Акула. Пятая глава. Новые надежды

Часть 5. Курт.

В воскресенье выдался солнечный и теплый день. Встреча была назначена на 4 вечера, и Клер ещё с утра принялась к ней готовиться. Глянув в окно, очарованная солнечными лучами, пробивающимися сквозь листву, теплым ласковым ветром и ароматов цветущих деревьев, она переоделась и выбежала на прогулку. Судя по количеству бегающих, спортивно ходящих, гуляющих с собаками и детьми, не она одна была очарована этим днем. Поворачивая на поле, Клер услышала позади себя быстрые громкие шаги. С ней поравнялся бегущий молодой мужчина приятной внешности в майке и спортивных шортах. Вдруг он повернулся к ней и спросил:

- Простите, идет эта дорожка вдоль поля вкруг?
- Да, да, вон там вот поворот! Всего где-то полтора километра круг.
- Спасибо! – улыбнулся бегун.

Она была убеждена, что это был всего лишь предлог. Наверняка, сейчас шустро пробежит круг и снова обратится к ней. Так и случилось. Мужчина снова настиг ее и, обгоняя, крикнул ей «Привет!», а также что-то по поводу прекрасной погоды, но тут у Клер зазвонил мобильный, и ему ничего не оставалось, как бежать дальше. Это был Курт, который хотел уточнить, на какой стороне автобана они встречаются. Пора было домой, и Клер свернула с круга, смеясь про себя, что бегун уже не найдет ее на третьем круге. Но метров за 300 до ее дома она снова услышала знакомое «Топ-топ-топ» за своей спиной.

- Привет! А Вы часто здесь бегаете?
- Пару раз в неделю, - хитро улыбаясь, ответила она.
- А я почти каждый день. Странно, что мы с Вами не встречались....
- Я бегаю в основном по вечерам.
- Ах вот как! А я по утрам.... Ну хорошо, буду знать! Тогда до встречи!
- Пока... – разочаровано протянула Клер. Ну вот, снова один из этих нерешительных немцев. О, какая скука! Он не решился на знакомство, отложив все на следующую случайную встречу. Эта типичная немецкая вежливость, не позволяющая сразу же перейти к знакомству.

Вернувшись домой, она приняла душ, покопалась в Интернете, успев повисеть в чате с неким Райнером, которого она знала уже давно и который ее боготворил, как он утверждал, но тем не менее совсем не стремился сделать ее дамой своего сердца. На сайте он развлекался, все время меняя свой профиль, а один раз даже выступал под женским профилем выдуманной им бразилиянки с фотографией из журнала мод. Более необязательного человека она не встречала в своей жизни. Он обещал ей позвонить, но вдруг пропадал, предлагал вместе работать на российской бирже, но опять пропадал, бомбил ее письмами с идеями о том, чтобы вместе написать книгу про Таджикистан, но потом не отвечал на ее сообщения. В прошлом он был журналистом и утверждал, что побывал во всех горячих точках мира, был женат на одной колумбийке, брал интервью у главы «Медельинского картеля» Пабло Эскабара, а в настоящее время работал во Франкфурте на собственной фирме по торговле ценными бумагами. Они даже один раз встречались, и ему удалось завоевать расположение Клер тем, что он вообще приехал на встречу и даже не опоздал. Он обладал хорошим чувством юмора, был щедр, много балагурил и пил, в то же время оставаясь трезвым, и оставил у Клер после их встречи впечатление пронесшегося над ней урагана. Мысль о том, что он мог бы стать ее Принцем, не пришла ей даже в голову. Она развлекалась его обществом как хорошим детективом, прощая ему его вранье, необязательность и кураж.

Клер съехала с автобана и остановилась на стоянке неподалеку от заправочной станции. Как всегда, немного взволнованная, она быстро глянула в зеркало и, удостоверившись, что выглядит она безупречно, медленно вышла из машины. Не успев даже прикинуть, где его искать, она увидела идущего несколько медвежьей походкой ей навстречу здоровяка с широким румяным лицом и открытой улыбкой.

- Ну здравствуй! Как доехала? Очень рад тебя видеть! – Он сразу подал ей широко открытую ладонь, и ее рука утонула в сухой и теплой ладони Курта. От этого прикосновения ей стало уютно и хорошо. Обладая уже достаточным стажем знакомств, Клер прояснила для себя, что при знакомстве лучше всего пресекать попытки аналитического разума препарировать собеседника и разложить его по полочкам. Самое правильное было попытаться шестым чувством понять, приятно ли находиться в обществе этого человека, не возникают ли какие-то неприятные эмоции и не вскакивают ли в подсознании красные флажки.

Одет он был как настоящий художник. Вельветовые бежевые брюки, бледно-желтая рубашка, не очень хорошо выглаженная и с мятым воротником и светлый из мягкой тонкой велюровой кожи пиджак. Общий костюм дополнял странный красный платок, повязанный спереди узлом. Она порадовалась, что была одета без претензий в светло-розовые клешеные брючки, такого же цвета топ и беленькую кофточку-накидку.

- Сегодня чудесная погода, и ехать было одно удовольствие! – ответила она, а потом добавила, так как он продолжал с улыбкой ее разглядывать, - Как ты вообще попал в интернетовские знакомства? Ты – нетипичный интернетовский мужчина!

Он громко рассмеялся!

- А ты уже точно можешь сказать, что типично и что нетипично для интернетовского Дон Жуана?
- Вот-вот! Именно Дон-Жуана! Основная масса бродит по интернету в поисках приключений и острых ощущений. Остальная же часть – это многократно отвергнутые, изрыгающие в интернетовское море свою горечь, боль и озлобленность. Ну и конечно, много больных... психопаты, с сексуальными расстройствами, отклонениями...
- Интересные наблюдения! Скажи, а тебя иногда не охватывает отчаяние, чувство бесполезности, озлобленности? Когда вот так долго в поисках, и пока что... прости... никакого результата.

Клер передернула плечами. Ее задело его замечание об отсутствии результата.

- Сначала было что-то подобное, когда я чувствовала себя выжатой как лимон. Слишком много лиц, судеб, характеров. Все как на карусели, которая все быстрее и быстрее кружится по кругу, и уже нет воможности рассмотреть отдельное лицо... все становятся одинаковыми, контуры смазанными, чувства притупляются. Возникает ощущение тошноты, - она рассмеялась. – Вот тогда надо делать паузу!

Курт внимательно слушал ее, не перебивая, потом сказал:

- Очень интересные размышления! Я с удовольствием послушаю их дальше, но сначала давай проедем в город. Не на заправке же сидеть! Поедем на моей машине?
- Мне все равно, - ответила Клер, хотя ей было совсем не все равно. Ее всегда интересовало, на чем ездят мужчины, и как выглядит машина. По ней можно было дополнить не только представление о характере, пристрастиях, отношении к порядку, но также и о достатке, хотя здесь можно было обмануться. Машина могла принадлежать не ему, а другу, фирме или быть взятой напрокат.

Курт мягко взял ее за локоть и повел вдоль ряда припаркованных машин. Клер почти сразу определила, какая из машин его. Так и оказалось – огромный темно-вишневого цвета Гранд Чероки. Внутри был хозяйственный беспорядок – какие-то папки, бумаги, журналы, газеты, пара бутылок воды, банки с колой, сигареты.

- Ты извини, это у меня такой порядок. Я лучше ориентируюсь чем если все по полочкам.
- Дома тоже?
- Ко мне ходит одна женщина, она наводит порядок. Но к своему кабинету я ее не допускаю. Если там кто-нибудь не дай Бог уберется, я уже ничего не найду....

Они въехали в городок и, припарковавшись в центре, пошли по живописным улочкам с множеством уличных кафе. Выбрав одно, они сели за столик и заказали кофе.

- И как часто надо делать паузу? – продолжил он тему о знакомствах.
- Я сделала паузу один раз, и просто из-за того, что я совершенно неправильно подошла к вопросу. Я хотела сразу же получить цель, а действительность дала мне щелчок по носу. Поудаляла все профили и месяца четыре восстанавливала свои силы. А потом снова вышла на люди. Но теперь я уже просто наслаждаюсь процессом. Есть очень интересные люди, есть просто редкие экземпляры, меня постоянно приглашают то в ресторан, то в кафе, то в кино, то в театр. Я даже могу поехать с кем-нибудь на отдых.... и все это ни к чему не обязывает. И вот в этом процессе может быть и выкрисстализуется какая-то прочная связь, может быть, любовь....

Она замолчала, задавая себе вопрос, а с чего это она так болтлива? Может, потому, что нашла приятного умного собеседника несколько старше себя, ещё не папика, а похожего на старого доброго друга, которому можно раскрыть сердце и рассказать про свои теории.

- То есть, ты как бы больше наблюдатель, который коллекционирует характеры, встречи и параллельно без ложного стыда берет от жизни ее приятные моменты.
- Да, наверно, так....
- Я тоже люблю наблюдать и анализировать....
- Меня ты наблюдаешь уже целый год! – она лукаво улыбнулась.
- Точно! У меня была пара встреч... очень приятные женщины, но не для долговременной связи... Я имею в виду, конечно, себя. Кому-то другому они, вероятно, подойдут идеально.
- А что тебе не подошло? – спросила Клер.
- Знаешь, есть такие самоуверенные бизнес леди, все знающие наперед, не сомневающиеся абсолютно ни в чем и не задающие себе никаких вопросов. Они просто совершенны – одеты с иголочки, хорошие машины, достаток, свой бизнес или руководящий пост в хорошей фирме.... фитнесс-студия, здоровый образ жизни, железная дисциплина. Не всякий мужчина будет чувствовать себя уютно рядом с такой женщиной. Я слишком свободный человек, и подобная структуризованная жизнь, безаппеляционность в суждении о людях и полная убежденность в своей непогрешимости мне чужды.
- Рядом с такими леди многие мужчины просто чувствуют себя неполноценными. В глубине души, в подсознании они и сами бы хотели занимать руководящие посты, ходить в фитнес-студию, вести здоровый образ жизни... но чего-то не хватает,.. не хватает дисциплины, воли, характера, -
отпарировала Клер, так как ей как раз таки импонировал такой образ, и она сама к этому стремилась, но и у нее тоже не хватало, скорей всего, организованности и дисциплины.

- Лично я к этому никогда не стремился... С самой ранней юности всегда хотел заниматься искусством, распоряжаться своим временем по своему усмотрению и работать не ради денег, а в свое удовольствие.
- Это возможно, когда есть какой-то капитал, т.е. некая стартовая площадка.
- Или ее нужно создать самому....

Он замолчал и задумчиво глядя на нее, курил сигарету. Клер стало несколько неловко за свою резковатость и, пытаясь исправиться, тихо и мягко спросила:

- А как было у тебя?
- Ты абсолютно права, что нужен исходный капитал, или надо сначала пахать, чтобы потом иметь возможность расслабляться и заниматься тем, чем нравится, не ломая себе голову, а сколько тебе за это заплатят. Платят именно тогда хорошо, когда видят, что тебе есть на что жить.

Как правильно он сказал! Ведь если кто-то видит у тебя голод в глазах, то обязательно предложит меньше, будучи увереным в том, что тебе любая копейка дорога.

- Мои родители много не имели. Мама никогда не работала, а папа был неплохим инженером, но когда мне было 10 лет, попал в аварию и получал лишь пенсию по инвалидности. Нас было трое детей, папе нужен был тоже уход... Я всегда хорошо рисовал, изучал в университете архитектуру, живопись и историю культуры.... Как-то мой друг почти что в шутку сказал мне, что если я спроектирую отель или целый курорт в Кении, где у него жили родители, то смогу всю жизнь не беспокоиться о заработке. Молодым все по плечу... Я взялся за проект, три года жил в Кении. Его родители не могли много платить архитектору, поэтому и согласились поручить проект мне, тогда ещё не закончившему университет. Но условием контракта было то, что в случае удачного завершения строительства и функционирования этого отеля со своим выходом к морю и огромным прилегающим парком-сафари, я буду получать определенную долю от выручки в течение последующих 10 лет или же мне выплатят сразу определенную сумму наличными.

Курт замолчал, пригубил красное вино и продолжил.

- Все работы шли безупречно и через пять лет был первый заезд туристов. Бизнес процветал, и я получал 5 лет свою долю. После этого хозяева отеля решили, что им выгоднее выплатить мне определенную сумму, чем ещё пять лет делиться все возрастающей прибылью..... Это и стало моей стартовой площадкой...
- Здорово! Вот что значит вовремя распознать случай и правильно воспользоваться им!
- Что ты имеешь в виду?
- Я уверена в том, что жизненный успех зависит от трех факторов. Первый – иметь перед собой цель, верить в нее и оптимистично идти по жизни. Второе - умение терпеливо ждать. Третье – добросовестно трудиться в направлении по достижению цели, собирать информацию, вариться во всем этом. И вот тогда Господь или судьба обязательно пошлют тебе шанс! И вот здесь самое главное – увидеть, распознать его и им воспользоваться.
- Четко сформулировано! – с восхищением глядя на нее, сказал Курт.
- Мне кажется, очень часто многие не распознают предоставленный им шанс и пропускают его, а причина в том, что со временем цель тускнеет, теряется в повседневней рутине будничных проблем, дел и делишек, внимание меркнет и вот поезд уже ушел, а ты так и стоишь на перроне заброшенного полустанка, - дабовила она, а сама вздрогнула от нарисованной ею мрачной картины торчания на полустанке.

Какое время они оба молчали, раздумывая над сложной темой взаимосвязи ментального и материального, после чего Курт тихо спросил ее:

- У тебя, конечно же, есть цель, и ты никогда не теряешь ее из виду... ну судя по тому, как убежденно ты говоришь....
Он затянулся сигаретой и продолжил:
- А у тебя было уже так, что ты добивалась цели.... или наоборот, несмотря ни на что, так ее и не достигла?

Клер ожидала подобного вопроса. Какую цель преследовала она? Да, она искала партнера по жизни, готового ей подставить свое плечо в минуту слабости, отчаяния, болезни. Но с некоторых пор этот образ стал для нее слишком персонифицированным, перед глазами стоял Клаус, и она вольно и невольно сравнивала всех с ним. Трезвым умом она понимала, что идеализировала, избавила от недостатков и наделила его всяческими достоинствами, которые у него, безусловно, были, но не в таком количестве. Вдруг она вспомнила, как на его вопрос «что для тебя сейчас главное в жизни» она ответила «написать книгу». Она, действительно, начала писать, но потом все забросила и ей совершенно не хотелось возвращаться к этой теме.

- Прости, я не поняла, что ты спросил... о моей цели? - переспросила она.
- Нет, нет! – успокаивающе прервал ее он. – Я прекрасно понимаю, что настоящая Цель – это великая тайна! Откроешь ее и не сбудется ничего, ну как у Орфея и Эвридики... если оглянешься – потеряешь навеки. Я хотел спросить, сбылось ли у тебя что-то, о чем ты страстно мечтала, или нет.
- Ах, вот что.... Да, конечно! Я вот очень хотела уехать из России. Просто панически боялась там оставаться. Это было в конце 90-х годов – постоянная нестабильность во всем, полная неясность своего будущего, криминал, мафия, финансовые кризисы... я была одна, я просто ужасно испугалась, а потом я была уже не молода.... ты будешь смеяться, но 33-34 года – это уже второй если не третий сорт... во всем, касается ли это личных взаимоотношений или поиска работы.

Она взволновано вздохнула, затянулась сигаретой, глотнула вина и продолжила.

- Да, у меня получилось уехать, но цена, которую я за это заплатила....

Курт понимал, о чем она говорила, так как она вкратце написала ему о том, как она здесь оказалась. Он протянул руку и накрыл своей ладонью ее дрожащую кисть.

- Но ты не жалеешь о том, что ты здесь?
- Нет, конечно, нет! Любой опыт – это богатство, а шишки, набитые на его приобретении, как ордена - самые родные и любимые, - смеясь, ответила она.
- Говорят, что умные учатся на чужих ошибках.
- Мне жаль этих людей, они не знают жизнь..... А у тебя есть цель?
- Конечно! – улыбнувшись, сказал он. – Когда нет цели, тогда это уже конец, финиш, не так ли?

Время летело час за часом, а они так и продолжали беседовать о себе, о смешных и не очень встречах в интернете, о будущем, о взглядах на жизнь, и Клер совсем забыла, что он должен бы был рассказать ей о проекте и своем предложении.

Уже совсем стемнело, стало холодно и они пересели внутрь кафе. Курт предлагал ей пойти в ресторан, но Клер совсем расхотелось менять уютную обстановку и нарушать очарование момента. Он начал рассказывать о своем проекте. Назывался он что-то вроде «Наши современники сквозь призму шедевров», и должен был представлять из себя серию художественных фотографий-потретов, дублирующих известные портреты-шедевры. Но лица должны были быть лицами современников, совершенно простых людей, буквально чуть ли не с улицы. Курт рассказывал, что он даже задействовал в этом проекте одного бездомного, переодев его Наполеоном. Декорации он создавал по настоящему, пользуясь реквизитами нескольких театров и киностудии, используя также их помещения, а иногда просто в своей студии. Аренда реквизитов, иногда их производство, так как некоторые костюмы приходилось переделывать или шить заново, стоила недешево, но ему удалось, благодаря связям, привлечь к этому проекту пару банков, спонсирующих большую часть расходов. По окончании предполагалось устроить выставку портретов, а потом пустить в печать для изготовления календарей, постеров, а также рекламы. Половину всех доходов от всего этого предприятия он планировал перечислить на благотворительные нужды.

- А в кого ты хочешь переодеть меня?
- Я не собираюсь ничего менять! На том портрете ты просто неотразима! Надо просто тщательно подобрать платье, декорации, реквизиты.... Необходимо сделать как минимум 200-300 снимков в несколько заходов – в разное время суток, в разные дни... Меняется настроение, освещение, просто угол зрения... Только перебрав все варианты, можно выбрать тот один, который и будет этим шедевром.
- И сколько ты уже сделал таких портеров? Сколько людей ты уже сфотографировал сквозь призму шедевров?
- Всего два... Наполеон Жака Луи Давида и его же мадам Рекамье...

Они сидели молча, задумчиво глядя друг на друга. Клер первая опустила глаза. Она вдруг только сейчас поняла, что очень устала и хочет домой. Его предложение было очень интересно. Сама мысль о том, что ее увидят миллионы, пусть и не зная ее имени, что было даже лучше, приятно волновала ее. Но она подозревала, что одним этим проектом их отношения не ограничатся. Она ощущала на себе его взгляд и готова была биться об заклад, что он был в нее влюблен. А что же ощущала она в его присутствии? Нет, она слишком устала для подобных анализов, нет, не сейчас, она подумает об этом позже. Взглянув на часы, она промолвила:

- Удивительный проект! Очень интересный, и мне очень любопытно на все это взглянуть....
- Так ты согласна?

Клер вздохнула и просто кивнула головой. Потом добавила:
- Но я совершенно не представляю, как все это должно функционировать! Я же живу далековато!
- Ты не должна ни о чем беспокоиться! Я все организую сам! Когда у меня все будет готово, приедешь на пару выходных – на машине или на поезде, как тебе будет удобно... я оплачу все расходы.
- ОК.... Мне пора домой.... Честно говоря, я так устала! – и она виновато улыбнулась, обволакивая его взглядом своих огромных, немного грустных глаз. Курт молча смотрел на нее не отрываясь, а она пока ещё не понимала, зачем же она распустила над ним свои сети, тем не менее продолжая ему грустно улыбаться, прекрасно зная, что обрекает его тем самым, по крайней мере, на бессонную ночь.
- Ну что пойдем? – снова спросила она.
- Извини.... от твоих глаз трудно оторваться, - встрепенувшись, произнес он. – Да ты и сама это прекрасно знаешь.

Домой она приехала поздно, но несмотря на усталость, очень долго сама не могла уснуть. Если Клаус увидит ее на этом портрете, то тогда он точно не удержится и даст о себе знать. Нет, он никогда не объявится, он не из тех, кто теряет голову из-за минутного очарования какого-то портрета. Он холодно принимает решения и так же холодно следует им, и ничто и никто не способны заставить его изменить свое решение. А может, позвонить ему? Нет, она не знала, что бы она стала ему говорить. Написать ему письмо? После тех писем трудно было написать что-то такое, что могло бы его задеть. Надо просто закрыть эту главу и начать, наконец, жить. Время вылечит эту болезнь под названием Клаус, надо просто заставить себя чем-нибудь или кем-нибудь увлечься, надо, чтобы что-то произошло в ее жизни, чтобы новая волна или новый порыв ветра смыли, сдули, стерли из ее головы все воспоминания и чувства, связанные с ним.

Следующие дни Клер начала активно готовиться к участию в проекте. Были резко урезаны объемы поглощаемой пищи, алкоголь, а все свое свободное время она посвящала прогулкам, пробежкам, гимнастике, чистке перышек и здоровому сну. С Куртом они стали созваниваться каждый день, болтая обо всем на свете, включая будничную рутину. Постепенно она узнала, что у него был взрослый 25-летний сын, с мамой которого он был некоторое время женат, и которая покончила с собой лет 10 тому назад, приняв большую дозу снотворного. Никто так и не смог понять, почему она это сделала, так как она оставила не совсем понятную прощальную записку, и все списали этот ее поступок на ее тонкую нервную систему, экзальтированность, ну и не в последнюю очередь увлечение алкоголем и наркотиками. Она была из семьи артистов, пыталась петь, танцевать, снималась в кино, но все как-то без особого успеха. Сын был полной противоположностью как папе так и маме, спокойный, уравновешенный, окончил недавно технический университет и успешно начал работу инженером в одной проектной конторе в Бонне.

Через три недели у Курта все было готово, и Клер приехала к нему на выходных на машине, планируя переночевать в Кельне с субботы на воскресенье. Он встретил ее у вокзала и сразу заметил, что она очень хорошо выглядит и заметно похудела с их последней встречи. Клер только пожала плечами, сказав лишь, что весной все худеют и все хорошо выглядят. В глубине души она была отчаянно рада, что все ее ограничения и жесткий режим не прошли даром, но она считала это дурным тоном, громко говорить о том, что красота это также и огромный труд.

Курту принадлежал огромный пентхауз в хорошем районе Кельна. Квартира была просто огромна, Клер даже затруднялась сказать, сколько же там было метров, может 200, а может, и того больше. Впечатление огромности довершалось ещё и высокими потолками, которые в жилой комнате уходили ввысь прозрачными стеклами, и в хорошую погоду там можно было даже смотреть на звезды. Там был и зимний сад, и зеленая терасса, с которой хорошо был виден Кельнский собор и несколько больших церквей по его периметру. В обстановке не было никакой помпезности, от нее веяло простотой и целесообразностью. Единственное, что ей сразу бросилось в глаза, это огромное количество картин и фотографий, помещенных в красивые рамки и развешенных во всех комнатах, начиная с прихожей. Курт также провел ее в свой кабинет, в котором царил творческий беспорядок, но без следов грязи и запущенности. Кроме рабочего кабинета в квартире у Курта была ещё и некая студия недалеко отсюда, где он и намеревался делать ее портрет. А пока что надо было забежать в театр на примерку костюма, чтобы если что-то не подойдет, то его успели бы ещё сегодня подогнать под нее.

Костюмерша в театре оказалась пожилой смешливой женщиной маленького роста и с пышными формами. Она приветливо представилась Клер и провела ее в святая святых, в костюмную – огромное помещение с бесчисленными рядами вешалок на колесах, высокими потолками, почти под своды которого поднимались полки с реквизитами, костюмами, париками и прочей утварью, мысль о существовании которой Клер даже никогда и не приходила в голову. На минуту в ней проснулось чувство, как будто она маленькая девочка, попавшая в сказочный замок, и где она может часами рассматривать и примерять красивые платья, костюмы и парики, превращаясь то в Золушку, то в Принцессу, то в Амазонку, а то и просто кухарку в чепце и белом накрахмаленном фартуке. Они прошли в маленькую комнатку с гладильной доской, швейной машинкой и кучей портняжных принадлежностей – ножницы, иголки в подушечках, различные ленты, куски меха, ваты, блестящиго люрекса, кнопок и пуговиц различного калибра. А посередине на манекене висело роскошное цвета шампанского атласное платье – с воланами, рюшечками, разными пышными складками, поверх которого была перекинута темно-вишневого цвета бархатная накидка, отороченная мехом.

- А вот, милочка, и Ваш костюм! Почищенный, поглаженный, и по-моему, по размеру должен Вам подойти. Ну, начнем примерку?
- Стелла, ты меня тогда позовешь, - ответил Курт и вышел из комнаты.

Глядя на ее растерянное лицо, Стелла спросила:
- Для Вас все это внове?
- Да..... Когда-то очень давно ещё в студенческие годы мы делали одну постановку, отрывок из «Свадьбы Фигаро»..Я была тогда Сюзанной. Вот это, пожалуй, и весь мой опыт перевоплощений....
- Неправда Ваша! – громко и безаппеляционно ответила Стелла, в то же время приветливо улыбаясь, а Клер опешила окончательно.
- Мы всю свою жизнь играем кучу ролей – страстной любовницы, мамы, успешной бизнесвумен, бедной, покинутой девушки, неприступной гордой красавицы, романтической мечтательницы.... Разве не так? Часто ли Вы на людях именно такая, какая есть на самом деле?

Стелла права. Она всегда надевала маску, выходя из дома. И играть ту или иную роль ей помогала одежда, настроение, погода, самочувствие и куча других слагаемых. Самой собой она была только внутри себя, для себя самой, и она бы не хотела, чтобы кто-то получил доступ в эту тайную комнату с надписью «Я», чтобы кто-то прочитал ее мысли, страхи, тайные желания, мечтания, порой корыстные, порой мстительные, вспышки внезапной зависти, острого сострадания, гнева и сотню других красивых, а порой и не очень устремлений и мыслей.

Платье было сшито как будто для нее. Прошло ещё немало времени, пока Стелла крутилась вокруг нее с булавками, то там то сям что-то подкалывая и закрепляя. Потом она украсила ее шею и руки жемчугом, усадила в кресло, накинула поверх плеч накидку, припудрила плечи и руки и довольная результатом своих трудов, воскликнула:

- Ну точная копия! У Стеллы всегда был глаз алмаз! А Вы, милочка, просто неотразимы в этом костюме! Это Ваш стиль. Образ Афины-воительницы или Жанны д’Арк Вам бы не подошел. У Вас в лице слишком много тепла. Ну, Курт там небось уж все терпение потерял! Мсье!!!! Мадам готова!

Войдя в открытую Стеллой дверь, Курт долго смотрел на нее с таким критичным видом, что Клер чуть было не растеряла всю свою самоуверенность. Вдруг он просиял и радостно заключил:

- Стелла! Чудесная работа!

Клер была настолько шокирована тем, что комплимент относился совершенно не к ней и что Курт не был сражен ее блистательной красотой, а осматривал ее со всех сторон как помидор на базаре. Ей стало страшно, насколько шаткой была ее уверенность в себе, насколько она зависела от отношения к ней других людей. Одернув себя, она решила на досуге подумать об укреплении своей внутренней самооценки.

В конце концов было решено встретиться всем завтра в 12 дня в студии. Стелла должна была тоже подъехать туда вместе с костюмом.

Совершенно не понимая почему, Клер чувствовала очень уставшей и разбитой, ей казалось, что она весь день разгружала вагоны, ей не хотелось абсолютно ничего, кроме как забраться в какую-нибудь постель, накрыться с головой и уснуть, хотя она ещё совершенно не представляла, где и в какой постели она проведет эту ночь. А Курт, казалось, даже не замечал ее усталости, рассказывая, какая же Стелла мастерица и талант, и как хорошо, что он ее нашел пару лет назад. Клер почти не слушала его, отвернувшись в машине в другую сторону, даже и не беспокоясь показаться невежливой. Постепенно и он замолчал, и лишь шум мотора и игравшее радио нарушали их молчание.

- Я знаю, что ты очень устала..... Извини, я даже не предложил тебе поесть... Я ужасно невежливый! Клер, скажи, что я сейчас могу сделать для тебя?!

Вот только этого не хватало! Она чувствовала, как защипало ее глаза, и стала усиленно быстро моргать, чтобы не дай Бог не проронить слезу.... Выдавив из себя улыбку, она лишь прошептала, что у нее очень болит голова и она очень голодна.

- Ну конечно же! Сейчас приедем домой, я быстро сделаю сэндвичи, кофе, потом ты примешь ванну, и мы поедем в один хороший ресторан! Если хочешь, прогуляемся по ночному Кельну. В старом городе всегда жизнь, даже ночью.

А Курт действительно проявил чуть ли не материнскую заботу – приготовил вкуснейшие сэндвичи, умопомрачительно пахнущий кофе, зажег в огромной ванне кучу свечей и включил какую-то эзотерическую музыку, показал ей ее комнату и пытался ненавязчиво предугадать ее каждое желание. Съев сэндвич и забрав кофе в ванную, Клер погрузилась в ароматно пахнущую пену огромной ванны-джакузи. Невольно вспомнился маленький душ в ее ванной комнате, тесно прижатый к унитазу, который в свою очередь был тесно прижат в раковине. Ванные комнаты и туалеты знаменитых пятиэтажных хрущовок, где даже была настоящая ванна, выглядели на ее фоне настоящей роскошью. Но не в этом счастье, - это она прекрасно понимала. Можно было быть безумно счастливым и с такой ванной комнатой, и можно было быть глубоко несчастным, плескаясь каждый день в джакузи. Все эти внешние предметы роскоши лишь поднимали качество жизни, почти не затрагивая душевный комфорт. И имея все это долгое время, уже перестаешь замечать и ценить все прелести роскошной и благоустроенной жизни. Осознание этого приходит лишь в процессе сравнения. Ее муж очень любил рассуждать по поводу своей теории о том, что человек на земле стал несчастлив в тот момент, когда он начал сравнивать. А сравнивать он начал тогда, когда он стал путешествовать и видеть, что другие живут не так как он. Вот тогда и начались войны и несчастья. Войны, конечно, были всегда, но в его рассуждениях была доля правды. Ей вдруг вспомнилось, как как-то сказала ее ангел-Лидия: «Господь одарил нас всем! Все лежит вокруг нас – нагибайся и бери! Нам только осталось выбрать то, что нам нужно и собрать это в нашу котомку. Вот только некоторые ленятся, а некоторые берут не то, что им надо..... Поэтому мы и просим тебя, и обращаемся к тебе – научи нас выбрать то, что именно нам принесет счастье и именно нам предназначено.»

Эти вспомнившиеся ей слова, ванная, расслабляющая музыка привели ее в состояние умиротворения и покоя. Она внезапно почувствовала себя как будто бы заново рожденной, готовой обнять весь мир. Даже Курт заметил ее явное преображение, вызванное наступившей внутренней гармонией.

- Клер, душа моя! Тебя даже не узнать! Ты просто цветешь! Ну а теперь ресторан?
- Курт, а есть ли в Кельне русский ресторан? Я хочу икры и водки, - громко смеясь, ответила она.
- Аааа! Русская душа проснулась! – было видно, что он очень счастлив ее преображению и хорошему расположению духа. – Нет ничего невозможного.

В русском ресторане ей сначала не очень понравилось. Весь антураж был слишком вычурно-лубочным. Но после 250-граммового графинчика запотевшей водочки и черной икры в хрустальных вазочках стало отчаянно весело. Хотелось танцевать и петь. Ансамбль стал запевать «Калинку-малинку», а захмелевшая Клер тут же спросила, а не поют ли они русских романсов. Романсы тоже были в исполнении одной толстой армянки с нерусским акцентом. Клер морщилась и думала, что она могла бы ничуть не хуже. В голове шумело и не давала покоя дикая мысль: «Хочу петь! Вот сейчас!» Ее пробила безумная ностальгия по тому времени в Москве, когда она по праздникам по просьбам друзей пела цыганские и русские романсы. У нее был неплохой голос, и она пела низким грудным надтреснутым меццо. Какая ее муха укусила, она не знала, но осознала себя уже рядом с микрофоном. Ансамбль охотно согласился, что она споет один романс, и переговорив с гитаристом, она запела «Не уезжай, ты мой голубчик». Закончив, она сорвала кучу аплодисментов, а гитарист уже шептал ей сзади: «Что-нибудь ещё? Хорошо получилось!» Блестящими глазами оглядев ещё не совсем полный зал, весь устремленный на нее, она пришептала гитаристу: «Глядя на луч пурпурного заката». После этого был ещё один, и ещё один, ну а потом она буквально отдернула себя от микрофона и, поблагодарив ансамбль, отправилась обратно за свой столик, где сидел обалдевший Курт.

- Боже, я и не представить себе не мог, что ты потрясающе поешь! Клер, ты подарила мне незабываемый вечер!
- Это я себе подарила незабываемый вечер!

У нее ужасно тряслись руки, щеки горели, а глаза сверкали, и взяв сигарету, она долго не могла ее прикурить. Тут подбежал кельнер с букетом роз и бутылкой шампанского и отвалил ей кучу комплиментов, посетовав, что она здесь не каждый день поет. Пить она больше не стала, а просто попросила крепкого кофе. Ей хотелось на улицу. Она утолила свой голод, свою ностальгию, и больше не хотела здесь оставаться.

А вечер был наполнен тем ароматом, который бывает только в мае, когда ночью поют соловьи, цветут акации и каштаны, а грудь наполняется каким-то волнением, как воздушным шариком, который несет своего пленника на поиски приключений, когда и самых спокойных нет нет да и вытащит из кровати бессонница. Они шли по вымощенным улочкам старого Кельна с кучей различных пивных, кафе и ресторанов, расставивших столики и скамейки на улицах, в воздухе стоял гул от голосов, смеха и музыки, а свет множества фонарей и развешанных фонариков, перемешанный с листвой кленов и каштанов, падал на мощеную улицу причудливым узором. Она слегка опиралась на локоть своего спутника и шла, увлеченно рассказывая про свое детство, уроки музыки и прочие милые мелочи из этого далекого прошлого.

Они присели ещё в одном ресторане в кораблике, стоявшем на приколе у Рейна, пили пиво и смеялись, вспоминая ее недавнее неожиданное выступление.

- А я сначала испугался! Ты так неожиданно встала, что я подумал, уж не плохо ли тебе, и уж не сделал ли я чего не так, а ты вдруг обиделась!
- А я сама не поняла, как меня ноги туда понесли!
- Нет, это в тебе родина проснулась! Ты оказалась в родном окружении, расслабленная после ванны, ничего не подозревающая и она тебяяя каааааак окрутила!!!

Домой попали далеко за полночь, и Клер сразу ушла к себе в комнату, чтобы не провоцировать никаких сближений.

Несмотря на полный событиями предыдущий день, Клер прекрасно выспалась на огромной двуспальной кровати, и увидев на часах, что было всего 9 утра, продолжила сладко потягиваться дальше. Во всем ее теле была какая-то необыкновенная энергия, неуемная радость, ощущение восторга, как будто она отдохнула, по крайней мере, неделю на шикарном курорте. Она перебирала в деталях весь вчерашний вечер, вспоминала Курта, его слова, его взгляды, движения, и ей доставляло удовольствие видеть перед своими глазами его заботливые добрые глаза, большие красивые руки с длинными пальцами и весь его образ, от которого веяло стабильностью и надежностью. «А что если это Он?» - вдруг подумала она, но тут же стала себя ругать за эту мысль. Стоило ей на кого-то надеть корону Принца, как этот красивый, надежный, сказочный вдруг превращался в уродливого, подлого и гадкого Тролля. Не будет она больше этого делать, надо просто закрыв глаза наслаждаться моментом. Носом она уловила легкий запах кофе, и оставаться в постели было уже просто невозможно. Вынырнув из теплого нутра, она гибким движением скользнула ступнями на пол, выгнулась как кошка, потянув вверх все свои позвонки, и полностью удовлетворенная своим состоянием, принялась за утренний туалет.

Лишь поздним вечером она выехала из Кельна. Работа в студии была интересной, но несколько утомительной. В огромном помещении на самом последнем этаже старой пятиэтажной постройки, где почти все стены были наполовину стекляными, Курт то полностью опускал жалюзи, освещая зал прожекторами, то снова их поднимал. День был солнечный, и в течение пяти часов, что они там находились, солнце постоянно меняло угол освещения. Стелла одела ее, припудрила плечи и руки, подправила макияж, волосы и ушла на пару часов. И все это время Курт то фотографировал ее с разных углов, то менял пленку, то курил, пару раз они пили кофе, закусывая шоколадными конфетами, и Клер на самом деле поняла, насколько нелегок хлеб фотомоделей. Она никак не могла убрать натянутое выражение лица, какую-то дурацкую улыбку, и лишь спустя некоторое время, когда ей все уже стало все равно, она стала выглядеть значительно лучше и расслабленней, как заметил Курт. Он также добавил, что фотосессию надо повторить, и было решено, что это случиться через две или три недели. После они зашли в кафе перекусить, и Курт там сказал ей: «Я буду считать дни до нашей следующей встречи». Она не знала, что на это ответить, а он, как бы объясняя это, добавил: «Ты просто крими! Никогда не знаешь, что случится на следующей странице. Я просто хочу сказать, что ты настолько необычна, интересна и отличаешься от местных дам, что я хочу читать тебя дальше!» «А ты не боишься развязки!?» - подмигнув, пошутила она. «Я об этом ещё не думал... но как говорят... готов отдать полжизни, чтобы узнать, чем этот крими закончится!» - В тон ей закончил он.