Крестовые походы - причины поражения

С того дня как византийский император Алексей Комнин обратился за помощью в борьбе с исламской экспансией к братьям христианам на западе до взятия Иерусалима войсками крестоносцев прошло чуть больше четырех лет. За это время многое изменилось. Начатый в 1096 году первый крестовый поход был окончен, но будущее оставшимся в живых представлялось туманным и неопределенным. Можно сказать, что идеологически крестоносная война завязла в трясине противоречий и соблазнов.

Тому факту, что последующие годы существования в Палестине латинских государств, да и последующие крестовые походы не принесли более значительных результатов есть несколько объяснений.

Во-первых, справедливо отметить, что с самого начала похода латинских воинств в Святую землю существовал конфликт интересов православной Византии и католического запада, который был обострен произошедшим в 1054 году фактическим разделением единой христианской церкви. Для папы Урбана II участие европейских отрядов в военных действиях на востоке, было не только делом отражения исламской агрессии и освобождения Иерусалимских святынь, но и возможностью помочь обескровленной войной христианской империи вернуться под благословение римского духовенства. Он видел единство христиан именно в таком свете.

Алексей Комнин, хотя и самолично обратился к Урбану II за помощью, с перспективой встать под власть римских пап согласен не был. Являясь по сути законной правопреемницей римской империи Византия с брезгливостью относилась к франкским баронам руководившим латинской армией. Восточные христиане считали латинян потомками варваров разорившими Рим, хотя и принявшими благую весть. Отчасти это было справедливо, особенно если учитывать тот факт, что многие из полководцев крестоносной армии в былые дни успели отличиться на полях сражений против византийских отрядов, а кто-то даже побывал под стенами Константинополя. Психология императора Алексея разрывалась на два фронта. С одной стороны угроза принявших ислам турок было реальна, и Византия не имела сил противостать им, с другой он не до конца доверял христианским баронам из Европы.

Положение дел усугубил так называемый крестьянский поход, подошедший под стены Константинополя на два месяца раньше рыцарских армий и доставивший империи немало проблем. Вышедшие без благословения духовенства и баронов в самостоятельный поход голодные простолюдины не имевшие в своих рядах дисциплины начали хаотично разграблять окрестности византийской столицы. Император Алексей с поспешностью переправил их через Босфор, и вскоре империю потрясла новость – крестьянская армия была полностью уничтожена турками. Это усилило убеждение Комнина в том, что он имеет дело с дикарями далекими от античной возвышенности и римской дисциплины.

Когда первые отряды основной крестоносной армии стали подходить под стены Константинополя император не считал прибывших союзниками. Привыкший использовать болгар, славян и печенегов в качестве наемников, Алексей Комнин постарался добиться от баронов подобных условий. Для католиков давших обеты освобождения святой земли и помощи братьям православным это было непонятно и оскорбительно. Они готовы были воевать без вознаграждения, и ожидали дружеского гостеприимства от наследницы Рима. Первые бароны стиснув зубы и подавляя обиду решили дожидаться подхода основных отрядов франкских армий. На это Алексей Комнин ответил тем, что запретил отпускать латинянам провизию. Голод вскоре заставил пойти католиков на унизительные соглашения и пообещать, что каждый освобожденный византийский город будет передан императору, причем франкам запрещалось в него даже входить. Таким образом Алексей Комнин взял обещания и договоренности почти со всех западных баронов. Дав им достаточно провизии и оружия он переправил их через Босфор, обескуражив их еще одной новостью – византийские отряды не будут участвовать в освобождении имперских земель. Пришедшая на помощь братьям западная армия путем политической хитрости Алексея получила статус наемной.

Долгий путь к Святому городу, война, голод, жажда и зной заставили баронов забыть клятвы данные императору Алексею. Мало помалу бароны стали понимать, что они предоставлены сами себе, и что сдерживает их только обет данный в Европе. Стремление взять Иерусалим было стремлением освободиться от обета и получить свободу боевых действий как против мусульман так и против православных в угоду собственническим интересам.

Нам становится понятно почему после взятия Иерусалима многие бароны повернули в назад в Европу, а другая часть начала проводить самостоятельную феодальную политику. Они считали действия восточных христиан предательством и исполнив обеты данные после проповеди Урбана II, считали себя исполнившими долг. Помимо этого потеряв много людей в боях и истратив имения, бароны желали восполнить потери за счет трофеев, которые они надеялись получить в свободных землях. Еще до взятия Иерусалима находились те, кто готов был остаться в Малой Азии или Сирии в новообретенных крепостях и владениях.

Идея единого христианского фронта освобождения от исламской агрессии была сломлена еще до освобождения святынь. Четыре латинских государства образовавшихся в Палестине после первого крестового похода стали не форпостами христианской цивилизации, а островками, которым нужно было защищать самих себя. Такая действительность диктовала свои запросы. Отсутствие необходимых людских ресурсов, а более всего это ощущалось в армии родило религиозное новшество – рыцарские ордена.

До того момента христианство знало только монашеские ордена. Монашество позаимствовало у Рима порядок и строгую дисциплину. Удивительно, что это было необходимо для того чтобы выжить среди этой самой римской дисциплины и порядка. Еще в первые века христианства верующие поняли, что системе можно противостоять только системой. Прошло время и Рим был разрушен варварами. Одной системы не стало, зато другая научившаяся от нее сохранилась – монастыри стали форпостами христианства в неспокойной Европе. И вот столкнувшись в Палестине с военными трудностями европейцы обратили свои взоры к монашеству. В 1119 году через 20 лет после взятия Иерусалима в нем было создано рыцарское братство, подчиняющееся уставу религиозного ордена, но занимающееся защитой христианских паломников. Первые рыцари дали обеты бедности и целомудрия, назвав себя «бедным братским воинством Иисуса Христа», получившее в последствии известность, как орден Тамплиеров.

Тамплиеры, а вместе с ними Госпитальеры (другой рыцарский орден) стали военной опорой Иерусалимского королевства. И хотя речь уже не шла о продолжении идей первого крестового похода, эти рыцари стали серьезной помехой для мусульман в Палестине. В большей степени благодаря им Иерусалимское королевство и три других латинских государства просуществовали дольше чем того ожидали их враги.

Относительный успех первого крестового похода имел и обратные результаты – мусульмане реально оценили возможности христианских армий и внесли важные изменения в свою тактику. Единственной проблемой исламского мира было его разделения на три халифата. Но если разделение в стане христиан с каждым годом усугублялось по причине противостояния Востока и Запада, а так же нескончаемых военных стычек в самой Европе, то мусульманские халифы стремились к единству ради возможности вернуть утраченное с таким позором. Вплоть до 1187 года смута и расколы в латинских государствах только увеличивались, а единство мусульман крепло. Христианам не помог второй крестовый поход в 1147 г., который стал демонстрацией не добродетели, а алчности. Его провал усугубил проблемы латинских государств и укрепил уверенность мусульман в возможной победе, тем более, что потомки Алексея Комнина вели однобокую политику защиты исключительно своих интересов, благодаря чему восточные христиане часто оказывались на стороне халифов, а не иерусалимского короля.

В 1174 г. ситуация в мусульманском мире сложилась так, что человек бывший по происхождению армянским курдом, но исповедывавший ислам сумел объединить силы мусульман для решающего удара. Этого человека история знает под именем Саладин.

Понимая катастрофическое положение королевства иерусалимские монархи считали своим высшим достижением сдерживать Саладина условиями мирных соглашений. Саладин шел на уступки, используя это время для укрепления внутриисламских позиций. Не известно сколько бы держался мир между христианами и мусульманами, если бы в 1182 владелец пограничных с мусульманами владений Рено де Шатильон не начал грабить мусульманские караваны. Для Саладина он стал личным врагом, потому что через несколько лет Рено совершил не имевшее в истории деяние – он снарядил отряд с намерением дойти до Мекки и Медины. Он надеялся разграбить могилу пророка Мухаммеда в Медине, его прах вытрясти наружу, а дойдя до Мекки планировал сжечь Каабу. Его отряд был разбит на пути в Медину. И хотя сам он чудом спасся, все захваченные в плен воины были с жестокостью публично казнены на площадях Мекки и Каира.

К тому моменту Иерусалимское королевство было расколото на две части. Никто не испытывал симпатий к Рено, в том числе и император Византии. Единственным человеком у которого были хорошие отношения с Рено де Шатильоном был взошедший благодаря дворцовым интригам на Иерусалимский трон Ги де Лузиньян. Это был слабый, бесталантливый человек. Именно в такой обстановке христиане в Палестине были вынуждены принять войну, которую начал Саладин после похода Рено.

В 1187 году состоялась битва при Хыттине, в которой армия христиан под командованием Ги де Лузиньяна была беспощадно разбита. В плену оказались сам король Ги, Рено де Шатильон и другие бароны. Желая показать свое величие Саладин угостил короля Ги бокалом холодного розового щербета. Отпив несколько глотков, Ги протянул угощение Рено де Шатильону. Но Саладин не позволил своему кровному врагу пить, так как по мусульманским законам пленникам, которых кормили и поили должно сохранить жизнь. Саладин не мог просто так убить Рено, прежде нежели тому не будет дана возможность принять ислам. Получив ультиматум принять ислам или умереть, Рено де Шатильон заявил, что скорее сам Саладин примет Христа, нежели он отречется от своей веры: «Если бы ты уверовал в истинного Бога, то избежал бы тех адских мук, которые тебе, несомненно, уготованы». Обвинив Рено в нетактичности и грубости, Саладин поинтересовался как бы тот принимал его, если бы он Саладин стал его пленником. На что Рено без раздумий ответил, что он отрубил бы Саладину голову. Разозленный таким ответом Саладин выхватил саблю и обезглавил Рено. Ги де Лузиньяну была сохранена жизнь.

В том же году армия Саладина осадила Иерусалим, который очень быстро был сдан. Святой город к освобождению которого на Клермонском соборе 1095 года призывал папа Урбан II был потерян христианами в 1187 году через 88 лет после обретения.