Ангел, который живет на крыше

Сегодня утром Талли встретила ангела. Он сидел на скамейке в парке, оперевшись руками о колени и склонив голову. У ангела были тонкие светлые волосы, неровными прядями закрывавшие лицо, и пара маленьких серых крыл оттенка дождя, нелепо топорщащихся за спиной. Он казался потерявшимся в городе или даже потерянным, присевшим на скамейку не чтобы передохнуть, а лишь потому, что не знал, куда идти дальше.
- Привет, - осторожно сказала Талли, приблизившись к нему. Так всегда бывает, когда вы сталкиваетесь с чем-то, что принято называть сверхъестественным, но во что вы давно готовы были поверить – вам даже в голову не придет удивиться или испугаться, вы словно увидели табличку с надписью «так и должно быть» с печатью заслуживающей доверия высокой инстанции.
- Привет, - так же осторожно ответил ангел и чуть подвинулся. Глаза у него казались очень большими на бледном скуластом лице, и были того же дождливого оттенка, что и крылья.
Они немного помолчали, сидя рядом. День был теплый тем угасающим, мягким теплом, какое бывает только в начале осени, но Талли все равно казалось, что ангел продрог.
- Хочешь чаю? – спросила она наконец. – Здесь, в парке продают горячий чай, его можно принести прямо сюда. И еще жареные орешки с сахаром и корицей. Принести?
Она не сомневалась, что у ангела денег нет. Во-первых, потому, что деньги и ангелы – вещи, существующие в тех параллельных вселенных, которым ни в коем случае нельзя пересекаться. А во-вторых, его серое, несуразно длинное пальто, очерчивающее костлявые плечи, выглядело так, что могло содержать в карманах лишь ветер и пару-тройку дешевых леденцов.
- Хорошо бы, - кивнул ангел, благодарно улыбнувшись в ответ. Его улыбка напомнила Талли солнечный лучик, скользнувший сегодня по стене ее спальни, такой же тонкий, робкий и сияющий.
- Как тебя зовут? – спросил ангел, когда, она вернулась с двумя пластиковыми стаканчиками, над которыми вился сладкий дымок, и маленьким кульком жареного кешью.
- Наталия, - ответила Талли, но сразу же смутилась реальности полного имени. – Наташа. Но я люблю, когда меня называют Талли.
- Тогда я так и буду тебя звать, - решил ангел. – Это имя похоже на звон колокольчиков.
- А тебя как зовут? – спросила она, осторожно держа стаканчик за верхний обод.
- Я не знаю, - пожал плечами ангел, то ли грустно, то ли равнодушно. – Вернее, не помню. Я заблудился и не могу попасть обратно домой, не потому, что не знаю дороги к нему, а потому что забыл, что же такое мой дом.
- Но как же ты оказался здесь?
- И этого я не знаю, - ангел осторожно пригубил чай и блаженно улыбнулся, и снова словно солнечный луч промчался по омытым дождем скатам старых городских крыш. – Я проснулся на вокзале, и при себе у меня было только это пальто, которым я укрывался во сне, с мятыми фантиками в карманах и записками, буквы на которых так размылись, что их невозможно прочесть. Может быть, так рождаются ангелы, а может, я был наказан за что-то и лишен призвания и дома, а может быть мне только предстоит его найти. Вкусные орешки, спасибо.
- И куда ты пойдешь теперь? – Талли очень не хотелось оставлять ангела одного, он выглядел таким беззащитным, и ей самой было так легко рядом с ним.
- По городу, куда понесут ноги. Буду искать, ради чего я здесь, ведь я никак не мог оказаться здесь случайно.
- А если мог?
- Надеюсь, что нет. Так не должно быть, это слишком нелепо и страшно – потерявшийся ангел, который не нужен ни зачем и никто не направляет его. Что стало бы с миром, если бы ангелы неприкаянно и бесцельно бродили по нему?
Талли пожала плечами и глубже втянула руки в рукава просторной клетчатой рубахи.
- А ты давно здесь?
- С рассвета.
- Так ты, наверное, голоден! Можно зайти ко мне, отец с матерью на работе. Я пожарю тебе яичницу, или омлет, тосты с джемом, могу еще пельмени сварить. Или ты вегетарианец?
- Нет вроде бы, - голос ангела прозвучал не очень уверено, - по крайней мере, я не помню за собой такого. Яичница, это то, что надо. Мне почему-то кажется, что я всю жизнь питался яичницей, и пельменями, и лапшой быстрого приготовления, но еще я помню, как печь пирожки с яблоками.
- Пирожки, - повторила Талли, – как здорово. Бабушка когда-то пекла пирожки и шарлотку, это было так давно, что я почти и не помню. Идем, здесь недалеко.
Они пошли по улице, совсем рядом, греясь в исходящем от каждого из них тепле. Ангел шел, выпрямивший и подняв голову к небу, к окнам, к крышам, к солнцу, к набегающим облакам. Дождливые крылья за его спиной ерошились ветром, но ни один прохожий не обернулся им вслед. Они не хотели поверить, что им навстречу и мимо них может идти, едва не задевая их полами потрепанного пальто, самый обыкновенный ангел, и потому не замечали его.
- Пришли, - сказала, наконец, Талли, отпирая магнитный замок. Осенний ветер ворвался в обжитое, пахнущее подгоревшей пищей тепло парадной, бросил через порог охапку палых листьев. – Четвертый этаж, квартира двадцать семь. Если хочешь, после завтрака можно будет подняться на крышу, чердак не заперт. Мне нравится там сидеть, смотреть на город, хотя, по правде сказать, улиц совсем не видно из-за широкого ската. Как идея?
- Здорово, - кивнул ангел, и тут же просиял, Талли даже вздрогнула оттого, насколько уместным показалось сейчас это слово, словно действительно внутреннее сияние пробивалось через его пергаментно-тонкую кожу: - Давай поднимемся прямо сейчас, а завтрак подождет?
- Давай.
- Мне кажется, я всегда любил крыши, - проговорил ангел. - Да, теперь я в этом совершенно уверен.
Дверь на чердак скрипнула. Здесь было тепло и пыльно, по углам висела паутина, и торчали обмотанные чем-то трубы, и пахло так, как всегда пахнет в неиспользуемых помещениях. Сквозь небольшое то ли оконце, то ли дверцу падал прямоугольник света и был виден двор-колодец и грязно-желтые стены в потеках. Талли выбралась на крышу первая и немного отошла, чтобы не мешать ангелу.
- Ступай по ребрам, так тише, - предупредила Талли, - но они немного скользкие, осторожно.
Хотя что может случиться с ангелом, тут же подумала она. Не может быть, чтобы ангел оступился и свалился с крыши. Во-первых, потому что он то, что принято называть сверхъестественным существом и невозможно поверить в упавшего не с небес, а с крыши ангела, а во-вторых, потому что у него есть пара немного нелепых, но самых настоящих крыльев цвета дождя и осеней воды.
- Красиво, - восхищенно сказал за спиной ангел, и Талли обернулась.
Он стоял на самом краю, к которому они ни за что не отважилась бы подойти, даже если бы не боялась высоты, и его крылья перестали быть нелепыми, они расправились, чуть натянув на спине слишком длинное серое пальто, и при взгляде на них немного рябило в глазах. Талли казалось, что по ним барабанит дождь, которого нет. И еще что они похожие на металлические листы, в которые отражаются солнце и облака.
- Знаешь, - проговорил с улыбкой ангел, - по-моему, я нашел.
- Что нашел?
- Свой дом.
И тогда пошел дождь. Это был дождь, под который хорошо мечтается и в который сами собой рождаются стихи, руки тянутся к небу, подхватывая пахнущие металлом капли, и весь мир оказывается заключен в чьи-то распахнутые объятия. Уцепившись одним боком за башенку на соседней крыше, сквозь барабанящие по металлу струи светило мягкое осенние солнце.
- Не бойся, - проговорил ангел, протягивая Талли руку.
И они шагнули вперед, не боясь поскользнуться или потревожить жильцов внизу, у самого опасного края, разглядывая машины и пешеходов внизу. Взобравшись на плоскую площадку, она сели, свесив ноги, и ангел рассказывал о высях, где рождается дождь, и о мечтах, которые люди мечтают на крышах. Талли вспоминала о том, как бродила одна по ночному городу и как в детстве собирала стеклянные шарики, но больше слушала, и солнечный отсвет улыбки ангела скользил по ее невыспавшемуся лицу. А потом он вздохнул и с немного виноватой улыбкой сказал:
- Ну, мне пора. Понимаешь, в городе много крыш.
- Понимаю, - кивнула Талли. Ей очень хотелось хлюпнуть носом, и ни за что не хотелось отпускать ангела от себя.
- Вот, завалялось, - ангел запустил тонкую холодную руку в карман и протянул Талли дешевый лимонный леденец, - возьми.
- Может, еще увидимся?
- Может быть, - ответил ангел. – В городе много крыш. Спасибо за чай, и за все спасибо.
И пошел прочь, с острыми плечами, с волосами, не знавшими расчески, с парой дождливых крыл, легко ступая по предательски шумной кровле, так ни разу и не обернувшись.
Сегодня утром Талли встретила ангела.