у нас очень мало времени, а мне надо показать нашим гостьям из Прибалтики еще восточный фасад дворца. До свидания. Всего вам доброго.
И он, подхватив за плечи смеющихся девушек, быстро повел их мимо Вознесенской церкви в парк.
– Не обращайте внимания на выходки этой бабули, – махнул он рукой. – Я ее знаю, она уже лет пять как сошла с ума, правда, ее забыли об этом поставить в известность... Давайте-ка переключимся на этот парк. Это не простое место. Когда-то здесь был разбит сад в английском стиле, сверкала зеркальная гладь искусственного озера, от которого лучами отходили тенистые аллеи. В композицию сада были включены различные сооружения, характерные для ландшафта начала XIX века. К таковым относятся беседки, беседки-гроты. Из них особенно замечательна представшая перед вашими взорами беседка-ротонда. Это деревянное сооружение, цилиндрический объем которого расчленен двумя рядами оконных проемов, а простенки декорированы двенадцатью коринфскими полуколоннами. Как видите, – теперь она находится в самом печальном состоянии. Что поделаешь? Когда-то она предназначалась для отдыха богатых купцов, а теперь их нет, и бедная ротонда никому уже не нужна, и никто уже не признается в любви “старушке”. Если пройти через весь парк, то вы можете выйти к зданию всем вам известного ТЮЗа, и когда...
В этот момент издалека раздался долгий глухой автомобильный гудок.
– Боюсь, что на этом наша первая беседа об искусстве и архитектуре подошла к концу, это трубит самодвижущийся экипаж Игоря, который призывает нас явиться пред его светлые очи. Благодарю вас за внимание.
Дима низко поклонился.
– Мы, в свою очередь, благодарим вас, маэстро мертвых камней и многоколонных портиков, за поучительную лекцию, – захлопали в ладоши слушательницы.
– Всегда пожалуйста, – еще раз поклонился Дима. – Ну, а теперь... о, мать моя, уже девятый час! Идемте скорей!
ГЛАВА 2
Когда они подошли к машине, Игорь что было силы давил на клаксон.
– Где это вы пропадали столько времени? – недовольным и немного ревнивым голосом спросил он. – Мы с Лехой уж и не чаяли вас больше увидеть.
– Не спрашивай – и тебе не будут врать. А вообще, мы приобщались к вечному искусству. Искусству, которое переживет и нас, и наших детей. Ars longa-vita brevis, – как сказал Гиппократ. ”Жизнь коротка – искусство долговечно”, – провозгласил Дима, значительно поднимая вверх указательный палец.
– А теперь нам с тобой предстоит приобщиться к другому искусству, несколько менее романтичному. Держи сумки! – Ребята, захватив с собой пакеты со всевозможнейшими атрибутами праздничного застолья, вместе с девушками вошли во дворец.
– Привет, – встретил их Леша. – Не прошло и полгода... Заждались мы вас...
– Привет, привет, – тяжело дыша ответил Дима. – Я не думаю, что пословица ”Ждать и догонять – труднее всего”– справедлива в данном конкретном случае. Лично мне кажется, что тащить тюки с провизией на палубу нашего корабля – значительно тяжелее. Может, возьмешь у меня пару сумок?
– Сейчас, – кивнул Леша, гремя связкой ключей, – только вот двери закрою. Надеюсь, ты не запихал туда 20-килограммовые гири, чтобы выглядеть героем-страдальцем?
– А как же! Конечно, запихал! Как я мог забыть про гири! Но тут все дело в другом: тяжесть, скорее, моральная, чем физическая. Представляешь, если сейчас все это взять и грохнуть об пол?!
– Так давайте мы возьмем у вас что-нибудь! – предложила Таня.
– Нет, что-нибудь у нас вы возьмете потом. Благодарим вас за заботу, сударыня, оказанную неким недостойным господам, но уверяем вас, с пакетами-то мы справимся уж как-нибудь сами. Ваши услуги нам, безусловно, понадобятся, но в несколько другой сфере.
Погасив на всем первом этаже свет, за исключением вахтенного столика, они стали подниматься по мраморной лестнице на второй этаж. Вскоре вся компания благополучно добралась до средних размеров комнаты, служившей охранникам “штаб-квартирой”. Она была довольно уютно обустроена: около небольшого окна с розоватыми занавесками стоял большой двухместный диван. У левой стены на треножном столе располагались телевизор и магнитофон. У правой дальней стены покоилось пыльное черное пианино “Красный Октябрь”. Справа, недалеко от входа, стоял большой коричневый шкаф, полный различных архивных документов, связанных с историей пионерской организации на Урале. Но наряду с достижениями цивилизации XX-го века в комнате была отражена и торжественная старина этого монументального здания. Старинные бронзовые светильники, зажженные вместо огромной люстры, придавали некоторую интимность этому месту. Усевшись за дубовые стулья старинной работы, ребята очистили большой, сделанный в стиле XIX-го века стол из красного дерева и, убрав с него весь бумажный хлам, принялись расставлять посуду. Девушки занялись приготовлением салатов и горячих блюд. Вскоре все необходимое было готово, и друзья сели пировать.
– Ну что, – сказал Игорь, выстреливая в высокий потолок комнаты пробкой шампанского и разливая его в бокалы девушек, в то время как Леша наполнял рюмки парней водкой. – Думаю, можно объявить наш скромный вечер открытым.
– Разумеется, разумеется, Игорь, – согласился Дима. – Но поскольку история этого замка пестрит неисчислимыми зваными обедами, ужинами и балами, на которых бывало все высшее общество не только Екатеринбурга, но и всей России, то следовало бы продолжить эти славные традиции и действовать согласно нормам этикета, принятого в высшем свете. А посему неплохо было бы внести кое-какие изменения в композицию нашего стола.
– Это какие же? – заинтересовался Алексей.
– Начнем все по порядку. Ну, что касается скатерти и салфеток, то принимая во внимание, что мы собрались в подпольных, военно-полевых условиях переходного времени, нам будет позволительно обойтись без вышеупомянутых предметов. По тем же причинам можно игнорировать пункт о сортировании тарелок на мелкие, большие, большие мелкие, средние, закусочные, суповые, пирожковые и так далее, оставив только закусочные. Именно этот вид тарелок будет универсальным влагалищем для всех наших заморских кушаний. Далее.
Дима пошевелил пальцами и прищурил правый глаз, глядя на стол, словно бы метясь, на что направить свой следующий словесный удар.
– Бутылочки с алкоголем рекомендуется ставить на тарелочки, чтобы белоснежные скатерти не имели возможности оставить на своем девственном теле наколок в виде различных пятен. Но поскольку скатерти у нас нет, да и вообще дефицит с посудой, этот пункт мы единогласно со всеобщим негодованием опускаем.
– Не пора ли тебе уже, о мудрый знаток девственных скатертей, переходить к рюмкам и бокалам?
– Пора, Игорек, пора дорогой, что я с удовольствием и делаю. Рюмки, бокалы и тому подобные фужеры, стаканы и кубки – устанавливают перед тарелками ближе к середине стола. Смотрите все!
Дима сделал перестановку в соответствии с его знаниями этикета.
– Это делается для того, как я понял, чтобы как можно точнее угодить краем вашего рукава в салат, когда потянешься за стаканом, – прокомментировал Леша.
– Совершенно верно, – невозмутимо подтвердил Дима. – Я давно уже заметил, что этот пункт особенно по душе тем, кто родился в год Свиньи, и привык заканчивать торжественные застольные мероприятия соответствующим образом под столом. Но это так, лирическое отступление.
– Ждем с нетерпением, когда ты отдашь приказ о лириче-
ском наступлении. На выпивку! – буркнул Игорь.
– Уже скоро. Возвращаясь же ко всем вышеперечисленным предметам для утоления жажды, надо запомнить следующее: справа устанавливается самая низкая посуда, левее – посуда повыше, а затем в порядке возрастания строится целая шеренга всяких чашек, блюдец, кувшинов таким образом, что самые высокие из них – ставятся слева. Причем, что удивительно и что повергает меня в большое недоумение – водку почему-то предпочитают пить из маленьких рюмок, а легкие напитки типа шампанского, – из больших бокалов.
– Ты ведь тоже не продаешь на рынке картошку стаканами, а семечки – ведрами, – заметил Леша. – Вот когда начнешь продавать, я тебе обещаю, что буду первым, кто выпьет залпом шампанское из рюмки, а водку из тазика.
– Чтобы посмотреть на это шоу – я готов на любые жертвы! – патетически заявил Дима. – Однако, что меня удивляет еще больше, это то, что женщины в большинстве своем любят слабые напитки, а мужчины – крепкие.
– Ага! Тебе бы, конечно, хотелось, чтобы все было наоборот?– кокетливо спросила Алена.
– Естественно! Представляете, как сократилась бы смертность от несчастных случаев на почве пьянства! Ведь умирают от зеленого змия в основном мужчины!
– Если ты всего боишься – лучше совсем не пей! – посоветовала Таня.
– Невозможно-с, сударыня! Да и не нужно. Даже академик Чазов – бывший министр здравохранения СССР пьет в день 25 граммов алкоголя, то есть 25 граммов чистого спирта, или другими словами – 50 граммов водки. Правда, он при этом активно занимается спортом, бегает и на здоровье не жалуется!
– Так мы будем сегодня пить или нет? – нетерпеливо спросил Леша, заглядывая в свою рюмку. – Или будем обсуждать, кто сколько в мире пьет.
– Это он специально себя и нас дразнит, воздерживается, хочет достигнуть точки наибольшего возбуждения, а уже потом...
– Игорь! Свои сексуальные фантазии лучше всего развивать в постели при выключенном свете...
– Ты это советуешь как практик с многолетним стажем? – парировал Игорь. – Думаю, надо прислушаться к указаниям профессионала. Он, оказывается, не только гинеколог девственных скатертей, но и вообще специалист широкого профиля.
– И ты только теперь это заметил! – подняв глаза к потолку, трагическим голосом воскликнул Дима. – Все куда-то спешат и не видят ничего, что происходит у них под рукой. Как же вы сможете культурно выпить, закусить, если даже не знаете, что справа от тарелки кладут ложку и нож...
– Знаем! – возмутилась Таня.
– ...причем отточенной стороной лезвия в сторону тарелки. А вилки – слева, выгнутой стороной кверху.
– Ребята, – вскричал Игорь.– Как же мы до сих пор обходились без такой ценной информации?! Какой позор! Мы, оказывается, совсем не умели есть! Даже удивительно, как у нас кусок в горло-то проходил! И если бы Дима со свойственным ему великодушием не раскрыл сейчас нам глаза, мы бы всю жизнь прожили в темном царстве невежества, не подозревая, что вилка должна лежать выгнутой стороной кверху! Спаситель ты наш! На тебя, учитель, на тебя, родной, на тебя одного уповаем!
Игорь прослезился.
– Смейся, смейся! – милостиво позволил Дима. – Надеюсь, хоть в какой руке держать вилку и нож объяснять не надо. Или все-таки надо?
– У меня родилась замечательная мысль! – сообщил Леша. – Ей я обязан нашим замечательным девушкам. У них так текут слюнки, как у двух генералов на необитаемом острове, которых один мужик прокормил. И пока они нас тут не съели, я предлагаю на время прервать наше глубинное погружение в нормы мирового этикета и выпить за сегодняшний вечер, за то, что мы все так удачно сегодня здесь срослись, дай бог, чтобы не последний раз!
– Правильно ли я понимаю, что это выступление нужно рассматривать как тост? – спросил Игорь, поднимая свою рюмку.
– Вот именно!
– Тогда надо всем встать и чокнуться.
– Правильно!
Тут же последовал долгожданный звон соприкасающихся между собой бокалов и рюмок. Выпив, все сели.
– Эй, эй, эй, после первой не закусывают! – остановил Дима своих друзей, налегших было на салаты и тут же разлил всем по новой.
– Это что, тоже нарушение норм этикета? – спросила Алена.
– Еще какое! – подтвердил Дима. – К тому же теперь и у меня созрел в голове небольшой тостик, и я с удовольствием представлю его вам. Он выдержал паузу, принял серьезный вид и тихим голосом заговорил:
– В некотором царстве, в некотором государстве когда-то давным-давно жил отец со своим сыном. Жили они долго и счастливо, но вот настал такой день, когда отец покинул сына и перешел в лучший мир. Прошло какое-то время, и сын присоединился к своему отцу. И встретились они, и обнялись молодецкими объятиями. И сказал сын: “Папа, я долго скитался по свету, все видел, все познал. И теперь я устал и хочу пить.”
“Пожалуйста, сынок,”– отвечал ему отец. – “Видишь, вон стоит чудесный сад с красивыми фруктовыми деревьями. А за этим садом течет родник с чистой ключевой водой. Иди же скорей туда, склонись над этим дивным источником и утоли свою жажду.”
И пошел сын к роднику, и припал ссохшимся ртом к живительной струе. А вместо воды там текло сладчайшее вино. И напился сын вдоволь, и взбодрил свой дух. И стали они жить долго в труде и покое. Но настал день, когда опять пришел сын к отцу и сказал: “Папа, я снова хочу пить.” – “Пожалуйста, сын мой. Ты знаешь, что за нашим чудесным садом бьет ключом живительный родник. Пойдем же к нему вместе и напьемся вволю.”
И пошли они к роднику, но не увидели там ничего, кроме палящей пустыни. “Папа, наш источник иссох!” – в отчаянии воскликнул сын. “Нет, сынок,– ответил ему отец. – Это не родник иссох. Это память людей о нас с тобой на земле иcчезла!” Так давайте же выпьем за то, чтобы прожить свою жизнь так, чтобы всегда и везде помнили бы о нас люди добрым словом.
– Браво, Дима! – захлопал Игорь после нескольких секунд полной тишины.
– Великолепно! – поддержал Игоря Леша.
– Какой ты молодец! – похвалила Алена.
– Плохие люди хвалят себя, а хорошие – меня! – резюмировал Дима.– И поэтому в кругу такой доброй компании можно с чистым сердцем приступить к еде. Девочки, если вам надо что-то передать или наложить – не стесняйтесь, говорите.
– Спасибо, Дима, пока ничего не надо, – ответила Таня. Леша протянул руку к магнитофону и включил музыку.
– Какой вкусный салат, девоньки, получился, – пробубнил Дима, пережевывая помидоры и огурцы. – У вас просто золотые руки. Да еще холодненькая сметанка! Просто объедение!
– Не знаю, как вы, а я, когда имею дело с салатом из помидоров и огурцов, люблю последними есть обязательно помидоры, – заявил Игорь.
– И я тоже! – сказала Алена. – И сама не знаю, почему.
– Просто помидоры доставляют большее удовольствие, чем огурцы, – сказал Леша.
– Еда – это вообще одно из главных удовольствий в жизни, – заметил Леша, намазывая черную икру на хлеб. – К сожалению, всем разнообразием этого удовольствия можно наслаждаться только лет до сорока. А потом уже – соленое нельзя, кому-то запрещено жареное, острое, сладкое – больные печенка, селезенка, сахарный диабет...
– Интересно получается: то, что сладко: конфеты, кексы, торты, пирожные – почему-то вредно для здоровья. А то, что горько и противно: всякие микстуры, рыбий жир – почему-то полезно – заметил Игорь. – Отчего все именно так, а не наоборот? Я бы тогда целыми банками поглощал варенья, сладости и день ото дня становился бы все здоровее и здоровее. А допустим, при курении – проходили бы болезни. А при употреблении спиртного – организм бы очищался от всяких шлаков. Ан нет же!
– Излишество вредно во всем, будь то сладкое или горькое, полезное для здоровья или нет, – сказала Таня, беря вилкой кусок балыка.
– Сразу заметно, что в тебе говорит медик, – усмехнулся Дима. – Тебе положить еще салатика?
– Нет, спасибо, больше не надо. Лучше добавь сока, если можно.
– О чем разговор! Конечно! Кстати, твоя очередь речь толкать. Э, Леха, убавь музон маленько. Таня хочет сказать нам пару ласковых. Да ты не смущайся, Тань, здесь все свои.
– А я и не смущаюсь. Просто ты забыл мне налить.
– Ах, пардон, совсем заговорился и упустил из виду. Эй, эй, Леша, я сам налью, предоставь это мне. По нормам этикета ты должен ухаживать за девушкой, которая сидит от тебя справа, а Таня сидит от тебя слева. Поэтому тебе лучше всего переключить свое внимание на Алену. Ну вот, все готово.
Таня прокашлялась.
– Я бы хотела поднять свой бокал за всех нас и пожелать каждому, чтобы факел любви своим ярким пламенем освещал долгую, усеянную шипами и розами дорогу жизненного пути и как можно скорее привел нас к храму мудрости, именуемому смыслом жизни.
– Ай да Таня, ай да сукин сын! – похвалил девушку Дима. – За такой тост нам надо обязательно чокнуться!
– И так все чокнутые... – бросил Леша. Все выпили. Вдруг Игорь поперхнулся от приступа смеха и чуть не опрокинул свой стакан с апельсиновым соком.
– Что еще такое с тобой стряслось? – округлив глаза, заботливым тоном спросил Дима.– Ведь год Свиньи еще вроде бы не наступил, не надо падать под стол.
– Просто Леха мне сейчас его собачку напомнил. Вы заметили, что каждая собака, разумеется, домашняя, какими-то неуловимыми чертами напоминает своих хозяев. И когда ты, Леха, минуту назад с таким аппетитом уплетал крабов, я вспомнил, с каким наслаждением твой Рэм грыз большую кость у тебя на кухне. И уловил полное ваше сходство.
Игорь снова засмеялся.
– Жаль, дружок, что у тебя нет собачки. Я бы уловил такое между вами сходство, что у меня от смеха отпала бы челюсть, и я ее долго потом соскребал бы с пола.
– Ладно, бойцы, заканчивайте свои словесные дуэли, – сказал Дима.– Не видите, девочкам это совсем не интересно. Вы на них совсем никакого внимания не обращаете. Алена все молчит и молчит. Скажи нам что-нибудь, подруга!
– Что сказать?
– Ну, что-нибудь эдакое. Кста-а-ти! Ты, по-моему, еще тост никакой не говорила! А-а! Попалась птичка в клетку! А ну-ка, давай...
– А сейчас вовсе не моя очередь, а Игоря, мы же по кругу идем...
– Ну ты же видишь, что он занят соскабливанием своей челюсти с паркета, а это, поверь мне, надолго! Как минимум на полчаса.
– Почему это? – возмутился Игорь. – Что бы я ни делал, чем бы ни занимался, а пару-тройку слов я всегда сказать готов!
– Так скажи скорей! Не задерживай добрых и честных людей, – поторопил приятеля Дима. – Я уже налил...
– У меня будет очень такое традиционное пожелание, тем не менее для нашей страны оно, боюсь, будет актуально всегда. Давайте выпьем за то, чтобы у нас все было и нам за это ничего не было.
– Ты, по-моему, этот тост на всех вечеринках произносишь, – недовольно поморщился Дима. – А где же полет мысли? Впрочем, как говорят мудрые: истина от повторения не краснеет. Он опрокинул залпом свою рюмку и закусил огурцом.
– Эх, бражонка хороша-а! Ох, не вынесет душа! Ах, налей еще полкружки! – подставил Леша свою рюмку Игорю, который наполнял бокалы для девушек.
– Между прочим, гости дорогие! У Леши через две недели день рождения. – вспомнил Игорь. – Ты нас приглашаешь к себе?
– Спрашиваешь! – пробубнил Леша, откусывая большой кусок груши. – Алена, Таня, я вас жду с подарками и без. Можете захватить с собой пару симпатичных подруг, погуляем на славу!
– Сколько тебе исполняется, Леша? – спросила Алена застенчивым голоском.
– Двадцать один.
– Да-а! – задумчиво протянул Дима. – Годы летят, наши годы как птицы летят. Жизнь проходит, молодость заканчивается. Стареем, лысеем, а в жизни так ничего путного и не добились.
– Тебе еще 20 лет, чего ты плачешь! – Леша дружески похлопал по плечу своего друга.
– Не еще 20 лет, а уже целых 20 лет! – поправил Дима. – Ох, иногда думаешь, знал бы я в 15 лет столько, сколько знаю сейчас...
– Да уж, – закивал головой Игорь, – или сейчас знать бы столько, сколько будешь знать лет в пятьдесят.
– ...вот это была бы жизнь! – закончил Дима.
– Никакой бы жизни не было, – возразил Леша.– Чем больше знаешь – тем старее выглядишь. Если бы тебе было 20 лет, а в голове твоей знаний 50-летнего человека, ты бы на 50 лет и выглядел. Почему, думаете, у дегенератов такие детские лица? Мало знают, зато выглядят молодо! Поэтому должна быть золотая середина. – Леша взял сигарету и закурил.
– В общем-то, Алексей, за столом курить не рекомендуется... – начал было Дима.
– Знаю, знаю. Но нас большинство. Только ты и Таня не курите, поэтому должны подчиняться нам.
– Ой, мальчики, у вас такие похоронные лица. Давайте-ка выпьем еще! – предложила Алена. – Дима, налей нам еще ликера.
– Ну наконец-то! – обрадовался Дима.– Это сколько же времени мне приходилось притворяться “убитым”, чтобы заставить Алену взять инициативу в свои руки. Целиком и полностью разделяем ваши начинания на ораторском поприще. И поскольку я вижу, что мы еще не дошли до третьей стадии опьянения, когда каждый разговаривает с каждым, не слыша больше никого вокруг, то самое время теперь оценить твой шедевр. Тебе слово, Алена! Можешь не вставать.
– Давай выпьем за детей наших родителей и за родителей наших детей, а также за то, чтобы у наших детей были богатые родители.
– Оригинально! – одобрил Игорь, по мере того, как смысл сказанного доходил до него. А что, у тебя уже есть дети?
– Нет, пока, – ответила девушка, запивая ликер мандариновым соком. – Но все еще впереди!
– То есть счастье твоих детей, Алена, это твой жизненный принцип? – глядя в глаза девушке, спросил Дима.
– Да, а что, у тебя какой-то другой принцип? Ты с этим не согласен?
– Почему же, согласен. Только у меня несколько более глубокое понимание.
– И какое же именно? – полюбопытствовал Игорь.
– Какое? – задумчиво переспросил Дима. – Попытаюсь выразить мое понимание жизни через стихи персидско-таджикского поэта и философа Омара Хайяма, с мировоззрением которого у меня полный консенсус, понимаете ли.
Последнюю часть фразы Дима Кольцов произнес голосом Михаила Горбачева.
– Стихотворец ты наш! – усмехнулся Алеша. Дима поднялся с места со стаканом красного вина, и устремив взгляд на ручку двери, задекламировал:
Увы, не много дней нам здесь побыть дано,
Прожить их без любви и без вина грешно.
Не стоит размышлять, мир этот стар иль молод:
Коль суждено уйти – не все ли нам равно?
Кольцов выпил вино и налил себе новую порцию.
Запрет вина – закон, считающийся с тем,
Кем пьется и когда, и много ли, и с кем,
Когда соблюдены все эти оговорки,
Пить – признак мудрости, а не порок совсем.
Дима с жадностью опрокинул еще один бокал, на практике подтверждая свои теоретические постулаты.
Я в этот мир пришел, – богаче стал ли он?
Уйду – великий ли потерпит он урон?
О, если б кто-нибудь мне объяснил, зачем я,
Из праха вызванный, вновь стать им обречен?
Дима сделал скорбное лицо и, уже пошатываясь, наполнил себе очередной бокал.
Я пьяным встретил раз у двери кабака
С молельным ковриком и кубком старика;
Мой изумленный взор заметив, он воскликнул:
“Смерть ждет нас впереди –
Давай же пить пока!
Несмотря на то, что был разгар лета и было не так поздно, в комнате сделалось заметно темнее.
День завтрашний – увы, сокрыт от наших глаз!
Спеши использовать летящий в бездну час.
Пей, луноликая! Как часто будет месяц
Всходить на небосвод, уже не видя нас!
Дима поморщился, словно откусывая дольку лимона, снова выпил свое вино и молча сел.
– Ой, Дима, я сейчас заплачу! Что мы, умирать разве готовимся? Развеселись! – затормошила парня Алена.
– И вправду, Дима, – поддержала подругу Таня. – Будто мы на кладбище стоим у чей-то могилы и оплакиваем кого-то.
– Мы все молоды, все у нас еще впереди...– подключился к разговору Алеша.
– Это все так думают, – оборвал его Дима – что у них все впереди, строят планы на будущее, веселятся, а нa следующий день попадают под поезд и все...
– Знаешь что, дорогой, – строгим голосом обратился к нему Игорь, – можешь в течение всего сегодняшнего вечера и ночи указывать на несоответствие моего поведения нормам этикета, так и быть – позволяю, но не отравляй своими рассуждениями нам веселья. Вот уж кто является злостным нарушителем норм этикета за столом!
– Э-эх! – Леша поднялся из-за стола, скрипнув своими затекшими суставами. – Ты слышал, Дима, что тебе сказала вся наша честная компания? Так что лучше давай отбрось свою хандру и скажи нам что-нибудь.
– И скажу! Прежде чем выйти из-за стола, дорогой Леша, ты должен попросить разрешения у хозяйки, ну а в данном случае – у дамы, сидящей возле тебя, то есть у Алены. И только после того, как она сама встанет.
– Барышня, – скрестив руки у себя под подбородком, обратился Алеша к своей соседке по столу.– Не позволите ли вы мне на некоторое время оставить вас?
– Как? Вы уже покидаете нас, Алексей? – аристократическим голосом спросила Алена.– Но ведь ваш экипаж еще не подали к крыльцу.
– А я и не собираюсь покидать пределы замка. Просто мне захотелось подойти вон к тому ящику и включить его. Там скоро должны передавать дневник барселонской Олимпиады.
– Да брось ты! – отмахнулся Дима. – Никуда она от тебя не убежит! Я понимаю, если бы передавали финал забега на 100 метров у мужчин...
Леша включил телевизор.
– Ну что! – обрадовался Кольцов. – Где же твоя Олимпиада? Разве не видишь, это просто Пушкин!
По телевизору в этот момент шел документальный фильм о великом русском поэте.
– А когда он кончится, сразу же начнется Олимпиада.
– Леша, ты не понимаешь! – сказал Игорь, выключая телевизор.– Пушкин никогда не кончится, он вечен! А один вечер можно провести и без Олимпиады. В конце концов не забывай, что мы находимся в древнем замке, где не было никаких телевизоров.
– И Пушкина не было! – немного опьяневшим голосом заявил Леша.
– Не было, – подтвердил Игорь.– Давай садись за стол.
– Как это, Пушкина и не было? – возмутился Дима. – Пушкин был, есть и будет. Во всяком случае у нас.
– Интересно, почему Пушкин во всем мире признается меньше, чем у нас, вот ты мне что ответь! – наливая себе вина, спросил Леша.– Почему его меньше понимают, чем, скажем, Шекспира.
– Да очень просто, – ответил Игорь, жуя яблоко. – Алена, яблочко хочешь? На! Просто, чтобы перевести Пушкина на другой язык – надо быть гениальным переводчиком и гениальным поэтом в одном лице. У нас в России кто переводчиками были? Великие или, по крайней мере, известные поэты. Ну, а в других странах переводом Пушкина занимались, очевидно, хорошие переводчики, но плохие поэты. Ведь при переводе не обязательно даже стихов, но и прозы теряется до 25 процентов глубинного смысла, заложенного автором. Ведь нужно передать колорит, жизненные реалии той или иной страны, а чтобы это сделать, надо лет десять прожить в той стране. Вот, например, чтобы иностранцы поняли всю прелесть наших Ильфа и Петрова – “12 стульев” и “Золотой теленок”, – к каждой странице нужно делать по три страницы примечаний, чтобы им всем стало так же смешно, как нам. А что касается русского языка, его беда в том, что он страдает как раз от своего богатства средств выражения. Допустим, у нас к слову “отличный”– можно подобрать кучу синонимов – классный, клевый, прикольный, восхитительный, изумительный, великолепный, божественный, полный отпад, крутой и так далее. И все они подразумевают какие-то свои оттенки. А если взять японский язык, – то все эти слова они бы перевели одним – “отличный”. Пушкин в Японии запросто бы работу потерял. Там, где он употребил бы 10 синонимов к одному слову, – японский переводчик использовал бы всего один, а их читатели подумали бы: “Ну и что же тут такого? Одно и то же сто раз повторяется и все! Где же тут искусство? И чего это они им восхищаются? Не поймешь этих русских!” – А-а, что тут много говорить...– махнул рукой Дима, наливая себе очередной стакан водки. – В нашей стране каждый человек талантлив по-своему: когда приспичит, не хуже Пушкина сможет написать стихи.
– Тебе не хватит ли, приятель? – Игорь испытывающе посмотрел на Кольцова.
– Нет, я совершенно трезв!
– Так может, Дима, тебе вообще одними стихами теперь говорить, а? – кротко предложил Леша.
– А что, думаешь не смогу? Запросто!
– Представляете, какое это будет искусство, когда Дима заговорит только языком поэмы! Какая это будет красота! Как польется из его уст музыка слова! – одухотворенно рассуждал Игорь. – Это будет, пожалуй, еще прекраснее, чем в опере! Там даже палач поет перед тем, как опустить нож гильотины на шею своей жертве! Эх, жаль , что я не силен в искусстве. Умел бы я рисовать!.. Я бы выдумал новый жанр и рисовал картины, где запечатляются преступления за секунду до их совершения! Например, маньяк подкрадывается с удавкой к своей жертве, или палач опускает топор на искаженное ужасом лицом приговоренного! Или рисовал бы полотна, где зайцы поедают волков, а крысы гонятся за кошками!
– Алена! – пьяным голосом обратился Дима к девушке.– Пустые бутылки на стол не ставят – это к беде!
– А куда их, на пол убрать, чтобы все запинались?
– Зачем, вон открой шкаф и положи туда. Там у нас целый склад пустых бутылок, уже можно идти сдавать.
– Это куда, сюда, что ли? – спросила Алена, открывая дверцу шкафа. Вдруг сверху что-то полетело и с грохотом упало на пол около вздрогнувшей девушки.
– Господи, боже ты мой! Это еще что такое? – спросила она, поднимая предмет с пола. Им оказался толстый лист ватмана. На нем были изображены две окружности – внешняя, с радиусом побольше, и внутренняя – с тем же центром, но с меньшим радиусом. Образовавшееся кольцо было поделено на 33 сектора, в каждом из которых было по одной букве русского алфавита.
– А-а! Это, похоже, наши сменщики здесь духов вызывали! – догадался Игорь.
– Интересно, получилось у них или нет? – полюбопытствовала Алена.
– Конечно, не получилось! Ведь чтобы вызвать духов – надо в них верить! – заметил Дима.
– Лично я – верю! – Игорь понизил голос до шепота и продолжал: – Уж если где и есть духи – так это здесь! Говорят, что до революции в этом доме заживо замуровывали людей! И потом их крики слышались в ночи, наводя ужас на суеверных слуг!
– Да ну тебя! – испугалась Алена.
– А недавно, – развивал тему Игорь, – бабка-вахтерша здесь с ума сошла! Говорят, увидела в окне второго этажа призрака и с тех пор ходила со странной улыбкой, знаете, и с таким идиотическим смешком, глядя исподлобья, словно бы заманивая с собой!
Пальцы Игоря Огаркова превратились на секунду в костлявые руки старухи, и ими он обхватил Алену.
– Ой, Игорек, не пугай, пожалуйста, ты же знаешь, как я боюсь! “В том-то и дело, что знаю!” – самодовольно подумал Игорь.
– Тогда на, выпей! – предложил Дима, всовывая в руки девушки рюмку с водкой. – И тогда как и я, не будешь бояться ни Бога, ни черта! Я любого черта сейчас бы на колени поставил!
Он обвел окосевшими от спиртного глазами всю комнату, видимо, бросая вызов дьявольским силам.
– А давайте вызовем духов умерших! – предложил Игорь.– Кто-нибудь умеет вызывать?
– Может, придумаем что-нибудь поинтереснее? – заволновалась Алена.
– Конечно, давайте вызовем! – поддержала Игоря Таня.
– А ты знаешь, как? – недоверчиво спросил Леша.
– Когда я была в пионерском лагере, мы там часто вызывали Пиковую даму...
– И что, получалось?
– Получалось! А еще моя бабушка при мне несколько раз вызывала дедушку и других родственников, которые уже умерли, чтобы узнать, как им там живется...
Из всего огромнейшего здания – только в левом отделе второго этажа находились живые существа; вся остальная площадь здания была окружена гробовой тишиной, которая, казалось, стала одушевленным существом, с каждой секундой, с каждым метром охватывающим спящий город. Наконец существо это проникло и в это место, оставив непоглощенным лишь один, недоступный пока для себя островок, где еще оставались люди.
– Что ж, коль обряды вызывания тебе знакомы – тебе и карты в руки! – сказал Леша Тане. – Давай, командуй.
– Значит, так, – хлопнула в ладоши девушка. – Первым делом, надо куда-нибудь убрать наш праздничный стол, чтобы он не мешался.
Игорь и Леша отнесли стол, еще полный закусок и бутылок – в угол комнаты.
– А теперь уберите вон с того маленького треножного столика телевизор и магнитофон и поставьте его в центр комнаты, – продолжала распоряжаться Таня. Ребята очистили стол и подтащили его к середине комнаты.
– Отлично! Давайте сейчас притушим светильники...
– Да лучше вообще вырубить свет! – внес предложение Игорь.– В библиотеке я видел несколько свечей, вот и зажжем их. Раз уж мы собрались вызывать духов, свечи – неотъемлемый атрибут этого таинства. Нетвердыми шагами он направился к выходу и скрылся в темноте, хлопнув дверью.
– Ты чего, Дима, замолчал? – спросил Алексей своего друга, который сидел на диване и жевал торт. – Не хочешь вместе с нами в контакт с мертвыми вступить?
– Щас доем вот этот кекс, – пролепетал Кольцов, – групповой устроим секс. – Ежли кто-то не желает – на себя пускай пеняет!
– Ах, да! Я же забыл, что ты только стихами должен говорить, бедняжка! – пожалел его Алеша.
– Как вы понимаете, вызывание духов – мероприятие очень ответственное, и относиться к нему нужно серьезно! – проповедческим голосом заговорила Таня.
– О да, конечно! – согласился Леша. – Веди нас вперед, командирша и не беспокойся: духам не придется за нас краснеть!
“Чертов балаган! Опьянеют они сегодня или нет?” – думал в это время Дима, мечтательно остановив свой взгляд на разрезе Таниной юбки.
– Что-то Игоря давно нет! – тревожным голосом проговорила Алена.
– Порядок! – дверь в комнату открылась и влетел довольный Огарков, держа в руке несколько свечей.
– Хорошо! – кивнула Таня. – Теперь следующий этап: надо создать поле спиритического магнетизма, отрицательное и положительное.
– Чего, чего? – обалдел Игорь. – Слушай, откуда ты такая умная? Это вас в медицинском училище таким понятиям учат?
Он зажег свечи и поставил их в бронзовые подсвечники.
– Нет, это я узнала из книжек и кое-что от бабушки. Ладно, кажется, все готово. Теперь слушайте внимательно!
На некоторое мгновение образовалась тишина, показавшаяся зловещей, как молчание кладбища.
– Садимся в таком порядке: я, Игорь, Алена, Дима, Алеша.
– О! Я с удовльствием сяду около тебя, дорогая! – хватая Таню за плечи, воскликнул Игорь.
Девушка вывернулась.
– Нет, нужно сесть не очень близко, на одинаковом расстоянии друг от друга, иначе ничего не получится.
– Какая досада! – продолжал придуриваться Игорь. – Но ничего, мысленно, Таня, я всегда с тобой! Он неохотно отодвинулся.
– Дима, иди за стол! Чего ты там сидишь? – окликнула парня Алена.
– А сейчас надо решить, чей дух мы будем вызывать.
– Джона Леннона! – захлопала в ладоши Алена. – Или Элвиса Пресли.
– Давайте оставим великих в покое. Не говоря уже о том, что вряд ли они понимают по-русски, представьте себе, как измучили их сеансами потусторонней связи поклонники на Западе!
– Ты, Леша, говоришь так веско, что можно подумать, будто ты знаешь, кого лучше всего предложить в качестве собеседника, – ухмыльнулся Игорь.
– Ты меня правильно понял, Игорек.
– Так кого же будем вызывать? – осведомилась Таня.
– Предлагаю Сашу Меньшикова. Как ты считаешь, Игорь?
– Точно! Он как раз подойдет!
На секунду все притихли.
– Это которого? Того, что генералиссимусом при Петре Первом был? – разочарованно спросила Алена.
– Да нет, зайчик, не генералиссимуса, – задумчивые глаза Игоря устремились куда-то вдаль и застыли на одной точке.– Учился в нашей школе один парнишка...
– С нами в одном классе, – уточнил Леша.
– Так вот, – сказал Игорь, – закончил он школу, сходил в армию, вернулся, пошел однажды на дискотеку, и его там убили...
– Какой кошмар! За что? – ужаснулась Алена.
– Кто его знает? Много всяких сплетен ходило, но толком никто ничего так и не выяснил. И самое главное – убийц так и не нашли.
Дима вдруг неожиданно расхохотался. Смех его был истеричным.
– Что с тобой, Дима? – скорее испугалась, чем удивилась Таня.
– А? Да так, просто одна мысль в голову пришла. – Он продолжал смеяться.
– Какая мысль?
– Да ничего такого. Это я о своем.
– Ну и вот, – подозрительно посмотрев на Кольцова, продолжил Игорь свой рассказ. – Убийц так и не нашли. Поэтому и надо вызвать его, чтобы он рассказал, кто и почему его убил.
– Правильно! – отозвался Леша. – А заодно узнаем, как ему на том свете живется и что этот мир из себя представляет.
– Ну что ж Сашу Меньшикова так Сашу Меньшикова, – согласилась Таня. – Давайте расставим свечи по разным углам комнаты и приступим к сеансу.
Вскоре по комнате разлился мягкий тусклый свет свечей.
– Ну, а что дальше? – спросил Леша.
– Теперь все сядьте за стол, как я уже сказала, на одинаковом расстоянии друг от друга, положите руки на стол и сосредоточьтесь. Мысленно вы должны призывать сюда дух Саши. Сконцентрируйте всю свою волю! Думайте только об этом!
Дима наконец-то сел за стол, принял сосредоточенный вид и протянул руки вперед.
– С этого момента все сидим молча и ждем! Говорить буду только я! – тихим голосом объявила Таня. – Нам необходимо сконцентрировать энергию, чтобы она могла воздействовать на астральные тела. Еще раз предупреждаю: будьте серьезны!
Она погасила электрические светильники, и комната погрузилась в холодный полумрак.
– ДУХ САШИ МЕНЬШИКОВА, ЯВИСЬ К НАМ И ДАЙ ЗНАТЬ О СВОЕМ ПРИСУТСТВИИ! – громким голосом приказала девушка. Наступила гробовая тишина. Сидящие за столом ребята смотрели друг на друга. Полумрак добавил какой-то странный блеск в их накаченные спиртным глаза, точно это были уже глаза не людей, а бешеных животных, готовых броситься и растерзать на мелкие клочья свою добычу. Казалось, если кто-нибудь из них откроет рот, то оттуда выйдет какое-нибудь мычание, напоминающее возгласы ожившего вдруг покойника, поднимающегося из слизистого болота и отрыгивающего зловонным илом и букашками. Сквозь шторы просвечивался круг полной луны, будто и она наблюдала своими огромными пустыми глазницами за таинственным ритуалом.
– ДУХ САШИ МЕНЬШИКОВА, ЯВИСЬ!!! – прорвал тишину леденящий душу голос. В почти полной темноте на столе что-то зашевелилось. В еле заметном отблеске свечей отражались растопыренные пальцы участников сеанса, они словно щупальца скелета тянулись к своей невидимой жертве. Внезапно одно из десяти щупалец, как паук, перебирая лапками, исчезло со стола, и Алена, до этого не верившая ни в привидения, ни в духов, – была вынуждена в этот момент поверить в их существование! Так как ее юбка была подвергнута воздействию невесть откуда взявшегося ветра, энергия которого была так велика, что спереди и сбоку юбка поднялась вверх, и в темноте сверкнули белые трусики девушки. Одновременно с этим Алена почувствовала, что рука духа материализовалась и тянется теперь по ее коленке все выше и выше... От страха она была готова закричать, но ее вовремя осенило, какого рода дух посетил ее. И тогда со стола соскользнуло другое щупальце, тоже исчезло где-то внизу, и между ними под столом завязалось немая, не заметная для постороннего глаза борьба.
– ДУХ САШИ МЕНЬШИКОВA, ЯВИСЬ!!! – прогремел голос Тани, произведя на остальных людей такой же эффект, как если бы к спящему человеку подошли ночью и закричали ему в ухо через сильный мегафон. От внезапности обе руки тут же возвратились на стол... Прошло еще несколько минут, когда вдруг в столе послышались стуки.
– ДУХ САШИ МЕНЬШИКОВА, ТЫ ЯВИЛСЯ? – вопросил голос Тани. – Если да, то ответь двумя стуками!
Все в напряжении затаили дыхание. Несколько мгновений спустя раздался глухой удар, исходивший откуда-то из-под стола. ТИШИНА. Затем удар повторился снова!
Таня заволновалась. На ее лбу выступили капельки мелкого пота. Никогда прежде ей не удавалось так быстро выйти на связь с потусторонним миром. Она проглотила слюну и продолжила:
– ДУХ САШИ МЕНЬШИКОВА! СОГЛАСЕН ЛИ ТЫ ВСТУПИТЬ С НАМИ В КОНТАКТ И ОТВЕТИТЬ НА НАШИ ВОПРОСЫ? ЕСЛИ ДА, ТО ОТВЕТЬ, ПОЖАЛУЙСТА, ДВУМЯ СТУКАМИ. ЕСЛИ НЕТ – ОДНИМ.
Таня вошла во вкус. Глаза ее загорелись фанатичным блеском. По лицу же Игоря было заметно: чего он ожидал меньше всего, так это того, что связь с духами так успешно осуществится. Дима, одурманенный винно-водочным зельем, казалось, спал, опустив голову на стол, и только его правая рука время от времени шевелилась. Леша смотрел на стол, стараясь угадать, откуда исходят стуки. Что касается Алены, то она напоминала маленькую девочку, оставшуюся одну в темной и страшной квартире, где скрипел пол, а за темным углом комнаты кто-то поджидал! Снова раздались два глухих удара и гулко отдались в висках Алены, заставив ее испуганно заморгать.
– ДУХ САШИ МЕНЬШИКОВА, СКАЖИ НАМ...
– Я – САША МЕНЬШИКОВ!!! – резким движением голова Димы приподнялась, и его сумасшедшие глаза пронзили ребят взглядом, полным ужаса. От неожиданности все вздрогнули.
– МЕНЯ УБИЛИ... – вылетело изо рта Димы, а безумные глаза его, в которых затаился бездушный холод, продолжали излучать ледяной страх.
– Кто... Кто тебя убил? – в горячке стала допрашивать Таня.
– ЗЕКИ!
– За что они тебя убили?
– ЗА КАРТОЧНЫE ДОЛГИ!
– Где ты сейчас находишься, в раю или в аду? – в свою очередь спросил Игорь.
– Я НАХОЖУСЬ МЕЖДУ ЭТОЙ ЖИЗНЬЮ И ТОЙ!
– Но почему?
– ПОТОМУ ЧТО МЕНЯ НЕ ПУСКАЮТ В ЗАГРОБНУЮ ЖИЗНЬ ПОЛНОСТЬЮ! И Я КОЛЕБАЮСЬ ТО ТАМ, ТО ЗДЕСЬ!
– И что с тобой будет дальше?
– Я БУДУ ВЕЧНО СКОЛЬЗИТЬ МЕЖДУ ДВУМЯ МИРАМИ, ПОКА НЕ ВЫПОЛНЮ ОДНО УСЛОВИЕ.
– Какое условие?
– Я ДОЛЖЕН УНЕСТИ К НИМ ТУДА КОГО-НИБУДЬ ИЗ ЖИВУЩИХ ЗДЕСЬ – В КАЧЕСТВЕ ЖЕРТВЫ!
– Кого? – бледнея от страха, спросила Алена.
– ТЕБЯ!!! – Димин рот снова зарычал, раскрылся во всю ширину, лицо исказилось, его растопыренные на столе руки повернулись и сомкнулись на шее бедной девушки.
– А-а...!!! А-э-о-х-рр... – захрипела она.
Игорь мгновенно вскочил, подбежал к выключателю и зажег люстру. Неожиданно стальные руки отпустили Алену, и Дима, давясь от смеха, покатился по полу.
– Ха-ха-ха! Вы видели?! Нет, вы видели ее лицо? Ха-ха-ха!
– Ты... Так ты... ты не медиум?.. – изумилась Таня. – Ты что, нас разыграл?
– Конечно! А вы и поверили! Нет, решительно, это был один из самых веселых моментов в моей жизни, и я предлагаю за это выпить. – Уже и так пьяный, он налил себе еще одну полную рюмку водки и, чокнувшись со всеми на расстоянии выпил и закусил помидором. Игорь и Леша тоже ухoхатывались. А Алена, начала мало- помалу приходить в себя, но все еще не могла говорить.
– Постой! – Таня схватила Кольцова за руку. – Так, значит, это ты издавал все эти звуки?
– Звуки? Какие звуки? – на Димином лице читалось искреннее удивление. – Никаких звуков я не издавал!
– Как? Это не ты?? Под столом...
– Говорю вам, не я!
– Кто же тогда это был?
Друзья с недоумением посмотрели друг на друга. В наступившей тишине лицо Алены, уже было оправившейся от страха, вновь приобрело беспокойное выражение.
– А-а! Ха-ха-ха-ха! – снова загоготал Дима. – Опять попались! Господи, как же с вами смешно жить! Ну, конечно, это я издавал все эти звуки, кто же еще? Неужели вы и впрямь подумали, что это... ха-ха... действительно Д У–У–Х–И–И!
И он протяжно, как волк, завыл, чем совершенно вывел Таню из себя.
– А знаешь ли ты, – зашипела она и стала похожа на злую ведьму, читающую заклинания, – что оскорбление духа, насмешка над ним – может привлечь в нашу цепь злобного духа, и тогда я не знаю, что тебя сможет спасти!
– Да брось! – отмахнулся Дима. – Никаких духов нет, все это лажа, ни о чем!
– И эти злобные духи, – продолжала Таня, – могут преследовать не только тебя, но и нас!
– Да ладно гнать-то! – поморщился Кольцов. – Думаешь, кто-то верит в твои бабушкины сказки? Надо давно уже перейти к чему- нибудь более веселому, продуктивному, а главное – более реальному, а то что-то мы засиделись за столом.
Дима захотел встать, но его зашатало, и он опять грохнулся на стул. Взор его упал на Алену.
– Что, маленькая, испугалась совсем? Ну прости, прости меня, дурачка! Ой, ты вся прямо заледенела от страха! – Он поцеловал девушку в шею.
– Ну, пойдем со мной в другую комнатку. Там нас ждет тепленькая постелька. Да не бойся, я не мертвец, видишь, теплый! – Дима взял Алену за руку.
– Нет, Дима, – ответила девушка, освобождая свою руку.– Мне с тобой страшно!
– А главное, – вставила Таня, – мы должны извиниться перед духами умерших и узнать, что же все-таки стало с Сашей.
Дима хотел было что-то возразить, но потом передумал.
– Ладно, детский сад, забавляйтесь! Я буду в соседней комнате.– Он взял с собой банку пива и направился к выходу. – Если духи будут вас уносить с собой в загробный мир – зовите меня! Так и быть – помогу!
И споткнувшись о порог, он исчез в темноте.
ГЛАВА 3
– Да, классный номер он с нами разыграл! Я даже проголодался после всего этого! – признался Игорь, отправляя себе в рот бутерброд.
– Давайте все-таки довершим начатое до конца! – потребовала Таня. – В таком положении нельзя оставлять дела. – Быть может, нам сегодня и не удастся вступить в контакт, но, по крайней мере, мы должны извиниться, чтобы не допустить отрицательных воздействий на нас в будущем.
– Хорошо, давайте! – легко согласился Игорь. – Только мы с Лешей выйдем на минутку, ладно? Надо убедиться, что Дима не затевает против нас каких-нибудь новых козней!
Они вышли.
– Ты же видишь – она стала какой-то фанаткой! – обратился Игорь к своему другу. – Сейчас в таком состоянии фиг с ними повеселишься. После этих диминых фокусов, они, похоже, совсем отрезвели, и вряд ли снова удастся их подпоить. Давай, посидим на чертовом сеансе еще с полчасика, а потом, если все нормально, ты бери Алену и веди в 36-ю комнату, а я уж с Танюшей здесь поразвлекаюсь.
– О кей! А Димка-то, дурак, нажрался и ни с чем остался!
Два друга расхохотались и в таком веселом расположении духа вернулись назад. Девчонки перестали шептаться между собой, а Алена убрала помаду в косметичку.
– Мы готовы продолжить сеанс, – весело доложил Игорь.
– Над чем это вы тут смеялись? – подозрительно посмотрев на парней, спросила Алена.
– Да так, думали, что Дима где-то спрятался, чтобы нас напугать, а он там уже дрыхнет вовсю.
– Ну что ж, тем лучше! – удовлетворенно заметила Таня. – Итак, прежде чем продолжить, предупреждаю еще раз: будьте предельно серьезны, верьте в свои силы и мысленно призывайте дух Саши Меньшикова.
Электричество выключили. Показалось, что в комнате стало еще темнее, чем при первом сеансе; пламя свечей словно потускнело! Таня начала:
– ДУХ САШИ МЕНЬШИКОВА, ПОЖАЛУЙСТА, ПРОСТИ НАС И ЯВИСЬ!
Четыре тени за столом замерли. Теперь, дабы сила их цепи была сильнее, они соединили руки между собой, стараясь уловить малейшие вибрации воздуха вокруг. У Игоря понемногу начала кружиться голова. Он закрыл глаза и попытался расслабиться. Несколько минут еще можно потерпеть, а затем следует объявить, что сегодня затея не удалась, и вызов духов придется отложить до следующего раза. Леша должен будет увести Алену, показать ей обширные апартаменты, а он с Таней останется один на один здесь. Он давно ждал этого момента.
Перед взором Игоря вдруг стали проноситься бутерброды, торты, черная икра, Дима, цитирующий стихи... Наступало состояние между дремой и бодрствованием. Его надо контролировать, иначе наступит глубокий сон до утра. Впрочем, Леша или кто-нибудь другой обязательно разбудят его, если он вдруг прямо сейчас заснет. Сколько они уже так сидят? Минут десять? Или уже больше? Почему Таня больше не обращается к духам?
Мало-помалу Игорь почувствовал, что по его голове проходит приятный безобидный ветерок. Огарков подумал, что он уже уснул, но вскоре ветер постепенно стал нарастать, пока не превратился в настоящий ураган. Руки Алены и Тани, за которые он держался, беспокойно зашевелились. Игорь открыл глаза. Сковзь щели оконных рам ветер своим могучим порывом наполнил всю комнату. Шелковые шторы зловеще зашевелились, как привидения, свечи внезапно потухли, наступила темнота.
В ту же секунду сверху что-то зашуршало, словно чьи-то когти яростно заскребли потолок.
Взоры ребят, до этого замороженные какой-то неведомой силой, не позволявшей им пошевелиться, – синхронно обратились к потолку. В следующее мгновение луна на небе была сожрана тучами. Прищепки, на которых держались шторы, заскрипели. Это уже не мог быть просто ветер! Это было нечто, напоминающее треск ломающихся костей. И опять взгляды присутствующих на сеансе людей синхронно, в долю секунды, переместились к окну. И вот уже со всех сторон – с потолка, с пола, со стен – стали раздаваться глухие стуки, шум которых постоянно нарастал. Было похоже, что сам АД на время переместился сюда. В комнате заметно похолодало. Участники спиритического сеанса продолжали инстинктивно держаться за руки, как бы концентрируя всю добрую энергию, которая еще оставалась вокруг них.
“Почему же она не вступает в контакт с духом?” – недоуменно спрашивал себя Леша, стараясь в полной темноте разглядеть Танино лицо.
– Дима, это опять твои шутки? – истерично закричала Алена.
В ответ на это стуки, словно издеваясь, стали еще громче, еще чаще и кувалдой били по вискам людей. Откуда-то с пола послышался странный нарастающий звук, напоминающий смех.
Но нет! Не человеческий смех, добрый и искренний, каким смеются дети, наблюдая за смешными проделками клоунов в цирке. Это был гибридный смех гиены и филина, глухой, сатанинский, заставляющий кровь ускоренно циркулировать по всему организму.
И вдруг!!!
Из самого центра стола, из самого его недра стало выходить голубоватое свечение. Медленно оно поползло по столу и вскоре перешло на руки ребят. Пальцы их задрожали, покрылись полностью этим фосфорическим излучением и начали просвечиваться, обнажая кости, будто были пропущены через рентген. Излучение постепенно увеличивалось, и вот уже весь стол покрылся голубой скатертью света. Освещение стало более чем достаточным, и Игорь, раскрыв от удивления рот, увидел, что из воздуха материализовались какие-то тени, напоминающие человека. Были видны незаконченные тени рук, не до конца сформированная голова. Это видение продолжалось только две секунды, а затем так же стремительно, как и появилось, оно растворилось недалеко от того места, где сидела Таня. А голубой свет уже перекинулся на одежды, лица людей, превращая их в ожившие голубые скелеты.
– ТАНЯ! Останови это! – дико вскричала Алена, не помня себя от страха. – ОСТАНОВИ ЭТО!!!
И как только были произнесены эти, надрывающие душу слова – голубое излучение исчезло! Но за секунду до этого трем парам глаз, направленным на Таню, предстало жуткое зрелище: откинутая назад голова девушки медленно возвращалась к своему исходному положению. Но что-то было ненормально в Тане!! Алена вскрикнула. Она увидела, что сосудистые и cетчатые оболочки глазного яблока ее подруги исчезли, и страшные пустые глазницы, вместо красивого некогда синего пигмента, ради которого многие мужчины были готовы на все, – теперь яростно сверкали лишь одними белками с красным оттенком.
Неожиданно низким голосом заверещала Таня на непонятном языке! Вокруг распространился запах озона. Игорь и Леша, державшие с двух сторон Таню за руки, почувствовали, как похолодели их ладони. Моментально наступило протрезвление. Они попытались отдернуть свои руки, но не смогли. Словно стальные капканы держали их своими челюстями, и с каждой минутой тиски становились все крепче и крепче! Холодные руки Тани задрожали от какого-то невидимого напряжения, она начала постанывать, глубоко дышать... Ее свистящее дыхание тоже отдавало холодом.
И снова низкий голос Тани!
Игорь, Алена и Леша приросли к своему месту, окаменели, как будто залетела шаровая молния и витала вокруг, и даже малейшее движение людей могло принести смерть. Ураганный ветер вызвал бурю за окном, и ко всевозможнейшим стукам внутри комнаты добавилась еще барабанная дробь дождя. Открытое пианино защелкало своими бело-черными зубами и высокими нотами изобразило стон. Внезапно яркая молния осветила все окна комнаты, на мгновение стало светло, как днем, и все увидели, что Таня судорожно корчится, как в предсмертной агонии. У ее рта появилась пена. Стон клавиш сменился резкими диссонансами в районе третьей октавы, которые вызывали движение мурашек по коже. Затем невидимые руки стали спускаться по клавиатуре все ниже и ниже и, достигнув субконтроктавы, начали изо всех сил давить по басовым клавишам, словно стремились заживо снять кожу. И такая мука была в этих звуках! Все слилось, басы напоминали оглушающий звон колоколов, будто все покойники земли ожили и вторили им, перекликаясь с ревом животных.
Опять забасила громким голосом оперного певца Таня непонятные заклятия!
Игорь, Леша и Алена увидели, что бесплотный дух, завладевший телом Тани, и трехножный стол медленно оторвались от земли и повисли в воздухе. Алена взвыла от ужаса и прикрыла лицо ладошками, боясь, что огромный стол свалится ей на голову.
– Игорь! Включи свет!! – в животном страхе завопила она.
Игорь дернулся.
– Не могу! – сквозь царящий в комнате грохот крикнул он в ответ. – Что-то не дает мне встать!
Музыка, вопли людей, шум ветра, дробь дождя, звон упавших и разбившихся тарелок, бутылок, бокалов – все слилось в единую дикую какофонию и достигло своего апогея. Наконец Алексею Зырянову удалось преодолеть неземное притяжение стула и подняться. Он подобрался к выключателю, но прежде чем успел поднять руку в поисках кнопки, шторы сорвались с прищепок и со страшной силой, точно удав, душащий свою жертву, обвили тело парня. Пол задрожал, поехал шкаф и, едва не раздавив насмерть Алексея, загородил выход.
Таня опять что-то закричала и неожиданно замолчала. Это были последние слова, которые вырвались из Таниного горла. Резко, со скоростью свободного падения, она вместе со столом полетела вниз, грохнулась о край своего стула и затихла. Сразу все вокруг успокоилось. Исчезли дьявольские удары из стен, из стола, замолкло пианино, кончился дождь, прекратилась буря, угомонился ветер. Сделалось необычайно тихо. Были слышны лишь стоны и проклятия Леши, тщетно пытавшегося вырваться из мертвой хваткой засевшего на нем одеяния, да всхлипы и тяжелое дыхание Алены.
Сердце Игоря было готово выскочить из груди. Очень осторожно он привстал, убедился, что никакая сила больше не сковывает его движений и трясущейся рукой нащупал выключатель. Яркий свет вначале ослепил всех. Глазам предстал страшный беспорядок, комната имела вид поля, на котором только что отгремели сражения. Почти все стаканы, тарелки и бутылки – превратились в острые осколки, усыпавшие паркетный пол.
– Фу ты, мама, – облегченно вздохнул Игорь. – Кажется, пронесло! Что же это такое было? – Он принялся отодвигать шкаф, заблокировавший выход в сторону.
– Да помогите же, б... вылезти из этих е... занавесок, – истерично заорал вконец измученный Леша.
– Вот, довызывались! – прошептал Огарков. Справившись со шкафом, он начал освобождать своего товарища от дьяволь-
ских пут. – По крайней мере мы теперь точно знаем, что эти чертовы духи существуют!
– Меня аж до сих пор всего трясет, – признался Леша.
Алена тем временем склонилась над своей подругой.
– Таня! Танечка! Очнись! Ты меня слышишь? – Алена положила свою голову на грудь лежащей без сознания Тани и послушала сердце. Оно билось со скоростью автоматной очереди. Лицо было мертвенно бледным. Алена, чувствуя в душе что-то недоброе, протянула руку к Таниным глазам, чтобы осмотреть их. Но не успела... В долю секунду сумасшедшие глаза Тани сами раскрылись, тело ее молниеносно, как расжатая пружина, приняло сидячее положение. Алена, взвизгнув, моментально отпрянула. В следующий момент, где-то внизу на первом этаже раздался оглушительный взрыв, комната зашаталась, как при землетрясении, а безвольное тело девушки опять шлепнулось на пол.
– Нет, я не выдержу этого! – в исступлении заорала Алена. – Пойдемте, пойдемте скорее отсюда!
Она бросилась к дверной ручке, но вдруг остановилась как вкопанная, заметив, что кто-то дергает за ручку снаружи. Вскрикнув, девушка отскочила назад. Игорь, наконец-то освободив Алексея, испуганно посмотрел на дверь. Ручка повернулась, и... на пороге возник Дима.
– Что же это за фигня, так прокидывать меня? Этот номер не прокатит! Надо мной смеяться хватит!
Он вошел в комнату и в изумлении застыл.
– Это вы, в натуре, тут грохочете? Че у вас, крыша поехала?
Его глазам предстала картина полного разгрома внутри
комнаты.
– Вашу мать, зачем вы разбили мои бутылки? – заплетающимся голосом промямлил он, поднимая с пола последнюю, чудом уцелевшую бутылку водки. Дима любовно посмотрел на бутылку, поднял с пола рюмку, отряхнул ее и налил туда спиртное.
– Брось пить! – в негодовании воскликнула Алена. – Все это, между прочим, из-за тебя произошло!
– Что произошло из-за меня?
И Алена рассказала о событиях минувшего часа, сделав особый акцент на перевоплощениях Тани.
– Что, в самом деле? – промолвил Дима, собираясь с мыслями. – Вы меня не разыгрываете? Может, вам пришла в голову мысль отомстить мне за то, что я над вами так удачно подшутил, вот вы и сговорились? Признайтесь, а? По вашим хитрым глазам вижу, что сговорились!
– Ну, разумеется, сговорились! – съязвил Игорь. – Предварительно разбив все бутылки, всю посуду, уничтожив еду, испоганив пол, оглушив Таню топором по голове и выколов ей глаза, поскольку она, видите ли, была не согласна с нашим планом. А потом, в довершение всего, чисто так, для полного правдоподобия, взорвали первый этаж, чтобы ты услышал, проснулся и пришел сюда. Ну разве все это не стоит того, чтобы поиздеваться над тобой и маленько попугать?
Но одурманенное сознание Димы совершенно не уловило сарказма в словах Игоря.
– Да-а! Вы круто поставили дело, однако! На широкую ногу! Только зачем же было бить бутылки со всем содержимым? Выпили бы сначала все, оставив, конечно, по-дружески и мне кое-что, а уж потом...
– Да очнись ты, слепец! – не выдержал Алексей, тряся Диму за майку. – Неужели ты до сих пор не понял, что здесь произошло? Они явились, эти духи! Понимаешь? Явились! Это ОНИ, а не мы разворотили здесь все!
На полу слабо застонала Таня.
– Если не веришь... загляни ей в глаза, – отвернувшись, предложил Игорь.
– А что, это совсем неплохая идея! – одобрил Кольцов.
Нетвердой походкой он стал приближаться к девушке, но вдруг остановился.
– Ага! – голосом милиционера, разоблачившего шайку расхитителей, воскликнул Дима. – Я сейчас подойду, а она резко вскочит, чтобы меня напугать! В этом и есть весь ваш замысел?
Ему никто не ответил. Алена посмотрела на него, как на идиота, надежда на излечение которого крайне мала.
– Танечка! Открой свои распрекрасные глазоньки! – Дима протянул руки к лежащей без сознания девушке. Остальные затаили дыхание в тягостном ожидании, нисколько не сомневаясь, что сейчас раздастся дикий вопль, и пьяница мигом отрезвеет. Прошло несколько секунд. Алена стояла спиной к лежащему на полу телу, боясь снова увидеть безумный взгляд своей лучшей подруги. Ее била мелкая дрожь. Между тем возникшая тишина никем и ничем не прерывалась.
“Все еще догнать не может, тормоз!” – подумала Алена. Прошло еще долгих 15 секунд. По-прежнему тишина. Алена не выдержала и стала медленно поворачиваться. Дима лежал на Тане и, припав ртом к ее губам, расстегивал на ней платье. Увидев это, все остальные подошли поближе. Таня пошевелилась и открыла глаза. Они были нормальными!!!
– Таня! Таня! – радостно закричала Алена, отодвигая в сторону Диму. – С тобой все в порядке!
– Я все-таки не понимаю, об... объясните мне, зачем вы ее оглушили, неужели только для того...
– Слава Богу! – обрадовался Леша, оставляя без внимания вздор, который нес Дима. – Мы уж не знали, что и думать!
– С возвращением обратно в мир живых, Таня! – поприветствовал очнувшуюся девушку Игорь. – Как тебе жилось у духов?
Таня привстала и недоуменно осмотрела погром, учиненный в комнате.
– Голова болит... Что произошло со мной? Что стало с комнатой? Я ничего не помню...
– О, это был какой-то сумасшедший дом! – воскликнула Алена, и трое друзей, перебивая друг друга, поведали девушке о нашествии злых духов, один из которых и вселился в Таню. Кольцов на протяжении всего рассказа тупо смотрел на свой пустой стакан. Когда ребята дошли до того места в своем повествовании, где говорилось о возвращении в комнату Димы, тот стукнул кулаком по столу и сказал:
– Знаете что, для моей башки я проглотил слишком много информации и не успел ее разжевать. Давайте лучше выспимся, уже три часа ночи, и я ни хрена не соображаю, о чем вы тут все говорите. Поэтому не загружайте меня. – После этих слов он завалился на диван. Когда отчет о происшествии был доведен до конца, Дима уже спал.
– Теперь надо посмотреть, что там внизу произошло. Представляете, если там обрушились все колонны, ведь это ущерб на миллионы рублей! Как мы будем расплачиваться?! – сокрушался Игорь.
– Ребята, а при чем тут мы? – робко вставила Алена. – Ведь это все... духи!
– Ты в милиции так все и скажи! И заодно уточни, сколько ты выпила! И тогда я не знаю, куда тебя вперед упрячут – в тюрьму или сумасшедший дом, – огрызнулся Леша.
– Ладно, ребята, сделанного не воротишь. Давайте держать себя в руках, – попыталась ободрить всех Таня. – Слава Богу, все самое страшное закончи...
Она не успела договорить, как внизу раздался жуткий рев, напоминающий агонию животного, запертого в горящей клетке. Внезапно послышавшись, он так же внезапно и исчез, и сколько бы ребята ни прислушивались – рев не повторился. И вдруг свет сам собой погас! Душа Алены ушла в пятки. Она ближе всех стояла к выключателю, моментально подскочила к нему, щелкнула вверх и вниз, но свет не появился.
– Нет, кажется, все только начинается! – мрачно констатировал Игорь. – Надо зажечь свечи. Ступайте осторожно, тут кругом стекла...
Когда в комнате стало светлее, тревога ребят немного рассеялась.
– Придется спуститься вниз и все проверить, – сказал Леша. – Вдруг какие-нибудь бандиты забрались вовнутрь.
– Только этого еще не хватало! Впрочем, я не хотел бы сейчас оказаться на месте воров, – признался Игорь. – Что же это был за такой странный звук? – вслух размышляла Таня.
– Чем бы он ни был – ясно одно: он принадлежит живому существу! – сказал Леша.
– Выходит, мы в доме не одни?!
Этот вывод привел в состояние шока всех, кроме спавшего Димы. Алена посмотрела на дверь. Ей неожиданно почудилось, что снаружи кто-то стоит!
– Ты хорошо закрыл дверь внизу? – с тревогой в голосе спросил у своего приятеля Игорь.
– Конечно! На два оборота. Я это отлично помню! И еще швабру поперек поставил.
– Но ведь кто-то мог взломать дверь или разбить стекло, – предположила Таня.
– Ладно, пойдем посмотрим! – с отчаянной решимостью в голосе стукнул Леша кулаком по столу и поднялся.
– Нет, не ходите туда! – взмолилась Алена. – Давайте подождем, пока рассветет.
– Чего ждать-то? Надо что-то делать! Нельзя сидеть сложа руки! Тем более, если внизу что-то разрушено, у нас будет больше времени устранить неполадки, – промолвил Огарков. Он направился к двери.
– Нет, не выходи!!! – прямо-таки завопила Алена. – Там кто-то есть за дверью! Он только того и ждет, чтобы мы вышли! Я чувствую: что-то ужасное хочет напасть на нас!
Последние слова девушки перешли на срывающийся визг.
И тут вся решительность покинула Игоря. Все казалось ему до этой минуты кошмарным сном, вследствие выпитых напитков, а теперь, отрезвев, он взглянул на все происходящее по-новому, и страх Алены передался и ему.
– Что вы тут визжите? – прохрипел разбуженный Дима. – Ложитесь спать!
– Слушай, Алена, – стараясь оставаться спокойным, сказал Леша. – Не наводи, пожалуйста, на нас панику. Сейчас мы выйдем отсюда, включим повсюду свет. Если кто-то здесь и есть, услышит наши шаги, голоса и уберется отсюда подобру-поздорову.
Он замахал в воздухе мощной дубиной с железным наконечником.
– А-а-а! Так вы боитесь выйти отсюда! – подключился к разговору Дима. – Нет ничего проще! Зачем вы выключили свет... Впрочем, можно и так... Сейчас я открою дверь.
Он взялся за дверную ручку...
– Подожди, ДИМА!!! – надрываясь, закричала Алена.
Но было уже поздно...
ГЛАВА 4
Дима толкнул дверь, и перед ним открылся путь, ведущий в страшную, неизвестную тьму. Алена вздрогнула: она почувствовала себя космонавтом, впервые выходящим в бездну открытого космоса. По темному коридору пошел только один Дима. Все остальные, замерев, остались стоять на пороге, смотря ему вслед, словно провожая в последний путь.
– Чего вы там застыли? Идемте! – помахал рукой Кольцов. – А черт, ничего не видно. На фиг надо было выключать свет...
– Спустись с лесенки, там справа должен быть рубильник, – подсказал Алеша.
– Где?
– Подожди, сейчас я сам найду.
Он побежал догонять Диму. Его шаги гулко отдавались по паркету и из-за акустики огромного здания напоминали стадо животных, спасающихся от наводнения. Алена, Таня, держа в руках по свечке, вместе с Игорем остались ждать около комнаты. Леша настиг Диму на середине лестницы между первым и вторым этажом.
– Идем, здесь внизу должен быть распределительный щит.
Он чиркнул спичкой, опасливо осматриваясь по сторонам, боясь увидеть что-нибудь ужасное. Но все вроде бы на первый взгляд имело прежний вид. Все колонны стояли на своих привычных местах, не треснули и не погнулись.
“Слава тебе, Господи!” – с души Алексея свалился тяжеленный камень. Наконец они увидели то, что искали. Спичка уже обожгла ему руку, но Леша, превозмогая боль, успел запомнить, где находится нужная ему панель, и уже на ощупь дошел до щита и повернул рычаг. Однако свет не загорелся. Тогда он стал поворачивать все имеющиеся на панели рычаги. Безрезультатно.
– Ну, что там? – поинтересовался Дима.
– Что за черт, нет света!
– Как это нет? – удивился Кольцов.
– Эй, ну чего вы там копаетесь! – нетерпеливо крикнул Игорь, и вдруг сам испугался, что его громкий голос сможет привлечь сюда те невидимые силы, которые вселились в Таню и спровоцировали беспорядок в их комнате.
– Электричество куда-то пропало! – откликнулся Леша. – Наверно, произошла какая-то неполадка в работе, цепь замкнуло, и перегорели предохранители. Давайте спускайтесь сюда! На вахте есть фонарики. Надо взять их и осмотреть все здание. Здесь, во всяком случае, со стенами и колоннами все в порядке.
Игорь и девушки стали медленно спускаться вниз.
– Постой-ка! – вдруг шепнула Алена, импульсивно хватая Игоря за руку и прислушиваясь. Образовалась мертвая тишина. Все замерли в неудобных позах, как в детской игре “Тише едешь – дальше будешь. Стоп!”.
– Мне послышались в конце коридора шаги, – объяснила свое поведение Алена.
– Подождите, в комнате остались еще две новые свечи, давайте возьмем их с собой на всякий случай, – предложила Таня и со своей подругой вернулась назад в “штаб-квартиру”.
– Таня, – тихо шепнула Алена, когда они подошли к двери. – Последней ты выходила из комнаты?
– Вроде я, а что?
– Ты не помнишь, полностью ли ты оставила дверь открытой или только наполовину?
Сейчас дверь была полностью открытой.
– Не помню, кажется, я ее вообще закрыла!
У Алены расширились глаза.
– Ой, Тань, мне страшно туда заходить!
– Да ладно тебе, успокойся! Мы только что здесь были! Сюда бы никто не успел зайти за это время! Давай посмотрим.
Со свечой в руках она просунула голову внутрь. Пламя свечи осветило только одну часть комнаты.
– Эй, давайте там скорее, а то до рассвета не управимся! – крикнул им издалека Леша.
– Заходи! – позвала Таня подружку, подходя к середине комнаты. Где-то здесь на столе лежали свечки. А теперь их нет...
– Ой, мама!.. – Алена вся напряглась.
– Наверно, свалились на пол, надо поискать...
В дальнем неосвещенном углу послышался шорох. Алена, резко обернувшись, направила туда свечу. Таня тоже насторожилась.
– Ты слышала?
– Да.
– Давай скорее найдем свечи и бежим отсюда! – прошептала Таня.
– Да ну их! Бежим прямо сейчас! Тут везде разбитые бутылки, рюмки, того и гляди: ногу проткнешь.
После этих слов шуршание в дальнем углу усилилось, и огромный календарь, висевший на стене, свалился на пол.
– Ма-ма! – изможденным голосом вскрикнула Алена. – У меня аж сердце екнуло!
– Я тоже испугалась! – призналась Таня. – Но зато нашла свечи! Вот они! Под разбитой тарелкой лежали...
– Девчонки! Захватите там заодно и мою бутылку! – крикнул Кольцов. – Хотя нет, подождите, я уж сам возьму. Вам такого доверять нельзя!
И он как гиппопотам прибежал назад.
– Давайте-ка, я зажгу свечи.
– Бог ты мой, Дима, сколько же можно пить? Как в тебя столько влезает!
Дима долго шарил в поисках своей бутылки и в конце концов обнаружил ее на диване.
– Я же профессионал в алкоголе, могу даже корочки показать! На все категории!
– Эй, давайте скорей! – недовольным голосом прокричал из темноты Леша. – У нас осталось крайне мало времени, чтобы обнаружить поломки и успеть их устранить.
– Ладно, родные мои, – обратился Кольцов к девочкам. – Идемте! Нас ждет последний решительный бой. Из него, быть может, кто-то из нас и не вернется!
– Не говори так! – испугалась Алена.
Они отправились по темному коридору, освещая себе путь свечками, и вскоре присоединились к Игорю и Леше.
– Вы знаете, – перешел на шепот Дима, – все это напоминает мне кино. Как будто мы в XIX-м веке, хозяева этого замка, только что купили его, и со свечами идем осматривать наши новые апартаменты. А где-то впереди нас ожидает смертельная опасность.
– Сплюнь, а то накаркаешь! – возмущенно потребовала Алена.
– Тьфу, тьфу, тьфу, извините, я на вас наплевал!
По мере приближения к вахте, не сговариваясь, все замолчали. Слышны были только их неритмичные шаги, несущие во мрак. Слабый свет свечей отражал трупный цвет мертвых стен. При необычно слабом освещении ребятам показалось, что они впервые в жизни оказались здесь. Люстры, двери кабинетов, раздевалки – все в темноте стало незнакомым и пугающим.
– Я же говорил, что все в порядке, ничто не разрушено, – прошептал Леша.
– Вот именно, все до подозрительности в порядке! Это-то меня и пугает! Неспроста!
– Да перестань, Алена! – рассердился Дима. – Что ты, как маленькая девочка, всего боишься! Чего вы все боитесь? Кого? Духов?
Кольцов распалялся все больше и больше.
– Да не было здесь никого! Понятно? Не было! Все это игра вашего больного воображения! Смотрите! – И он побежал в темноту.
– Эй, мертвые! Возьмите меня! Э-ГЕ-ГЕЙ! – заорал Кольцов, и многоголосое гулкое эхо разнеслось по всему зданию.
– Дима, НЕ СМЕЙ! – крикнула Таня.
– ДУХИ! ДУ-У-У-Х-И-И-И! У-Х-И-И! У-ХИ!-ХИ!-ХИ! – будто бы какой-то злобный пересмешник затаился в каждом углу дворца и издевался над страхами измотанных ребят.
– Что, убедились? – продолжал Дима уже более спокойным голосом, высасывая из бутылки последние капли спиртного. – Никого здесь нет, а если бы появился, то я бы...
Но никто не успел узнать, что бы он сделал, потому что уже знакомый глухой рев, но еще более страшный, чем прежде, раздавшийся откуда-то из-под земли, намертво свел его челюсти и заставил молчать. От неожиданности бутылка выпала из его рук и разбилась на множество осколков. Оцепенение длилось целую минуту.
– Это в подвальном помещении, – только и смог вымолвить Игорь. – Скорее на вахту за фонарями.
Он и Леша первыми подбежали к вахтенному столику, лихорадочно выдвигая взад-вперед все ящики в поисках фонарей. Они оказались в самом нижнем отделе.
– Здесь только три фонаря, – сообщил Леша. – Держите.
Игорь и Дима взяли по фонарю.
– А теперь – к подвалу!
– Ой, мальчики, не надо туда ходить, ну мальчики! Я вас умоляю! – застонала Алена. Но ее никто не слушал. Ребята прошли большой коридор, свернули налево, миновали зеркальный зал с колоннами и снова повернули налево. Свет фонарей освещал им путь, и были видны целые потоки движущейся пыли. Наконец, они остановились около двери в подвал, возле которой были навалены в кучу детские игрушки, поделки, рисунки, агитационные плакаты и прочая макулатура. Все чувства ребят были обострены, сконцентрированы, как в минуту смертельной опасности.
Дрожь в ногах. Капли пота на лицах. Осторожное прислушивание. Толчок. Ржавая дверь с надрывным скрипом отворяется. Каменные ступеньки уводят вниз. Впереди еще один коридор, также заканчивающийся дверью. Как в замедленной съемке преодолевают это расстояние пятеро человек. “Не ходи, не открывай эту дверь!” – приказывает Игорю, идущему спереди, его внутренний голос. Но ноги не слушаются, и словно огромный пылесос, затягивают все ближе и ближе к роковой двери. ЧТО ЖДЕТ ИХ ЗА НЕЙ? Кажется, там – заканчивается реальность и наступает мир, не поддающийся законам природы.
Вот ручка двери, липкая от вспотевшей ладони Игоря, поворачивается, дверь с лязгом распахивается и...
Глаза людей наполняются ужасом!
Бетонная стена, которая раньше была тупиком в конце длинного коридора, теперь разверзлась и образовала вход в пещеру, откуда тянуло могильным холодом и запахом разложения.
Ребята застыли на месте, не в силах вымолвить ни слова. После всего пережитого в эту страшную ночь они были буквально парализованы увиденным. Их охватило чувство обреченности и беспомощности, как если бы их, связанных по рукам и ногам, бросили в разрытые могилы на склизкие тела полуразложившихся трупов и стали закапывать живьем. А могильные черви, пауки, жуки, покинув мертвецов, переползли бы на их свежезадохнувшиеся тела и своими извилистыми тельцами стали заползать в глаза, рот, уши, нос, ускоряя гниение. И все это никак нельзя остановить!
Лишь, наверное, Дима не почувствовал в тот момент знамения смерти, пахнувшего своим зловонным дыханием из многовекового земельного Ада. Он еле держался на ногах и прилагал все усилия, чтобы не заснуть стоя. Наконец к ребятам вернулся дар речи.
– Пойдемте, пойдемте скорее отсюда! – с жаром воскликнула Алена, прячась от зияющего отверстия за спиной Игоря. В глазах ее читался хронический испуг. Она была близка к умопомрачению.
– Но этого же не может быть! – прошептал Игорь. – Может, это все нам снится?
Щека его дергалась, правая рука, вытянутая вперед вместе с фонарем, тряслась, отчего свет то освещал самое отверстие, то перескакивал на потолок, на пол... Когда же свет фонаря снова возвращался на разверзнутую щель, то все чудилось, что оттуда в любую секунду вырвется то существо, которое издавало жуткий рев.
Скрипнувшая позади сбившихся в кучку и остолбеневших людей дверь вернула Алене способность к действию. Ее воображение подсказало, что дверь позади них сейчас захлопнется на защелку, навсегда замуровывая их здесь, в этой западне. Сработал инстинкт самосохранения. С удесятеренной энергией, невесть откуда взявшейся в ее хрупком организме, она с быстротой гепарда подскочила к двери, точно спасая коляску с ее ребенком от мчавшегося на всех парах на нее “ЗИЛа”, и толкнула железную дверь от себя с такой силой, что ей позавидовал бы Майк Тайсон.
Зазвенев своими железными механизмами, дверь пулей распахнулась, произведя неимоверный грохот. Однако опасения Алены оказались напрасными: никакой защелки на двери не было.
Первая мысль Игоря при виде стремительно бегущей к двери Алены была та, что она увидела, как кто-то вышел в этом полумраке из пещеры и бросился на них. Но обернуться на пещеру и убедиться в этом лично – значит потерять несколько драгоценных секунд и подвергнуть свою жизнь смертельной опасности. А Игорь очень любил свою жизнь. Поэтому, не раздумывая более ни мгновения, он бросился к выходу вслед за девушкой.
Леша и Таня ничего не поняли, но при виде убегающих друзей их охватила паника, и они последовали их примеру. Бежали все, кроме Димы, который с недоумением смотрел в спины своих товарищей. Алена, в свою очередь, увидев, что все помчались вслед за ней, вконец перетрусила, побежала было дальше, но споткнулась и упала. На нее тут же налетели остальные и повалились друг на друга, визжа от страха.
– Эй, в чем дело? – крикнул им Дима, наводя свой фонарь в сторону ребят и идя им навстречу.
– Скорее! Бежим отсюда! – вопила Алена. Ей не хватало воздуха.
– Да что произошло-то? – недоумевал Кольцов.
Алена подбежала к Диме, схватила его за кисть и потянула к выходу из подвала. Кольцов попытался вырваться из железного наручника, но с таким же успехом он смог бы разжать пальцы схватившего его окоченевшего мертвеца. Потеряв равновесие, он упал и больно ударился плечом о пол, а железная рука Алены продолжала по инерции тащить его по земле.
– Да отпусти ты меня! – прохрипел Дима, с трудом отнимая от своей кисти побелевшую от напряжения руку девушки. – Никуда я отсюда не пойду!
Он встал, ощупал плечо и отряхнулся. Игорь направил свой фонарь на туманное лицо Димы, на его закатившиеся глаза.
– Ты что, с ума спрыгнул? – тяжело дыша, спросил Огарков. – Ты разве не слышал, какой рев раздавался отсюда? Побежали!
– Дима, не глупи! – подключилась к уговорам Таня. – Ты никому ничего не докажешь...
– Я вам повторяю: я отсюда никуда не пойду! – упрямо заявил Дима. – Я читал, что где-то здесь, в подземных ходах закопаны несметные сокровища...
– Какие сокровища, Дима! Надо шкуру свою спасать! – отчаянно воскликнул Игорь.
– Сокровища, зарытые здесь в XIX-м веке. Вы что, не поняли, что перед нами, по воле случая, открылся один из таких подземных ходов, и если мы найдем здесь какие-либо драгоценности – мы будем обеспечены на всю жизнь! Такой шанс предоставляется раз в сто лет. И коли уж сама судьба приглашает нас воспользоваться этим случаем, то было бы глупо с нашей стороны от него отказываться!
– Это не судьба приглашает нас! Это смерть! – обреченно провозгласила Таня.
– Да что вы слушаете его! Он ведь пьян! Он ведь не понимает, что говорит! – взвизгивая, закричала Алена.
– Не-е-ет! Я не пьян! – Он рыгнул. – Я потрезвее всех вас буду! И сейчас это докажу!
И он бросился к проему в стене.
– Мальчики! Да что же вы смотрите! Задержите его! Он не выйдет оттуда! – закричала Таня. – Не заходи туда!
Но Дима подходил к отверстию все ближе и ближе. Туман, выходящий оттуда, уже проглотил его голову, затем исчезло его туловище...
– НЕ ЗАХОДИ ТУДА-а-а-а-а! – обхватив голову руками и нагнувшись вперед от надрывного крика, Таня упала на колени и заплакала.
Прошла минута. Девушки всхлипывали. Парни не отводили своих фонарей от отверстия и беспокойно переглядывались.
– Да тихо вы! – рявкнул на девчонок Леша.– Вдруг он нас позовет или будет просить о помощи, а из-за ваших стонов мы ничего не услышим!
Постепенно вся компания, за исключением Алены, подошла к отверстию поближе и остановилась от него в двух метрах. Ближе идти они не рисковали, словно на это было наложено табу. Тревога нарастала с каждой минутой, проведенной без Димы.
– Дима! Димок! Отзовись! – прокричал Игорь.
Тишина. Ребята подошли еще ближе к щели, прислушиваясь к малейшим колебаниям воздуха, исходящего из дыры. Их слух обострился.
– Дима! Ди-и-ма-а! Ты нас слышишь?!
Если по направлению к пещере лучи фонарей хоть как-то освещали путь спереди, то сзади образовалась полная темнота, и Алене почудилось, что кто-то стоит и из этой темноты наблюдает за ними.
– Игорь! Посвети скорей назад! – судорожным голосом попросила она.
Мгновенно желтое око фонаря переместилось на 180 градусов, пронзив всю поверхность от пола, боковых стенок и заканчивая потолком. Вроде бы все оставалось таким же, как и раньше. Заинтригованный Алексей тоже перевел свой фонарь назад, и на мгновение вход в пещеру остался неосвещенным.
Между тем тленный запах усиливался! И тут вдруг Алена ощутила опасность спереди, из пещеры! Пока свет фонарей прикрывал тыл, девушка взглянула в темноте вперед. Черная дыра показалась ей темнее самой темноты, а непропорциональные контуры пещеры напоминали огромную безжалостную пасть акулы.
Девушка отчетливо представила себе, что когда дыра снова будет освещена, перед ними, как из-под земли, внезапно возникнет окровавленное тело Димы. Это картина так ясно стояла перед ее взором, и Алена так сильно была уверена в этом, что случись это в действительности, у нее, без сомнения, произошел бы разрыв сердца. Вот Леша наводит на отверстие пещеры свой фонарь и... К счастью, опасения девушки не оправдались. Игорь еще раз позвал Кольцова. Тот не отозвался. И от этой неизвестности, и от разыгравшегося во мраке воображения стыла в жилах кровь!
– Дима, если ты жив, откликнись! – заорал Леша.
(ДУХ САШИ МЕНЬШИКОВА! ЯВИСЬ К НАМ И ДАЙ ЗНАТЬ О СВОЕМ ПРИСУТСТВИИ!)
МОЛЧАНИЕ.
“Значит, уже мертв!” – поняла Алена, и это ее поразило. Никогда еще она не сталкивалась с покойниками из числа своих друзей и близких, и перспектива такого знакомства угнетала ее. Ко всему прочему – это могло означать, что и она может найти свою смерть в этом глухом месте, где ее никогда не смогут найти и достойно похоронить. Она живо представила себе, какие переживания испытают родители в первые дни после ее исчезновения, как они будут бежать к телефону с надеждой услышать ее голос и разочаровываться, узнав, что звонит не она. Естественно, это и не сможет быть она, потому что ее останки уже будут поедаться крысами в глухом подвале. А родителям ничего не будет известно. Отец приедет сюда из Ревды, начнет искать медучилище, общежитие, где она жила. Ему ответят, что она уже несколько недель не появляется и никто ее не видел. Тогда он станет звонить в милицию, в морг, спрашивать, не поступала ли к ним крашеная блондинка лет семнадцати, с карими глазами, с родинкой на правой ягодице. И будет с напряжением ждать ответа! Ему скажут в морге: да, к ним поступило тело девушки, по приметам похожее на нее. И тогда отец с упавшим сердцем поедет на трамвае в морг. Его попросят закомпoстировать билет, передать деньги на абонементы, но он не будет слышать никого на свете. Его мысли сосредоточатся только на одном: ОНА или НЕ ОНА?? И еле живой от страха, хватаясь за сердце, положив под язык валидол, он войдет в городской морг. Его подведут к полке, где лежит тело девушки, накрытое простыней. И потихоньку простыня начнет сползать с ее лица! А перед взором отца будет стоять образ любимой маленькой доченьки, весело улыбающейся, играющей в куклы в своей комнатке.
(ЗАПОМНИ МЕНЯ ТАКОЙ!)
И пока приподнимается простыня – ток бешеной силы пронзает его мозг: Она или не она? Она или не она? ОНА ИЛИ НЕ ОНА?
Простынь скидывается и... о, счастье! НЕ ОНА! Вздох облегчения! Но он не верит, порывается посмотреть еще и еще. НЕТ, НЕ ОНА! Камень с души! Появляется некоторая уверенность, что все обойдется! Он приезжает домой в Ревду, где не находит себе места мать. Увидев радостное лицо мужа, она спрашивает с надеждой:
ЖИВАЯ!? НАШЛАСЬ?!
Надежда немного притухает, когда муж сообщает про морг. Снова появляется, когда он рассказывает, что это была не Алена. И снова тускнеет, когда ей становится известно, что больше никаких следов дочери нет. И с каждым новым днем надежда тает, пока через несколько лет совершенно седые и все в морщинках родители не примиряются с тем, что не увидят свою дочку больше никогда!..
– Может, он просто, как всегда, придуривается?
Голос Тани прервал мелькнувшие молнией в Аленином сознании жуткие мысли и вернул ее к жестокой реальности. Еще не поздно все изменить!
– Чего вы все ждете? На что надеетесь? – осипшим голосом закричала она.– Его уже нет в живых! Неужели вам это не- понятно?! Духи отомстили ему! И если мы не уйдем отсюда – они примутся за нас! И уже не дадут нам уйти! А я хочу жить!! Слышите, вы? ЖИТЬ! Господи, помоги мне! Спаси меня! Прости все мои грехи! Больше я никогда в жизни не будут ****овать, пить, постригусь в монашки, научусь молиться и буду днями и ночами стоять перед твоими образами! Я на все согласна – только спаси меня! Выведи отсюда живой!
При последних словах она бросилась на колени, начала биться головой о стену и хохотать. Таня вся вспотела от страха, видя, что творится с ее подругой. Тогда Игорь приподнял Алену за волосы и с силой дважды хлестанул ладонью по ее щекам.
– Когда трудно, даже черт может сослаться на Библию, так что не думай, что Бог тебя услышит, поверит и поможет. Нам придется, девочка, рассчитывать только на самих себя. Успокойся! С нами все в порядке! Сейчас мы все выйдем отсюда!
– Без Димы я никуда не пойду, – решительно заявил Леша.
– Ты что, не видишь, у нее истерика! – рявкнул Игорь.
– Возьми девчонок и поднимайся наверх. Скоро уже будет рассвет. Ждите меня у вахты. Я скоро приду. Вот только найду Диму и сразу же вернусь. Обещаю. Посмотрим, что это за чертова дыра...
– Ты что, самоубийца? – ужаснулся Игорь. – Я пойду с тобой!
– Выводи их наверх! – тоном, не допускающим возражений, потребовал Леша.
– Леша! Что ты делаешь? Не заходи туда! – взмолилась Таня.
– Уходите отсюда! – заорал в ответ Алексей.
Когда он на чем-то настаивал – было бесполезно с ним спорить, что-то доказывать и тем более переубеждать. Игорь это хорошо знал и поэтому уступил.
– Будь осторожнее! – попросил он своего друга напоследок. – Если что, сразу же зови нас!
– Хорошо, – согласился Леша. – А сейчас идите.
И трое человек, пройдя два коридора, поднялись по каменным холодным ступенькам наверх и покинули это проклятое место.
ГЛАВА 5
Леша Зырянов смотрел вслед своим друзьям, пока за ними не закрылась дверь. Тогда, собрав все свое мужество, он вступил вовнутрь дыры. Невыносимый смрад уже до того въелся и пропитал его организм, что Леша уже почти не ощущал его. Он провел фонарем по пещере. Его глазам предстал огромный зал. Луч фонарика даже не доставал границ этого подземного царства.
– Дима? – тихонько, словно опасаясь разбудить своим голосом невидимый вулкан зла, чувствовавшийся в каждом сантиметре этого странного места, позвал Леша. Ответа не последовало. Алексей стал осторожно двигаться вперед. Осветилась земля непонятного красного цвета. Очевидно, это она изрыгала из своих многочисленных пастей такое зловоние. Парень прошел еще чуть вперед и с тревогой обернулся назад, ища глазами выход. Тот стал еле заметен из-за густых, туманных мерзко пахнущих испарений. Леша крепче сжал свою дубинку с железным наконечником.
“Если фонарь, не дай Бог, потухнет, я никогда не найду выхода из этого чертова лабиринта!” – пронзила его страшная мысль. Он похлопал себя по карманам в надежде, что там еще остались спички, не забывая в то же время краем глаза следить за всем, что было вокруг. Спичек не оказалось. В помещении, куда он попал, все, даже стены и потолок, состояло из той же вонючей земли, и ничто не свидетельствовало о том, что сюда когда-либо проникала человеческая цивилизация.
Продвигаясь в глубь пещеры, Леша очень осторожно ступал на рыхлую землю, словно шел по обманчивой болотной тропинке, где любой шаг в сторону мог повергнуть его в засасывающую жижу, откуда уже нельзя вырваться и где любое твое движение медленно, но верно ускоряет путь вниз: сначала по пояс, затем по шею, потом до носа, после чего становится уже нечем дышать. Ты стараешься задержать дыхание; в обыкновенных условиях можно продержаться около минуты, здесь же, борьба за жизнь и страх продляют мучение до двух минут. Затем ты начинаешь судорожно дергаться, пытаясь найти хоть каплю воздуха, наконец твой организм не выдерживает, и ты издаешь последний крик, вместе с которым уходит и твоя жизнь. Вонючая слизь заливает все горло, пищевод водорослями, букашками, и твой крик потухает внутри болота. И только пузыри достигают поверхности – это все, что от тебя осталось!
В таких мрачных мыслях Леша остановился. Во рту он почувствовал привкус металла.
– Дима!
Вдруг откуда-то сбоку послышался шорох. Парень скосил глаз, и ему померещилось, что на левой стене, вымощенной из земли, появилось какое-то свечение. Резко повернувшись, он направил свой фонарь на это место с такой решимостью, будто в руке его был не источник света, а револьвер.
Никакого свечения там не было! Но ведь во всяком случае что-то он определенно слышал!
Дрожь охватила его тело. Все-таки чем-то этот участок мертвого зала отличался от других.
“А это еще что такое?”
Алексей подошел к стене. Как будто крот проделал в ней небольшую дыру! Он потрогал стену на уровне своего плеча. Здесь земля была холодной и твердой, как камень. Внезапно его рука нащупала какое-то рыхлое углубление. Алеша принялся расцарапывать землю рукой. Кто же сделал это отверстие в стене? Человек? Или она сама за долгие годы начала осыпаться?
Между тем его кисть уходила все глубже и глубже в стену. Наконец его рука уперлась в какое-то инородное тело.
“Боже мой, что если это рука Димы!?” – содрогаясь от страха, предположил он. Леша ухватился за предмет и потянул его на себя. Луч фонаря осветил находку. Это оказалась не рука, а древняя книга, сделанная из старинного пергамента. Она закрывалась деревянным замочком, и для нее был сделан шнурочек, пропущенный через все страницы, чтобы ее было удобнее держать в руке. “Значит, Дима был прав! Где-то здесь действительно могли быть запрятаны сокровища! Но... куда же он подевался?”
Пока Леша разглядывал удивительную находку, откуда-то сверху на него упал ком земли. Он поднял голову кверху, и неожиданно огромный пласт твердой глины свалил его на землю. Лампочка фонаря разбилась, книга вылетела из рук. Стало темно. Послышался непонятный, с каждой секундой приближающийся скрежет. Потолок стал все сильнее обрушиваться, облепляя тело бедняги плотной гнилой землей, заглушая его резкий отчаянный крик.
Последнее, что почувствовал Леша, – были холодные руки, которые стали затягивать его под землю. По мертвому залу прокатились раскаты злобного смеха. Сквозь призрачную тьму из стены появилась красная точка, чем-то напоминающая человеческий глаз!
ГЛАВА 6
– Вы слышали? – привстав со стула, спросила Таня своих друзей, сидящих вместе с ней у вахтенного столика. – Мне послышался крик! Оттуда, из подвала!
Все прислушались в надежде, что крик повторится. Слуховые мембраны были натянуты до предела, готовые в любую долю секунды прореагировать. Но крика больше не последовало.
– Наверное, почудилось! – засомневался Игорь. – Вряд ли человеческий крик дойдет досюда. Ты что-нибудь слышала, Алена?
Та отрицательно покачала головой.
– Вот видишь, Таня, кроме тебя, никто ничего не слышал.
– Нет, нет, я уверена: это был крик Леши! Он зовет на помощь! Я сердцем чувствую: что-то произошло!
– Что будем делать? – спросил Игорь. Ему очень не хотелось снова идти в это жуткое место.
– Что значит, что будем делать? – удивилась Таня. – Ведь ребята могут погибнуть! Надо спасти их!
– Нет, Таня! Я отсюда уже никуда не пойду! – голос Алены дрожал. В нем читалась чудовищная решимость и упорство бороться до конца, несмотря ни на что.
– И потом, как мы спустимся вниз? – встал на сторону Алены Игорь. – Посмотри, какой слабый свет у моего фонаря! В любую секунду он может потухнуть. Ваши свечи тоже почти закончились, их хватит максимум минут на десять. Не успеем дойти до подвала, как они погаснут, наступит темнота и тогда...
– Но ведь у нас есть еще спички! – возразила Таня.
– Действительно, осталось штук пять-шесть, что дальше?
– Мы можем найти бумагу, обмотать вокруг какой-нибудь палки, получится факел. Это лучше любого фонаря.
– Где что ты найдешь? Какую еще палку? Что ты выдумала? – запричитал Игорь. – Да пойми ты, только давай рассуждать логично, здраво... Если с ними все в порядке – они выйдут сами, выйдут живыми и невредимыми. Ну, а если... если их уже нет, тьфу, тьфу, тьфу, то мы им уже никак не поможем, при всем своем желании. У нас нет ни живой, ни мертвой воды! Это не сказка, а реальность! А она такова, что если мы спустимся вниз, то у нас будет очень мало шансов вернуться назад. К тому же насчет факела: не забывай, что из пещеры могли выделиться какие-нибудь газы, и если зажечь огонь – произойдет взрыв!
– А вдруг у ребят просто сломались фонари! Ведь может же такое произойти! И они не могут найти выхода! Или лежат там раненые и истекают кровью. – Таня начала заводиться. – Вдруг их там придавило чем-нибудь, или они угодили в какую-то замаскированную яму! Да мало ли что с ними могло произойти! И если теперь только от нас зависит их жизнь!
Глаза Тани сверкали яростью. Алена напряженно следила за их спором и неимоверно желала, чтобы победил Игорь.
– Да с чего ты взяла, глупышка, что кто-то кричал? Мы вот, например, с Аленой ничего не слышали! Просто твои нервы перенапряглись, и тебе померещилось... У тебя ведь медицинское образование, не мне тебе объяснять, что подобные галлюцинации часто случаются в трудную и напряженную минуту.
– Я также знаю, что в опасную для человека минуту, мы, медики, должны сделать все от нас зависящее, чтобы спасти ему жизнь. – Таня выразительно посмотрела на Алену. – Мы давали клятву Гиппократа.
– Какая к черту клятва! – в нетерпении отмахнулся Игорь. – Сейчас твоя жизнь находится в опасности! И ее! И моя! Ты хочешь подвергнуть новые человеческие жизни смертельной опасности и еще рассуждаешь о каком-то долге! Наш долг теперь заключается в том, чтобы спасти то, что еще можно спасти, то есть наши жизни! А если мы спустимся туда, то нас уже никто не спасет, ни Дьявол, ни Святой Дух! Дошло наконец?
Создавалось впечатление, что крики ребят, раздававшиеся по всему первому этажу, незаметно привлекли к себе подкрадывающиюеся с двух сторон к ним ТЕМНОТУ и ТИШИНУ, которые словно бы ожили и выжидали момент, чтобы поглотить их.
– Итак, ты боишься туда идти? – напрямик спросила Таня Игоря. Тот не ответил.
– Значит, боишься! Хорошо! – сжав губы, прошептала она. – Тогда я пойду одна!
Она встала и уверенно зашагала в темноту, даже не зажигая остаток свечи. Ей было жутко, страшно, но чувство правоты, гордости, долга и достоинства – толкало ее вперед.
– Танечка! – в ужасе вскрикнула Алена. – Не ходи туда, Таня! Ты тоже не вернешься!
Темный силуэт лишь на секунду приостановился, обернулся и произнес только одно слово: – ТРУС!
Игорь не видел Таниного лица, но ясно представил, сколько презрения было в ее глазах. Никогда, никто еще не называл его трусом! Наоборот, именно он, еще будучи школьником, награждал этим словом других парней, если они не могли, как он, крутить на турнике “солнышко”, боялись переплыть Верх-Исетский пруд, не могли решиться спрыгнуть со второго этажа школы или познакомиться с хорошенькой девчонкой...
“ТРУС!“ – отразилось в его сознании.
Он мог бросить вызов кому угодно, но лишь тому, кто имел живую плоть, кровь, в ком билась жизнь. Игорь мог сказать любому, что он о нем думает, невзирая на лица. И даже рискнуть жизнью, но ради стоящего дела! Здесь же им противостояло нечто, не обладающее, судя по всему, плотью и кровью. Игорь был в этом уверен. Какое-то неуязвимое существо или даже существа, не подчиняющиеся общепринятым законам природы. И идти в темноте, без оружия неизвестно против кого казалось ему самоубийством.
ТРУС!
Но там остались его друзья! Друзья, с которыми он провел вместе более 15 лет. Что они подумают о нем?
ТРУС!
– Таня, подожди, я с тобой! – Игорь не выдержал угрызений совести и кинулся во мрак догонять девушку.
– Нет, Игорь! Не оставляй меня одну!!! – заметалась Алена. – Игорь!!!
– Оставайся здесь, никуда не уходи! – услышала она в ответ из темноты.
Что делать? Остаться или следом за другими вступить во мглу, несущую смерть? Не-ет! Они уже обречены! Надо покинуть здание! Для этого необходимо отпереть ключом дверь входа. Где ключ? На вахте нет. Остался у Леши? Или торчит изнутри в замочной скважине?
Алена решила подойти к наружным дверям, но для этого требовалось миновать промежуточный коридор и промежуточные двери. Пройти этот коридор, и если ключ остался в замке – то путь к свободе открыт!
Легко сказать! Алена с опаской взглянула на дверь, которая неожиданно со страшным скрипом стала приоткрываться, как бы приглашая войти!
ЛОВУШКА!
Ветра не было, а дверь двигалась сама по себе! Будто кто-то невидимый, стоящий по ту сторону коридора, звал ее попытать счастья выйти отсюда!
ЕСЛИ ПРОЙДЕШЬ, ТО ТЫ – СВОБОДНА! НУ, А ЕСЛИ ПОПАДЕШЬСЯ, ТО ТЕБЯ ЖДЕТ СТАРУШКА-СМЕРТЬ!!!
А ТЫ ПОПАДЕШЬСЯ! ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОПАДЕШЬСЯ !
Алена тяжело вздохнула.
“А может, Алеша оставил дверь открытой?”
Близость спасения подталкивала девушку вперед. Кругом – темнота, но где-то в пяти метрах должен быть выход!
Алена старалась уловить малейший ветерок спереди. Это означало бы, что дверь на свободу открыта! Каких-то пять метров! Но как же их миновать? Промежуточные двери напомнили девушке автоматические барьеры в метро, а она словно пассажирка, пытающаяся бесплатно проскочить между неподвижными блокираторами. Нет, они только кажутся неподвижными! Но стоит только сантиметр своего тела занести на их территорию, как стальные челюсти оскалятся, зарычат, готовые раздавить и перемолоть все, что попадет им в зубы.
А сейчас пройти или не пройти – означало либо спастись и жить еще долго и даже, может быть, счастливо, либо умереть непонятной смертью немедленно. И именно тогда – когда наступает расцвет молодости. И нельзя купить эту свободу! Нельзя кинуть в отверстие спасительной монетки; плата за свободу лишь одна: ЖИЗНЬ! И невозможно пройти по воздуху, как-нибудь обойти! Есть только один путь: вперед!
Девушка уже решилась было побежать к выходу, но вдруг дверь окончательно открылась и с силой хлопнула.
НУ, ИДИ К НАМ, ДЕТКА!
Этот жуткий хлопок многократным эхом повторился в ее сознании, отнял всю решимость и наполнил ее безотчетным страхом.
– Игорь! Таня! Подождите меня! – надрывая голос, завопила она, бросаясь во мрак по дороге, по которой ушли ее спутники. С тлеющей свечой в руке Алена побежала что было сил. Но от ветра свечку задуло. Пробежав в полной темноте несколько метров, миновав длинный зеркальный зал, девушка неожиданно запнулась и, взвизгнув, со всего размаха растянулась на холодном полу. Свеча отлетела куда-то в сторону. У Алены сверкнула мысль, что это кто-то злой, жаждущий ее смерти специально подставил ей ногу и теперь набросится на ее распростертое тело. Она вскрикнула пронзительной сиреной, пулей вскочила и внезапно почувствовала, что КТО-ТО схватил ее за руку...
ГЛАВА 7
На этот раз визг был продолжительный и такой громкий, что у стоящих рядом могли лопнуть барабанные перепонки.
– Да успокойся, Алена! Это же мы! – раздался знакомый голос .
– Алена, что произошло? Кого ты увидела?
Таня и Игорь держали свою подругу за руки. Та ничего не могла говорить, и по инерции все еще пыталась вырваться.
– Ну, все, все, возьми себя в руки, – стал успокаивать ее Игорь, направив луч фонарика на побледневшее лицо девушки. – Мы не дадим тебя в обиду.
Алене не хватало дыхания, она заикалась и всхлипывала. Поняв окончательно, что это – ее друзья, девушка судорожно схватила Игоря за рукав, как утопающий хватается за своего спасителя, и сквозь слезы произнесла:
– Не... оста... вля... вляйте ме... меня больше одну... у-у!
– Ну, что ты, что ты, Алена, конечно, нет! – Парень покрепче обхватил ее за талию. – Теперь нам надо держаться вместе.
– У нас перегорел фонарь, – сообщила печальную новость Таня.
– Ничего! Около подвала есть боковая дверь – склад водопроводчиков. Она должна быть открыта, и, я думаю, там нам удастся найти пару фонарей, – поведал Игорь.
– Идемте туда! – Последняя свеча в руках Тани растаяла, не оставив даже огарка, и все погрузилось в темноту.
– Давайте возьмемся за руки и пойдем цепочкой, – предложил Огарков.
У Алены не было сил, чтобы возразить. Они возобновили свой путь.
– Осторожней, здесь перила! – предостерег Игорь. – Держитесь крепче!
Пять минут назад, когда рассердившаяся на Игоря Таня стремглав бросилась в темноту, то словно позабыла об опасности, которая могла подстерегать ее в каждом углу. Уязвленный презрением девушки, Игорь тоже отбросил свой страх на последний план. И тогда это было вполне естественным. Теперь же они, точно протрезвев, точно закончилось действие наркоза при операции, мягко и осторожно, подобно саперам, находящимся на незнакомой заминированной территории, с опаской двигались вперед.
– Ай! – неожиданно вскрикнула Алена и застыла на одной ноге, как если бы играла в классики.
– Что опять? – несколько раздраженно спросил Игорь, поддерживая ее за руку.
– Да Дима разбил здесь свою бутылку, и осколки впились мне в ногу.– Она сняла туфлю.
– Кровь есть? – озабоченно спросила Таня.
– Нет, вроде обошлось!
– Ты, пожалуйста, так громко в следующий раз не вскрикивай! – попросил Игорь. – А то черт знает, что можно подумать!
Через несколько шагов он остановился и стал ощупывать стену.
– Так, кажется, здесь! – Игорь вытащил коробок и щелкнул спичкой.
Все увидели деревянную дверь, состоящую из гнилых досок. Она была закрыта. Игорь что было силы рванул ее на себя. Ржавые гвозди выпали из гнезд, сгнившее дерево не выдержало, и дверные косяки разрушились.
– Порядок! – удовлетворенно пробормотал Огарков. – Теперь, Таня, зажги спичку и посвети мне.
Раздался треск спичечной коробки, и при слабом пламени спички убогая комнатенка выплыла из темноты. Стали видны ржавые трубы, которые соединялись между собой и образовывали центральную водопроводную систему здания. В правом углу стояли два больших железных ящика.
“Они вполне достаточных размеров, чтобы поместить туда окровавленные и разрубленные на части тела Леши и Димы!” – мелькнула у Алены дикая мысль. Игорь стал приближаться к ящикам. Спичка в руках Тани догорела и потухла. Пока она доставала новую, чиркала ее, сначала не той стороной, – прошло секунд восемь, и все это время Игорь оставался один на один перед этими ящиками в полной темноте. Еще не дождавшись, пока загорится новая спичка, он погрузил свои руки во внутренности ящиков, ожидая найти там фонари. И вдруг...
– А-а-а! Че-ерт! – закричал он не своим голосом.
“Наткнулся на чьи-то тела!” – решила Алена, вся сжавшись. Мгновение спустя спичка вспыхнула ярким желто-синим пламенем. Игорь вытащил руки из ящиков, и все увидели, что правая рука его измазана в крови. Алена вскрикнула, в испуге отступая назад.
– Идиотское шило, мать его так... – выругался Игорь. – Какой дурак оставил его острием вверх?!
Он принялся языком зализывать ранку.
Потратив еще одну спичку, Таня и Игорь извлекли из груды отверток, газовых ключей и всякого мелкого хлама три фонаря. Все они были в исправном состоянии и ярко осветили комнату.
– Здесь есть аптечка! – сообщила Таня, обнаружив на стене небольшой деревянный ящичек. – Давай смажем тебе ранку.
Наличие знакомых вещей – лекарств, бинтов, йода – немного воодушевило Алену. Нельзя сказать, что она почувствовала себя здесь в своей стихии, как рыба в воде, но была рада, что теперь сможет применить свои знания на практике и быть хоть чем-то полезной остальным. Профессиональными движениями медсестры она протерла ранку спиртом и обработала пятипроцентным раствором йода. Игорь аж сморщился от боли и, сжав зубы ждал, пока ее пик минует.
– Спасибо тебе, Алена, – поблагодарил пострадавший, когда рана была перевязана. – За мной должок!
– Ну, а теперь идемте! – позвала Таня.
По каменным ступенькам ребята снова спустились в подвал и, миновав коридор, стали приближаться к первым из двух дверей, ведущих к страшному зиянию дыры, где исчезли Дима и Леша. И вновь недобрые предчувствия стали волнами накатываться в сознание идущих. Стараясь отвести дурные мысли, Игорь решил завести разговор:
– Скажите, девочки, а интересно учиться в вашем училище? Я вот подумал, не поступить ли мне к вам. Тогда я сам себе всегда смогу быстро и качественно обработать ранку.
Голос его дрожал, фальшь была заметна в его словах за километр. Было ясно, что ни в какое училище он и не собирается поступать. Ответа, разумеется, не последовало. Расширенные и застывшие от страха глаза девушек блокировали информацию, поступающую в их мозг извне. Группа шла уже знакомой дорогой. Все это уже было. Вот первая дверь открыта. Она так же скрипнула, но теперь этот скрип не был неожиданным, как в первый раз, поэтому никого не напугал. Те же стены. Заученные оглядывания по сторонам, как у водителей автомобилей, выезжающих на главную дорогу со второстепенной. Прислушивания... Медленные шаги... Трехглазые выстрелы фонарей. Вроде все так же, как и час назад. Но сейчас ситуация изменилась: за дверью, к которой они приближались, – бесследно исчезли два их друга. Что-то за этой дверью проглотило их. И это “что-то” могло стоять за дверью и поджидать уже их!
– Союз нерушимый республик свободных... – запел вдруг Игорь советский гимн.
Алена похолодела, полагая, что он сошел с ума. Огарков же просто хотел подбодрить себя и своих спутниц, но вместо бодрой мажорной мелодии, скачка голоса на чистую кварту вверх, которая всегда задавала уверенность и торжественность всем героическим песням, маршам и в том числе советскому гимну, – из его рта вырвалось какое-то карканье, фальшем и сипом напоминающее человека, который пытается петь в то время, как ему режут ножом горло вместе с голосовыми связками. После этих громких гортанных звуков наступившая тишина действовала угнетающе. Игорь и сам испугался своего голоса: теперь Зло, если оно здесь действительно есть, – знает об их приближении!
Вот и последняя дверь.
“Будь что будет!” – сказал себе Игорь и рванул дверь на себя. Смрад радостно встретил их своим зловонным дыханием. Три фонаря пристально посмотрели в пасть дыры. Теперь отверстие казалось чуть шире, чем прежде.
Что же это? Обман зрения или дыра действительно растет?
Изнутри по-прежнему валил туман.
– О, Господи! – взмолилась Алена шепотом, – не дай опять пережить это!
Ей захотелось бросить все и бежать отсюда без оглядки. И будь она уверена, что наверху безопасно, она бы так и сделала.
– Леша! Дима! – крикнул Игорь, подходя к дыре поближе.
(”КТО ИЗДАВАЛ ЭТИ ЖУТКИЕ КРИКИ?”)
– Вы слышите меня?
(”ЧТО С НИМИ ПРОИЗОШЛО? КУДА ОНИ ИСЧЕЗЛИ? ПОЧЕМУ НЕ ОТВЕЧАЮТ?”)
– Что ж, придется лезть в эту конуру, – принял решение Игорь. – Таня, мы с тобой пойдем вовнутрь, а ты, Алена, останешься у входа. Если что, кричи! Если мы позовем – отзывайся!
– Мне страшно! – всхлипнула Алена, задрожав.
“Будто мне нестрашно! – сказал про себя Игорь. – Хотел бы я видеть такого идиота, которому здесь не было бы страшно!”
– Ничего! – стал он успокаивать девушку. – В самое пекло полезем мы, ты останешься здесь. И не паникуй! Все, что от тебя требуется, – это подать знак, если произойдет что-нибудь необычное. А самое главное – не давай ложных сигналов и не вскрикивай по пустякам. Задание ясно?
Игорь представил себя в этот момент командиром разведывательной роты, заброшенной в тыл врага.
“Знать бы еще, кто наш враг и где его ждать!”
– Ну, Танюша, – Игорь взял девушку за руку, – идем!
ГЛАВА 8
Освещая фонарями себе путь, они вошли в дыру. Спереди на них плыли туманные испарения, и все время чудилось, что из них выскочит что-то ужасное, набросится на людей и поглотит их.
– Дима, Алеша, вы здесь? – без особой надежды, что кто-то отзовется, позвала Таня. – Странно, почему-то совсем нет отпечатков их следов. Что они, по воздуху шли?
– Действительно странновато, – согласился Игорь, – e-мое, что это за камера такая? Ты посмотри только: даже потолок здесь сделан из земли!
– Может быть, Дима был прав; кто-то действительно запрятал здесь свои сокровища, – прошептала девушка.
– Сомневаюсь. В таком благоухающем месте? Да его за версту следует обходить. Скорее всего здесь заживо замуровывали людей. Это ихними останками, очевидно, и воняет.
– Это невозможно! Сколько времени уж прошло! От них давно должны были остаться одни кости.
Они пошли еще дальше в глубь пещеры, осторожно глядя себе под ноги.
– Слушай, где этот чертов зал заканчивается? Такое впечатление, что он бесконечен! – сказал Огарков, направив фонарь вдаль. Таня посветила своим фонариком влево, вперед, ожидая увидеть наконец-то конец зала, но свет потонул в темноте, так и не достигнув крайних точек этой пещеры.
– Дима! Леша!
Нет ответа.
Обследуя это место, друзья уходили все дальше и дальше от выхода.
– Тань, давай я пойду по правой стороне, а ты по левой. Так мы сможем быстрее что-нибудь обнаружить.
Таня кивнула. Они разделились.
Девушка почему-то совсем не чувствовала такого страха, какой овладел ей, когда они только вступили в подземелье. Она не могла сама себе объяснить это. Ее чувства притупились, будто она была под воздействием наркотика. “Странно – думала Таня, – это похоже на собирание грибов в лесу. Каждый идет по своей стороне, надеясь найти целую поляну белых грибов, красноголовиков, маслят, мухоморов, поганок... Поганок? При чем тут поганки и мухоморы? Нет, только съедобные грибы! А чтобы в лесу не заблудиться, не потеряться из виду, надо время от времени аукаться.”
Таня прислушалась. Удаляющиеся шаги Игоря были еще слышны. Неторопливые, осторожные – так едет неопытный водитель по незнакомой разбитой дороге.
МУХОМОРЫ! БЛЕДНЫЕ ПОГАНКИ!
“Куда же все-таки запропастились ребята? Неужели обнаружили какую-нибудь дверь в конце этого зала, ведущую на поверхность? Или... духи действительно взяли их с собой? Ну, Диму, понятно, могли, а Лешу за что? За компанию? За то, что осмелился зайти сюда? И не постигнет ли нас в таком случае та же участь? Господи, помоги нам! Мы верим в тебя!... Спокойно! Надо взять себя в руки...”
МУХОМОРЫ! БЛЕДНЫЕ ПОГАНКИ!
“Кто же кричал, когда мы сидели на вахте? Леша звал на помощь? Или это злой дух решил заманить нас сюда, чтобы мы присоединились к остальным, никогда отсюда не вышли и никому ничего не рассказали!?”
Внезапно весь страх вернулся к ней! Мышцы ее рук закостенели. Она буквально каждой волосинкой, каждой клеточкой своего мозга ощутила, как что-то злобное находится совсем рядом с ней, материализовывается, испуская злые волны, выпивая ее энергию.
Девушка посветила вокруг.
Слава Богу! Наконец-то стена! Значит, она добралась до крайней левой точки пещеры.
Таня услышала шаги, двигающиеся к ней навстречу со стороны Игоря. Она облегченно вздохнула и хотела окликнуть его, но вдруг какой-то импульс ударил ей молнией в мозг и заставил насторожиться. Девушка почувствовала, как мурашки неприятно начинают ползать по ее спине.
Что-то неестественное было в этих приближающихся шагах. Сначала Таня не могла понять, что именно. Только мелкий теплый пот страха заблестел у нее на висках. И вместо того, чтобы пойти навстречу этим шагам, она с силой прижалась к смердящей стене. И стала медленно опускаться на корточки, желая остаться незамеченной и срастись со стеной. Потом затушила фонарь. И только после этого она осознала причину того, что так поразило ее в этих шагах.
Они были медленные, твердые, и главное – очень уверенные. Так шел не гость, впервые оказавшийся здесь и трясущийся от страха. Так шел ХОЗЯИН, привыкший столетиями ходить по этой холодной земле в этом мрачном месте!
“Это не Игорь! Это не Игорь!... А если это не он, значит, его больше нет! Идут с его стороны! Значит, идут за мной!”
У Тани заледенело сердце, когда она представила, что через несколько секунд может перестать существовать. Она стала на корточках красться вдоль стены. Но шаги, как магнитная торпеда, точно шли на нее! На земляном полу, совсем рядом с ней неожиданно раздался шорох... Продолжая красться, она инстинктивно хотела уже включить фонарь, а там будь что будет! Лучше уж видеть кто на тебя нападает, и как-то пытаться бороться, чем ждать смерть в темноте! Надо лишить врага преимущества темноты!
Таня уже потянулась к кнопке фонаря, но включить его не успела. Ее нога наступила на что-то живое...
Дикий визг, пронесшийся по таинственной пещере, нарушил царство тишины...
ГЛАВА 9
Алена, с замирающем сердцем осталась стоять у входа в пещеру, и, как локатор, улавливая малейший шум, наблюдала за всем вокруг. Больше всего ее беспокоила обстановка внутри страшной дыры, где сейчас находились ее друзья. Сначала девушка напряженно прислушивалась к обрывкам речи, раздававшимся внутри. Они становились все тише и тише, а потом и вовсе исчезли.
По мере того как шаги и голоса удалялись, Алену все сильнее охватывало чувство, что она осталась совершенно одна! На границе того света и этого! Невольно у нее возникла мысль, что ее специально заманили сюда, что больше никого с ней и не было, ее друзья – лишь галлюцинация, и теперь она один на один с царством Тьмы.
“Что я здесь делаю?”
Она хотела окликнуть ребят, но что если они уже все погибли и ее голос призовет к ней убивающее Зло?! Нет! Она будет бороться до конца, подобно человеку на крыше небоскреба, ноги и туловище которого уже висят в воздухе, готовые к свободному падению, и лишь пальцы рук мертвой хваткой приросли к бортику. Человек старается подтянуться и вырваться из бездны, а кто-то злой, с издевательской усмешкой подходит к краю и стремится разжать руки своей жертвы. Он наступает на них сапогами, давит со всего размаха каблуком, чтобы раздробить суставы. Но жертва не чувствует боли, мышцы человека напрягаются до судорог. Его руки затекли, держатся из последних сил, и нельзя перехватиться и дать им немного отдыха. А враг не дремлет! Видя, что все бесполезно, маньяк достает длинный острый нож и...
ШОРОХ? Или показалось?... Показалось!
“А если мой фонарь сломается?? Я останусь в кромешной темноте!”
Дорогу назад Алена запомнила плохо. Поэтому ей пришла в голову идея сэкономить свет, и она выключила фонарик. Но воображение, разыгравшееся в темноте, нарисовало ей такую жуткую картину, что девушка тут же зажгла фонарь и больше уже не решалась повторять подобные эксперименты.
“Если НЕЧТО выйдет из дыры, надо быть готовой бежать к двери. А там...”
Дальнейшее рисовалось ей смутно. Если подобное случится, придется действовать по обстановке.
“Но что делать, если кто-нибудь выйдет из двери!... Бежать? Но куда? В пещеру?? А если начнут окружать с двух сторон?”
Алену передернуло.
“Неужели действительно все погибли, я осталась одна, и духи приближаются ко мне? – подумала девушка, не сводя глаз с туманного отверстия и придвинувшись поближе к двери. – Не начнет ли дверь сама собой открываться – закрываться, как это было там, наверху?”
Она перевела фонарь в сторону двери и сделала несколько шагов обратно к пещере.
И ВДРУГ! Ей показалось, что дверь В САМОМ ДЕЛЕ ШЕВЕЛИТСЯ!!!
Алена проморгалась и с новой энергией устремила глаза на дверь. Да! Теперь не оставалось никаких сомнений: дверь шевелилась! Почти незаметно, не производя скрипа, точно поплавок, чуть-чуть подергивающийся на воде и сигнализирующий о попытке рыбы сожрать наживку. И было непонятно: то ли поплавок дергается и подпрыгивает от ветра и набегающих волн, то ли действительно рыба опутывает свою добычу. ТРАХ! Изнутри в дыре послышался шаркающий звук, будто кто-то незаметно подкрался к выходу, осторожно шаря ногой при выборе твердой почвы, и вдруг случайно шаркнул ботинком о лежащий камень. Сдерживая крик, готовый птицей вылететь из ее груди, Алена быстро развернулась и, отступая, направила луч фонаря на вход в пещеру. Голова закружилась, челюсть от страха отвисла.
Если бы это был кто-то из ее друзей, то не стал бы красться! К тому же у них есть фонари, они бы освещали себе путь, и она сразу бы заметила их свет.
Неожиданно у девушки возникло чувство, будто она качается на карусели. Сначала медленно, приятно!.. Но вот скорость резко увеличивается, и ее уже начинает подташнивать. Она хочет выйти, но это невозможно! Ее уже рвет, а карусель не только не останавливается, но даже и не уменьшает скорость!..
Разум Алены стал мутиться. Инстинктивно ощущая за спиной опасность, она перевела взгляд на дверь.
ШЕВЕЛЕНИЕ ДВЕРИ СТАЛО ЕЩЕ БОЛЕЕ ЗАМЕТНЫМ!!!
Волосы Алены, помимо воли стали подниматься дыбом. Затравленно, как зверь, угодивший в ловушку, она ежесекундно озиралась по сторонам.
– ХА-ХА-ХА! О-о! ХО-ХО-ХО! – откуда-то с потолка послышался смех. Он был абсолютно беззлобный, звонкий и принадлежал, судя по голосу, девочке лет семи.
– ХА-ХА-ХА! – уже со стороны двери раздался смех, принадлежащий молодой девушке, и стал сливаться со смехом маленькой девочки.
– ХЕ! ХЕ! ХЕ! ХЕ! – присоединился к ним бас мужчины, смеющегося откуда-то из боковой стены.
Алена, прилагая всю свою волю, чтобы не закричать, ссутулилась, прижалась к стене, желая вдавиться в пол и стать невидимой.
– ХИ-ХИ-ХИ-ХИ! – донесся до нее откуда-то с пола противный старушечий хохот, и девушке тут же представилась старуха, у которой во рту не осталось ни одного зуба, а только острые клыки! Точно такая, какой ее пугали в детстве! Стены ожили, зашевелились пол, потолок, и все безудержно издевались над бедной девушкой.
– А-а-а-а-а-а! – с искривленным от ужаса лицом закричала Алена и направила фонарь на дверь. И как только она сделала это – уже полуоткрывшаяся дверь с быстротой молнии захлопнулась. Смех моментально исчез. Некоторое время стояла тишина. Девушка, окаменев, не сводила глаз с двери.
– Привет, Алена! – вдруг пропищал откуда-то сверху тоненький детский голосок. От неожиданности Алена чуть не выронила фонарь.
– Кто здесь? – Лучи света стали импульсивно обшаривать потолок. Губы девушки нервно дрожали, ноздри хищно вздымались, дыхание отяжелело.
– Это я, твоя подруга Дездемона.
– Где ты, где? Я не вижу! Постой, какая еще Дездемона?!
– А помнишь, на спиритическом сеансе, – ласково и усыпляюще продолжил невидимый голос, – вы вызывали духов умерших людей? И я почувствовала необъяснимый прилив сил, какой-то положительный заряд в своем райском пространстве. И моя душа выпорхнула из книги “Король Лир”, которая лежит в твоей комнате на столе.
– Что, что ты хочешь от меня? – по-прежнему осматриваясь по сторонам, спросила Алена.
– Я хочу помочь тебе. В тебе есть сильные импульсивные токи отрицательного воздействия. Тебе надо избавиться от них, передать их мне. Они тяжелят твое тело, гнетут твою душу, отравляют твое существование. Ведь правда, сейчас ты совершенно измучена и обессилена?
– Да, но откуда ты знаешь, что...
– Ты можешь присоединиться к нам!
– К кому это к вам? – подозрительно осведомилась Алена, вся сжавшись.
– Ко мне, к Ромео, к Джульетте, к Тарасу Бульбе и Констанции Бонасье и многим другим. Мы покидаем свои бренные книжные оболочки и витаем в свободном пространстве. Как нам легко и как мы счастливы! Нам не нужно ни пить, ни есть! Все наши желания вмиг исполняются! И если ты станешь одной из нас – тебе тоже откроются все эти чудесные состояния!
– Но ведь вы все – книжные герои! И вы все в своих книжках погибаете!
– О, нет, мы живем вечно! Пока читают книги, мы будем жить! Иди к нам!
– Но вас знают все, а меня не знает никто!
– О, ты ошибаешься! – сейчас голос маленькой девочки перевоплотился в мягкое сопрано двадцатилетней девушки. – Ты – наша! Тебя знают у нас все! Кроме того, с нами парят в воздухе твои школьные отметки с росписями учителей. И все они могут напомнить тебе – когда и за что ты получила каждую из них. А еще с нами витают твои школьные тетрадки, учебники, платья, куклы, ручки – все это уже присоединилось к нам. А теперь мы с нетерпением ждем и тебя!
– Но что я могу сделать? Как мне попасть к вам?
– О, нет ничего проще! – теперь с Аленой говорил уже мужской голос, и эта быстрая перемена насторожила девушку. – Тебе только надо расслабиться, успокоиться. Закрой глаза! Расслабь мышцы шеи. Лица. Щек. Плеч. Вот, правильно! Почувствуй, как отдыхает каждый мускул твоего тела. Опусти фонарь! Приятный покой разливается по тебе! Ничто не волнует и не тревожит тебя! Теплые волны растекаются по тебе и зовут с собой! А сейчас – иди! Иди! Иди медленно! Ты – лодка! Ты плывешь по спокойному морю. Плыви! Дважды один – два. Дважды два – четыре. Один плюс один – направо в любовь. Один минус два – здрасте, пожалуйста! Муха с лягушкой – к счастью! Жаба с пауком – к дождю!
Загипнотизированная Алена шаг за шагом устремлялась к отверстию темной дыры.
– Заходи! Заходи сюда! И ты найдешь здесь то, что уже так долго ищешь! Лягушка к жабе – дождь к пауку! – теперь это был уже голос старухи.
– Ты ведешь меня к себе? – находясь как бы в полузабытьи, спросила девушка.
– Да! Да! Время нашего слияния близко! ОПУСТИ ФОНАРЬ!
Если бы в этом коридоре в эту секунду находился кто-нибудь еще, то с ужасом обнаружил бы, что изо рта девушки выливаются два голоса: один, принадлежащий ей самой, а второй – клыкастой злобной старухе! Полоумные глаза Алены были неподвижно устремлены вперед.
– ЖАБА К ДОЖДЮ! ЛЯГУШКА К ПАУКУ! БЛИЗОК, БЛИЗОК НАШ ЧАС! НЕ ПОДНИМАЙ ФОНАРЬ!!! НЕ ОБОРАЧИВАЙСЯ!!!
– Но мне послышалось, что позади меня открылась дверь!
– ДВАЖДЫ ОДИН – ЖАБА! ТРИЖДЫ ПАУК – ПАУК! ВЫКЛЮЧИ СВОЙ ФОНАРЬ И ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ К НАМ В ГОСТИ! – прошипел змеиный голос старухи. Одной ногой Алена уже переступила черту, ведущую вовнутрь пещеры. Когда она уже заносила вторую ногу – из самой глубины пещеры раздался душераздирающий крик. Пелена рассеялась. Дымок сумасшествия развеялся от этого крика, и девушка вспомнила все! А вспомнив, повалилась без чувств в пахнущую мертвeчиной землю...
ГЛАВА 10
– А-а-а-а-а! – пронзительно завопила Таня, наткнувшись ногой на что-то мягкое. Судорожным движением она включила кнопку фонаря. Свет опустился на лицо лежавшего на земле Димы, сонные и испуганные глаза которого были вытаращены на девушку.
Тут же, одновременно со стремительными шагами, из тумана вынырнуло одноглазое око фонаря, и как из воздуха возник Игорь.
– Ты что, рехнулась? Своим вонючим каблуком прямо по моему лицу прошлась! – вознегодовал Дима, поднимаясь с земли и ощупывая подбородок.
Таня не знала, плакать ей или смеяться, от избытка пережитых эмоций она лишилась дара речи и опустилась на колени.
– Дима! Так ты живой! С тобой все в порядке?! – не веря своим глазам, воскликнул Игорь.
– Со мной-то все о’кей, а вот что с вами такое? И вообще – где это мы находимся? Да убери ты свой дурацкий фонарь с моего лица.
– Ты что, ничего не помнишь? – изумился Игорь.
– Дима, где Леша? Он пошел вслед за тобой и до сих пор не вернулся, – подала наконец голос Таня.
– Подождите, – никак не мог прийти в себя Кольцов, – куда он вслед за мной пошел? Я помню, что мы пили в нашей штаб-квартире...
– Да нет же! Внизу произошел взрыв, везде погас свет, и мы спустились на первый этаж, чтобы посмотреть, что произошло.
– Ну и?
– Здесь треснула стена, образовалась пещера, и ты вошел вовнутрь искать какие-то старинные сокровища, оставленные бывшими владельцами дома.
– Я такое говорил? – подивился теперь уже Дима, показывая на себя пальцем.
– Конечно, говорил! – подтвердил Игорь.– Алена еще отговаривала тебя заходить сюда, а ты такой: да все сокровища будут мои, да я тут самый крутой! Ну, вспоминай, вспоминай!
– Что-то я такого не помню...
– Потом ты вошел сюда, и больше мы тебя не видели.
Еще минут пять Игорь и Таня посвящали Диму в события этой ночи, надеясь, что тот все-таки что-нибудь вспомнит. Как ни странно, но когда обнаружили Диму, весь страх ребят испарился, и теперь они свободно, во весь голос разговаривали в таком месте, где еще минут пятнадцать назад прибегали бы лишь к шепоту, да и то в самом крайнем случае. И даже острый зловонный запах, казалось, притупился. Два фонаря освещали Диму, как бы помогая его мыслям прийти в хронологический порядок.
– Да нет, ребята, последнее, что я сейчас вспомнил, это как мы шли к вахте. Больше, ну хоть убей, ничего не помню! Какой-то провал в памяти. Да еще башка трещит! Но если все было так, как вы говорите, то, скорее всего, я вошел сюда, тут же упал и заснул.
– Ты долго не возвращался, не откликался, и за тобой пошел Леша. И пропал. Куда бы он мог деться? – вслух размышлял Игорь.
– Может, он тоже уснул? – предположила Таня.
– Но ведь он не был таким пьяным! – возразил Огарков.
– Кстати, а где Аленушка? – поинтересовался Дима.
– Осталась у входа!
– О, мне так хочется поскорее ее увидеть! – обрадованно воскликнул Кольцов. – Да, ну и атмосферка здесь! Пойдемте-ка отсюда!
– Подожди, сначала нам надо найти Алешу, – напомнила Таня.
– Ах, да! Эй, Леха! Раз, два, три, четыре, пять, мы идем тебя искать! Выходи, не прячься!
– Давайте осмотрим все вокруг! – предложил Игорь.– Между прочим, Дима, у тебя ведь был с собой фонарь! Где он?
– Если был, значит, должен находиться где-то поблизости. Игорь направил свет на землю вокруг места, где совсем еще недавно лежал Дима, и вскоре его глазам предстал золотистый корпус фонаря. Но стекло на нем было выдавлено, а лампочка разбита.
– Вот дьявол! – выругался Кольцов. – Кто ж его так изуродовал?
– Ты, наверно, сам и наступил на него. А, может быть, и Леша.
– Так или иначе, двух фонарей нам хватит, – резонно заключила Таня. – Только, мальчики, я вас очень прошу, давайте с этого момента держаться только вместе!
– Хорошо! – согласился Огарков.
Они двинулись в конец пещеры в поисках Леши. Шли долго, просматривая землю сантиметр за сантиметром, чтобы не пропустить случайно Лешиных следов.
– О, вот где этот зал кончается! – обрадованно сообщил Игорь, когда свет его фонаря уперся в земляные контуры дальней стены. – Ничего себе площадь! Здесь вполне мог бы уместиться огромный детский сад!
– Или скорее, кладбище! – уточнил Дима. – Если учесть приятный запашок, исходящий отсюда.
– Смотрите! – тревожные нотки в голосе Тани приковали внимание парней к ней. Они перевели взгляд по направлению, которое указывал ее фонарь. В трех метрах от себя они увидели небольшой холмик, напоминающий могилу.
– Кажется, ты, приятель, накаркал, – не сводя глаз с холмика, прошептал Игорь.
– О, нет! Все что угодно, только не это! – закачала головой Таня, отгоняя от себя жуткие мысли. Ее охватил озноб. Она поняла: затаившаяся где-то совсем рядом опасность возвращается и появится внезапно, чтобы застать их всех врасплох.
– Вы думаете, там закопан Леха? – спросил Дима.
– Да нет, это бред! – начисто отверг эту мысль Игорь. Но на душе у него заскребли кошки. – Видите, какой холм неровный, это просто насыпанная земля, а никакая не могила.
– А вдруг тут клад? – воодушевился Дима.
– Вместе с костями скелета, охраняющего этот клад! – закончила Таня.
– Подождите, ребята, – насупился Игорь, – что-то тут не так! Земля-то совсем свежая. Откуда она здесь взялась?
И в этот момент, как бы в ответ на его вопрос сверху около них упал ком земли. Все посмотрели наверх. Страшная догадка осенила Таню.
– Боже мой, его засыпало!
Не теряя на раздумье драгоценных секунд, ребята принялись руками разрывать землю.
– Нет, только не с Лешей! Этого с ним не могло произойти! – твердо сказал сам себе Игорь, яростно разгребая холм.
Перед его глазами пролетели воспоминания, как он впервые познакомился с Алешей. Им тогда было по шесть лет. И они подрались из-за того, что каждый из них доказывал, что его папа сильнее. Затем они помирились, каждый день играли во дворе в “войнушку”, в “прятки”, бегали наперегонки по асфальтовой дорожке, вместе с девчонками прыгали в “классики”, катались на велосипедах. Потом вместе пошли в первый класс, всю школу просидели за одной партой, за исключением тех случаев, когда их рассаживали с девочками. Став чуть старше, они вместе катались на подножках товарных поездов, вместе ухаживали за одной и той же девчонкой из параллельного класса Светкой Киселевой...
А когда они учились в девятом классе, в автокатастрофе погибли Лешины родители. Они возвращались на такси домой, лихач-водитель, несмотря на сильный дождь, вел машину под 120 км/час. На крутом повороте он не справился с управлением, и машина, сломав ограждение, с высокого моста упала прямо в реку. Все трое погибли. Игорю запомнился остекленелый взгляд его друга, когда ему сообщили об этом. От шока тот не мог даже плакать. И разрыдался лишь в тот момент, когда гробы опускали в могилы. Вся школа в тот день собирала денежные средства для сироты. И вот теперь...
Вонючая грязь забилась Игорю под ногти, но он, как крот, неустанно разрывал землю. Вскоре холм был сравнен с землей.
– Но... здесь же ничего нет! – удивился Дима.
– Что же тогда все это означает? И где в таком случае Леша?
– Смотрите, что это? – Таня что-то подняла с земли.
– Книга?! И очень старая! Откуда она здесь взялась?
Ребята столпились вокруг девушки.
– Что в ней написано? – поинтересовался Игорь.
– Не знаю, здесь не по-русски. Кажется, это латынь.
– Но ты же будущий медик, вас что, латыни не учат? Как ты будешь выписывать рецепты? – спросил Игорь.
– В том-то и дело, что наших знаний только на то и хватает, чтобы выписывать рецепты, описывать диагнозы да обозначать части человеческого тела.
– Может быть, книга сделана из человеческой кожи и написана человеческой кровью? – поделился мыслью Дима. – Прямо как в кино!
– Да нет, вроде бы чернилами, – ответила Таня.
– Вот что, ребята, давайте поищем Лешу и поскорее уберемся из этого места. Что-то мы и так здесь задержались. Алена, наверно, места себе не находит, – промолвил Игорь. – А книгу хорошенько рассмотрим, когда будем в полной безопасности.
Метр за метром проходили они огромный зал пещеры, призывая Алешу, однако им никто так и не отзывался. Были осмотрены все подозрительные места – бугры, впадины, углубления, но все тщетно: никаких следов их пропавшего друга. Снова и снова проходили ребята по одним и тем же местам, боясь, что из-за страшной усталости, валившей их с ног, они могли пропустить место, где проходил Алеша. Вот уже целых полчаса топтали они эту мерзкую землю, казалось, не осталось ни одного сантиметра, куда бы они не вступали, но увы: никаких отпечатков Лешиных ног.
– Нет, – устало махнул рукой Дима. – Здесь его точно нет! Даже если он и был здесь когда-то.
Слабое подозрение, что все это только подстроено против него ради шутки, стало просыпаться в Диме, но он не решился высказать это вслух.
– Тогда можно найти лишь два объяснения случившемуся; первое: он ушел из дворца, но по не понятной пока нам причине не поставив нас в известность, причем так ловко, что никто этого не заметил. Второе: в его исчезновении замешаны сверх-
естественные силы, – резюмировала Татьяна.
– Ой, да не верю я во все эти сверхъестественные вторжения! – поморщился Дима, по мере того, как они шли к выходу из пещеры. – Какие факты и доказательства, кроме того что вы видeли на спиритическом сеансе, на котором, кстати, я не был, могут подтвердить вашу версию о присутствии здесь потусторонних сил?
– Доказательства? А что, тебе мало спиритического сеанса и тех беспорядков, что произошли? – язвительно осведомилась девушка.
– К сожалению, мало. Это могли быть просто стихийные проявления природных процессов. Конечно, землетрясения для нашего региона – вещь более чем необычная, я бы даже сказал – уникальная, но раз в год и палка стреляет. Поэтому я не вижу здесь ничего сверхъестественного.
– А то, что пианино само заиграло, Леша чуть не задохнулся в занавесках, которые сами обмотались вокруг его шеи, поднимающийся над полом стол и, наконец, этот нечеловеческий голос, выходивший из Тани, и ее сумасшедшие глаза – это, по-твоему, тоже следствие стихийных бедствий? – с иронической усмешкой спросил Игорь.
– Не забывайте только маленькую деталь: я-то всего этого не видел! И Таня, кстати, частично тоже! Я, конечно, далек от мысли, что вы просто разыгрываете меня и что все эти таинственные исчезновения-появления – результаты лишь вашей деятельности...
Дима взял небольшую паузу, чтобы прочувствовать реакцию своих друзей. Не перемигнутся ли? Не появится ли на их лицах едва заметная плутоватая улыбка?
– И то, я верю вам лишь потому, что знаю, когда ты, Игорь, шутишь, а когда – серьезен. Если бы я услышал нечто подобное от кого-нибудь другого, ни за что бы не поверил, пока не удостоверился в этом собственными глазами. Тем не менее, даже если допустить, что все, о чем вы говорите, – правда, то и тогда можно найти более или менее естественные объяснения.
– Это какие, например? – Ребята все ближе подходили к выходу из пещеры!
– Ну, например, движения стола, стульев можно отнести к результату бессознательных движений одного из вас. Или, предположим, некоторые ваши суставы и связки сами производили эти звуки. У человека во время спиритического сеанса, я где-то по телевизору слышал, образуется нервный ток. Ну, так вот, этот нервный ток, подобно гальваническому, посылается силой воли человека от мозга к периферии организма. А человече-
ские нервы выступают в качестве проводников. При соприкосновении с определенными предметами – сила преобразуется, и мы можем видеть эти необычные явления, которые на первый взгляд кажутся деянием потусторонних сил. Нервная невесомая жидкость человека при возбуждении скапливается в организме, сначала каплями, потом появляются темные искры, и наконец выделяется скачкообразная энергия. Людям, умеющим управлять внутренним распределением нервной жидкости в своем организме и выделять такую энергию, ничего не стоит создать впечатление воздействия на человека чего-то сверхъестественного.
– Ну, хорошо, – упорствовал Игорь, до которого не совсем дошел смысл сказанного Димой, – а голос? А деформация лица?
– Слушай, Игорь, – устало произнес Кольцов, – я не ученый и не могу знать все. Наверно, можно найти объяснение и этому.
– А как ты объяснишь появление трещины в этой стене? – допытывался Огарков. – Тоже результат землетрясения?
– А кто тебе сказал, что эта трещина появилась сегодня, а не раньше? Сколько я здесь работал, я никогда не спускался сюда, поэтому ничего сказать не могу.
– А я спускался! – заявил Игорь. – И не далее, как три дня назад. И никакой дыры тут не было. Был лишь один тупик.
– Что ж, каждый тупик мечтает стать лабиринтом. Этот, очевидно, хотел больше других...
– Я ведь серьезно говорю! – упрекнул Диму Огарков.
– Знаешь, давай отбросим эти пустые дискуссии, – недовольным голосом попросил Дима. Он не любил, когда его побеждали, будь то в споре, в игре или еще где. – Главное для нас сейчас – найти Алексея и привести в порядок нашу комнату. И раз его в пещере нет, значит, он ушел. Не провалился ведь он в конце концов сквозь землю!
– Так, наверно, он давно уже вернулся в нашу комнату и завалился спать! – догадалась Таня.
– Все может статься в этом чертовом месте.
Ребята подошли к выходу из пещеры.
– А где Алена? – вспомнила вдруг Таня. – Эй, Алена, мы идем! Не бойся, это действительно мы...
В этот самый момент девушка споткнулась и плашмя упала на ...бесчувственное тело Алены.
ДИКИЙ КРИК ДОЛГО СТОЯЛ В УШАХ РЕБЯТ!!!
Невозможно передать испуг, охвативший Таню. Все прежние страхи в долю секунды возвратились к ней и усилились в сотню раз. У нее едва не произошел разрыв сердца. Игоря тоже чуть не хватил удар. Его глаза выкатились так, что можно было подумать, будто он видит перед собой свою смерть. Только Дима держался более хладнокровно. Когда фонарь Игоря остановился на лице Алены, Таню словно пружиной отбросило в сторону. Она ни капли не сомневалась, что ее подруга уже мертва.
– Доказательства...– Игорь зловеще посмотрел на Диму. – Вот тебе и доказательства!
Кольцов склонился над телом девушки.
– Она еще жива! – возгласил он. – Таня, посмотри, что с ней? Таня, с трудом преодолев психологический барьер внутри себя, подошла к своей подруге, опустилась на корточки и послушала пульс... После легкого пошлепывания по щекам Алена стала медленно приходить в себя. Таня с облегчением вздохнула.
– Алена, Алена, ты слышишь меня? – обратилась она к подруге. – Как ты себя чувствуешь?
Алена смотрела на склонившихся над ней друзей каменным взглядом и не отвечала.
– По-моему, она нас не слышит? – шепнул Игорь. – Алена, ты меня узнаешь? Это я, Игорь! И-горь! Что с тобой произошло, Алена?¬
Молчание.
– Ты не видела, Леша отсюда не выходил? – обратился к ней Дима.
– Она не в порядке. Давайте скорее поднимемся наверх и уложим ее¬.
– Как же вы додумались оставить ее здесь одну?! – негодовал Дима, поднимая работающий фонарик девушки с земли. – Теперь придется с ней долго повозиться, чтобы привести в чувство.
– Давай, берем ее с двух сторон и понесли, – обратился Огарков к Кольцову.
– Не-е-е-т! – завопила вдруг очнувшаяся Алена и стала вырываться и кусаться.
– Алена! – чуть не плача сказала Таня. – Это же мы!
С большим трудом сопротивляющуюся девушку вытащили из подземелья наверх. Когда ребята проходили вахту, в который уже раз раздался из подвала оглушительный нечеловече-
ский рев. Все застыли, а Алену обуял новый приступ ярости. Она царапалась, извивалась, как змея, и кричала что-то нечленораздельное. После того, как продолжительный рев закончился, неожиданно для всех везде загорелся свет.
– Что за чертовщина творится в этом доме! – срываясь на крик, воскликнул Игорь.
– Вероятно, наступил рассвет, и пещера захлопнулась.
Друзья, с трудом удерживая под руки Алену, поднялись наверх и опустили ее на диван. Подергавшись, Алена наконец-то успокоилась и через некоторое время заснула.
Дима тем временем обыскивал все близлежащие комнаты в поисках Алексея.
– Нет его нигде! – разочарованно сообщил он при возвращении.
– Ладно, найдется, никуда не денется! – махнул рукой Игорь. – Уже рассветает, давайте приведем нашу комнату в порядок, потом я вас развезу на машине по домам, передам бабке дежурство и все на сегодня. А завтра вечером, после того, как выспимся, отдохнем денек, соберемся у меня и все как следует обсудим!
ГЛАВА 11
Вольск, июль 1780 года
– Эй, Левка!
– Чего изволите-с?
– Тащи еще водки! Да побыстрее, каналья!
– Сию минуту.
Молодой расторопный сиделец в кабаке откупщика Василия Алексеевича Злобина – Левка Расторгуев, стреляя исподлобья серыми бегающими глазками, носился по кабаку, исполняя заказы клиентов. У Левки недавно умер отец – городской голова вольного города Вольска. Перед смертью Иван Расторгуев слезно умолял не оставить своих детушек на сиротском положении. И вот старший сын был пристроен миллионером Злобиным в кабак.
Все питейное заведение состояло из нескольких помещений. Из дверей посетитель попадал в темные сени, после которых шло разветвление кабака на три части. Первый путь вел в каморку самого Левки. Второй – непосредственно к прилавку, где продавалось исключительно спиртное. Он находился в темноватой комнатенке для простого люда – грязные столы лоснились от многослойного жира и остатков пищи. Обнаглевшие тараканы ползали между ногами посетителей, шевеля усиками и обнюхивая упавшие кусочки еды. Столы были уставлены грязными салфетками, ножки стульев шатались, и уже не один человек, падая с них, ломал себе руку на потеху публике.
Лицо этого полуподвальчика было представлено грязными обшарпанными стенами с многочисленными пятнами, закопченным потолком, пропитанным перегаром воздухом и запотевшими оконцами.
Третий путь вел к просторной и светлой зале с дверью на кухню, где приготовлялись блюда. Здесь собирались люди с деньгой: чиновники на хорошем счету, удачливые купцы, военные, артисты.
Все здесь было несравнимо чище, опрятнее благодаря тому, что девка при кабаке – Глаша строго следила за поддержанием порядка, поминутно отбиваясь от грубых ухаживаний.
Кабак пользовался дурной славой, тем не менее тут всегда можно было встретить самую разнообразную публику: и бурлаков, получивших наконец расчет от своих хозяев и пропивающих здесь свои последние гроши, мастеровых людей, крестьян, прибывших в город из поселений, чтобы продать свой небогатый товар, опустившихся разорившихся дворян, извозчиков, отставных солдат, купцов. Иногда, впрочем, заносило шальным ветром в Левкин кабак и птиц более высокого полета, приезжающих в роскошных экипажах с целой свитой прислуги.
И тогда давняя Левкина мечта – нажить много-много денег, зажить в славе и почете возгоралась в нем с новой силой. А пока он был вынужден терпеливо и покорно сносить все унижения и оскорбления, дни и ночи проводить в кабаке за небольшое жалованьице и дожидаться своего часа.
Он понял, что сможет добиться своего счастья только через падение и страдания других, поэтому делал все возможное, чтобы заманить и удержать в своих сетях как можно больше людей. Не довольствуясь деньгами, выплачиваемыми ему Злобиным, он научился разбавлять водку, вина, настойки, а деньги от реализации излишков клал себе в карман. Затем он додумался изготовленные кустарным способом напитки выдавать за лучшие заморские вина и драл за них втридорога. Добившись на всем этом неплохих результатов, Левка пораскинул мозгами и решил поставить свое питейное дело на широкую ногу. Незнакомых посетителей с деньгой он умел опутывать пуще девок и внушал им, что его кабак – лучший в городе, с лучшими напитками и лучшим обслуживанием. Таким клиентам он сначала действительно подавал вcе самое лучшее, что имелось у него в наличии. Но когда они доходили до такого состояния, что не могли отличить воду от вина, Левка выделывал следующее: каждый день остатки водки, вин, настоек, оставшиеся на столах после посетителей, он сливал в отдельные бочонки, а затем сам же разливал их для новых гостей. Вследствие этого гости потчевались какой-нибудь сивухой с остатками настоек, а на дне кружек плавал подозрительный осадок. Довольный Левка подбегал к своему прилавку и подсчитывал, сколько монет он загреб за очередную удачно проведенную аферу. Став еще опытнее и наглее, Расторгуев уже не стеснялся обсчитывать богатых завсегдатаев, причем делал это на самый дружеский манер.
Все это было довольно хлопотно, но алчность к деньгам у Левки непомерно росла. Тогда он выдумал новый источник доходов. В его распоряжении появился некогда искусный фокусник, а сейчас – опустившийся пьяница Савелий Котов. Расторгуев подмечал, с кого можно сорвать куш, соблазнив карточной игрой, подсаживал к нему Савелия, и тот, начав с умышленного проигрыша нескольких грошей, к концу игры оставлял простака с пустым кошельком. Савелий специализировался на играх в “три туза”, в “стуколку” и в “трилист”, отказываясь от всего другого, во что предлагал ему сыграть очередной соперник. Деньги Савелий и Левка делили поровну.
Кроме того, Левка и сам не брезговал вытащить кошелек у напившегося до потери сознания клиента. Несмотря на все многообразие своей деятельности, Левка всегда успевал следить за тем, что делается во всех уголках его “пьяного царства”.
Однажды, когда за окном уже начало смеркаться, а звуки балалаек и пропитых голосов на улице возвестили Левке о начале трудового вечера, – около кабака раздалось цоканье копыт. Подъехал роскошный экипаж. Расторгуев, который в этот момент возжигал свечи, вопросительно уставился на дверь. Через минуту она открылась, послышались неторопливые шаги, и вскоре из сеней появилась элегантная пара. Сорокалетний кавалер был в черном блестящем фраке, в красном галстуке и белых перчатках. Он вел за собой необычайно красивую девушку лет девятнадцати. Пряди ее темно-каштановых волос мило выглядывали из-под голубой шляпки. Светло-голубой сарафан, обрамленный малиновыми цветочками, стройная тонкая талия, обтянутая корсетом, ангельская улыбка, живые голубые глаза – все это как громом поразило Левку. Когда девушка сняла свои голубые перчатки, он заметил, что на ее руках засверкали браслеты из переливающихся драгоценных камней, а два пальца на правой руке и один на левой – были украшены дорогими перстнями. Расторгуев так и замер у себя за стойкой от изумления, не в силах оторвать от девушки взгляда.
На секунду прекратилось пчелиное жужжание пьяных голосов, и все головы повернулись к вошедшей паре. Те, в свою очередь, тоже замерли, отыскивая глазами сидельца, высокомерно скользя взглядами сквозь посетителей. К мужчине во фраке сразу же подошел нищий и попросил милостыню. Тот, не глядя, достал из фрака несколько монет и бросил их на грязный пол. Глаза Левки зажглись, поскольку часть доходов нищий, по взаимному договору, отдавал ему.
– Ишь ты! – зашептали вокруг. – Петербухская штучка!
– Пойдемте, Елизавета Алексеевна. Здесь нам делать нечего, – сказал человек во фраке и повернулся, чтобы уйти.
Только тогда Левка вышел из оцепенения.
– Пожалуйте, ваше высокоблагородие, для особых гостей у нас особое место! – бросился он к парочке. – У нас завсегда для вас столик готов.
Он услужливо открыл перед ними дверь и провел в светлую залу, не забыв между делом узреть, что один из мужиков валяется мертвецки пьян под столом.
“Суму его живехонько забрать надоть!” – сразу же мелькнула у него мысль.
– Пожалуйте сюда-с! – показал Левка на чистый столик вдали от остальных. Кавалер галантно усадил Елизавету Алексеевну за столик.
– Что выкушать изволите-с? – Левка хотел изобразить услужливую улыбку, но присутствие в такой близи от него девушки с ангельской внешностью, образ которой превосходил все его самые смелые мечтательные грезы, обожгло краснотой его щеки, и на лице его отразилось лишь судорожное подергивание губ. Он старался не смотреть на девушку. Ему было стыдно и обидно, что она видит в нем не более чем лакея. И хотя он понимал, что еще молод, что у него еще все впереди, что в его возрасте мало теряют и несравненно больше находят, это было для него слабым утешением.
– Подай-ка, братец, лучшие сорта вин из погреба твоего, – басом, размеренно заговорил вельможа.
“Я бы мог стать таким же, как он!”
– Затем...– гость задумался, – пару тарелок борща...
– Что заказать на второе изволите?
– А что у тебя из рыбных блюд имеется?
– Осетрина заливная, балык, щука фаршированная, пироги из стерляди...
– Давай, пожалуй, осетринки, балык...
– Левка! Тащи ища водки! Душа горит! – послышался пьяный голос одного из завсегдатаев, который стукнул по столу так, что вздрогнули чарки и тарелки. Человек во фраке недовольно и надменно окинул крикуна взглядом.
– Не желаете ли зразы отбивные? – поспешил отвести разговор сиделец.
– Добротно сготовлено?
– Язык, с позволения сказать, проглотить можно-с!
– Что ж, изволь. Вы, Елизавета Алексеевна, не желаете ли что-нибудь еще от местных умельцев отпробовать?
– Благодарю вас, Петр Ильич, – ответила девушка, бросив беглый взгляд на Левку. – Я полностью полагаюсь на ваш вкус.
“Я буду такой же, как он!”
– Ладно, ступай, принеси пока это...
– Слушаю-с, – сиделец поклонился.
– Левка, подай нам водки!
– Левка! Продай нам свою Глашеньку!
– Левка! Выпей с нами чарочку!
“Не Левка я вам! А Лев Иванович Расторгуев! – зло думал он. – Запомнили? Лев Иванович Расторгуев!”
Исполнив все заказы в зале для высшего света, Левка пошел осмотреть свои владенья в каморке для мужичья. Бесчувственный человек по-прежнему лежал под столом. Глаза Расторгуева вспыхнули хищным огнем, как у охотника, заприметившего добычу.
“Эх, с бестии, верно, и взять-то неча! Ну, да ладно!”
– Ну, нажрались, канальи, – загремел он, подходя к мужику. – Нешто можно напиваться до эдакого скотского состояния? Где же у вас ум? Вставай, рожа!
Расторгуев молниеносно обернулся по сторонам, склонился под стол, где лежало нешевелящееся тело, и стал поднимать его.
– Ах ты, бестия, бестия, – нравоучительным тоном приговаривал Левка, с самым невинным видом, незаметно для остальных, обшаривая карманы пьяного. Вдруг он обратил внимание, что у его жертвы весьма странный вид. Во-первых, его черные, еще не начавшие седеть волосы на голове не сочетались с его светло-каштановыми волосами на бороде, да и сама борода была пострижена необычайным образом: ни на раскольнический лад, ни на новообрядческий, а по-особому – маленькими жесткими косичками, расходящимися на шесть частей. Одежда тоже была невиданная для кабачного посещения: длинная, черная, она очень напоминала стихарь священника, но была без крестов и прочих церковных вышивок. Материал чем-то напоминал лен, но был явно сделал из чего-то другого!
Человек не шевелился. Когда Расторгуев начал его трясти, тот не стал бормотать что-либо в пьяном забытьи, от него не несло винным перегаром, и что самое удивительное, Левка, с его цепкой памятью на лица, не помнил, чтобы он сегодня обслуживал этого человека!
Все эти мысли закружились в хмельной голове Левки и, вероятно, смутили бы и запутали его окончательно, если бы в этот момент он не нащупал в кармане лежащего тяжелую кошель!
Великая радость охватила сердце Левки. В полах его кафтана у него как раз имелось большое место, будто специально предназначенное именно для такой крупной добычи. Ловкими движениями Расторгуев опустил кошель в свой карман.
– Ну, вставай, вставай, окаянной! – громко прохрипел он. На мгновение его даже охватил испуг: дышит ли вообще его гость? Он присмотрелся. Грудь пьяного еле заметно вздымалась. У Левки отлегло от сердца!
– Ну и пес с тобой! Лежи тут! Недосуг мне с тобой лясы точить! – Расторгуев положил мужика на пол, рядом со столиком других изрядно пьяных посетителей, чтобы потом, если что, виновниками кражи объявить их. А сейчас ему не терпелось взглянуть на свое богатство. Он быстренько скользнул за стойку и там, делая вид, что перебирает чарки, стаканы, открыл кошель. Она была полна золотыми монетами! С забившимся сердцем Левка тут же последовал в свою каморку, чтобы беспрепятственно насладиться созерцанием монет и подсчитать их количество.
– Эй, шельма! Ступай сей же час сюда! – услышал он громовой бас человека во фраке.
Левка немедленно вышел и прошел в залу для почетных гостей. Глаза Петра Ильича сверкали бешенством.
“Неужли он узрел? Но как? Ведь его там не было!”
– Что-нибудь еще изволите? – решил взять инициативу в свои руки Левка. – Ежели, к примеру...
– Ты чем нас здесь, собака, поишь? – лицо Петра Ильича побагровело от гнева. – Тебе велено было принести лучших заморских вин, а ты что за отраву нам подсунул?
И не в силах далее сдерживаться, он смел со своего столика все чашки, чарки и тарелки на пол. Все вокруг притихли и обратили свои взоры к разъяренному гостю.
– Не извольте гневаться, ваше высокоблагородие...
– Молчать, пес! Видно, хозяин мало учит тебя выказывать почтение высокочтимым господам! Я преподам тебе урок!
И он своим чугунным кулаком сшиб сидельца с ног.
– На! Отведай своего кушанья! – бушевал человек во фраке. – Усладись своим душевредным творением.
Сказав так, Петр Ильич вылил остатки жидкости из графина прямо на голову бедному Левке, затем размазал по его лицу семгу и бросил в него перепачканные перчатки.
– Идемте, Лизавета Алексеевна, – обратился Петр Ильич к своей спутнице.
Уже хлопнула входная дверь, а Левка все лежал на полу, упиваясь своим стыдом.
– Попался ж таки наконец! – злорадно шептали злые языки мужиков. Они не раз терпели издевательства от подпившего сидельца и теперь радовались его публичному посрамлению.
– На всякую гадину есть рогатина!
– Вилял, вилял, да на вилы попал!
Только после того, как послышался цокот отъезжающего экипажа, Расторгуев начал медленно подниматься с пола. Какой позор! Да еще пред ее очами! Пред всей публикой! Теперь не оберешься насмешек! Дойдет до самого хозяина! И нет ни одного человека, который бы пожалел его! Все рады поиздеваться над ним! Не проронив ни слова, не видя ничего вокруг, он пошел в свою комнатку и закрылся изнутри. Его душили приступы бессильного гнева, который ни на что и ни на кого нельзя было выплеснуть. Сейчас он был готов задушить кого угодно, особенно этого Петра Ильича, опозорившего его на глазах у всех!
Левка со всего размаха плюхнулся в свою постель.
ЕСЛИ ПЕРЕД ТЕМ, КАК ПОЙТИ В СВОЮ КАМОРКУ, ОН УДОСУЖИЛСЯ БЫ ОСМОТРЕТЬ ЗАЛ ДЛЯ МУЖИЧЬЯ, ТО БЫЛ БЫ НЕМАЛО ОЗАДАЧЕН ТЕМ, ЧТО ЕЩЕ 5 МИНУТ НАЗАД ЛЕЖАЩЕЕ ПОД СТОЛОМ ПОЧТИ БЕЗДЫХАННОЕ ТЕЛО СТРАННОГО ЧЕЛОВЕКА ТЕПЕРЬ ИСЧЕЗЛО!
“Дьявол! Дьявол! Все супротив меня обернулось! Все погибели моей потворствовать скоры! Но ничего! Будут у меня деньги! У меня будет столь денег, что мир целый позавидует мне!”
Левка вытер полотенцем свое перепачканное лицо. Зубы его скрипели от бешенства.
Ничего! Он еще покажет миру, кто таков Левка Расторгуев! Всех купит и продаст! Все почтут за честь искать знакомства с ним, но он будет тыкать их носом в землю! Где вы были, когда Левке Расторгуеву было плохо? Почему не поддержали его в трудную годину?
Вытерев свои липкие от семги руки, сиделец вспомнил наконец о суме, приятно отягощавшей ему карман. Настроение его сразу же улучшилось. Как сияли ослепительным блеском золотые монеты! Своим ослепительным блеском, дающим силу и великую власть! Надо сосчитать монеты! С деньгами – он еще всем покажет!
Судорожным от нетерпения движением он встал с постели, достал кошель и открыл ее. Глаза его расширились от ужаса и изумления! Первые несколько секунд он тупо стоял и смотрел не в силах что-либо понять. Затем, словно держа в руках ядовитую змею, Левка бросил кошель на пол. Оттуда вместо сияющих ослепительным блеском золотых монет выпали лишь мелкие камешки и угольная зола.
“Ты чем нас здесь, собака, поишь?”
Еще целую минуту Расторгуев стоял недвижно, опустив взгляд на пол, не веря случившемуся. Затем он проверил, на всякий случай, не вывалились ли золотые монеты из кошели ему в карман. Но там он ничего не обнаружил, кроме нескольких серебряных монеток и кучки медяков.
“Молчать, пес! Видно, хозяин мало учит тебя выказывать почтение высокочтимым господам! Я преподам тебе урок!”
Розовые мечты Левки рушились прямо на глазах. Сквозь черную золу, блестевшую на полу, он различал голоса всех пьянчуг своего кабака, которые вдруг разом отрезвели и, указывая на него пальцами, хохотали во все горло. Левка налил себе стакан водки, наполненный до краев, и, не закусывая, выпил его так легко, словно это была обыкновенная вода. Он не почувствовал ни горечи, ни того, что вся душа его горела. Он видел только десятки глаз, злорадно насмехающихся над ним.
– Не-е-ет! – дико заорал он и с размаху грохнул стакан о пол, вспомнив, как семга и вина растекались по его лицу.
– Не-ет! Что же ты, Боже, вогнал душу мою в немилость? Пошто держишь гнев свой на меня и приключаешь мне одно бесчестие кругом? Ладно! Ежели так, ежели даже ты в пагубу меня вводишь, то готов я принести поклон и услужение кому угодно, хоть черту, хоть Дьяволу, коли они житие мое мученическое вспять оборотят, всем желаниям моим отраду покажут и всех врагов моих лютой казни, недугам и гонениям подвергнуть восхотят! Дьявол! ДЬЯВОЛ! Я готов твоим сыном соделаться! Приди же ко мне! Помоги мне!
И он бросился, как был в одежде, на постель и громко зарыдал. Голова его налилась тяжестью, а он все лежал и лежал и никак не мог окунуться в спасительный сон. Время перестало для него существовать. Ему было наплевать на то, что он должен идти обслуживать клиентов. Перед его глазами стоял сплошной ад, где мелькали злобные лица издевающихся над ним людей. Он видел себя лежащим на полу, связанным по рукам и ногам, а каждый, усмехаясь, бросал в него огрызки, кости, поливал остатками вина из графинов, бокалов, залеплял его глаза икрой. Гора объедков все росла, как снежный ком, заживо погребая его в помоях.
“На! Отведай своего кушания! Усладись своим душевредным творением! ХА–ХА–ХА!”
Но нет! Левка Расторгуев не такой! Он вам всем покажет! Вот он встает и своими богатырскими руками рвет на себе путы! Лица всех издевающихся над ним каменеют от страха. Они пятятся назад, боясь его гнева и ужасной мести! А она не заставит себя долго ждать! Вот он подходит к окаменевшему господину во фраке, поднимает его, как пушинку, над землей и со всей силы грохает головой оземь!
Кровь из его носа, как красное вино, заливает весь его фрак. Он умоляет о пощаде, встает перед ним на колени, выливает на себя вино, но Левка неумолим! Он берет кнут и хлестает, хлестает, хлестает!!! поверженного врага, пока его кожа со спины не отлетает кровавыми кусками! А затем Левка заставляет его лизать ему сапоги! И хлещет, хлещет!!!..
“Я преподам тебе урок!”
Э, не-е-е-ет, братец, это я окажу тебе благодеяние и научу выказывать почтение высокочтимым господам! Повторяй за мной: я, холоп смиренный, барина своего Льва Расторгуева – Петр... обязуюсь впредь...
Внезапно сиделец почувствовал за своей спиной какое-то шевеление. Сначала, погруженный в свои мстительные думы, он не обратил на это никакого внимания, но вскоре всем своим нутром ощутил чей-то колючий жгучий взгляд, буравящий ему спину.
Он резко присел на постели, взял со столика свечку, протянул ее вперед и... чуть не подпрыгнул.
Перед ним, пристально глядя стальными проницательными глазами, стоял человек, у которого Левка час назад вытащил кошелек! Сейчас он абсолютно не казался пьяным. Его светлая борода еще больше не гармонировала с черными волосами и даже казалась икусственной.
– Чего тебе? – грубо, от охватившего его страха, спросил Левка, вставая с постели.
Странный незнакомец по-хозяйски зажег еще две свечи и промолвил:
– Я друг твой и желаю тебе свое благоволение выказать и помощь великую в делах оказать.
Голос его звучал тихо, но твердо, а цепкие глаза неотрывно следили за очумевшим сидельцем.
– Не имею потребности в таковой, и ничего мне от тебя не надобно! – отрезал Расторгуев, подозревая, что человек этот подослан к нему с проверкой.
– Ужель угодно тебе, коли кошель твоя будет всегда лишь золой одной полна? А я готов тебе дать все, что токмо душенька твоя восхочет! А кошель-то подыми с пола, теперича она твоя. Взглянь-ко туды!
– Ужо насмотрелся, зенки аж болят!
– А ты не боись, не ослепнешь, чай, коли еще разик глянешь.
Расторгуев поднял с пола кошель и сразу же ощутил ее тяжесть.Тупо соображая, он вывалил содержимое себе на ладонь. Посыпались золотые монеты, некоторые из них упали на пол. Левка опешил, посмотрел на усмехающегося незнакомца, затем попробовал две монеты на зуб и, убедившись, что они настоящие, жадно кинулся на пол собирать остальные.
– Видал ли ты? – вопросил незнакомец. – Знать, нечасто такое добро у тебя водится. То ли еще будет! В сто раз более иметь будешь, ежели служить мне согласишься!
Левка не знал, что ответить.
– А тот, что ударил тебя и в конфузию превеликую вогнал, издевательства при всем честном народе над тобой учинил, а потом со своей красавицей миловаться уехал, – неужли ты обиду великую ему простить хочешь?
– Не-ет! – Левку задели по кровоточащей ране его самолюбия.
– Блаженно ль для души и тела твоего будет, коль я тебя великим соделаю и имя твое повсюду греметь будет? И все бояться начнут да великий почет выказывать! А враги твои у тебя во цепях, яко бешеные собаки, будут!
– Сам ты кто таков будешь? – осмелился спросить наконец Левка.
– Меня Феликсом кличут. Другие называют Асмодеем.
Я был такой же бедняк, как ты. И даже руки наложить на себя удумывал, когда от меня весь мир отвернулся. Но теперь – я любимый приближенный отца Нашего – великого Сатаны!
И ежели ты будешь верой и правдой ему служить, как я служу, и душу свою ему предоставишь, то на весь свет богачом сделаешься! Будешь обладать любой женщиной, какую пожелаешь! И никто, как давеча, над тобой безнаказанно поглумиться не посмеет! Итак, сказывай – согласен ли ты?
Будь Левка трезв, возможно, он наложил бы на себя спасительный крест, да и делу конец; но сейчас естество его, обиженное всем светом, представило себе сказочные картины Власти и Богатства, где единственным властителем и хозяином был он!
– Что взамен от меня потребно будет? – спросил он, все еще колеблясь.
– Малость самую, – отвечал Асмодей. – Душу свою в услужение вечное Дьяволу Великому отдать, да над всеми, кто супротив его воли пойдет, – измываться, в печаль и страх да во вреды и злочиния их приводить; всем, ослушным воле Сатаны, – муки страшные приключить!
Левка молчал. Феликс-Асмодей бросил к его ногам еще один тугой кошелек, полный золота. Левка рыбкой нырнул на пол, упал на колени и дрожащими от приятного возбуждения руками поднял драгоценную наживку.
– Я – СОГЛАСЕН!
Тут же свечи в каморке ярко вспыхнули, а глаза Асмодея налились красно-желтым пламенем. Страшный лик его ниспадал на распластавшегося пред ним сидельца. Откуда ни возьмись, в руках Асмодея появился белый, девственно чистый лист бумаги. Через десять минут он больше не был чистым: на нем стоял текст договора:
“Я, ЛЕВ ИВАНОВ СЫН РАСТОРГУЕВ, ПРЕБЫВАЯ ВО ЗДРАВИИ ТЕЛА И ДУХА, ОТРИЦАЮСЯ ОТ ВСИХ БЛАГ, УДОВОЛЬСТВИЙ И БЛАГОДЕЯНИЙ, КОИ МНЕ ОТ БОГА, ОТ МАРИИ, ОТ ВСЕХ СВЯТЫХ НЕБЕСНЫХ, ОСОБЛИВО ОТ ПОКРОВИТЕЛЯ МОЕГО ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ, ОТ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ ПЕТРА И ПАВЛА И ОТ СВЯТОГО ФРАНЦИСКА, ОТ АПОСТОЛИЧЕСКОЙ РИМСКО-КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ, ДОСЕЛЬ ДАНЫ БЫЛИ И ВПРЕДЬ НИСПОСЛАНЫ БЫТЬ МОГУТ. ТЕБЕ ЖЕ, АСМОДЕЙ, КОЕГО Я РАДОСТНО ОЧАМИ СВОИМИ ЛИЦЕЗРЕЮ, Я ОТДАЮ ВСЕГО СЕБЯ, ОТДАЮ ВЛАСТЬ ТЕБЕ НАД МОИМ ТЕЛОМ И ДУШОЮ, И ЖИВОТОМ ВО БЛАГО ОТЦА НАШЕГО САТАНЫ, И КЛЯНУСЬ ВО ВСЕХ ПОТРЕБНЫХ ДЕЙСТВАХ ЕГО УЧАСТИЕ ИМЕТЬ, И ПРИЧИНЯТЬ НЕДРУГАМ ЕГО СКОЛЬ ВОЗМОЖНО БОЛЕЕ ЗЛА, И ПРИВЛЕКАТЬ К СОВЕРШЕНИЮ ЗЛА ДРУГИХ, ВСЕХ, КОГО МНЕ БУДЕТ ВОЗМОЖНО. ОТ ЧИСТОГО СЕРДЦА ОТРИЦАЮСЯ ОТ МИРОПОМАЗАНИЯ И КРЕЩЕНИЯ И ОТ ВСЕЙ БЛАГОДАТИ ИИСУСА. Я ОТДАЮ СЕБЯ СО ВСЕМИ ДОБРЫМИ ДЕЛАМИ, КОИ Я БУДУ ТВОРИТЬ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ БЛАГОДАТИ СВЯТЫХ ТАЙН, ИЗ СОСТРАДАНИЯ К ТЕМ, КОМУ Я БУДУ ОНЫЕ ПРЕПОДАВАТЬ, И СЕГО РАДИ Я ВСЕ СИЕ ПОДПИСЫВАЮ И СВИДЕТЕЛЬСТВУЮ.
ЛЕВ РАСТОРГУЕВ.”
На обратной стороне этого же листа было записано:
“Я, АСМОДЕЙ, ПРИБЛИЖЕННЫЙ ОТЦА НАШЕГО САТАНЫ, ОБЕЩАЮ ТЕБЕ, ЛЬВУ РАСТОРГУЕВУ, ДАТЬ СИЛУ ВЕЛИКУЮ И МОГУЩЕСТВО БЕЗГРАНИЧНОЕ, ДАБЫ ТЫ РАСПРАВЫ ЖЕСТОКИЕ НАД ВРАГАМИ СВОИМИ УЧИНИТЬ МОГ, ОКОЛДОВЫВАТЬ ДУНОВЕНИЕМ УСТ ВСЕХ ЖЕН, ДЕВИЦ, К КОИМ ДУША ТВОЯ СКЛОННОСТЬ ВОЗЫМЕЕТ, В ЧЕМ И ПОДПИСЫВАЮСЬ
АСМОДЕЙ.”
Договор был составлен в двух экземплярах.
– А теперь поставь подпись над нашим договором, – сказал Асмодей. Расторгуев хотел было снова обмакнуть перо в чернильницу, но был остановлен:
– Нет! Кровью! Договор наш должен кровью скреплен быть твоей, дабы прочнее был наш союз и необъятнее сила наша!
И не успел Левка что-либо понять, как у него сначала из носа, а потом из рук потекла кровь и стала растекаться по одежде. В страхе Расторгуев выронил перо. Асмодей немедленно подал новое, неизвестно откуда взявшееся в его руке, и Левка, как во сне, машинально обмакнул перо в свои кровоточащие раны и вывел свою подпись на обоих листках. Лик Асмодея жадно и торжествующе пожирал человека, ставшего его собственностью.
– Отныне, согласно договору нашему, скрепленному кровью твоей, – громогласно провозгласил он, – мы помогать друг другу во всех делах должны!
С этими словами Асмодей взял в руки один из листков договора и захохотал. Он хохотал все громче и громче, обнажая острые хищные зубы, в то время, как силы Левки начали куда-то улетучиваться, он резко ослабел и зашатался. Неожиданно в каморке сидельца погласли все свечи, и одновременно с этим прекратился чудовищный смех. В темноте Расторгуеву стало страшно, и он поспешно зажег свечи. Но когда пламя света распространилось по комнате – кроме Левки, там уже никого не было...
А в это время роскошная карета великолепным цугом1 мчалась по пустынному лесу. Внезапно, лошади взвились на дыбы, дико заржали и, не подчиняясь более командам кучера, понеслись во весь опор. Бедный малый, обезумев от страха, хлестал взбесившихся животных, но те лишь увеличивали скорость. В закрытом экипаже началась паника, послышались вопли. Погас свечной фонарь, висевший спереди под крышей кареты, а обезумевшие лошади, все в кровавой пене, которая ветром заносилась вовнутрь экипажа прямо на лица людей, на полном ходу слетели в глубокий овраг. Их полет вниз на острые камни сопровождался бешеным ржанием, напоминающим сатанинский экстаз. Падая, лошади ломали свои ноги, шеи, покрываясь кровавыми ранами и превращая деревянную карету в щепки. Дьявольский хохот, раздавшийся так далеко и одновременно так близко от этого оврага, заглушил предсмертные крики людей из экипажа. То были Елизавета Алексеевна и Петр Ильич...
ГЛАВА 12
Екатеринбург, 26 июля 1992 года
Было 5 часов вечера. Таня, сидя на кухне у себя дома, пила уже четвертую чашку кофе подряд. У нее было неимоверное желание забыть кошмарные события минувшей ночи, но все, о чем бы она ни начинала думать, помимо ее воли в конце концов упиралось в одну точку: таинственное исчезновение Алеши. Что же скрывается за всем этим?
Таня сделала последний глоток и поставила пустую чашку на стол.
“Хоть бы он оказался дома, пусть даже немного раненный, но живой!”
Однако что-то внутри нее подсказывало, что Алеши больше нет.
“Что же за голос был тогда во мне? Почему он в меня вселился? Это, конечно, был дух! Но чей? Саши Меньшикова? Отчего же тогда он заговорил не по-русски, а, как показалось ребятам, какими-то заклинаниями, на каком-то незнакомом языке? Почему этот дух учинил такой разгром и открыл тайное подземелье? Вероятно, это последствия необдуманного поведения Димы, но тогда почему исчез не он, а Алеша?”
Таня прошла к себе в комнату, скинула тапочки и растянулась на софе. Голова раскалывалась от этой тысячи “почему”, и девушка чувствовала себя разбитой, хотя проспала более суток.
“Нет, это не дух Саши Меньшикова. Скорее всего, это злобный дух, появление которого и спровоцировал Дима. Но куда исчез Леша?”
Таня включила радиоприемник в надежде поймать какую-нибудь веселую музыку.
“Хорошо, что родители в саду. А то начались бы бесконечные расспросы: да где ты была? да с кем? да мы в твои годы были не такие! да все мужчины – сластолюбцы, получат свое и уйдут... Им бы мои проблемы! Пропалывают себе грядки, питаются ягодками без нитратов, дышат свежим воздухом, загорают, солнышко им светит, а тут...”
“В минувшее воскресенье в венском отеле “Мариот” начались переговоры министров промышленности Организации стран – экспортеров нефти ОПЕК. На них предостояло решить важный вопрос – увеличить ли квоты на производство нефти или нет. После трех дней консультаций, проходящих очень бурно, министры договорились четвертый день назвать конференцией, поскольку только конференция ОПЕК правомочна изменить квоты и устанавливать цены на нефть...” – политическая передача по радио прервала Танины мысли.
Тогда она выдернула розетку радиоприемника, и комната погрузилась в тишину. Такую, будто только секунду назад шушукающиеся и разговаривающие между собой ученики в классе, увидев своего строго учителя, заходящего в их кабинет, как по мановению волшебной палочки прекратили свою возню и болтовню и продолжили делать контрольную работу. Черные дырки розетки показались Тане двумя глазами, выпученными и следящими за ней.
“Книга! – вдруг вспомнила она. – Откуда в подземелье взялась книга? Ну, конечно, всю разгадку надо искать в ней!”
Девушка побежала в коридор за сумкой, и достала оттуда книгу. “LIBER MALI” – прочитала она название. Затем бросилась к книжному шкафу, отыскала там учебник латинского языка для учащихся медицинских училищ, открыла лексический словарь в конце книги.
“Так, мне нужно слово “liber”, liber... ага, вот! “Книга!”
Значит, ”liber” по-латински – это “книга”. Теперь “mali”... Вообще такого слова в словаре нет! Есть только “malum” – злой. Что же получается – ”Книга злая?” “Злая книга?” Может, ”Зловещая книга?” Нет, не звучит!”
Таня беззвучно пошевелила губами и изрекла: ”Книга ЗЛА” Да, именно так! Но может, я ошибаюсь, и “mali” означает что-нибудь другое?”
Девушка попыталась перевести самое начало книги, но вскоре поняла, что это пустое занятие: большинства слов в словаре не было, а если и было что-то похожее, то Таня не знала, в какой род и падеж нужно данное слово вставлять.
“Вот когда сказывается пробел в знаниях!” – с горечью и досадой подумала она. Вдруг ей бросилось в глаза, что слова расположены столбиками, как стихи. Понятно одно, если это не стихи и не песни, значит – молитвы или заклинания. Таня захлопнула книгу, видя полную бесплодность своих попыток понять в ней что-нибудь еще.
“Кое-что все-таки ясно! Наверняка эта книга о колдовстве, что-то типа учебника черной магии, используемой в древности колдунами в своих черных целях. Почему же она оказалась во дворце? Выходит, прежние его владельцы увлекались черной магией? Что ж, надо побольше узнать об этом доме и его бывших обитателях!”
Наметив дальнейший план действий, Таня немного успокоилась. Теперь остается ждать вестей от Леши. Возможно, он уже нашелся! И причина его исчезновения окажется самой простой!
Девушка встала и, подойдя к зеркалу, начала укладывать волосы.
“Мама родная! Какие у меня мешки под глазами! И всего-то за одну ночь, проведенную без сна! А ведь я еще молодая! Какой же я буду через сорок лет?”
Она попыталась представить себя старухой. Все лицо ее покроется морщинами и будет похоже на печеное яблоко. Кожа на руках, шее, у висков тоже сморщится, перестанет быть упругой, по всему телу пойдут старческие пятна, будут выделяться вздувшиеся синие вены, глаза потеряют свой блеск, станут выпадать волосы и зубы.
– Бр-р! Нет! Никогда я не стану такой! – убежденно сказала она вслух. – Никогда!
Когда человек молод, здоров – ему сложно представить, что у него в старости начнет исчезать жизненная энергия, живость нрава, быстрота взгляда, движений. Глядя на стариков, невольно берет сомнение: неужели они тоже когда-то были жизнерадостными, ждали от будущего только хорошее, любили смеяться, шутить, ходили на танцы? Куда все это ушло? КТО все это забирает? Таня снова в глубоком раздумье посмотрела на свое отражение в зеркале.
“Нет, я никогда не буду старухой! Все будут стареть, а я – нет!”
И вдруг в этот момент ее изображение в зеркале начало исчезать! Оно как бы удалилось во внутреннюю часть зеркала, а затем серебро превратилось в мутную точку.
Таня, вытаращив глаза, ошарашенно вглядывалась в зеркало, не в силах ничего понять. Однако вскоре дымка стала рассеиваться, и мутное отражение снова начало набирать резкость, медленно приближаясь к исходной позиции, и через несколько мгновений снова стало прозрачным. Но теперь на Таню смотрело не ее милое личико, а отвратительное морщинистое лицо уродливой СТАРУХИ!!! Один глаз у нее светился каким-то
тусклым красным светом.
От неожиданности девушка выронила расческу из рук. Тут же старуха, как бы вращаясь вокруг своей оси, с невероятной скоростью, как юла, стала то приближаться, то удаляться. Когда она снова приблизилась и остановилась, это была уже Танина двойница. Несколько секунд девушка смотрела на свое отражение очень настороженно, словно силясь найти в нем фальшь. Но нет, кажется, ничего подозрительного! Таня вытерла бусинки пота с лица и, глубоко вздохнув, отошла от зеркала.
“Что же это было? Портрет будущего:“Таня Стрельцова красуется перед своим зеркалом в день своего восьмидесятилетия?!” Привидение явилось, чтобы показать мне мое будущее? Неужели я действительно стану такой?! Неужели я превращусь в такую уродину? Нет, я такой не буду!”
НЕ ОБМАНЫВАЙ СЕБЯ! ТЫ СТАНЕШЬ ТАКОЙ!.
Таня пошла на кухню и нервно налила себе пятую чашку кофе. “Господи, какая я дурочка! Это же была вовсе не я! Старуха на целую голову ниже меня! Если даже верить ученым, что после 50 лет рост человека за каждое последующее десятилетие уменьшается на два сантиметра, то все равно я не буду такой низкой!” Удовлетворив себя таким объяснением, девушка поднесла чашку ко рту, чтобы отхлебнуть кофе, но не успела! Ее вдруг точно током ударило. “Постой! Если это была не я, то КТО??!!” Чашка застыла в ее руке. “А может, это просто обман зрения, иллюзия зеркала? Уже мерещится всякая чертовщина.”
НЕ ЛГИ СЕБЕ! ТЕБЕ ЭТО НЕ ПОМЕРЕЩИЛОСЬ! ЭТО БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ!
“Продолжение ночных кошмаров? И они будут преследовать меня, пока я не скинусь с восьмого этажа? Ох, что за мысли лезут мне в голову! Я определенно схожу с ума! Возможно, и во дворце-то ничего не было! Но не могло же это показаться сразу пятерым! Или мы все сошли с ума, просто этого никто из нас не замечает? Вот и бабка-вахтерша когда-то там с ума съехала!”
Таня еще раз подошла к зеркалу, посмотрелась пару минут, чтобы убедиться, что явление старухи не повторится.
“Ну, вот видишь, ничего и нет!” – сказала она себе. – ”Все тебе только привиделось!”
Таня опять почувствовала, что ее клонит ко сну.
“Что такое сегодня со мной? Уже пять чашек кофе выпила, а все хочется спать! – Она подошла к холодильнику и налила себе из банки стакан сливового сока. – Ну, что ж, наверно, действительно, самое лучшее сегодня будет поспать, восстановить силы. А завтра надо будет всем собраться, все обсудить, сходить в библиотеку и откопать все сведения об этом доме.”
И Таня, одурманенная усталостью, легла в прохладную кровать и вскоре уснула.
* * *
Игорь Огарков все сильнее нажимал на педаль газа, разгоняя свою “шестерку” все быстрее и быстрее. Стрелка спидометра дрожала уже на отметке 110 км/час. Путь впереди был свободен: машин ни на встречном, ни на попутном направлении не наблюдалось.
Игорь, вставив в стереомагнитолу “Пионер” кассету с модным рэпом, мчался, находясь на грани экстаза, пьянея от ощущения полной свободы, бешеной скорости и кайфовой музыки. По его телу разлились теплые приятные мурашки. Вопя за магнитофоном слова песни, он корчил рожу, дергал головой, в самозабвенье закрывал глаза, ударяя по рулю ладонями в такт музыки, и, пользуясь тем, что находился уже за чертой города, подавал звуковые сигналы направо и налево. Игорь полностью расслабился, хотя и знал, что за рулем это может привести к самым печальным последствиям. Плевать! Он даже позволял себе время от времени убирать руки с руля, представляя, что машина двигается в режиме автопилота. Мимо проносился лес с огромными стройными рядами вечнозеленых сосен, словно бы отдающих ему честь.
Мысли о всяческих проблемах испарились куда-то сами собой. Игорю хотелось смеяться, дурачиться, напиться до упаду. Даже то обстоятельство, что бабочки и жуки разбивались о лобовое стекло в лепешку, оставляя на нем грязные, склизкие останки, и забивали своими трупиками радиатор, не омрачало его эйфорийного настроения.
“Взять бы загорелую длинноногую девочку и поехать на серебряном “Роллс-ройсе” куда-нибудь на Гавайи, купить там виллу на побережье Тихого океана, чтобы тени пальм скрывали от палящего солнца...” – грезил он. Но через секунду широкая и глубокая яма на дороге вернула его к повседневной действительности. Машина подскочила, и блаженный мечтатель едва не пробил головой потолок.
– Сука! – выругался он. – Так недолго и без подвески остаться!
В это время, когда самая крутая песня в кассете подходила к своему кульминационному пику, от которого Игорь прямо-таки испытывал оргазм, магнитофон вдруг сначала зашипел, а затем стал издавать какие-то непонятные звуки, подобные тем, когда человек пытается изрыгнуть из себя в раковину излишки спиртного, смешанные с различными салатами.
– Ах, черт! Неужели пленку зажевало?
Игорь нажал кнопку “eject” и вытащил кассету. Пленка была в порядке. Осмотрев кассету еще раз с обеих сторон, Огарков дунул на нее и вставил обратно. С силой, словно мстя за потерянное удовольствие, ткнул кнопку “rew”, чтобы поставить любимую песню на начало. Такие вещи нельзя слушать с середины!
На горизонте стали появляться машины со встречного направления. Спидометр между тем показывал 120 км/час. Парень чуть снизил скорость и нажал на магнитофоне кнопку “play”. Вначале раздались мелодичные звуки песни, но через несколько секунд звук полностью исчез.
– Ну, давай играй! Черт тебя дери! – начал закипать Игорь. Все его благостное состояние вмиг улетучилось. Он протянул руку к магнитофону.
– ВСЕ В ПОРЯДКЕ, ИГОРЬ! – неожиданно прозвучал откуда-то сзади металлический голос. Первое, что успел сделать Огарков, – посмотреть во внутреннее зеркало заднего вида. Ему удалось разглядеть только лишь чьи-то волосы – ”ежик” и открытый лоб. Все это произошло очень быстро, буквально в считанные доли секунды. В следующее мгновение Игорю пришлось сделать яростный маневр вправо, так как его чуть не занесло под многотонную “Татру”, двигающуюся по встречной полосе. И если бы не отчаянный затяжной гудок грузовика, Игоря пришлось бы собирать по кусочкам.
– Ну, ты лихач! – расхохотался cзади человек, ни чуточки не испугавшись. Сейчас в этом голосе уже не было металлического призвука, который послышался Огаркову вначале. Это был уже совсем другой – знакомый голос! Игорь обернулся.
– Леша?! Откуда ты здесь взялся??? Мы ведь тебя совсем потеряли!
– Да вот, решил тебе сделать небольшой сюрприз: сел в твою машину, спрятался, хотел тебя испугать, дa взял и уснул, пока тебя ждал. И только сейчас проснулся. Но сюрприз все же удался – мы чуть не отправились к праотцам. Ха-ха-ха!
– А-а! Понятно! – Игорь тоже рассмеялся, но как-то неуверенно. – Вот видишь, прежде чем лезть в бутылку – подальше спрячь от своих врагов пробку, а то тебе же и аукнется. Закупорят, как джина, и будешь там плясать, пока не исполнишь три желания.
– Ничего! В следующий раз я тебе похлеще сюрпризик устрою! – пообещал Леша.
Музыка включилась сама собой!
– Куда направляешься? – поинтересовался Леша.
– Что говоришь? – переспросил Огарков, приглушая звук магнитофона.
– Спрашиваю, куда путь держишь?
– А, да так, захотелось немного с ветерком покататься, да девчонок красивых поснимать. До аэропорта и обратно. Слушай, а куда ты тогда испарился из дворца? Мы уж думали, тебя духи унесли!
– Ох, как пить хочется! – Леша открыл банку “Фанты”, лежащую на заднем сиденье. – Тебе оставить?
– Оставь маленько. Хотя я уже выпил баночку. “Не хочет отвечать! К чему бы это?” – Так куда ты, говоришь, пропал? – решил настоять на ответе Игорь.
– Долго рассказывать! Давай покатаемся маленько, потом расскажу.
И вновь в голосе Алексея мелькнули незнакомые нотки.
– Тогда давай заедем сейчас в аэропорт, купим чего-нибудь, а затем заскочим за Димой. Он меня ждет, мы договорились вечерком сходить в кафе. Постой-ка...
Игорь нахмурился. Он отчетливо вспомнил, что когда 15 минут назад брал с заднего сиденья банку “Фанты” – никакого Леши там не было! И быть не могло! Спрятаться тоже было негде! Что все это значит?
Огарков покосился на своего друга. “И эти странные интонации в голосе!” Игорь задумался и уменьшил скорость до 80 километров в час.
– Что-то ты, старик, ползешь как улитка! Ну-ка! – Леша стал перебираться на переднее сиденье рядом с водителем.
– Ты че, Леха? – Игорь с удивлением и каким-то страхом посмотрел на своего друга.
– Ну кто же так ездит! – убийственно равнодушным голосом промолвил Леша, передвигая свою ногу поближе к педали газа.
– Ты что, наркотиков, что ли, нажрался? – уже по-настоящему всполошился Огарков.
– Нет! – пустой взгляд Алеши выражал какую-то скрытую животную страсть. – Я просто хочу повеселиться! Повеселись вместе со мной!
Его лицо стало медленно расплываться в улыбке, от которой Игорю сделалось не по себе. Недоброе ощущение переросло в панику, когда он заметил, что у Леши все до одного зуба – золотые! Пока он открывал от удивления рот, силясь вымолвить хоть слово, Леша со всей силой нажал на гашетку газа.
– Да ты что, идиот, с ума соскочил?! – вмиг вспотев, завопил Игорь, силясь оторвать ногу Леши от педали. Он надавил на тормоз, но тот почему-то не работал!
– Повеселись вместе со мной! ДАЙ МНЕ РУЛЬ! – заверещал Леша и захохотал странным незнакомым смехом.
Спидометр показывал 150 км/час. Игорь затрясся. Впереди, в семидесяти метрах, чинно, не спеша пересекал дорогу экскаватор. Леша и Игорь начали борьбу за руль. Постоянно гудел клаксон. Прошло две драгоценные секунды. Огарков в отчаянии снова надавил на тормоз. На этот раз он сработал. Леша не был пристегнут ремнем безопасности, поэтому пробил головой лобовое стекло и рыбкой нырнул под колеса.
– НЕТ! НЕ–Е–Е–Е...!!! – заорал Игорь, округлив от ужаса глаза.
Через мгновение его “шестерка” впечаталась в экскаватор, разрезая тело Игоря напополам. Окровавленная рука его вместе с мертвой головой давили на клаксон, издавая нескончаемую пронзительную сирену...
* * *
Игорь, весь в поту, с воплем открыл глаза и пулей вскочил с постели. В коридоре пронзительно трезвонил телефон. Все еще перебирая остатки сна, Огарков схватил трубку.
– Да?
– Здравствуйте, вы не могли бы позвать к телефону Юлю? – вежливо пропел в трубке голос молодой девушки.
– Куда звонишь, дура!
Он швырнул трубку на рычаг. В любое другое время Игорь бы обязательно пококетничал с этим незнакомым голоском, назначил свидание, пригласил в кафе, в кино, как делал уже неоднократно. Но сейчас ему было не до кокетства. Встав около телефона, он постарался детально вспомнить свой кошмарный сон. Сначала этого сделать никак не удавалось. Последняя сцена доминировала перед его глазами и воспринималась так ясно, точно Игорь на самом деле пережил ее. Это мешало сосредоточиться на всем остальном. Пронзительный гудок все еще стоял у него в ушах.
“Леша!” – наконец вспомнил Игорь, и тут же перед ним пронесся ураган ночных событий, окончившийся таинственным исчезновением его друга. – Леша! – повторил он вслух. – Надо ему позвонить.
Огарков набрал номер, но долгие длинные гудки, раздавшиеся в самом его ухе, дали понять, что дома никого нет.
“Все еще не пришел! – с прежней тревогой подумал Игорь. – Не могло же его действительно замуровать в этой проклятой стене! Мы обыскали каждый уголок. Он там не мог остаться! А если мы осмотрели не все? Вдруг там открылся еще какой-нибудь вход, Леша вошел туда, и каменная ловушка захлопнулась? Ведь были же при Расторгуеве подземные ходы!”
Когда Игорю рассказывали, что раньше в подвалах дома замуровывали живых людей, – это было очень интересно, несколько отвлеченно и отнюдь не страшно. Это так же, как сказать, что во время войны погибло несколько миллионов людей. И эта отвлеченная цифра будет чувствоваться менее зловеще, чем пожар в твоем доме или в соседнем, когда погибают всего один, два человека, но зато все это произошло у тебя на глазах, ты воочию можешь видеть их обгорелые тела и истерику родных и близких.
Поэтому раньше, когда Игорь днем, находясь за несколько километров от дворца, слушал о нем всякие старинные истории – все это вызывало лишь интерес, но не более того. Чуть позже, когда Огарков вспомнил об этих историях, сам пережив страшную ночь в этом здании, ему сделалось не по себе. А теперь и вовсе, когда все это могло непосредственно быть связано с исчезновением его лучшего друга, – он впал в паническое состояние.
Самое гнетущее было то, что Игорь никак не мог найти логического объяснения исчезновения Алексея.
“С большой натяжкой можно принять версию, что мы с ним просто разминулись, то есть, выйдя из подвала, в то время как мы сидели на вахте, Леха пошел не к нам по первому этажу, а сразу в штаб – по второму. Заглянул туда, увидел, что никого нет, и спустился вниз к вахте. А мы в этот момент уже пробирались к подвалу. Он увидел, что вообще никого нет, и вышел из здания?! Абсолютная чушь! Во-первых, он не мог уйти просто так, поскольку мы были на ночном дежурстве и покидать свой пост не имели права. Выходит, он должен был остаться. А, во-вторых, ключ от входа он оставил в штабе, а входная дверь утром была закрыта, следовательно, по главному входу он выйти никак не мог. Разве что выпрыгнуть из какого-нибудь окна! Но смысл этого всего? Если только спасался от кого-то или чего-то! Нет, все это нереально!”
Вдруг Игорь задохнулся от посетившей его мысли: “Он мог уйти из здания только в том случае, если полагал, что мы уже мертвы! И что надо спасаться самому! Тогда все становится гораздо яснее! Но чтобы он так подумал, нужны были какие-то серьезные основания! Может, он увидел нечто такое, что не оставило в нем сомнений в том, что мы погибли? Ну, хорошо, пусть так, но почему он до сих пор не дал о себе знать? Ведь он мог хотя бы заявиться под утро, пронаблюдать, передаст ли кто-нибудь вахту бабке или нет. Для отсутствия нужен был очень серьезный повод! А вдруг, когда он выходил, то попал под машину и сейчас находится в больнице? Или с ним произошло что-то такое, о чем ему стыдно говорить. Как Паганелю из книги “Дети капитана Гранта”, когда туземцы зататуировали его, и тот боялся показал свое тело... Да, кажется, у меня начал съезжать крышак... Ну, допустим, ему по какой-то причине захотелось избежать встречи с нами вчера ночью, допустим, он притаился где-то в темноте и даже, возможно, действительно кричал он, чтобы выманить нас с вахты. Но для чего? Это же абсурд, логика сумасшедшего! Я знаю его как облупленного, это совсем на него не похоже! Только какие-нибудь неожиданные психические, патологические изменения в мозге могли бы довести Лешу до такого состояния.”
Огарков почувствовал внезапный голод, словно не ел целую неделю. Он прошел на кухню, вымыл сковородку, полил на нее подсолнечного масла, разбил два яйца и принялся готовить яичницу. Прохладный вечерний ветерок мягко залетел в комнату, в легкие Игоря, выгоняя засевшие внутри вирусы страха и напряжения. Запах пищи, потихоньку заполнивший всю кухню, окончательно вернул молодому человеку душевное равновесие.
“Ничего! Даже если Алексей остался в пещере, мы вернемся к этой стене, послушаем, и если будут слышны его крики о помощи или удары о стенку, мы все расскажем где следует, бетон взломают, и он выйдет оттуда живой и невредимый, как Красная Шапочка из волчьего брюха!”
Игорь принялся с волчьим аппетитом поглощать яичницу.
С тех пор, как его родители разменяли свою трехкомнатную квартиру, оставив себе двухкомнатную и подарив единственному сыну однокомнатную, Огарков стал проживать отдельно. Жены не было, поэтому пришлось научиться готовить все
самому.
За это время, пользуясь кулинарными справочниками
“О вкусной и полезной пище”, он овладел искусством приготовления всевозможных супов, каш, салатов, но все же его любимым блюдом оставалась на скорую руку приготовленная яичница.
“Фирменное блюдо одиноких мужчин” – всякий раз шутил он, наблюдая, как его очередная подруга, приютенная у него на несколько дней, но чаще всего на одну ночь, колдует у плиты.
“Еда, малыш, это великое таинство и великое наслаждение, особенно, когда она приготовлена руками любимого человека.” – философствовал он, наливая девушке бокал вина, – и следующий тост, я думаю, надо выпить за то, чтобы наш стол всегда был праздничным, чтобы каждый мог выбрать на нем все, что ему захочется. А теперь...не кажется ли тебе, что настало время заняться главным таинством и главным удовольствием земной жизни?” – и Огарков уводил девушку в свою спальню...
“Все сходится к тому, что Леша остался внутри!” – вернулся Игорь к своим мрачным мыслям. И тут же представил, как его друг, обросший щетиной, в кромешной тьме среди царства зловония, мечется от одного угла пещеры к другому, тщетно пытаясь найти выход. Время для него остановилось. Прекратилось чередование дня и ночи, замерла жизнь. И только из самых глубин вековых бездыханных стен гулко билось сердце живого человека и раздавались отчаянные крики. Но живого ли?? И человека ли вообще?! Ведь во сне Леша предстал в таком странном виде! К чему бы это?
В коридоре зазвонил телефон.
– Ну наконец-то! – обрадовался Игорь и, глотая на ходу последний кусок яичницы, бросился к телефону.
– Алло? – в голосе его читалась надежда.
– Привет, Игорек, это Шурик звонит. Узнал? – прозвучал в трубке бас.
– Да,– мрачно ответил Огарков. Сердце у него упало.
– Ну че, там слышно что-нибудь насчет меди?
– Их не устраивает цена.
– Двести тысяч рублей за тонну, безналом и с учетом наших интересов? По-моему, цена вполне приемлемая.
– Они говорят, что на бирже можно за 160 взять.
– Ну, не знаю, – удивился голос в трубке. – В чушках может и можно, а в катонках уже давно 260 тысяч. И заметь – инфляция-то растет!
Наступила неловкая тишина.
– Ну, я поговорю еще раз с ними, конечно, – выдавил наконец из себя Игорь, – но вообще не обещаю, что дело выгорит.
– И еще вот что! – Шурик понизил голос до шепота. –
У меня есть люди, которые купят скандий!
– Что за скандий?
– Тише ты! Есть металл такой. Старайся вообще это слово не употреблять по телефону. Называй как-нибудь М99, например. А то из-за него не одна голова полететь может. Короче, есть люди, готовые купить до пяти килограмм по цене 90 тысяч долларов за 1 килограмм.
– Серьезно?
– Да, только к нему нужен еще сертификат качества и лицензия на вывоз за границу.
– Ясно!
– Кроме этого, запиши еще кое-какую информацию.
– Записываю, – устало ответил Игорь. На самом деле он ничего и не думал писать, а положил трубку себе на колени, расслабился и закрыл глаза. А из трубки неслось:
– Значит, так. Имееется медь: М – нулевая в листах. 17 тонн. Цена 127 тысяч рублей за тонну, безналичный расчет. Кобальт, тоже в листах, марка Т-1, 10 тонн, 28 баксов за кило безналом. Изотоп 187, не менее 99.94% c лицензией. Продадут 10 килограмм по 18 долларов за 1 грамм. Дальше, есть бульдозерТ-170, 850 тысяч, безналичка. Холодильник “Минск” двухкамерный. Большая камера – 270 литров, морозильник – 60 л., высота 160 см, глубина и ширина по 60 см. Количество – 150 штук. Цена – 40 тысяч рублей наличкой за один холодильник.
“Когда же он наконец заткнется!” – подняв глаза к потолку, гадал Игорь.
– Дальше... Ангар арочный, бетонный. Ширина – 16 метров, длина – 20 метров, высота – 8.30 тысяч безналом. Записал? Але?! – В трубке образовалась тишина.
– Да-да-да-да! – немедленно ответил Игорь, поднося трубку к уху.
– Вот еще: есть вертолет “Ми-18” по цене 3 миллиона долларов. Цена заводская. В общем, если кто-нибудь чем-либо заинтересуется, то звякни мне.
– Непременно, – заверил Игорь.
– Ну ладно, тогда давай.
– Пока, – Игорь повесил трубку.
Боже, как надоели эти звонки так называемых брокеров! Изображая из себя деловых людей, они поминутно сидят на телефонах, предлагают купить и продать любой товар миллионными партиями, хотя сам товар, да и продавцов, они и в глаза не видели. Были бы хоть профессиональные брокеры с местом на бирже, а то ведь – обыкновенные любители.
“Играют ребята в коммерцию!” – презрительно ухмыльнулся Огарков. Год назад его самого зажгла эта перспектива – быть посредником. Во-первых, отличается от заурядной спекуляции. Да и деньги посредством брокерства очень быстро можно получить. Притом деньги немалые! А делов-то! Всего-навсего свести покупателя и продавца и получить свой процент. Игорь даже возвысился в собственных глазах, заимел толстый блокнот, полностью испещренный фамилиями и телефонами брокеров и организаций, а также наименованиями товаров.
Постепенно, по мере того, как время шло, а никаких сделок так в помине и не состоялось, пыл его начал охладевать. Сначала вроде казалось: все! сделка обязательно состоится! И он представлял в своем кармане толстую пачку денег, мечтал, сколько всего купит себе на них... Но в самый последний и решающий момент все обламывалось! То брокер куда-то исчезал, то товар испарялся, то покупатели отказывались, или их вообще не было, то продавец уже успел скинуть весь свой товар кому-то другому...
Иногда цепь включала в себя чуть ли не дюжину посредников, которых настоящие покупатели и продавцы, естественно, безжалостно “кидали”.
“Ты представляешь, – хвастал Игорю один из его приятелей, брокер-непрофессионал, с которым он случайно познакомился, когда безуспешно пытался найти покупателя на автопокрышки для “ЗИЛа”, – мы вчера чуть не заработали на двоих 80 тысяч “гринов”!
– И что же вам помешало? – справлялся Игорь.
“Да уже было договорились, назначили “стрелки” около Главпочтамта”, а продавцы красной ртути почему-то не пришли!” – уныло пояснил горе-посредник. И такой у него был смешной вид, что Игорь едва удержался, чтобы не рассмеяться. Неудача конкурента всегда приятна, и вдвойне приятнее осознавать это, когда у тебя самого ничего не получается!
– Да “кинули” вас просто и все! Вышли на прямую. Зачем им еще вам платить!
”Да не должны бы,” – неуверенно пытался возразить брокер и тем самым поддержать свой авторитет. Чуть позже Игорь узнал, что все посреднические операции с редкоземельными металлами – такое же пустое занятие, как и опасное для жизни. Несколько его знакомых поплатились за это жизнью.
ЛЮДИ ГИБНУТ ЗА МЕТАЛЛ. САТАНА ЗДЕСЬ ПРАВИТ БАЛ!
Знаменитая уральская мафия, контролирующая даже в Москве территорию от аэропорта Домодедово до Красной площади и часть автомобильного рынка во Владивостоке, поделила между собой все сферы влияния на рынке цветных и редкоземельных металлов на Урале, и все, кто пытался залезть на хлебное место со стороны, – безжалостно уничтожались. Сотни тысяч тонн редких металлов были вывезены с Урала и проданы за границу. Кто-то стал на этом миллиардером в долларах, а потенциал страны был основательно подорван. Латвия, которая не имеет своих природных богатств, – стала занимать четвертое место в мире(!) по экспорту цветных металлов.
А ведь за рубеж уходили отнюдь не одни металлы!
И вот год спустя Игорю осточертела пустая трата времени и сил и постоянные бесплодные звонки брокеров. Он все чаще отключал телефон, отдыхая душой и телом от посреднических проблем. Куда проще было бы работать на каком-нибудь месте, не требующем больших затрат времени и не доставляющем головных болей и пустых надежд. Поэтому, когда Леша и Дима предложили Игорю работать вместе с ними ночным охранником во Дворце пионеров – эта идея пришлась ему по душе.
– Условия – как на курорте! – не жалел красок Дима.– Ночь работаешь, два дня отдыхаешь.
– Че денег платят?
– 150 долларов.
– Нормально!
– А ты как думал! Фирма веников не вяжет! А поскольку, по словам классика, жить надо так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, то убивая сразу двух зайцев, совмещая необходимое с приятным, считаю, что девочки и вино должны стать непременным условием, если хотите – неотъемлемой частью и катализатором нашей успешной работы.
Тогда такая работенка Игорю очень понравилась. Да и все время продолжала нравиться. Вплоть до вчерашней ночи! А сейчас надо рвать когти из этой конторы! Пока не поздно!
“И чего мы не могли подождать денек с этой вечеринкой? Собрались бы у меня. Так нет же! А все Дима:“Старинный замок! Романтика! Ужин при свечах!”. Игорь налил себе еще одну кружку холодного кофе и выжал последние капли из засохшего лимона. Но насладиться прохладой напитка не успел. Затрещал телефон.
Сначала Игорь даже не шелохнулся. Тембр звонка показался ему необычным. Казалось, телефон хочет сообщить что-то важное, но его заглушают, накидывают сверху подушку, и из его задушенного горла вылетают едва различимые жалобные каркающие звуки, словно из горла вороны, которой отрывают крылья. Прошло несколько секунд, прежде чем Игорь встрепенулся и стал подходить к аппарату, продолжавшему издавать глухие трели.
– Слушаю вас. – Нет ответа.
– Алло? – Тишина. В большой комнате стало слышно тиканье настенных часов.
– Алло, говорите же! – в нетерпении заорал в трубку Игорь. “Девчонки балуются? А может...”
– Алло, перезвоните, вас не слышно.
Но трубку он класть не стал. И секунду спустя уловил на другом конце провода очень тихий шорох. Невозможно было определить, что это было. Вздох? Стон? Просто показалось?
– Леша... Это ... ты...? – в сильнейшем волнении спросил Огарков. Мгновенно трубка щелкнула, и раздались короткие гудки. Игорь простоял еще минут десять возле телефона в надежде, что звонок повторится, но все ожидания оказались напрасными. Тогда он сам набрал номер Леши. Ему никто не ответил. Подумав минуту, Игорь взял водительские права, техпаспорт на машину, спрятал их в карман джинсов и вышел из квартиры.
ГЛАВА 13
Екатеринбург, август 1794 года
Была глубокая ночь. Темная фигура, озираясь по сторонам, двигалась к старой заброшенной часовне. Вокруг не было ни души. Лишь ветер, как неопытный дирижер, стремился слить в гармонию разноголосые хоры старых деревьев, деревянных шатающихся ставен, карнизов и балок.
Темная фигура проникла в часовню. Прислушалась. Затем зажгла свечку и стала подниматься по скрипучей лесенке на второй этаж. Пламя свечи осветило лицо. Это был Лев Иванович Расторгуев, одетый в длинный серый сюртюк, опоясанный кушаком. Еще молодой, но в нем уже трудно было узнать того Левку – сидельца в кабаке Злобина в городе Вольске. Теперь он жил в Екатеринбурге, удачливо торгуя “пьяным товаром.” Серые глаза поумнели и колючими иголками смотрели на собеседника. Они были лишены той беззаботной рассеянности, встречающейся у романтических натур. Появилось заметное брюшко, степенность в шаге, надменность в движениях. Расторгуев поднялся на второй этаж и осмотрелся. Никого. Он начал нервничать. Находиться долго в такой поздний час в столь жутком месте, ему было не по душе. Сделав несколько шагов по расшатанному полу, отпугнув крыс, Лев Иванович достал золотые часы на цепочке и нажал на кнопку. Крышка откинулась. Часы показывали почти два часа ночи.
– Что за оказия, однако... Где же черт его...
– Я здесь,– послышался голос из темноты.
Расторгуев чуть не присел от испуга.
– Фу ты! – вздохнул он с облегчением. – Никак фокусов твоих, Феликс, уразуметь не могу.
Перед купцом стоял Асмодей. Уже 15 лет они были знакомы, а Асмодей нисколько не менялся и, как и раньше выглядел не старше тридцати лет. Теперь к тому же он был без бороды.
– Ничего, Лев Иваныч. Скоро я и тебя фокусам своим научу. Сказывай, пошто меня звал.
– Обиду кровную мне выказывают. Не можно далее такое терпеть. Челом тебе бью, благодетель.
И хотя Расторгуев сам был барином известным и купцом богатым, но перед Асмодеем он всегда становился тем же зеленым беспомощным Левкой.
– На кого же осерчал ты?
– Имеется тут такой – Исаков Семен, околеть ему! Поверенным у Походяшина был.
– А кто есть сей Походяшин?
– Заводов Богословских хозяин.
– И чем же вышеозначенный Исаков тебе не по нутру пришелся?
– Оскорбления прилюдные мне соделал. Кабатчик ты, говорит, и рожа, и повадки твои кабатские! У, ракалия! Я б ему... Был говорит, кабатчиком, кабатчиком и подохнешь! Да я его в порошок бы стер, смерда такого...
Расторгуев сжал кулаки.
– У меня, баит, у крепостных чуланчики вольготнее, чем у тебя хибара! Насмехаться надо мной вздумал, шельма!
– А что, у него дом знатный?
– Не шибко. Но на месте благолепном установлен. На вершине холма. Град наш оттудова весь как на ладони узреть можно.
Глаза Расторгуева налились завистливой ненавистью.
– Да я его насмерть убью! Четвертую! Колесую! На кол посажу! Да я...
– Тише!
– ...Новообрядец поганый! И Бога шибко почитает!
– Что? Почитает Бога?
– Безмерно!
– Ну так слушай меня. – Асмодей понизил голос. – Как вел себя прежде, таковым и оставайся, будто ты обыкновенный старообрядец. Никаких подозрений на себя близко не наводи. Возьми в злобе своей терпение. А Исакову твоему не долго осталось. Негоже этаким боголюбцам норов свой выказывать.
Расторгуев поклонился.
– Место он видное себе облюбовал, – продолжал Асмодей, – но того не ведал, что оно твоим станет. И я помогу тебе на нем чудо-дворец построить. Все умрут от злости и зависти при виде его и тем нас сильнее сделают. С этого чуда-дворца и начнется твое подлинное величие. Уразумел, что ль?
– Уразумел, все уразумел, благодетель.
– А теперь ступай к себе и осторожен будь!
Расторгуев снова поклонился и стал медленно спускаться вниз. И чем ниже он опускался, тем шире расплывалось лицо Асмодея в улыбке, и вскоре, не в силах сдерживаться, он расхохотался. Будучи уже внизу, Расторгуев услышал отголоски этого смеха, и мурашки побежали по его коже.
Он не знал и так никогда и не узнал, что это Асмодей принял вид Исакова на званом обеде у купца Петра Рязанова и именно Асмодей бросил в лицо Расторгуева смертельные оскорбления. А настоящий Семен Исаков лежал в то время в своей постели уже мертвый!
ГЛАВА 14
Екатеринбург, 26 июля 1992 года
Дима проснулся около шести часов вечера от громких криков детей, играющих во дворе. Сначала этот шум воспринимался как в полузабытье: это был уже не сон, но еще и не казался реальностью. Однако вскоре пронзительные вопли, споры мальчишек, играющих в “пекаря”, звон разлетающихся по сторонам банок, проникли в открытое окно Кольцова и разбудили его окончательно. В квартире стоял какой-то неприятный запах паленой резины.
– Ах, эти чертовы пацаны опять жгут костер! – проворчал Дима, поднимаясь с постели и выглядывая в окно.
Любой мальчишка любит костры. Это влечение незримо унаследовалось через века от первобытных людей. И Дима, конечно, не был исключением. С ватагой других пацанов он любил целыми вечерами просиживать около горящего костра, рассказывать под его треск интересные истории, печь картошку, подкладывать в огонь резину, шифер, баллончики для сифона, патроны, а затем отбегать и слушать громкие взрывы. Каждый вечер он возвращался домой чумазый, с закопченным лицом и получал выговоры от мамы. Но на следующий день все повторялось сызнова. Эта любовь к костру закончилась у Димы в 11 лет, когда его дружку Сереже осколком от брошенного в огонь патрона выбило глаз...
Наблюдая за беззаботными детьми из своего окна, Дима невольно вспомнил свое детство, свои игры, которые мало чем отличались от игр нового поколения детей. Разве что нынешние дети все меньше играли и все больше пытались заработать себе на жизнь, чаще всего разноской газет или мытьем машин.
Дима посмотрел на многолетние тополя, стоящие посреди двора, и усмехнулся. Ему почему-то вспомнился эпизод из детства десятилетней давности: он вместе с другими мальчишками двора привязал к одному из таких тополей веревку таким образом, что получились качели. Когда зашел спор о том, кто первый будет испытывать данное изобретение, к качелям подошел всеобщий шут двора Морозов-старший, уселся поудобнее, обмотал вокруг своей шеи веревку, сделал смешную рожу (хотя ему ее и делать-то не надо было) и изрек:
– Картина ”Повесился”.
Причем всем остальным мальчишкам послышалось: “Скотина повесился”. А поскольку, по мнению всех ребятишек, эта авторемарка как нельзя точно соответствовала облику Морозова, они все прямо-таки свалились со своих скамеек от хохота.
А когда через пару мгновений оборвались качели, на которых уже полным ходом раскачивалась “повесившаяся скотина”, и Морозов со всего размаха шлепнулся лицом в глубокую лужу, все покатились по земле, надрывая животы, и не могли встать в ближайшие полчаса.
Но, увы, все это уже в прошлом. Все ребята повзрослели, и никогда уже не собраться им опять вместе по 15 человек во дворе, не пойти всем скопом в кино или на дискотеку. Теперь некогда одна большая группа разбилась на множество маленьких, со своими новыми интересами и новым отношением к жизни. Кто-то женился, кто-то рыщет в одиночку, как волк, кто-то навсегда уехал из этого города и стыдится тех, с кем вместе провел детские годы. Люди меняются...
Дима закрыл окно, но запах паленой резины не исчез. Голова сильно болела, а лицо сморщилось и опухло после ночной попойки.
Кольцов потянулся к столику, на котором стояли стакан и начатая бутылка дешевого вина, налил себе полстакана и залпом выпил. Слабенькое похмелье внесло более-менее ясность в ход его мыслей, и он принялся анализировать вчерашний вечер. Если вчера ночью таинственные события в доме казались ему каким-то чудовищным фарсом, чьей-то неудавшейся шуткой, то сегодня он взглянул на все случившееся новыми глазами, и до него дошло, что положение вещей гораздо серьезнее, чем он полагал.
“Раз кто-то учинил этот погром, значит, колдовство действительно имеет место.”
В то, что это дело рук природы, – точку зрения, которую Дима так яростно вчера отстаивал, он не особенно верил; просто был в таком настроении, когда хочется говорить наперекор всем, даже если знаешь, что все сказанное тобой – чушь от первого до последнего слова. Дима помассировал свое тело, чтобы застоявшаяся кровь растеклась по всему организму.
“И чего это им в голову взбрело заняться колдовством? Признаться, очень удачное нашли место! И зачем я, дурак, оставил их одних? Будь я там, ничего бы не произошло!”
Кольцов попытался восстановить картину прошлой ночи, но пробелы в памяти, точно стертая программа у компьютера, не позволяли этого сделать.
“Нет, Леша не мог остаться в пещере. Ведь я зашел туда, пробыл там бог знает сколько времени, и со мной ничего не случилось! Хотя, по словам Тани, прежде всего именно со мной и должно было что-нибудь произойти. Значит, возьмем за рабочую гипотезу версию, что он зашел, не смог меня найти и вышел. А дальше? А дальше – сплошные непонятки. Просто ушел, обиделся на то, что мы не привели ему девчонку, как обещали? Но ведь я ему не мешал, пожалуйста, бери и развлекайся с любой сколько угодно!”
– Черт, ну и запах! – Дима снова открыл окно, чтобы проветрить комнату, но запах не исчез. Во дворе горстка подростков стояла возле костра и, чтобы поддержать пламя, кидала в него все что попало, начиная от палок, заканчивая проткнутыми автомобильными шинами.
– Дерьмо!
Сейчас Дима был в одном из таких настроений, когда теряется вкус и смысл жизни, обостренно чувствуется никчемность своего существования. Он включил магнитофон на полную катушку и пошел в ванну. Встав под холодный душ, Дима постарался освободить свою голову от давившей свинцовой тяжести, парализующей все его мысли и действия.
“Интересно, – подумал он – когда подставляешь руку под струю очень холодной воды, то в первую секунду не можешь понять – холодная ли она или горячая. Вода до того обжигает своим холодом, что кажется – твоя рука сейчас сварится в кипятке. А когда подставляешь ладонь под очень горячую воду, пока еще не видно пара, возникает ощущение, что руку охватывает обжигающий холод.”
Дима поднял голову с закрытыми глазами кверху, и ледяные струи ударили ему в лицо, скатываясь по туловищу.
Ему опять вспомнилось детство, как он все время, зайдя в ванну, старался увидеть себя в ванном зеркале. Но так как оно висело слишком высоко, ему приходилось отходить на метр назад, чтобы увидеть, как постепенно, с каждым его шагом назад, в зеркале появляются, сначала вихристые волосы, потом небольшой лобик, голубые глаза, курносый нос и, наконец, большой улыбающийся рот. А потом он прогревал ванну, включив кипяток, и все вокруг окутывалось густым паром. Контуры его лица расплывались, как бы поглощая его вовнутрь зеркала, и Димино лицо начинало напоминать замороженную подо льдом мертвую рыбу... Став постарше, он очень часто любил писать на запотевшем ванном зеркале: ДИМА КОЛЬЦОВ + СВЕТА КИСЕЛЕВА = Л. и Д. – то, что всегда боялся писать на партах в школе, опасаясь насмешек.
Душ всегда приносил Диме бодрость, успокоение и отдых. Зимой, когда он возвращался домой после собачьего холода с окоченевшими конечностями, – было приятно лежать на дне ванны и чувствовать, как отходит и прогревается каждая косточка. Зимой, изможденный, обезвоженный после очередной тренировки на стадионе, или после футбольного матча, Дима принимал холодный душ, приносящий ему блаженное состояние усталости и удовлетворение, что еще один день прожит не зря. Много позже, когда иной раз нужно было экстренно привести себя в порядок после последней пьянки, – душ также был для этого незаменимым средством. Сегодня как раз и был подобный экстренный случай, поскольку скоро должны были прийти с работы родители, и во избежание очередных нотаций со стороны своих ворчливых стариков Дима решил не давать им для этого ни малейшего повода.
“Где им меня понять! Уж они всегда сумеют испорить кровь! Удивительно, родители – вроде самые близкие люди на свете и по крови, и по плоти, но никто не может так отравить жизнь своими нравоучениями и ругательствами, как они!”
Кожа Димы уже покрылась гусиными пупырышками от холода, поэтому он сделал воду чуть теплее.
“Сколько лет мне еще суждено стоять и находить приют под твоим влажным покровительством?” – мысленно обратился Дима к душу, как к живому существу. И в следующую секунду плохо закрепленная дужка сорвалась, больно ударила парня прямо в темя и с грохотом свалилась вниз.
– Твою мать! – выругался Кольцов, колотя дужку о стенку ванны, срывая на ней свою злость. Внезапно в ванне погас свет.
А ЗАПАХ ГАРИ УЖЕ ЯВСТВЕННО СТАЛ ПРОНИКАТЬ В ДУШЕВУЮ!
Высунувшись из-под пленки и едва не поскользнувшись, Дима на ощупь открыл задвижку двери и стал искать выключатель. Капли от его мокрого тела стали обильно бомбардировать пол. Вдруг случайно Дима задел плечом горячую батарею, ошпарился и чуть не слетел на пол...
Наконец ему удалось зажечь свет. Выключатель был включен, но, очевидно, из-за плохого контакта свет сам собой потух. Кляня все на свете, Кольцов слил воду и вышел из ванны. Растеревшись полотенцем, он пошел причесываться к большому зеркалу, стоящему в коридоре. Все сегодня валится у него из рук! Весь белый свет будто восстал против него! Ладно! Такое бывает! Жизнь состоит из полосы удач и полосы невезений. Что-то в последнее время ему стало не везти. Кто бы мог предположить такое, когда они вчера подъезжали на машине к дворцу, чтобы справить вечеринку?! Теперь все круто изменилось! Ну, да Бог с ним!
Дима встал перед зеркалом, согнул руку, напрягся, и у него мощно выступили шарики стальных мышц и кубики на прессе. Он даже залюбовался собой! Все нормально! Сила есть, есть здоровье, ума тоже хватает – остальное приложится! Главное вовремя снабжать свой организм белками и витаминами.
“Если человек не ест, сынок, – вспомнились Диме слова отца, когда тот заставлял его, пятилетнего мальчика, есть манную кашу со всеми ее противными комками, от которой “Димулю” тошнило, – пища не поступает в организм, и тогда живот начинает есть сам себя, забирать все внутренние резервные соки и истощаться. А если человек сильно истощится, то вскоре умирает, его закапывают в могилу, помнишь, как тетю Валю, и его съедают черви.”
Причесавшись, Дима двинулся на кухню.
“Что же такое тут творится! Этот проклятый запах пропитал уже всю квартиру, даже на кухню попал!” Он подбежал к окну и поспешно отворил его.
Если бы Дима был более внимателен, то заметил бы, что запах на кухне был несколько сильнее, чем во всех остальных комнатах и, следовательно, в первую очередь появился именно на кухне, а уже потом перекинулся в другие места. Сейчас здесь пахло не только паленой резиной, но вдобавок к этому примешивался еще какой-то тошнотворный запах. Замерзший после ванны, Дима решил согреться горячим чаем.
Он взял в руки коробок, вытащил спичку, чтобы подогреть чайник. Непонятно почему, в этот момент он ощутил в груди учащенное биение сердца, которое своими гулкими ударами заставило парня на секунду замереть. ВЖИК! Сера спички соединилась с серой коробка, произошло трение, оставившее на чиркале белый след, но ожидаемой искры не последовало. ОСЕЧКА! Дима был чрезвычайно близок к тому, чтобы чиркнуть еще раз. ЧРЕЗВЫЧАЙНО БЛИЗОК! Но неожиданно руки его налились какой-то тяжестью, отчего все движения стали замедленными. И вдруг его сознание просветлело, и он успел посмотреть вниз!
Все поплыло у него перед глазами. Тело задрожало в конвульсиях!
ВСЕ КРАНИКИ С ГАЗОМ БЫЛИ ДО САМОГО УПОРА ОТКРЫТЫ!!!
Спичка выпала из его левой руки. Правая рука, подчиняясь импульсу, идущему от мозга, машинально закрыла все краники. Рот парня оскалился, вены вздулись, глаза выкатились, расширились. В следующее мгновение пальцы Димы, словно попав под высокое напряжение, стали крошить коробок со спичками на мелкие части. Спички рассыпались по полу, некоторые полностью изуродованные, другие же чудом уцелевшие в этой титанической борьбе человеческих нервов.
Затравленно озираясь по всем углам кухни, отовсюду ожидая опасность, Дима отступил к дальней стене. Сейчас он чувствовал себя преследуемым зверем, по которому со всех сторон раздаются выстрелы. “Идет охота на волков, идет охота...” – пронеслось у него в голове. Только сейчас до Кольцова дошло, в каких долях секунды он находился от смерти! Не смея пошевелиться, ступить шагу, словно находясь на маленьком спасительном островке, окруженный трясиной и ураганным ветром, Дима заторможенно смотрел на разбросанные по полу спички и разорванный в клочья коробок. Чтобы успокоиться, ему захотелось сильно выпить, но сознавая в глубине души, что именно спиртное довело его до такого состояния, он пересилил себя.
“Как это могло произойти? Как подобное вообще могло произойти?! Стоило только сейчас зажечь спичку, и квартира бы взорвалась! Неужели это родители ушли на работу и оставили газ включенным??! Что они, совсем рехнулись! Суки! Твари! Решили убить родного сына!”
Дима поднял табуретку и со всей силой швырнул ее на пол. Две ножки сразу же крякнули и отвалились. Табуретка задела стол, и стоявший на нем стакан упал на пол, но, к счастью, не разбился. Тяжело дыша, Кольцов сжал кулаки, позволяя злой энергии выплеснуться наружу. Поразмыслив немного после того, как сильнейший приступ гнева миновал, Дима пришел к выводу, что убить его таким образом мог только сумасшедший. Родителей своих он таковыми не считал, да и поводов к ссорам в последнее время вроде бы не было.
“Тогда что же получается? Я сам открыл газ?? Напился, представил себя на космическом корабле. (Пилот Кольцов! Включить систему аварийной подачи топлива! – Есть включить!) Раз – и один краник повернул! (Пилот Кольцов! Ввести корабль в режим автопилота! – Есть ввести корабль в режим автопилота!) Вот и второй краник открыт?! Да нет, мозги у меня вроде бы пока на месте!”
Дима наклонился и стал поднимать сломанные спички.
“Но если это не родители и не я, тогда кто все это сделал? КТО?... Как хорошо, что я не курю! Только уже одно это спасло мне жизнь!”
Он бессильно опустился на стул.
У Димы в детстве было два случая, когда до краев наполненный чайник, дойдя до температуры кипения, выплескивал воду через край, и она гасила огонь на плите. В первый раз, когда это случилось, Дима мирно спал. И повезло еще, что родители тогда сразу же учуяли запах газа и не включили свет. В другой раз он поставил чайник, позабыл о нем и пошел играть в футбол. А вернувшись два часа спустя домой, обнаружил, что чайник полностью выкипел, окна запотели, краска отскоблилась от стен. Когда он задел чайник рукой, его эмалированный нос, как отпиленный, свалился на пол... Нотации родителей в обоих случаях длились два часа. И вот теперь опять... И еще хорошо, что сейчас лето! Ведь случись подобное зимой, когда уже в 4 часа вечера темнеет, ему бы непременно пришлось зажечь лампу и тем самым подписать себе смертный приговор.
Будучи зеленым подростком, Дима все время мечтал стать сильным и смелым, поэтому часто подвергал свою жизнь опасностям, подражая героям приключенческих фильмов. У него даже было свое необычное хобби: копить и записывать в дневник те случаи, когда он находился на волосок от гибели. То прыгал с крыш веранд в детских садах, стремясь перелететь через забор за территорию детсада, причем прыгать необходимо было с очень большого разбега, так как если бы не хватило всего нескольких сантиметров, чтобы перелететь ограду, то окровавленное тело смельчака могло остаться висеть, воткнутое на острые железные пики забора. В другой раз он перебегал дорогу перед самым носом едущих во всю прыть машин, заставляя водителей экстренно тормозить, материться, глотать валидол. Так же Дима любил проверять нервы у машинистов железнодорожных составов, когда перед самым поездом он ложился на рельсы, имитируя самоубийство. Кроме этого, он перебегал под колесами движущегося на малой скорости товарняка, прыгал с подножек, а когда поезда стояли – бегал по их крышам, при этом голова его находилась в считанных сантиметрах от высоковольтных проводов, задень которые – и от тебя не осталось бы и мокрого места. Иногда Кольцов забавлялся тем, что катался на крыше лифтов и однажды даже чуть не упал в шахту с 30-метровой высоты.
Одним словом, в свои подростковые годы Дима очень часто вставал на узкую грань, отделяющую жизнь от небытия. Но, пожалуй, именно сегодня Кольцов ощутил дыхание Смерти так близко как никогда. Возможно, это было связано с тем, что он уже вышел из детского возраста, поменял свои взгляды на окружающий мир, считая свои детские забавы идиот-
скими и бессмысленными. От воспоминаний о своих “героических подвигах смертника” Дима теперь приходил в ужас, что так никчемно рисковал такой драгоценной и неповторимой штукой, как жизнь. Но теперь выходило, что вереница случаев, когда он находился на краю гибели, оказывается, не закончилась, а помимо его воли, как бы по инерции продолжалась, словно бы подпитываемая какой-то злобной силой. И силу эту уже никак нельзя было остановить, и с каждым разом она становилась все страшнее и опаснее!
Наскоро выпив холодного чаю с беляшами, Дима принялся одеваться, намереваясь пойти к Игорю. Он надел спортивный костюм, прыснул на себя французским одеколоном “Bogart”, натянул кроссовки “Аdidas “ и пошел к двери. Здесь ему был нанесен еще один удар!
ВХОДНАЯ ДВЕРЬ В КВАРТИРУ БЫЛА ОТКРЫТА!!!
Он так и застыл на месте! Дверь была устроена таким образом, что намертво захлопывалась, и чтобы открыть ее снаружи, обязательно требовался ключ. Хотя Дима и был пьян, когда утром пришел домой, но все же отлично помнил, что захлопнул дверь.
“Воры? Залезли по балкону, а потом вышли через дверь? Когда? Пока я принимал душ? Ведь свет погас в то время, когда я находился в ванной!”
Дима осмотрел гостиную. Все на месте, ничего не перевернуто. Да и трудно залезть на балкон, находящийся на пятом этаже. Как же тогда все это объяснить?
Кольцов захлопнул дверь изнутри, предварительно убедившись, что она в полном порядке. Затем взял клюшку для хоккея с мячом и медленно двинулся к дальней комнате, где жили родители. Здесь находился балкон.
МОЖЕТ, ВОРЫ ЕЩЕ В КВАРТИРЕ?
Дверь в родительскую комнату была прикрыта. Кончиком ноги Дима толкнул ее. Она распахнулась лишь наполовину и застыла.
ПОЧЕМУ ДВЕРЬ ОТКРЫЛАСЬ ЛИШЬ НАПОЛОВИНУ? СЛАБО ТОЛКНУЛ, ИЛИ ЗА НЕЙ КТО-ТО СТОИТ?
Чтобы проверить это, юноша стал сдвигать ее до конца. Когда дверь открылась до отказа, вдруг... ТРАХ! Стоявшая за дверью прислоненной к стене гладильная доска распахнулась и со страшным грохотом рухнула на пол. Раздался звук, схожий с тем, как если огромную фарфоровую Снегурочку, служащую копилкой, полной монет, бросают с небоскреба, и она разбивается о землю. Рука Димы машинально сработала, и он с размаху ударил клюшкой по гладильной доске.
– Черт!
Но опасность еще могла ждать впереди! Инстинктивно он почувствовал, что на него откуда-нибудь сейчас могут напасть. Кольцов прислонился спиной к стене, контролируя обзор по всем направлениям.
“Это только в плохих фильмах ужасов всегда подкрадываются внезапно к глупым героям, которые смотрят только в одну сторону, причем противоположную той, откуда следует нападение. Надо не повторять их извечных ошибок!”
Постояв немного, удостоверившись, что вокруг не слышится ничье тяжелое дыхание, Дима заглянул под диван. Пусто!
Теперь оставалось самое ответственное: проверить шифоньер, в котором могло свободно уместиться несколько человек. Пользуясь опытом, почерпнутым из детективных фильмов, прежде чем открыть шкаф, Дима встал сбоку от левой дверцы. Кто знает, может, у затаившегося человека реакция сработает быстрее! Резким движением он распахнул дверцу первого отдела и отпрыгнул в сторону. Гробовая тишина. Тогда, оглядевшись вокруг, убедившись, что сверху также не угрожает никакая опасность, Дима погрузил свой взор вовнутрь. На него скорбно смотрели повешенные!.. на плечиках – пальто, плащи, куртки, костюмы. А чуть выше, на полке покоились шляпы. “У человека с расстроенными нервами возникло бы впечатление, что в шифоньере, повернувшись боком, стоит человек в шляпе и плаще, только вместо лица его зияет пустота, – подумал Дима, закрывая первую дверцу. – А коль скоро я спокойно отнесся ко всему этому, значит, с нервами у меня все о’кей, с чем себя можно и поздравить. Маленькая, но победа.”
Он уже хотел было пренебречь всеми мерами предосторожности и тут же открыть вторую дверцу, но вовремя удержал себя от столь легкомысленного поступка. Поводом к этому послужило воспоминание о том, что шестилетним пацаном он со своим дядей Сашей играл в прятки. Обыскав всю квартиру и нигде дядю не обнаружив, Дима принялся искать в этом шифоньере. И как раз из второго отдела, нацепив на себя старые шмотья, надев платок, извозившись до неузнаваемости в перьях от подушки, с диким гиком и выскочил дядя, до смерти напугав мальчика. Дима заревел и хотел уже пожаловаться родителям, но дядя Саша ловко перевел его мысли на другую тему, к тому же угостил целой горстью леденцов. После этого случая бедный ребенок еще долго косился на шифоньер и, заслышав внутри него малейший шум, бежал прочь, нисколько не сомневаясь, что это пришла “бабака” примерять старую одежду родителей.
“И если, Дима, ты не будешь слушаться маму, бабака затащит тебя вовнутрь и съест!”
Дима резко открыл дверцу, и оттуда вывалилась целая куча плохо закрепленных на перекладине платьев. Кольцов испугался не сильно, но сердечко его все же екнуло. Затем он обследовал балкон. Никого и ничего! Встряхнув с себя напряжение, Дима вздохнул полной грудью.
“Да не было здесь никого! Просто поддался идиотскому настроению. Хорошо хоть еще мертвецы не мерещатся! Что? Ты еще не успокоился? Тебя мучают какие-то сомнения? Ну, осмотри тогда еще свою комнату! Загляни в свой шкаф, под свою кровать. Ну что, убедился? Не желаешь ли посмотреть еще в унитазе или в раковине? Не хочешь? А что так? Вдруг они оказались хитрее и спрятались там!”
Дима обошел каждый уголок своей квартиры, но ничего больше странного не обнаружил.
“А может, действительно, это я оставил квартиру открытой?”
Взглянув последний раз на краники газа, воды на кухне, проверив, что они находятся в безопасном положении, Дима захлопнул квартиру и вышел на улицу.
* * *
Утром после того, как Игорь отвез Алену в ее двухкомнатную квартиру, которую девушка уже некоторое время снимала, голова ее была до такой степени затемненной и одурманенной, что она тут же плюхнулась на свою кровать. Казалось, девушка должна была тут же отключиться и уснуть мертвым сном, но какой-то импульс в ее голове находился в постоянном возбуждении и не давал ей спать.
Алена понимала, что самое лучшее для нее, чтобы полностью оправиться от нервного срыва, – побыть одной у себя дома, где ей была гарантирована абсолютная безопасность. Никого не хотелось видеть – люди сейчас ассоциировались у нее со смертью, с ограниченностью существования, с уязвимостью человеческой плоти. Спокойнее было остаться одной в царстве полной тишины, среди безмолвных и безвредных предметов, которые не смогут на тебя кинуться...
Алена приехала в Свердловск из Ревды два года назад в надежде обосноваться в этом большом полуторамиллионном городе, где было все: дискотеки, концерты популярных рок- и поп-групп, кино, театры, видеосалоны и рестораны, бары и иностранцы – словом, бурлила веселая жизнь, о которой мечтает каждая молодая девушка, покидая свою деревню или свой маленький городок.
Противоречия между амбициями молодости и малореальными возможностями их осуществления у себя в Ревде и двинули Алену к манящим огням большого города. Сдав вступительные экзамены в медицинское училище на одни тройки, она была зачислена и получила место в общежитии, где в убогой комнатушке, кроме нее, жили еще три девушки. Обшарпанные стены ее нового обиталища были завешаны большими календарями, плакатами киноартистов, звезд эстрады.
Сначала девушка полагала, что в новых условиях жить ей будет очень романтично: вдали от родителей, полная самостоятельность в выборе решений, вечеринки. Однако в действительности все оказалось очень обыденным. Постоянные очереди и споры из-за единственного в комнате умывальника, готовить еду также приходилось на общей плите и тоже в порядке очереди. Все это заметно поубавило у Алены романтический пыл; жизнь представилась во всей ее жестокой реальности. Совсем не было подходящих условий для занятий: постоянно то тут, то там кто-то что-то праздновал, дрался, по всем этажам гремела музыка, отбивая всякую охоту корпеть за учебниками.
– Эх ты, дуреха! Смотри, прозеваешь свое счастье, сидя в общаге! Не думай, что оно само к тебе прибежит! Его искать надо! – наставляли Алену ее старшие подруги. И постепенно, она забросила учебу, еле-еле получая тройки и зачеты, так, чтобы только не вылететь. По вечерам все чаще стали устраиваться пирушки, приезжали крутые мальчики на машинах. Благо на все эти вечеринки не нужно было нести почти никаких материальных расходов – все оплачивали мужчины. Но за все эти “кусочки счастья” приходилось расплачиваться натурой.
Все чаще Алена со своими подружками ходила “сниматься” в центр города на “Плотинку”. Иногда им выпадало проводить ночку-другую под крышей праздных юнцов, в саунах, на дачах, на квартирах. Иногда на них клевали солидные “дядечки в возрасте”, кормили их дорогой едой, поили изысканными винами, иногда одаривали шмотками.
Но больше чем на два-три дня Алена никому не была нужна. Алена даже подумывала, не стать ли ей профессиональной путаной. На эту мысль навели ее некоторые подружки, у которых такая карьера, в общем-то, имела некоторый успех. Но, во-первых, надо признать, что они были посмазливее Алены, и потом, необходимо было иметь модную дорогую одежду, которой у ней не было, а в третьих – она не знала, как вообще подступиться к этому бизнесу. В конце концов девушка решила, что продавать себя за деньги – это все-таки постыдное дело. Так открыто и так грубо! А ей хотелось больших чувств! При всем при этом Алену нельзя было назвать слишком уж амбициозной. Пределом ее мечтаний было поскорей и как можно удачней выскочить замуж за молодого парня с отдельной квартирой, машиной, деньгами, желательно за миллионера, родить двух детей – мальчика и девочку и не работать. А если уж очень повезет – иметь свой собственный автомобиль и ездить на нем с маленькой породистой собачкой. Но для осуществления мечты надо было найти своего “принца”, околдовать его своими чарами. И Алена искала. Тратила последние деньги и вместе с подругами ходила на дискотеки, пользовалась любой возможностью познакомиться с мужчиной, подходящим ей по всем вышеперечисленным критериям. Знакомилась она много, употребляла все свое женское обаяние, но когда вопрос доходил до совместного проживания в качестве мужа и жены, все обрывалось, причем неизменно по инициативе ее избранника. Алена уже начала отчаиваться, у нее появились комплексы по поводу своей внешности, но на ее счастье как раз в этот период она познакомилась с Игорем Огарковым, который подцепил ее на машине. Игорь практически идеально подходил под ее понятие о муже. В первый раз он довез ее до общежития и пригласил на свидание, попросив взять с собой какую-нибудь подружку для его друга Димы. Так состоялось их знакомство. А вскоре ребята пригласили их во Дворец пионеров на вечеринку. Алена не очень хотела в тот вечер ехать пировать, поскольку запланировала навестить в Ревде своих родителей и взять у них немного денег; с недавнего времени она снимала квартиру, и денег постоянно не хватало. Но под уговорами Тани и Игоря, и опасаясь также, как бы Таня, ее подруга, не отбила у нее парня, Алена передумала и решила отложить на пару дней свой отъезд в Ревду.
В конце концов можно действительно прозевать свое счастье! Алена решила предстать на этой вечеринке перед Игорем в наилучшем виде и сделать заметный прорыв вперед в их отношениях. Но все последующие непредсказуемые события ночи не только помешали этой цели, но и ввели Алену в состояние нервной депрессии, когда она была готова пересмотреть все свои взгляды на жизнь. И при одной только мысли, что она могла никогда уже не вернуться со своей очередной “презентации”, у нее появлялась непроизвольная дрожь в руках.
ТЫ УМРЕШЬ! ТЫ УМРЕШЬ! СКОРО ТЫ УМРЕШЬ! СМЕРТЬ ИДЕТ ЗА ТОБОЙ!
Поняв, что избавиться от дурных мыслей невозможно, Алена приняла сразу три таблетки димедрола, полагая, что это поможет снять перевозбуждение нервной системы и она спокойно заснет. И ошиблась! Сон ее превратился в сплошной кошмар.
И если в обычных условиях Алена сто раз бы уже проснулась от увиденного, то сейчас, находясь под воздействием снотворного, она была бессильна это сделать. Если кто-нибудь находился бы в это время в ее комнате, то мог бы поминутно слышать отчаянные стоны, крики, мольбы бедной девушки о помощи, раздававшиеся сквозь сон. Ей снилось, что она, связанная по рукам и ногам, лежит на столе и к ней медленнно-медленно, но неотвратимо приближается электрическая пила и режет ее на две половинки; где-то рядом хохочет мужским голосом с выколотыми глазами безумная Таня, невидимое НЕЧТО гоняется за двумя Алениными половинками, которые, вращаясь, летают по комнате. НЕЧТО настигает ее голову и... АДСКАЯ БОЛЬ! Затем, будто в компьютерных играх, поднявшись на более высокий уровень и получив еще одну жизнь, Алена идет по какому-то дому, увертываясь от подстерегающих ее повсюду смертельных ловушек. Только в отличие от компьютерных игр, таких, например, как “wolf”или”doom”, – у нее не было ни пулемета, ни автомата, ни даже обыкновенного ножа. И на ее пути не были расставлены “цветки жизни”, взяв которые, можно восстановить свое здоровье. И жизнь у Алены была одна, нельзя было, как в игре, сохранить позицию или, если тебя убьют, пройти все заново.
Все это совсем не казалось девушке игрой, которую, если надоест, можно выключить, в которой всегда существуют определенные правила, известные для игроков. Для Алены ее сон был жестокой действительностью, где ее жизнь зависела только от нее самой.
Во сне реальность была переплетена с ирреальностью, и в результате этой мутации родилась страшнейшая РЕАЛЬНОСТЬ, от которой нельзя было уйти. Поэтому и черти, поедающие сваренную ногу еще живого Игоря, орущего от дикой боли, и невесть откуда взявшаяся клыкастая старуха, вонзающая гвозди в вены рук и ног Димы, кровь которого черными брызгами размазывалась по стене, и сошедшая с ума Таня, гоняющаяся за Аленой с остро отточенным топором, от которого невозможно было убежать, оттого что не слушались ноги, – словом, все переживаемые во сне чувства казались девушке абсолютно реальными. А самым поразительным в Аленином сне было то, что связующим звеном между всеми этими кошмарными микроснами проходило жуткое видение: Алена идет по пещере и видит, как тело Алеши уносится чьими-то руками под землю! Девушке не показалось странным, что это видение повторялось несколько раз, будто реклама в перерыве какого-нибудь шоу. Во сне почти никогда ничего не кажется странным, и вся нелепость осознается только при пробуждении. Когда Алена после трех часов кошмаров все-таки прервала пелену сна и вскочила с постели, в ее памяти сохранилось лишь чувство подкрадывающегося страха и многократное видение погибающего Алеши.
Замутненный взор девушки зафиксировался на окне спальни, а пульс в 140 ударов в минуту заставлял ее дышать так, словно она перед этим на две минуты задерживала дыхание.
– О, Боже! Кончатся ли когда-нибудь мои мучения!? – припадочным голосом возопила она, после чего, безумно глядя перед собой, побежала на кухню и попыталась вскрыть себе вены. Но когда выступила первая струйка крови, девушка опомнилась и успела перебинтовать руку, едва не упав в обморок. Затем она села в постели, укутавшись в одеяло, и всхлипывая, осталась дрожать в таком положении в течение нескольких часов.
ГЛАВА 15
“ЛЕТА 1798 ДЕКАБРЯ В 8 НА 10 ДЕНЬ, ПОКОЙНОГО ГУБЕРНСКОГО СЕКРЕТАРЯ СЕМЕНА АЛЕКСЕЕВА СЫНА ИСАКОВА, ЖЕНА ВДОВА ПАРАСКОВЬЯ АЛЕКСЕЕВНА, ДОЧЬ В РОДЕ СВОЕМ НЕПОСЛЕДНЯЯ, ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ ПАЛАТЫ СУДА И РАСПРАВЫ ОТ КРЕПОСТНЫХ ДЕЛ, ДАЛА КУПЧУЮ САРАТОВСКОЙ ГУБЕРНИИ ГОРОДА ВОЛЬСКА – 2 ГИЛЬДИИ КУПЦУ ЛЬВУ ИВАНОВУ СЫНУ РАСТОРГУЕВУ В ТОМ, ЧТО ПРОДАЛА Я, ИСАКОВА, ТЕБЕ – РАСТОРГУЕВУ, ЖЕНЕ, ДЕТЯМ И НАСЛЕДНИКАМ ТВОИМ ДЕРЕВЯННЫЕ СТРОЕНИЯ, ДОМ СО СЛУЖБАМИ... ДОСТАВШИЕСЯ МНЕ ПО НАСЛЕДСТВУ ОТ ВЫШЕОЗНАЧЕННОГО МУЖА МОЕГО, А ЕМУ – ПО КУПЧЕЙ В ПРОШЛОМ 1795 ГОДУ ЯНВАРЯ 23 ЧИСЛА, КОТОРУЮ КУПЧУЮ ТЕБЕ, РАСТОРГУЕВУ, И ВЫДАЮ.”
ГЛАВА 16
Екатеринбург, 26 июля 1992 года
Припарковав машину у своего подъезда, Игорь достал из багажника противоугонное устройство и стал блокировать им педали, руль и рукоятку скоростей.
ОН НЕ ВИДЕЛ, КАК С ПЯТОГО ЭТАЖА ЗА НИМ НАБЛЮДАЛИ ЧЬИ-ТО ГЛАЗА!!!
Раньше Игорь много размышлял о том, как же ему обезопасить свою машину от угона. И плодом его раздумий явилась аксиома: воры никогда не позарятся на автомобиль, если увидят, что внутри него кто-то сидит! Их будет отталкивать от такой машины, пусть даже она одиноко стоит в темном и глухом месте, так же как волка отталкивает от пахнущего железом кусочка мяса, вместе с которым установлен замаскированный капкан.
Поэтому Игорь уговорил одну из своих подруг, работающую в ЦУМе, достать ему манекен миловидной девушки. Вскоре манекен был ему доставлен. Одежды, правда, на нем не было, и Огаркову пришлось одевать куклу самому. Для этого он использовал старые мамины платья и юбки.
Обрадовавшись, что теперь не нужно будет тратить денег на покупку дорогостоящих сигнализаций, Игорь посадил “девушку” на заднее сиденье и стал со спокойной душой разъезжать по городу, оставляя свою машину в любых местах. Так продолжалось целых три дня. Каково же было его разочарование, когда на четвертый день совместных поездок со своей новой “пассажиркой” он, оставив машину у своего подъезда буквально на полчаса, вернувшись, обнаружил, что ее боковое стекло разбито, а рядом стоит карета “скорой помощи” и милицейский газик. Неподалеку собралась целая дюжина бабушек, которые бурно о чем-то перешептывались. Очевидно, эти ”негласные стражи порядка”, усмотрев в машине недышащее тело молодой девушки, оперативно и среагировали в соответствующие органы...
Когда стекло в машине выбили в четвертый раз, Игорь отдал манекен обратно, посчитав, что дешевле обойдется покупка сигнализации, чем доставание остродефицитных стекoл. Но на этом все не кончилось. Бабки во дворе при его появлении начали понимающе здороваться с ним, прекращали свою болтовню, пока он не отходил на почтительное расстояние, и после этого раз за разом вспоминали случай с манекеном, добавляя все новые и новые животрепещущие подробности.
Игорь наивно полагал, что они начали с ним здороваться, чтобы загладить перед ним свою вину, поэтому, когда он услышал о себе один слушок, его чуть не хватил шок. Оказывается, Игорь когда-то любил молодую особу, любил страстно, самозабвенно, они уже хотели пожениться, но вот однажды она попала под поезд и погибла. После всего этого Игорь тронулся умом и стал возить с собой манекен, как две капли воды похожий на его бедную девушку. Причем разговаривал с ней как с живой, называл ее любимой, единственной, чему нашлось несколько свидетелей.
Услышав о таких сплетнях от своей соседки по этажу, Игорь пришел в неописуемую ярость.
– То-то, смотрю, все на меня коситься начали и пальцем показывать! Ну, сейчас я задам этим бабушкам-старушкам!
И он, подождав, пока они все соберутся на своем боевом посту на скамейке, так наорал на них, что после этого... бабушки пустили новый слух, что его душевная болезнь перешла в новую, еще более опасную стадию...
Когда противоугонка была установлена, стекла подняты, масса отключена, Игорь взял с собой сумку с продуктами, закрыл машину и направился в подъезд. Зайдя вовнутрь, он с удовольствием ощутил упоительную прохладу, которая после знойной жары на улице и настоящей парилки в машине казалась знамением рая. После слепящего солнца подъезд представился Игорю погруженным в темноту. Он поднялся на площадку между первым и вторым этажом и взял из своего ящика газету. Спустился.
Как будто специально в подъезде образовалась полная тишина...Как тогда...
В детстве Игорь боялся ездить на лифте. Все это случилось после того, как он, будучи пятилетним мальчиком, застрял в нем. Он пошел гулять, вызвал лифт к себе на восьмой этаж, зашел в кабину и собрался уже нажать кнопку, как невесть откуда появился какой-то дядька и сел вместе с ним.
“ИГОРЬ! НИКОГДА НЕ САДИСЬ В ЛИФТ С НЕЗНАКОМЫМИ ЛЮДЬМИ! – предупреждали его родители. – ОНИ ТЕБЯ ЗАДУШАТ И ВЫКИНУТ В ШАХТУ!”
Игорь хотел выскочить из лифта, но дядька загородил собой выход и нажал на кнопку. Лифт поехал вниз, но вдруг на пол-пути остановился!! Невозможно передать испуг бедного мальчика! Особенно, когда дядька посмотрел на него, как ему показалось, свирепым голодным взглядом. Игорь уже готов был за-
орать, и сделай дядька хоть малейшее движение в его сторону – он бы так и поступил. Но мужик был занят тем, что нажимал на все кнопки и, когда убедился, что лифт не подает никаких признаков жизни, с силой стукнул по кабине.
– Да что за черт! – возмутился незнакомец и нажал кнопку “Вызов”. Неожиданный, невидимый голос испугал Игоря:
– Двенадцатый слушает. Что у вас случилось?
Ребенок никак не мог понять, откуда раздается этот голос. Первое, что промелькнуло в его голове, – дядька этот – колдун и вместе с невидимой женщиной они хотят похитить его и увести с собой.
– Мы застряли в лифте.
– Назовите номер подъезда.
Мужчина назвал.
– Ждите, скоро будем.
Но прошло еще не менее двух часов, а им на помощь так никто и не приходил. Мужчина нажимал время от времени на все кнопки и матерился.
“Только очень плохие люди ругаются, Игорь!”
Наступила тишина. Маленький мальчик один на один с разъяренным человеком. И только полчаса спустя лифт неожиданно поехал сам собой и освободил пленников. Игорь выскочил на улицу, но уже стемнело, и он побежал домой пешком по лестнице. Когда Игорь стал чуть постарше, он уже не боялся незнакомых дядек, но в лифтах по-прежнему не ездил. Его упорно преследовала мысль, что трос лифта может оборваться, и он упадет с огромной высоты и не соберет костей. И только будучи в шестом классе, когда он учился кататься на коньках, ему пришлось, преодолевая страх, научиться ездить на лифтах. Ведь не будешь все время подниматься пешком и каждый раз тупить коньки!
Вспомнив о событиях своего детства, Игорь снисходительно усмехнулся, поднес руку к кнопке и вызвал лифт. Темная кнопка загорелась. Противовес лифта стал стремительно подниматься вверх, дребезжа всеми своими механизмами. Кабина приближалась. Огарков встал вплотную к лифту, чтобы сразу же войти. Лифт остановился, дверь открылась и...
– В У А–А–А–У–У!!!
Откуда-то снизу что-то выпрыгнуло из лифта и схватило ничего подобного не ожидавшего и погруженного в свои мысли Игоря за горло! Еще не привыкнув к темноте подъезда, слепой со света, Огарков был охвачен паническим страхом. Он вздрогнул всем телом от этого ужасного крика, прокатившегося по всем этажам, и почувствовал, как чьи-то скрюченные пальцы давят на его сонную артерию. Воображение нарисовало в сознании Игоря жуткий портрет нападавшего. Незнакомый “дядька”, пройдя сквозь годы, вернулся за ним, чтобы утащить с собой!
Молниеносно Игорь двинулся назад, насколько позволяла кабина и со всего размаха огрел нападавшего сумкой с продуктами. Он метил в голову, но попал, очевидно, по плечу.
Вслед за ударом последовал чей-то стон. Воспользовавшись тем, что враг ослабил хватку и чуть отступил, Игорь выскочил из лифта, затолкнул в кабину нападавшего и по всем правилам боксерского искусства врезал по тому месту, где предположительно вырисовывались контуры лица. И хотя это был не суперсильный удар, а скорее импульсивный толчок человека, которого ударили током, Дима, оказавшийся агрессором, получил удар бутылкой кефира по голове и прямой в левую скулу, и та, звонко щелкнув, откусила ему кончик языка, а сам он полетел в дальний угол лифта, едва не пробив головой стенку, произведя в замкнутом пространстве шум извергающегося вулкана.
– Да ты что, рехнулся, что ли? – поднявшись, вскрикнул Кольцов, ощупывая челюсть. Только тогда Игорь узнал своего приятеля. Он был переполнен разными чувствами, тяжело дышал и не мог говорить.
– О, ты мне челюсть, кажется, сломал!
– Так тебе и надо! Не фиг людей пугать! А если бы это оказался не я, а какая-нибудь бабуля?
– Это было бы печально для нее. Ну, и для меня, наверное, тоже. Но согласись, все было сделано по высшему классу! Как я здорово все рассчитал! Ради этого стоило рискнуть своей челюстью!
– Откуда ты узнал, что именно я буду ехать в лифте?
– Я же стоял на твоем этаже и видел, как ты приехал на машине и зашел в подъезд. Ну, я вызвал лифт и засел в нем.
– Тебе еще повезло. Будь это лет восемь назад, ты бы напрасно дожидался меня в лифте. Тогда я поднимался только пешком. И вообще, не знаю, может, в любое другое время твои выходки и произвели бы на меня впечатление, но на данный момент недостатка в острых ощущениях у меня нет.
Они остались стоять на первом этаже около закрытого лифта, и Игорь поведал Диме о своем страшном сне. Конец его рассказа Дима слушал рассеянно; ему не терпелось сообщить о своих приключениях.
– И главное, – подытожил Игорь, – все было абсолютно натурально, как в действительности, представляешь?
– У тебя-то ладно, только сон, а ты слушай, че у меня произошло! – И теперь уже Кольцов, сочиняя на ходу душераздирающие детали, рассказал о странных событиях в своей квартире. Эффект превзошел все его ожидания. Игорь слушал крайне внимательно и был очень взволнован.
– Но этого же не может быть! – заявил он по окончании Диминого повествования. – Ты понимаешь, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ???!
– Что? – Игорь с опаской прислушался.
– Ну-ка, поднимемся лучше ко мне, – предложил он. – Что-то здесь стало неуютно.
Все то время, пока они ехали на лифте к Игорю на пятый этаж, пока он копошился в карманах в поиске ключей, сохранялось напряженное молчание. Когда они вошли в квартиру и захлопнули за собой дверь, Игорь уставил на Диму свой взгляд и спросил:
– Ты замечал, что в последнее время все стало как-то не так? Будто за тобой кто-то следит! И кто-то невидимый постоянно присутствует возле тебя!
– Когда я был дома и увидел, что газ включен, я был уверен, что в квартире, кроме меня, есть кто-то еще. А на улице я ничего такого не замечал. А что?
– А вот я с сегодняшнего вечера, когда нахожусь один, постоянно ощущаю, что меня кто-то сопровождает, куда бы я ни пошел! Я не знаю, как все это объяснить, просто с исчезновением Леши я никак не могу найти себе места. Во мне нарушилось внутреннее равновесие, невозможно обрести покой. Я чувствую: что-то по капле разрушает мою плоть, мою душу, и если так будет продолжаться дальше, мне долго не выдержать! – Игорь закурил.
– Надо найти Лешу. Во что бы то ни стало! – наконец вымолвил он после долгого молчания.
– Ты ему звонил?
– И звонил раз двадцать, и заезжал. Нет его дома. Судя по всему со вчерашнего дня он там не появлялся. Звякни ему. Может, у тебя рука счастливая.
Дима набрал номер, с минуту прислушивался к длинным гудкам и затем положил трубку.
– Знаешь, что я думаю, – сказал он. – Отгадку его исчезновения следует искать во дворце. Надо сходить туда еще раз, просмотреть все миллиметр за миллиметром. Правда, следующее дежурство у нас только 28-го.
– Мне тоже приходила в голову эта мысль, – кивнул Игорь, затушив сигарету. – Но ждать до 28-го нельзя. Если Леха еще в пещере, каждая новая минута, проведенная там, кажется ему вечностью. Нужно идти туда сегодня. Кстати, кто сегодня на охране?
– Да эти... два брата. Гоша и Кеша, что ли, зовут...
– Давай тогда съездим туда к началу их дежурства. Им скажем, что что-нибудь потеряли, а сами обследуем район подвала. Об истинных намерениях, думаю, рассказывать не стоит. Сумасшедшими они нас, конечно, не посчитают, но могут подумать, что мы их хотим разыграть или напугать как-нибудь. Поэтому надо найти какой-то хороший предлог, который не вызовет у них подозрений. Если эта хреновина опять откроется, тогда уже, конечно, скажем все как есть. И еще... Я собираюсь подать заявление об уходе. Деньги, конечно, это хорошо, но жизнь, знаешь ли... И тебе советую.
– Ты это серьезно? – опешил Дима. – Да ладно, брось...
– Ты ничего этого не видел, – загорячился Огарков. – Ты лежал себе вдрызг пьяный, и море тебе было по колено. Если бы пережил все то, что мы, – вообще бы уехал подальше из города. Ты только представь, что снова потухнет свет, и мы останемся одни в темноте, раздастся рев, откроется пещера... о, нет! Увольте меня!
– Хорошо. Все решим на месте. Сейчас семь часов. Часиков в девять двинем.
ГЛАВА 17
Екатеринбург, 26 июля 1992 года
– Эй, охрана! Вы куда все подевались? – Дима с силой постучал в дверь главного входа Дворца пионеров. Через пару минут двое молодых ребят богатырского телосложения и с детскими лицами отворили дверь.
– Привет.
– Привет.
Ребята обменялись рукопожатиями.
– Заходите, – пригласил один из братьев. – Что это вас сегодня занесло сюда? Вы ведь вроде вчера дежурили.
– Да понимаешь, мы вчера здесь вечеринку устроили с биксами, туда-сюда. И одна из подруг золотую сережку потеряла, – беззаботно врал Дима. – Представляешь, сегодня днем отсыпаемся, Игорю вообще снилось, что он на пляже в Майами со своей девчонкой забавляется, и на самом интересном месте звонит телефон – одна из бикс, и давай в трубку нюни распускать: “Ох, ох, я сережку потеряла вчера, да сережку не простую, а сережку золотую; пришла домой, а сережки-то и нету” – и давай дальше ныть.
– А я ей говорю, – включился в игру Игорь, – перестань, цыпа, горючими слезами заливаться, найдется твоя стекляшка, никуда не денется!
Игорь продолжал заливать, но было такое впечатление, что его рот, голос принадлежат одному человеку – веселому и жизнерадостному, а глаза – беспокойные, настороженные, полные дурных предчувствий – совсем другому.
– А почему она только дома обнаружила, что пропала сережка? – спросил охранник Кеша.– Они что, перед уходом совсем марафет не наводили? На баб это не похоже!
Игорь с Димой переглянулись. Такого вопроса они не ожидали. Первым нашелся Огарков.
– Хо! До того ль, голубчик, было в мягких муравах у нас... Нарезались до чертиков, я вот даже с лестницы вниз сыграл. Если бы вчерашний вечер записать на видео, то лучшей комедии нельзя было бы придумать!
Они поднялись в “штаб-квартиру”, где еще совсем недавно проходил спиритический сеанс. Игорь нащупал в кармане подставную сережку, которую взял у матери из шкатулки, специально заехав для этого к родителям домой.
– Ну что ж, давайте искать, – предложил Дима.– Ого! Вы тут тоже время даром терять не намерены, как я погляжу!
На полу стояла 20-литровая канистра с пивом. Кольцов бесцеремонно схватил стакан и наполнил его до краев свежим холодным напитком.
– У-ух, хорошо-о! Попробуй, Игорь, крутое пиво!
– “Исетское”, 16 градусов. – похвалился Кеша.
– Стаканчик, пожалуй, можно выпить, – соблазнился Игорь. – Но не забывайте: я за рулем.
– Ха! Вы бы видели, какие он сегодня утром кренделя выписывал на дороге! Я уж думал, вот тут-то меня моя смертушка и ждет! – балагурил Дима.
– А почему вы так поздно пришли? – спросил Гоша.– За день, наверно, сто раз уже вашу сережку подобрали.
– Дак я же говорю отсыпались! – пояснил Дима.– Девка только три часа назад позвонила, насчет пропажи сказала. Пока Игорь за мной заехал, пока то, пока се, вот мы только сейчас и прикатили.
– А вы-то что сегодня без своих подруг? – перехватил инициативу Игорь. – С ними было бы веселей.
– Ой, надо же от них когда-то отдыхать! – ответил Кеша. –
И потом, вдруг проверочка нагрянет, как две недели назад. Бухич еще можно спрятать, а пьяных девок куда девать? В тот раз пришлось их под кровать прятать. Вот потеха-то была! Девчонки пьяные, молчать ни фига не могут. Еле пронесло.
– Эх, посидеть бы с вами, попить маленько! – мечтательно вздохнул Дима. – Да нельзя, эту проклятую сережку искать надо. Давай, Игорь, приступаем! Если не найдем, тебя твоя Таня до конца жизни преследовать будет.
Огарков и Кольцов долго с сосредоточенными лицами рыскали по комнате, заглядывая в щели, в поисках несуществующей сережки, но мысленно они были совсем в другом месте – в подвале! Как все и ожидали, в комнате ничего не нашли.
– Похоже, здесь ее нет, – вынес свой вердикт Игорь.– Но мы ночью по всему дворцу разгуливали, как на экскурсии. Поэтому давайте, мужики, мы с Димой по первому этажу пройдемся, а вы, если вам нетрудно, еще в этом маленьком коридорчике посмотрите, хорошо?
– Да вы че! Знаете, сколько здесь за день народу побывало! Даже если и была какая-то сережка – от нее давно и след простыл! Не забывайте, что здесь еще уборщицы моют, подметают. Нет, это бесполезно.
– Так вы знаете, в какие места мы лазили! Куда нога человека не ступала! – похвастал Дима.
“Чего это он? – Игорь опасливо посмотрел на своего друга.– Неужели решил все им рассказать?”
– Ладно, пойдем скорей! – поторопил он Кольцова. – Иначе до утра ползать будем.
Проводив ушедших ребят взглядом, Кеша сказал:
– Что мы, идиоты, на корячках ползать! Пусть сами ищут!
– Конечно! – поддержал брата Гоша. – А когда вернутся, скажем, что искали, но ничего не нашли. – И они принялись пить пиво.
В это время Дима и Игорь уже зашли в подвал. По сравнению со вчерашней ночью было два небольших плюса: во-первых – везде горел свет, хотя довольно тускловато, а во-вторых – они сегодня не были пьяными, могли четко соображать и быстро реагировать на изменение обстановки.
Спустившись по каменным ступенькам, они прошли первый коридор и оказались у первых из двух дверей, ведущих к страшной дыре. Посмотрев друг на друга, ребята молча рванули дверь на себя и проникли во второй коридор. Здесь так же тускло светила одинокая лампочка. После огромных люстр, ярко сверкающих в огромном холле, эта сиротливая лампочка создавала впечатление, что с веселого шумного праздника ребята попали в глухую мрачную тюрьму.
Они открыли вторую дверь. Две пары глаз взволнованно устремились вперед. Вот там, у дальней стены сутки назад зияло зловещeе отверстие. Сейчас его там не было, и ничто не напоминало о том, что оно вообще там когда-либо находилось.
– Заметь, – шепотом сказал Игорь, – запаха гнили, как будто и не бывало.
– Ага,– кивнул Дима.– Уж не привиделось все вчера по пьяному делу?
Они подошли к стене и стали слушать. Примерно две минуты они силились уловить какой-нибудь шорох или что-либо типа стона или крика по ту сторону бетонной стены. Немного освоившись с обстановкой, Дима произнес вслух:
– Даже если Леша там, все равно нам его не услышать, стены уж больно толстые!
Он постучал кулаком по стене в надежде, что кто- то ответит ему.
– Эй, Ле-ша!
– Подожди, Дима, – захрипел вдруг Игорь. – Что-то мне опять стало не по себе.
И он схватился за сердце. Дима, прислонив к стене сжатую в кулак руку, с недоумением посмотрел на Огаркова.
– Что с тобой, Игорь?
Тот не ответил. Тогда Кольцов подбежал к своему товарищу и взял его за руку.
– Тебе плохо?
Игорь согнулся вперед, по-прежнему не в силах вымолвить ни слова. Затем он резко выпрямился, схватил Диму за горло и с нечеловеческой силой стал поднимать его на одной руке вверх по стене.
– Ты чего?? – испугался Дима. Ответом ему был лишь упершийся в одну точку стены, застывший, неживой взгляд Игоря. Его рука все выше поднимала дрыгающееся тело Кольцова вверх, сдавив ему горло. Дима захрипел, попытался обеими руками отклеить от своего кадыка железную пятерню, затем стал яростно лягаться. Безумная рука Игоря вдруг разжалась, Дима полетел вниз, больно ударившись спиной об пол. Игорь же точно статуя замер в одном положении, и только вытянутая вперед его правая рука миллиметр за миллиметром начала опускаться вниз. Кольцов с опаской взглянул на Игоря, боком-боком отполз подальше на безопасную дистанцию, поднялся, зашел ему за спину и, заняв благоприятную позицию, чтобы в случае чего – убежать, тихонько позвал:
– Игорь!
Огарков продолжал стоять, уставившись немигающим взглядом на какую-то точку. Дима медленно стал приближаться к своему другу сзади. Игорь зашевелился. Дима замер, в ожидании нового припадка, оглянулся назад и смерил расстояние до двери. Неожиданно Игорь шумно выдохнул, освобождая свое тело от неимоверного, доводящего до судорог напряжения, потом развернулся, посмотрел невидящим взглядом на Кольцова и сел на корточки, прислонившись к стене.
– О, Господи! – устало произнес он.
– Игорь, с тобой все в порядке?!
– О-о! Я чуть не умер! В меня вселилась какая-то сила. Злобная сила... Она полностью управляла мной. Мне хотелось убить каждого. Все казались мне врагами.
– Что ты такое говоришь? – изумился Кольцов.
Он подумал, что его друг сошел с ума.
– НЕ СМОТРИ НА СТЕНУ!!! – вдруг резко закричал Игорь, отчего Дима вздрогнул всем телом. – Там есть какая-то точка, которая парализует сознание и заставяет подчиняться ей. Она наполняет злом всего тебя, и ты начинаешь делать то, что никогда бы не сделал...
– Игорь, ты меня чуть не убил!
– ...Эта точка не дает отвести от нее взгляд! И чем дольше смотришь на нее, тем все меньше контролируешь свои действия. Мне чудом удалось сломить ее сопротивление. Еще немного и я бы мог тебя задушить!
Дима замер на месте, пораженный услышанным. И голос Игоря, обыкновенно веселый, теперь был замедленный, дрожащий, будто принадлежал больному 80-летнему старику.
– Но что это за точка такая, Игорь?
– Не знаю. Но что бы это ни было, если Леша хоть миг видел ее – то все! Конец! Она поглотила его! А раз мы до сих пор его не нашли – выходит, он там, в стене, и ему уже ничем помочь нельзя! И более того, он может быть опасен!
Дима вспомнил, как он ходил с клюшкой по квартире, про открытую дверь, про включенный газ, и его охватила дрожь.
– Давай свалим отсюда, а? – пролепетал он. И ребята сломя голову бросились назад, через двери, коридоры и каменные ступени наверх, в безопасность! Когда они очутились в длинном зеркальном зале, к их удивлению, из множества ярких ламп дневного света, которые еще несколько минут назад горели все, теперь осталась мерцать только одна, причем посекундно она то загоралась, то потухала. Игорь и Дима бегом уже почти миновали зеркальный коридор и собирались повернуть направо к вахте, как...
– Тише! – Дима остановился на полушаге и схватил Игоря за джинсовую куртку. Друзья замерли. Слева, за колоннами зеркального зала явственно раздались чьи-то легкие неторопливые шаги и какой-то необычный скрип.
– Наверно, это Кеша с Гошей, – предположил Игорь и уже хотел их окликнуть, но Дима остановил его. Через секунду, при слабо мерцающем из-за колонн свете, выплыла темная фигура и стала удаляться влево, в сторону подвала. Впереди себя она катила коляску!
ГЛАВА 18
– Эй, вы куда? Стоять!!! Стрелять буду!!! – заорал Дима, и находящийся около него Игорь вздрогнул от его громового голоса. Но странная фигура продолжала свое шествие вперед, даже не обернувшись и не ускорив шаг. Если бы это существо подало хоть какой-то признак беспокойства и страха, ребята без колебания бросились бы вслед, как свора гончих за испуганной добычей, позабыв о том, что еще пару минут назад, они бежали оттуда сломя голову. Но странное поведение этой страшной фигуры поставило друзей в тупик. И они лишь молча проводили глазами существо, пока оно не скрылось за поворотом.
– Что, побежали за ним? – предложил Дима
– Подожди, что-то у меня нехорошое предчувствие...– прошептал Игорь, всматриваясь вперед.
– Из-за чего?
– Я не уверен, что тот, кто сейчас прошел, является ЖИВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ!
Дима в испуге посмотрел на Игоря.
– Ты действительно так считаешь? Тогда, может, позовем братьев и все вместе спустимся в подвал. Давай, ты останешься здесь, а я сбегаю за ними!
– Я не думаю, что действовать поодиночке – это самое верное решение. Лучше пойдем к подвалу, но только очень, о-чень осторожно! Кто знает, вдруг все это ловушка!
И они пошли. Обследовали все коридоры, все закоулки и темные места, где могла спрятаться странная фигура. Но там никого не было. Теперь все сомнения растаяли: существо с коляской могло зайти только в подвал. Взмокшие от напряжения, Игорь и Дима в который уже раз спустились вниз. Когда они приблизились к первой двери, свет внезапно иcчез! Заметавшись, как преступники, застигнутые на месте преступления, они выскочили из подвала. Стало ясно – внизу для них готовится западня!
– Черт, фонари с собой не догадались взять! – убивался Игорь.
– Скорее к распределительному щиту!
И они побежали назад, наполняя мрачные коридоры своим тяжелым дыханием. Подскочив к рубильнику, Дима дернул рычаг на себя. Свет зажегся. И в тот же миг раздался рокот раздвигающихся гор, доносящийся из подвала. Ребята переглянулись. Да, это был тот самый жуткий звук, который прошлой ночью будоражил тут все и вся и напоминал наступление конца света. У Игоря подкосились ноги. Ему хотелось упасть и больше не вставать. А еще лучше – выбраться наружу, запереться в машине и не выходить оттуда никогда! А первым желанием Димы при этом грохоте было бежать оттуда с такой скоростью, словно вся его одежда была пропитана бензином, а по его следу, стремительно догоняя, бежали языки пламени. Но вместо этого затемненное сознание Димы и Игоря по какой-то непонятной причине, будто бабочек, притягиваемых пламенем свечи, влекло их к подвалу. Словно завороженные они продвигались вперед.
Перед взором Игоря стали проблескивать очертания Лешиного лица. Вскоре его образ уже вполне реально стоял перед Огарковым, вселяя уверенность, что через секунду-другую из-за угла покажется их друг и расскажет о своих полных тревог и опасностей приключениях. И все они облегченно вздохнут, камень страха и неизвестности, отравляющий их жизнь, растворится в воздухе, не оставив следа.
Дима, точно зомби шел к тому месту, где только что руки его товарища, ставшие на время орудием бесовой силы, едва не задушили его. Который раз уже они проходили двери, ведущие к дыре, и каждый раз Игоря не покидало чувство, что за ней проходит граница, соединяющая этот век с прошлым, с его мрачными тайнами. Но больше всего его беспокоило то существо, которое несколько минут назад вошло сюда. Может, это и есть тот правитель Ада, завлекающий сюда заблудшие души? Может, его и увидел Леша?!
А НЕ ЛЕША ЛИ САМ ЭТО СЛУЧАЙНО БЫЛ?? ЕСЛИ ДА, ТО ПОЧЕМУ ОН НЕ ОБЕРНУЛСЯ?
В первом подземном коридоре лампочка еще горела. Ребята дошли до середины, и тут Дима внезапно остановился.
– Дальше мне страшно идти! – признался он.– Мне почему-то кажется, как только мы подойдем ко второй двери, свет опять потухнет, а из двери кто-то выйдет и схватит нас. Ты не задумывался, кто отключил свет в электрощите? Это ловушка!
– Возможно! – согласился Огарков. – Но я все равно должен туда пойти! Если я не найду Лешу, не узнаю, что с ним случилось, не сегодня-завтра со мной что-нибудь произойдет! Я знаю это! Я обречен!
– Не говори так...
– Я должен пойти туда! Меня зовут! А ты иди назад! Скорей!
– Я не оставлю тебя одного!
– Спасайся, Дима, пока не поздно!
– Не уговаривай меня, это бесполезно! Я иду с тобой! – И он первым ринулся вперед... Перед второй дверью сердца обоих друзей налились тяжестью и колотились с такой бешеной скоростью, что казалось, еще немного, – и они, как трамвай, мчащийся с громадной быстротой на повороте, могут слететь с рельсов, отходящих от них кровеносных сосудов, и разбиться...
– Только бы не увидеть снова эту точку! – пробормотал Игорь.
А ЗА ДВЕРЬЮ ДОЛЖЕН КТО-ТО СТОЯТЬ! ТО СУЩЕСТВО, КОТОРОЕ ВОШЛО СЮДА ПЕРЕД НИМИ!
Резким движением они распахнули дверь.Слабый огонек освещал открывшийся перед ребятами коридор. Дыры в стене не было! И вообще никого нигде не было! Но ведь они явственно слышали рычание открывающейся пещеры! Почему же здесь ничего нет?? И не значит ли это, что опасность подстерегает их где-то в другом месте? Совсем рядом! Надеясь застать врасплох ослабивших бдительность людей!
– Слушай, Игорь, а не сошли ли мы с тобой с ума? Я бы не дал руку на отсечение в том, что мы кого-то здесь видели.
– Может, это дух в образе человека привиделся нам сегодня? А скрывшись за поворотом, он исчез! И заманил нас сюда!
Дима не ответил.
“Что, если кто-то стоит сейчас за дверью и, ухмыляясь, слушает нас?” – с трепетом подумал он.
– Пойдем отсюда, Игорь, а?
И больше не говоря ни слова, они двинулись в обратный путь.С каждой секундой скорость их увеличивалась – так бывает у людей, чудом спасшихся из опасных переделок. Находившихся в окружении врагов и вдруг увидевших спасительную тропу, свободную для бегства. Сначала они оглядываются по сторонам, не веря своему счастью, потом осторожно начинают двигаться по тропе, ожидая в любом месте засаду, а потом, окончательно поверив в свою удачу, опасаясь, как бы она в самый последний момент не отвернулась и на их пути не возникли преследователи, – мчатся во весь опор.
Друзья безостановочно пробежали по нескольким коридорам и поднялись в штаб.
“Им пока ничего говорить не будем,” – успел шепнуть своему другу Игорь.
Братья оторвали свои взгляды от шахматной доски.
– Это вы там так шумели? – спросил Кеша.
– Не-а, это на улице салют был. Сегодня, кажется, день какого-то района отмечается. Из ста орудий одновременно, сказали, палить будут. А что, вам тоже отсюда слышно было?
– Еще как!
– Эх, люди где-то сейчас празднуют, а мы с тобой, Кеша, здесь сидим, – пожаловался своему брату Гоша. – А по городу, поди, море девчонок одиноких тусуется, парней ищут.
– Ничего! Мы еще успеем повеселиться! – подбодрил его Кеша. – А пока – тебе шах!
– Кстати, а вы сокровище-то свое нашли? – поинтересовался Гоша. Он спросил об этом с плохо скрываемой иронией, заранее уверенный в негативном ответе. Игорь налил себе пива и с важным видом выпил.
– Представь себе, да! – и он достал из кармана сережку.
– Дай-ка, посмотреть, – протянул руку Кеша.– Да-а! Неплохая штучка! Значит, не зря искали! Ну, а чего вы тогда с таким убитым видом ходите? Будто привидение увидели.
При слове “привидение” Игорь и Дима вздрогнули.
– Да мы уж отчаялись найти и вряд ли бы нашли, не наступи я случайно на нее ногой. Ох, измучились совсем! – вздохнул Дима.
– Самое обидное, что после стольких трудов и затраченного времени, ее придется отдать! – посетовал Игорь.
– А где она лежала?
– В конце самого дальнего коридора, возле подвала.
– Знаешь, что я думаю, Игорь, может, тебе не следует ее отдавать Тане? Иначе вот уж тогда точно она в знак вечной признательности от тебя никогда не отстанет! – ухмыльнулся Дима.
– Слушай, мужики, – обратился Огарков братьям. – А... кроме вас... здесь больше никого нет, а?
– Что ты имеешь в виду? – в свою очередь, недоуменно спросил Кеша.
– Ну... вас только двое или вы кого-нибудь еще из друзей с собой прихватили?
– Да ладно, Игорь, – смеясь, отмахнулся Гоша, – вот только этого, пожалуйста, не надо! Ты, как всегда, в своем репертуаре! Сейчас с самым серьезным видом скажет, что видел здесь черта, сам уйдет, а мы будем тут дрожать! Я правильно предугадал ход твоих мыслей?
– Повторяю свой вопрос: вы здесь только двое? – серьезным и даже раздражительным тоном настаивал на ответе Игорь. Гоша внимательно посмотрел на Игоря, стараясь разглядеть скрытую усмешку. Но лица и Огаркова, и Кольцова были неподдельно взволнованны.
– Нет, нас здесь четверо,– с вызовом ответил Кеша.
– Не считая нас с Димой?
– Ну, Игорек, чего ты пристал? – скорчил недовольную гримасу Гоша. – Конечно, мы здесь одни, ты же видишь! Думаешь, мы тут подпольный притон, торгующий девочками, открыли!
А почему тебя это так интересует?
– Вы по ночам будьте поосторожней. А то вчера какие-то пьяные черти во входную дверь ломились, – уклонился от прямого ответа Огарков.
– Кто такие?
– А хрен их знает. Пьяные есть пьяные. Грозились сегодня ночью прийти на разборки.
– Ты это на ходу сочинил? – с усмешкой спросил Кеша.
– Да иди ты... – рассердился Игорь.
– Сколько их было?
– Двое.
– Так надо было выйти да надавать по рогам, – заявил Гоша.
– Ага! Как же! А вдруг это подставные? Им того и надо, чтобы вы вышли, дескать, два пьяных лоха, сейчас их замочим. А за углом ребята с автоматами поджидают. Наставили бы стволы – и все, не пикнешь! А тут одной оргтехники на несколько “лимонов”! Подобные случаи уже были, так что лучше не связывайтесь!
– Да уж не дураки, знаем, как поступить, если что, – заверил Кеша.
– Ну ладно, ребята, мы тогда пойдем, а то поздно уже, – сказал Дима, осушив напоследок еще один стакан пива.
– Идемте, мы за вами закроем.
– И все-таки вы какие-то не такие стали, после того как эту серьгу нашли, – заметил Гоша. – Случилось что?
– Скажи лучше спасибо, что про оборотней тебе рассказывать не стали, а то трясся бы здесь до утра, – отшутился Дима. Охранники проводили ребят до выхода.
– Ну ладненько, счастливо вам отработать, – пожелал Игорь. – Мы поехали.
– Пока.
Игорь и Дима двинулись к машине.
– Боюсь я что-то за них, – промолвил Огарков. – Если что-нибудь здесь ночью произойдет, это будет на нашей совести. Тогда пусть нас принимают за психов или нет, придется пойти в милицию и все рассказать. Другого выхода я не вижу.
ГЛАВА 19
Екатеринбург, 27 июля 1992 года
Под вечер все участники таинственных событий во Дворце пионеров, за исключением без вести пропавшего Леши, собрались на квартире у Игоря и наперебой рассказывали друг другу о тех странных происшествиях, которые произошли с каждым из них после вчерашнего утреннего расставания. Дима поведал о кошмаре в его квартире и совместном вечернем походе с Игорем во Дворец на поиски Леши. Таня поделилась о невероятном появлении в зеркале страшной старухи, Игорь и Алена передали содержание своих ужасных снов.
– Что-то тут не так, – размышлял вслух Игорь. – Заметьте, нам обоим с Аленой приснился Алеша и в обоих снах предстал в какой-то дурной роли. На мой взгляд это неблагоприятный признак.
– Дурной роли, говоришь, – задумчиво сказал Дима. – Знаете, в последнее время меня все чаще посещает мысль: а может, изначально ЗЛО сильнее, чем ДОБРО? Может быть, на самом деле не Бог, а Дьявол управляет всем миром? И чем хуже будешь вести себя здесь, тем лучше тебе будет житься на том свете?
– Ты что, Дима, с ума сошел? – ужаснулась Таня.
– Да вроде нет пока. Просто на земле все именно так! Хорошим людям здесь живется намного труднее, чем плохим. Взять хотя бы Сталина...
– Ой, Дима, давай не будем о политике, – поморщился Игорь. – У нас есть более важные темы для разговора. Итак, первый печальный вывод, который мы можем сделать: нечто таинственное, что преследовало нас во дворце, продолжает преследовать нас повсюду в других местах. И даже во сне!
Наступила тяжелая тишина.
– Мне кажется, ты несколько сгущаешь краски, и твой вывод преждевременен, – возразил ему Кольцов. – Это естественно, что после сильного эмоционального потрясения нам будет некоторое время мерещиться всякая чертовщина. Ведь после очень страшного фильма ужасов тоже могут присниться кошмары. Но вот чего я не могу понять: неужели все, что мы с Игорем видели и слышали вчера вечером во дворце, – лишь слуховая и зрительная галлюцинация? Это было так реально! И братья-охранники тоже ведь слышали грохот!
– Лично у меня есть два объяснения, – сказал Игорь. – Первое: мы видели духа, который, показавшись нам, тут же испарился. Второе: существо, которое мы видели, действительно обладает плотью, и пока мы бегали включать свет, оно каким-то образом проникло в эту пещеру и там затаилось. Версия, конечно, маловероятная, но других мыслей у меня в голове нет.
– А у меня есть! – усмехаясь, отозвался Дима. – Просто мы все сошли с ума.
– Ай, у тебя шутки все на уме!
– Если это был дух, то почему с коляской? – поставила проблему на обсуждение Таня. – Ведь если это был дух человека, жившего здесь в XIX веке, то тогда, насколько мне известно, колясок еще не было. И как раз то, что это НЕЧТО могло затаиться в стене, кажется мне наиболее вероятным. Мы ведь сами видели дыру в стене, потом она иcчезла, вы слышали характерный для открытия и закрытия грохот. Получается, когда вы включали свет, стена раздвинулась, существо вошло, и тут же стена закрылась обратно.
– Но разве реальный человек смог бы проделать все это?
– Мы имеем дело с ирреальным, это ясно. Поэтому может произойти все что угодно, – заметил Игорь.
– Но для чего этому существу нужна пещера? – подала голос Алена.
– Как раз это нам и надлежит выяснить, – ответил Кольцов.
– Насколько я понимаю, – взяла слово Таня, – чтобы решить загадку пещеры и Лешиного исчезновения, нам предстоит узнать об этом дворце все, что только можно: когда он был построен, кто был его владельцем, что он из себя представлял, какие события связаны с этим дворцом и так далее. И еще – в нашем распоряжении имеется книга. Она наверняка может способствовать раскрытию тайны и послужить ключом к разгадке. Я попыталась было перевести, но с моими познаниями в латинском – это нереально. Надо обратиться к специалисту.
– Итак, план действий на завтра, – подытожил Игорь. – Я пойду посижу в библиотеках, возможно, сумею раскопать что-нибудь ценное. Таня займется книгой. Ты, Дима, сходишь в Государственный архив Свердловской области, кто знает, может, там остались документы, которые прольют свет на всю нашу запутанную историю. О доме ходит много легенд, но нас интересуют прежде всего факты, имевшие место в действительно-
сти. Ну, а Алена пусть отдыхает, восстанавливает силы.
– Нет, я тоже пойду с Таней! – Алена была обижена, что ее принимают за маленького несмышленого ребенка, которому ничего нельзя поручать, и, восемь часов вечера, после детской телепередачи “Спокойной ночи, малыши!” отправляют спать.
– Алена! Ты пойми, – принялся уговаривать девушку Игорь.– Ты нам будешь более полезной, когда полностью восстановишься. Ведь даже крепкому мужскому организму отнюдь не легко все это выдержать. Эти потрясения не прошли бесследно ни для кого из нас. Достаточно малейшего толчка, и ты можешь получить новый приступ.
– Но ведь я себя теперь неплохо чувствую!
– Нет, Алена, Игорь прав, – поддержала Игоря Таня. – Не надо истязать свой организм. К тому же ты намечала поехать домой к родителям, ты забыла? Съезди, отдохни пару деньков, развейся.
– Тем более, не думай, пожалуйста, что для тебя это будет отдых, – вставил Дима. – Тебе поручается самая ответственная роль – быть нашим мозгом. Ты должна за все это время обдумать случившееся и предложить какой-нибудь вариант решения проблемы. А самое необходимое для нас сейчас, как ты понимаешь, как можно быстрее найти правильное решение и не допустить ни единой ошибки. Игорь, стоявший за спиной Алены, усмехнулся: “Алена – мозговой центр!” Тем не менее девушку пришлось еще долго уговаривать, прежде чем она дала свое согласие съездить на два дня домой.
– Ладно, я поеду, но только послезавтра. У меня здесь есть кое-какие дела, – таинственным голосом сообщила она. – Так что еще увидимся.
– Ну, вот и хорошо. Как только ты приедешь, мы обязательно поставим тебя в известность по поводу того, что нам удастся разузнать за время твоего отсутствия, – пообещал Дима.
– Ну, все на сегодня, – сказал Игорь. – Завтра собираемся у меня в восемь часов вечера с информацией о Дворце пионеров.
ГЛАВА 20
Екатеринбург, 28 июля 1992 года
– У нас к вам огромная просьба, Ольга Германовна. Я представляю исследовательскую группу Уральского областного отдела краеведения, – на ходу сочиняла Таня. – Недавно в одной из пещер нашей области нам удалось обнаружить уникальную находку – вот эту книгу.
Таня передала найденную в пещере дворца “Книгу Зла” и с надеждой посмотрела на доцента кафедры иностранных языков Свердловского государственного педагогического института Ольгу Германовну Путырскую.
– Быть может, информация, заложенная в этой книге, имеет исключительное историческое значение, – продолжала Таня, – и прежде чем передать этот живой памятник средневековья в музей, любопытно было бы узнать, какой смысл заключают в себе эти таинственные литеры. Вы не могли бы нам помочь в разрешении этой проблемы?
– Что ж, давайте посмотрим.
Ольга Германовна надела очки, с интересом осмотрела экспонат, открыла первую страницу, долго всматривалась в буквенные значки, затем перелистнула страницу, углубилась в чтение и через некоторое время сказала:
– Вы знаете, э...
– Татьяна Алексеевна,– подсказала девушка.
– Вы знаете, Татьяна Алексеевна, ваша книга, безусловно, представляет огромный интерес, и я совершенно согласна с вами, что она является прекрасным памятником мировой письменной культуры. Но, к сожалению, лично я в этом вопросе помочь бессильна.
Ольга Германовна сняла очки.
– Дело в том, что в данной монографии употреблены термины, используемые, если я не ошибаюсь, церковнослужителями в средневековом Риме, причем я бы даже уточнила, церковно-
служителями нестандартного направления...
– ???
– Иными словами – алхимиками. А также колдунами и ведьмами. Поэтому большинство слов мне абсолютно незнакомо. Насколько я могу судить из названия книги – а она называется “Книга Зла” – здесь собраны колдовские заклинания, молитвы, которые использовались в ритуальных обрядах черного духовенства. К сожалению, ничего более конкретного я вам сказать не могу.
– Поня-ятно... – задумавшись, протянула Таня.
– Знаете что, Татьяна Алексеевна, – у меня в Ленинграде есть очень хороший знакомый – лингвист, как раз специалист по церковным терминам латинского языка. Через две недели я как раз собираюсь ехать туда на симпозиум, и, думаю, ваша книга могла бы его очень заинтересовать. Если у вас есть возможность командировать кого-нибудь в Ленинград, то я могла бы вас познакомить с ним.
– А сколько времени уйдет на изучение книги?
– Для детального изучения, я думаю, понадобится не менее двух недель. Вероятно, придется подключить специалистов по оккультным наукам. Все это требует времени.
– К сожалению, это для нас слишком большой срок. А нет ли таких специалистов у нас в городе или области.
– Насколько я знаю – нет. Хотя постойте... Может, имеет смысл обратиться к нашим священнослужителям? Среди них наверняка имеются люди, сведущие в данном вопросе. Хотя должна вам заметить: не все представленные в книге... молитвы, назовем их так, относятся к латинскому языку. Вот, например, посмотрите, – Ольга Германовна указала на отдельный абзац, – буквы латинские, но это совершенно другой язык. И хотя знание языков – это мой хлеб, признаюсь, данный язык мне совершенно незнаком.
– Тогда давайте, знаете, как поступим: мы попытаемся отыскать людей, способных помочь нам в разгадке смысла этой книги здесь, в Свердловске, а если таковых не окажется, то будем верить, что руководство нашего отдела краеведения не будет против послать этот экспонат в Ленинград.
– Очень хорошо, – кивнула Ольга Германовна. – И у меня к вам, Татьяна Алексеевна, будет встречная просьба. Если вам посчастливится усилиями здешних специалистов найти ответы на интересующие вас вопросы, не могли бы вы поделиться вашими изысканиями? Вы меня чрезвычайно заинтриговали.
– Непременно.
– Тогда вот мой рабочий и домашний телефон. Если что, звоните в любое время, не стесняйтесь. Всегда буду рада вам помочь.
– Большое вам спасибо, Ольга Германовна. До свидания.
– Всего доброго. Успеха в ваших поисках.
Не буди! 1-20
© Copyright: Серж Петров, 2007
Свидетельство о публикации №207082400088
Свидетельство о публикации №207082400088
Рецензии
Богатыри!
Не курите много)
p.s. мало тоже не надо)))
Александр Попов 2 23.07.2009 14:06 • Заявить о нарушении
Не курите много)
p.s. мало тоже не надо)))
Александр Попов 2 23.07.2009 14:06 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.