спектр

1.

я пересчитывал каждую песчинку,
двшал сквозь стекло, а может быть, решетку,
и выкрикивал проклятия,
слова разлетались будто птицы,
завидев твою улыбку,
вдребезги шелестели умирающие листья
на осиновых мачтах,
и море касалось наших теней,
расползающихся на солнце
в разные стороны
(перепуганные змеи)
мы одевались в белые одежды, бросались
друг за другом в неистовом беге,
блестели глазами продрогших чаек,
и вдыхали запах соли, приторный дым,
читали стихи будто молитвы,
до самой земли,
Тому, что зовется Богом.

никто говорил с нами,
торгуясь запрещенным,
тарабанил в двери, хотя они оставались открыты,
и звал нас с собой,
и мы, только бы успеть, только бы успеть,
выбегали на табачные улицы, дивились непогоде,
прятались под осколками облицованных крыш,
эвкалиптовые побеги, зеленые стебли, зеркала, стены,
все танцевало и не хотело останавливаться.
и мы следом смеялись, плакали, целовались,
держались за руки, молчали и ждали чего-то чудесного
мы были в полях, занесенных снегом, мерзли под коркою льда
на реке, растекающейся неслышно, на самом дне,
где словоохотливые рыбы спорили наперегонки,
и плевались глубоко вверх...
будто видя нас и желая напугать.

мы были такие живые, и никто не хотел умирать.

перед нами останавливались машины, открывались дверцы, и улыбающиеся рули предлагали доехать вместе с ними до города, где уже постепенно включались фонтаны, и мундиры расшагивали строями...под железными лампочками, с которых тоскливо струился летний дождь.

2.

летать.
долбанными долями, грызть землю
поднятую того, что сверх
взмах крыльев, будто моя молчаливая эпитафия
всем без разбора,
каждому по делам его,
каждому ветер и горы,
реки, растекающиеся по долинам змей
я гордый червь, ползущий своими коридорами,
за пределам замков и галерей
к своей алой возлюбленной,
к своим окоченевшим зрачкам, в которых отражается солнце,
ведущее нас дорогой Господа нашего к славе и отчаянию.
мне бы твои леса, мне бы твои пещеры, без которых я ничто,
я паук, я скорпион, я череп геенны на кострах бытия,
(чередущийся мотив безумия)
терзающего и предающего,
пиры вакханалии оргии этой ночью,
на постели из песков времени,
на связующих нитях запрещенного податливого тела,
заросшие слова, бунтующие против мира
(оледенелые щупальца, горькое да, сладкое нет)
отталкиваясь, не останавливаясь, мы гонимся за тенями
наших последних недосказанных ласк,
кропотливых без спешки смещанных
болотных красок :
белое
черное
красное
голубое
синее
желтое
пурпурное,
огни над нами,
звезды растягивающие друг друга на небосклоне,
примитивные, распухшие, злые,
хохочащие над нами,
наблюдающими за их игрой...