Любовь к желтому

Казалось бы, нет ничего пугающего в любви человека к желтому цвету. Добрая Марта и сама бы не стала придавать этому значения, если бы в один из дней ее Фриц не проглотил живьем восьмерых из десяти крошечных цыплят, едва знакомых с солнцем.

Позже, идя уже со школьником – Фрицем по пыльной городской обочине, она только и успевала следить, как бы маленькая ручонка не выскользнула из ее шершавой ладони, а он не бросился в восхищении под колеса проезжающего таксомотора. Осенью Фрица невозможно было увести с улицы, многие часы он просиживал на холодной земле, и даже домой приносил безжизненные сухие охапки. Бросал их на дощатый пол, ветер открывал окна, врывался внутрь, и в комнате танцевал листопад.

Он любил рисовать маленький город под огромным небом, беспорядочные разноцветные капли изображали дома, автомобили, суетливых людей, над ними нависал тяжелый золотой шар. Ночью он был луной, днем – становился солнцем.

Полицейский настиг Фрица у перекрестка, через несколько минут прибежала запыхавшаяся испуганная мать, выхватила из его объятий маленькую, ярко-желтую Джульетту, и что-то долго кричала ему, прижимая ее к груди, впиваясь пальцами в толстую пуховую курточку. Фриц не отвечал ничего, слезы текли по лицу, но он не понимал чужого страха. Ночью, когда небо стало черным, он включил настольную лампу и долго сидел в кресле, пытаясь что-то почувствовать, пока не заснул. Тогда добрая Марта тихонько вошла в комнату и, вздохнув, погасила свет.

Конечно, он был и влюблен. Однажды Эльза нашла в почтовом ящике маленького желтого тритона. Недоумевала, но других писем так и не получила, поэтому вскоре забыла об этом, списав на глупую шутку почтальона. А Фриц все лето пытался вырастить на балконе нарциссы, но очень мало преуспел в этой затее. Вскоре, бросив учебу, он уехал куда-то в пустыню, и, наверное, остался там, построив себе дом из песка, в котором никто и никогда не смог бы найти золота.