Отечественный охлос

Надпись «Раша» на спине, аккурат от лопатки до лопатки, выпукло глядела на окружающий мир. Человек в спортивном костюме, приватизировавший эту самую надпись, тоже глядел, но на окружающий мир полной бутылки. В ту минуту она была для него центром вселенной, мамой и любимой игрушкой одновременно. Предотвратить неизбежное удовольствие мог разве что Дионис, не признающий бесцветного пойла, а уважающий исключительно виноградный нектар. Но не знающий о существовании человека, Дионис сложил свои полномочия еще до первого стакана водки.
Человек выпил и заметил: «Вот, бля, хорошо».
Глубокомысленная инвектива, обращенная, по все видимости, к Гедону, повисла в воздухе во всей своей незамысловатой простоте.
Ощущение первобытного счастья окутало охлосовский мозжечок и растворилось в нем. Светило солнце.
Само собой, подобное благолепие не могло не быть нарушено. Случилось банальное «вдруг…».
Навстречу мне, разгребая воздух, неслось коренастое первобытное существо. Марево удушливой вони восставало перед созданием и заботливо валило с ног. Надо было спасаться и я, изобразив что-то из латиноамериканской чачи, бросил ногу к ноге, отступил в сторону и, замерев, ждал продолжения сюжета.
О! В поэзии это была бы элегии, в киноленте – мелодрама. А в жизни – ситуативная безобразная пошлость. В общем, существом оказалась женщина. Охлосы облобызались.
Надпись «Раша» продолжала гореть фосфорическим светом. Занавес.